— Я грызла судно? — ужаснулась я, стягивая шляпу и отмечая выгравированный слева на тулье символ справедливости. Чайка с гаечным ключом. Восемнадцать на двадцать четыре-е-е...
— Нет, это Нильс постарался. Да и ладно, у тебя все равно новый вырос, — отмахнулся он. Да, мелочи жизни, ага.
Я была счастлива не смотря ни на что.
* * *
Нам везло. Безумно, удивительно, чудесато. И везло тем, что нам не попадались больше люди, похожие на Бутера и его приспешников. Да, были те, кто уклонялся от прямого выполнения обязанностей, повышал налоги, превышал полномочия. Но, не Бутер, не он.
Везло тем, что имея теперь два корабля, две удивительно слаженных команды, мы выходили из морских сражений победителями. За конец весны и середину лета наших мытарств, мы потеряли двоих с "Виктории", да еще пара моих ребят обзавелась новыми шрамами. Стоит ли говорить, что среди новых команд в первый год гибло куда больше народу? Хотя, это не оправдание, нет, погибших этим не вернуть.
На сушу мы сходили теперь крайне редко, а о своей "родной" земле и думать уже перестали. Поэтому, весть о том, что мы возвращаемся на Лилию, солнечный и светлый остров, на котором и располагалась наша База, распространилась по кораблю со скоростью света, вызвав небывалый энтузиазм и свист. Мы плыли домой.
"Виктория", отсалютовав нам на прощание, ушла восвояси на заслуженный отдых. Нам дали передышку, которой нужно было воспользоваться по максимуму, ну, или, хотя бы отоспаться на твердой поверхности, без болтанки.
Очертания Лилии встретили криками радости и упорядоченной беготней по палубе, подготавливаясь к швартовке.
В городе нас встречали почти все. Не позволив мне сходить и отчитаться Гвёрну о проделанной работе, радостная толпа встречающих снесла нас, начиная обнимать и кружить. Родители были вне себя от счастья, ощупывая, осматривая, обнимая своих детей. Столько благодарностей я еще не слышала в свой адрес.
Довольно улыбаясь, к нам вышел выздоровевший Акур, позволив себя обнять, затискать, извиниться за то, что оставили. Он простил нас, тут же начав мериться ростом и мускулатурой с братом. Мол, за время разлуки что-то изменилось. Вот же, дети.
Старик-кузнец тоже пришел на пристань. Чинно вышел, осмотрел со всех сторон, обнял так, что захрустели кости. После потребовал мечи. Одобрительно поцокал языком, не найдя никаких повреждений и зазубрин — я над ними, порой, тряслась сильнее, чем над сохранностью судна. Хотя, конечно, помогли они мне однажды сильно — если бы не кайросеки, плакала бы тогда моя команда над хладной тушкой меня же.
Народ разошелся по домам, уводимый счастливыми родственниками. Я и Уил поспешили в Форт, сопровождаемые Синицей и близнецами, у которых дома не было. Впрочем, как и у нас.
Комната встретила тишиной и пылью. Постельное белье пришлось идти и брать у завхоза, который, наверное, был единственным человеком на Базе, для кого воинские чины были по барабану.
Вечерело, когда внутри, неожиданно, раздалось два теплых, шепчущих голоса, по направлению из коридора. Позже к ним добавился еще один.
— Братишки, — с порога обнимая их, прошептала я. Две довольные рожи светились, так же обнимая меня в ответ.
— А ты говорил, что не обрадуется, — Мар был весел.
— Был не прав, каюсь, — Эл даже и грамма раскаяния не проявил, тиская меня в объятиях.
— А меня обнять, мрмяу?! — Кот недовольно цапнул меня лапой за ногу и, только благодаря реакции успел ее вовремя отдернуть — миг, и место царапин заплясало огнем и затянулось.
— Иди сюда, меховой говорящий мешок, — оторвавшись от парней, я подхватила котика на руки, целуя в нос и ласково гладя по голове.
— От тебя пахнет крысами, — он непонимающе взглянул на меня.
— А, да, у меня две барышни живут, — повернувшись к кровати, махнула рукой по направлению одной маленькой дырочки в стене. — Они из карцера были, где я часто сидела. Сдружились, и я взяла их с собой на корабль. А теперь они тут живут, правда, в стене, — засмеялась я, видя то, как котик удивленно рассматривает вход в крысиное жилище. — Не трогай их, они очень помогли мне пару раз.
— Ладно. — Он вновь принялся тереться о подставленную ладонь. — Даже это не омрачает моей радости от встречи с тобой.
— Ох, ты ж мой рыцарь, — растрогалась я.
— Рассказывай, давай, как оно, — плюхнувшись на кровать, скомандовал Эл.
