Жертва

Первый удар он пропустил. Она била в лицо, но второй раз ее кулак, скользнул по каменно-земляной крошке. Ногами Джеймс отбросил ее назад, быстро поднялся. Воронова молнией метнулась к нему, а следом в больное плечо пришелся удар такой силы, что Джеймс взвыл. Упущение ему дорого обошлось, а тварь дралась так, словно продала душу дьяволу за возвращение талантов измененной. На краткий миг ему показалось, что из него вытряхивают внутренности, и что это конец. Что он проиграл.

Судьба снова повернулась к нему лицом: Джеймс заметил пробитый рукав ее блузки, и это придало ему сил. Каким чудом она до сих пор на ногах, можно было только догадываться. Стивенс позволил ей насладиться преимуществом, рухнул на землю и нащупал под рукой камень. Он знал, что у него будет всего один удар, и бил наверняка — в лицо, ближе к виску: причинить боль, дезориентировать, но не раскроить череп. Воронова пошатнулась, а он быстро поднялся, оказавшись с ней лицом к лицу.

Не сказать, что это было легко, но гораздо приятнее, чем просто усыпить ее. Кровь из рассеченного лба заливала ей скулу и глаз, струилась по щеке и капала на плечо. Воронова с трудом держалась на ногах: вдобавок ко всему, яд начинал действовать. Джеймс усмехнулся, когда она снова бросилась на него. Увернулся и швырнул ее на землю к своим ногам. Сдавленный крик оборвался тишиной.

Воронова еще пыталась подняться, и он не отказал себе в удовольствии ударить ее ногой в живот, опрокидывая лицом в пыль. Счет для нее шел на секунды. Еще немного — и она не сможет ни шевелиться, ни говорить.

Джеймс скривился, доставая из кармана шприц с транквилизатором, вколол ей и только после этого с трудом разогнулся, морщась от боли. Раненое плечо полыхало огнем, тело начинало ломить, наступать на правую ногу было невозможно. Наверняка полно трещин в костях.

Вот же тварь!

— Живой ты своего выродка больше не увидишь, — произнес он, ногой переворачивая ее на спину, — но это недолго будет тебя мучить...

Он осекся, увидев нацеленный на него собственный пистолет. Мысль мелькнула, подобно вспышке. Джеймс думал о Хилари. О том что не сумел ее спасти, о том что так и не избавил мир от тварей и от Торнтона. Мгновение длиной в жизнь промелькнуло перед глазами. Рука Вороновой дрожала, но она все-таки нажала на спуск.

Бок обожгло болью, тварь выронила пистолет и потеряла сознание. Она промазала: зацепила его, но не убила. Ему повезло, нужно только добраться до машины, где лежало противоядие. Он колол себе стимуляторы, ему должно хватить сил. Иначе и быть не может.

Джеймс шагнул вперед. Ноги будто увязали в песке. Еще один шаг, за ним — следующий. Тошнота сдавила горло, закружилась голова. Он пошатнулся и остановился. Первый приступ миновал, и Джеймс двинулся дальше. Следующий накрыл спустя минуту, и его повело. Он не удержался на ногах и рухнул на спину. Солнце казалось невероятно ярким по сравнению с темнотой, в которую он падал. То ли он забыл о том, что нужно дышать, то ли вместо дыхания выходили сдавленные хрипы. Последней пришла мысль о том, что он не справился.

16

Энтони пришел в себя, разом вынырнул из темноты, в которой находился последние дни. Воспоминания о кошмарах казались далекими, как картинки из прошлой жизни. Он был на грани, но что произошло потом? Энтони чувствовал себя здоровым, полным сил, и это обескураживало. Несмотря на темноту, он спокойно ориентировался по звукам и запахам. Было и еще кое-что. Дикий голод.

Кристи. Ее запах.

Глухое биение собственного сердца и неровный, едва уловимый ритм совсем рядом.

Энтони склонился над Кристи, провел рукой по ее волосам, негромко позвал по имени. Она всхлипнула, и он улыбнулся. Это невероятно, но они оба живы. Стоит попытаться выбраться отсюда. Уоллес наверняка поджидает наверху, вооруженный до зубов, но с этим вполне можно разобраться. Психопат готовится ко встрече с обессиленным человеком, и его ждет сюрприз.

Энтони задрожал от предвкушения, он ощутил прилив сил и дикий, пьянящий восторг. Реальность вокруг двигалась и менялась. Он все воспринимал иначе. Слышал даже движение крови по венам Кристи, тонкие внутренние хрипы.

Энтони обошел камеру: выход отсюда был только один, вверх по лестнице к двери, которой мог позавидовать бункер ядерной защиты. Он убедился в ее прочности, когда попытался открыть. Вероятнее всего, она держалась на монументальных штырях, уходящих в стены. Его больше поразило то, что под его усилиями дверь содрогнулась.

Энтони помог Кристи приподняться, устраивая на своих коленях, стянул куртку и укутал ее. Он чувствовал промозглую сырость, но холодно ему не было.

— Тони, — услышать ее голос стало истинным облегчением. — Тони, прости меня.

Она потерлась щекой о его руку, и Энтони прислонился к стене, чтобы она могла устроиться поудобнее: на нем, а не на холодном камне. Из него получился сомнительной мягкости матрас, но вряд ли ей сейчас будет лишним человеческое тепло.

— За то, что вел себя как кретин?

Ему стоило бы вручить медаль за идиотизм. Самоуверенность сыграла с ним злую шутку, потому что в предложении Уоллеса он не разглядел и не почувствовал угрозы. Энтони не раз отказывал информаторам, зачастую — из соображений личной безопасности. Грош ему цена, если он подставился сам и подверг опасности ее жизнь.

— За то, что втянула тебя во все это, — голос Кристи был слабым. — И не рассказала с самого начала.

— Ты и сейчас не обязана. Береги силы, Крис, — он погладил ее по спине. Разумеется, он хотел знать, во что вляпался, но не выяснять же это прямо здесь. Кристи дышать тяжело, не то что говорить.

— Обязана, — мягко настояла она.

— Я не шучу, Крис. Не надо об этом. Вот выберемся отсюда, ты поправишься и расскажешь мне все, что можно. И что нельзя тоже, но это уже на твое усмотрение.

— А если не выберемся? — ее голос дрогнул.

— Эй! — Энтони шутливо повысил голос. — Лично я тут умирать не намерен. Так что и тебе придется жить дальше. Ты не против, я надеюсь?

Он говорил уверенно, но странным казалось именно ощущение собственной силы. Подобный подъем и представления о неуязвимости Энтони мог припомнить из молодости. Обычно они приходили после травки или щедрой дозы алкоголя.

— Я больше всего на свете хочу выбраться отсюда, — согласилась Кристи. — Особенно после того, как у меня получилось...

Ее голос оборвался тяжелым надрывным кашлем. Энтони успокаивающе гладил ее по волосам, прижимая к себе. Приступ оказался весьма неприятным: он чувствовал ее боль, рвущую на части собственные легкие.

— Отдыхай и набирайся сил. А я пока подумаю, как нам справиться с этим... агентом вражеской разведки.

— Ты ничего не помнишь?

Энтони нахмурился. Кадры воспоминаний казались смазанными, затертыми. В бреду ему мерещилось многое, и большинство его кошмаров заканчивались либо его, либо ее смертью. Он и хотел бы обо всем забыть, но вряд ли получится. Даже если они справятся с Уоллесом и вырвутся на свободу, первое время сны у него будут красочные.

— Ублюдок нес какую-то чушь, потом спустил меня с лестницы. Я ударился головой и бредил.

Энтони не без содрогания вспомнил последний из кошмаров. В нем Кристи бросалась на него, разрывала горло и пила кровь. Он непроизвольно коснулся шеи — никакой раны не было, разве что присохшая корка запекшейся крови. Наверное, разбил голову, когда упал с лестницы.

— Будет сложно, — пробормотала она. — Тони, послушай, мне нужна твоя помощь, чтобы прийти в себя. Но для начала ты должен меня выслушать.

Ее голос был серьезен, а рука сжала его ладонь с неожиданной силой. Энтони внимательно посмотрел на нее, ожидая продолжения.

— Меня зовут Авелин, — он почувствовал тревогу в ее голосе и легко сжал пальцы в своей ладони. — У меня есть особенность, и за мной охотятся люди, желающие разобрать на кусочки. — Кристи снова закашлялась. — Я знаю, что ты не веришь в такие вещи, Тони. Но именно я тебя спасла, когда произошел взрыв.

Он покачал головой и рассмеялся. Серьезный тон, который Кристи задала перед тем как раскрыть "страшную тайну", почти заставил его поверить в то, что разговор будет не из легких. Она же пыталась поднять ему настроение. Чувство юмора — отличный способ отвлечься даже в самой паршивой ситуации, поэтому Энтони решил подыграть.

— Много людей? Против армии я не потяну, если только у меня тоже не откроется какая-нибудь... особенность.

— Тони, я бы тоже хотела пошутить, но не могу, — в ее голосе слышалась обреченная усталость. — Лучше я тебе покажу кое-что.

Она легко коснулась губами его руки, а следом запястье обожгла острая, рвущая боль. Хотел бы он, чтобы это было бредом или сумасшествием, но тогда пришлось бы отрицать саму реальность. Она пила с такой жадностью, как человек, оставшийся без воды в пустыне, припадает к роднику в оазисе.

Кристи отпустила его руку, и Энтони инстинктивно перехватил запястье, стремясь остановить кровь. Он не мог заставить себя разжать пальцы, тщетно пытаясь справиться с желанием попробовать ее на вкус. Рана под ладонью покрылась тонкой коркой и начала чесаться. Энтони непроизвольно потер ее, и сорвал запекшуюся кровь с неповрежденной кожи.

Едва уловимый запах, оставшийся в воздухе, сводил с ума. Собственный пульс стучал в висках набатом, и Энтони облизнул губы. Он готов был вцепиться в собственное запястье, но вместо этого он сжал руку почти до хруста, шумно и глубоко выдохнул, ощущая под пальцами небольшую неровность: свежие шрамы, следы от ее зубов.

— Вот моя особенность, — ее голос уже не был таким слабым. — Теперь уже наша, Тони.

Она замолчала, и Энтони был ей благодарен. Разум реалиста и скептика, привыкший все анализировать, сводить к логике и научным объяснениям, силился охватить произошедшее, но не мог. То, что он испытал, то, что видел своими глазами, нельзя было отменить.

— Тони, прости меня, — Кристи приподнялась и коснулась его лица ладонью. — Я не могла позволить тебе умереть.

— Как это произошло? Как это вообще возможно?!

— В моей крови неизвестный паразит. Он не убивает человека, а живет с ним в симбиозе. Когда возникают травмы, исцеление происходит в разы быстрее, чем у обычных людей. Он обеспечивает себе и носителю долголетие. Образно выражаясь.

— А что насчет крови? Мне отчаянно хотелось вцепиться себе в руку, как в сочный бифштекс.

— Гемоглобин. Он нужен для быстрого восстановления сил.

— К каким еще сюрпризам готовиться?

— К пристальному вниманию со стороны людей — вроде того, что нас сюда определил. Загорать у тебя тоже больше не получится.

— Я выйду на солнце и начну дымиться? Или, упаси Боже, сиять?!

Кристи рассмеялась.

— Если решишь поваляться на пляже, в считанные минуты получишь сильный солнечный ожог.

— Меня не оставляет ощущение, что моя крыша решила взять выходной.

Голод становился сильнее. Энтони старался заглушить его — упорно, но безуспешно. Сейчас он никак не мог отделаться от мыслей о сердцебиении Кристи и представлял вкус крови — слегка солоноватый, почти ощущал его на языке. Разум молил о передышке.

— С тобой все в порядке, Тони. Нам нужно отсюда выбираться.

Он поднялся и подал ей руку. Кристи действительно стало лучше. Она не мог ее видеть, но сейчас она сама держалась на ногах, голос ее стал более твердым, движения — уверенными.

— После решишь, хочешь ли меня поблагодарить или наоборот.

— Ты три раза спасла мне жизнь. Где я тебе столько благодарности наберу?!

Ответить Кристи не успела. Свет болью взорвался в глазах, ослепил. Энтони зажмурился, услышал звук открывающейся двери и два негромких хлопка. Он успел выдернуть дротик и рискнул приподнять веки. В глаза словно вонзились сотни мелких игл, реальность поплыла, а движения стали слабыми. Он подхватил пошатнувшуюся Кристи и рухнул на пол.

17

Ванесса Нортон наблюдала за тем, как люди Кроу переносят на борт частного самолета бесценный груз. Больше всего досталось Беатрис. Ей повезло выжить, но дотянет ли она до Острова? Если нет, кое-кто будет сильно разочарован. Его заинтересованность в Торнтоне Ванесса понять могла, но в привязке к этой женщине? Странное предчувствие с неприятным холодком недоверия поселилось в душе. Когда все только начиналось, они делали одно дело, но так ли это по-прежнему? Она сцепила подрагивающие руки, наблюдая, как поднимается трап.

— Пойдемте. Мы здесь больше не нужны.

Ванесса перевела взгляд на мужчину. Чуть выше ее ростом, короткая, давно вышедшая из моды стрижка, хищный проницательный взгляд. Помощник Кроу, нелепо облажавшегося и подставившего спину Джордану Сантоцци, который отбывал на Остров тем же рейсом.

Штерн был умен: благодаря ему они вышли на укрытие Палача, где держали измененную. Его люди не вмешивались, пока не появились Рэйвен и Беатрис, которых тоже ждали на Острове. Отныне на ее хрупкие женские плечи ложились поиски Сэта Торнтона. К счастью, в помощники ей достался Мартин.

В машине Ванесса устало потерла виски. Ее попросили проконтролировать все происходящее лично, иначе она ни за что не покинула бы Сингапур, где отдыхала с Риком, личным инструктором по фитнесу и по совместительству неплохим любовником. Ей отчаянно хотелось скинуть узкие туфли, деловой костюм и расслабиться в джакузи с теплой водой и мягкой пеной, но предстоял еще долгий разговор со Штерном.

Лет десять назад она и не заметила бы этого перелета. Годы отметили лицо Ванессы лишь легкими морщинками в уголках темно-серых глаз, а в остальном кожа, усеянная россыпью веснушек, по-прежнему оставалась в идеальном состоянии. Что и неудивительно, ухаживать за собой с ранних лет вошло у нее в привычку. В свои тридцать восемь Ванесса могла похвастаться отличной фигурой и неплохим здоровьем, но возраст давал о себе знать.

— Что скажете? — устало поинтересовалась она. — Как нам найти пропавшего мальчика?

— Он найдет нас сам.

— Неужели?

— Именно.

Голова раскалывалась, и Ванесса с трудом пыталась собрать мысли.

— Я знакома с Сэтом Торнтоном, но не уверена, что мы говорим об одном человеке.

— Поделитесь личными ощущениями, — усмехнулся Мартин.

Ванесса помнила прием, на который сопровождала отца. Торнтон был звездой, ему прочили великое будущее.

— Он зациклился на собственной гениальности. Машина для генерирования и реализации идей. В рапорте написано, что он потерял голову из-за этой женщины, Беатрис. Я бы на вашем месте не возлагала на это особых надежд.

Ванесса подумала, как прекрасно будет оказаться в люксе и выпить бокал вина. Но отдых казался неосуществимой мечтой, а дело Торнтона по-прежнему висело над ее головой дамокловым мечом.

— Я охотно верю в то, что он мог ей увлечься, — пробормотала она, — но рисковать ради нее жизнью? Не думаю.

— Марию Воронову специально подбирали для этой работы. На мой взгляд, она с задачей отлично справилась.

— Целиком полагаюсь на ваше мнение, — усмехнулась она, выдержав откровенный взгляд Штерна.

— Вам стоит отдохнуть, — он словно умел читать мысли, — я зайду к вам завтра утром.