— Эм, что именно? Много всякого, знаешь ли, было, — недоуменно пробормотала я, впрочем, догадываясь о том, что именно он хочет узнать.
— Мы были в Маринфорде и с интересом читали твой отчет, о работе на Базе, на острове Елены. Ты пересекалась с пиратами Белоуса. Рассказывай, кого видела, с кем общалась. Какие они вообще из себя. Кстати, с очередным повышением тебя.
— Спасибо. Ну, как тебе сказать, — я уселась на стул, благодарно кивая в ответ и всё так же продолжая гладить кота. Две пары черных бусинок глаз, высунувшихся из крысиной норки, были полны укора. — Я некоторое время общалась с Харутой, милый паренек, хоть и мелкий еще, — усмехнулась, вспоминая то, как он, невинно строя глаза, тырил у меня куриный окорочок из тарелки. — Видела и была на Моби Дике — поразительный, по своим параметрам, корабль. Очень. Мельком видела капитана — Белоуса.
— И, какой он? — не выдержав, заерзал на своей кровати Мар.
— Большой. Сильный. Надежный и пугающий до кирпичей. Знаете, мы с Уилом пришли к выводу, что не мы тогда смогли от них сбежать, это они нас отпустили. Он. Такого, как этот человек, так просто в силки не затащишь. Не обездвижишь. Но он хороший капитан. В чем-то справедливый. Даже к Дозору.
— Понравился, значит? — ехидно улыбаясь, отозвался брюнет, вновь растягиваясь на кровати.
— Я его боюсь. Точнее не я, а моя звериная часть. Он... Волевой.
— Так оно и есть, Йонко же, в конце концов, — Эл зевнул.
— А, кстати, мы корабль Шанкса видели, — вспомнив, улыбнулась я.
— И как?
— Ну... Драпали мы быстро. Первый раз увидела судно, на котором растут пальмы...
— Да, Акагами мужик своеобразный, — понимающе отозвался Эл и в нескольких словах описал мне то, что было известно из прошлого этого мужчины. Я удивленно вскинула брови, внутренне отмечая для себя, что Шанкс та еще темная лошадка. Очень темная, с такими-то учителями.
— Ну, подумала над планом о том, как попасть к Бате на судно?
— Эл, я не в особо хорошем свете засветилась перед ним. Мы враги, знаешь ли. Да и вообще, мне бы в другой конец мира свалить от него. Я боюсь. И, в первую очередь за своих детей. Ребят, может, можно как-то иначе, а?
Эл мрачно усмехнулся.
— Время, сестренка. Время, — сел он на кровати. — Мы как можем, крутимся, рассматривая все события и всех тех, кто будет в них замешан. Но, убить одного из членов команды Белоуса мы не можем — он пойдет мстить и, фиг докажешь ему, что будущее знаешь.
— А я вдруг резко перехотела предавать Дозор! — разозлилась я, сжимая кулаки. Кот юркнул под кровать, нос к носу сталкиваясь с вышедшими на прогулку барышнями.
Повисла тишина.
— Дозор ли? — сощурился Эл.
— Друзей. Команду. Старика кузнеца и деда Гарпа. Гвёрна и Нильса, — опустив голову, начала перечислять я. — Они верят мне и в меня. Я не хочу быть в Дозоре: не по мне судить других, пусть те, порой, и заслужили. Но, я не хочу передавать своих ребят.
— Зверек приручился, — Мар перевернулся на бок, рассматривая шкаф. — Мы тоже не хотим. Но, пусть и эгоистично с нашей стороны подобное, все же подумай о том, что будет, если война между Белоусом и Маринфордом все же состоится? Вас ведь бросят в первые ряды. И, скольких в бою ты сможешь защитить? Пусть и анимационно, но мы видели всю ту кровь и беспредел, который там творился. Анта, они умрут. Ты сама можешь умереть — фруктовики первоочередно на фронт идут. Так ты никого не спасешь.
Мы сейчас работаем в другой части моря. Следим за персонажами, что еще не скоро дадут о себе знать, но которые уже сейчас плетут свои злобные интриги. Арабаста, например. Там сидит Шичибукай, в будущем сыграющий не последнюю роль. Читаем все выдержки о Новом Мире. Следим за новичками. Чёрт, да мы уже такую сеть развили — узнай кто из Дозора чем мы занимаемся и с кем беседы ведем, казнят за милую душу.
— А такие как мы с вами, не встречались? — неожиданно, даже для самой себя, поинтересовалась я. — Ведь, если есть мы, значит, и другие могут быть.
— Не знаю. Мы уже пытались. И знаки вывешивали, понятные только для жителей Земли. Спрашивали ненавязчиво. Наблюдали. Даже песни наши пели. Никого. И известий о каких-либо новичках, не попавших в канон, тоже не встречали.
— Неужели, мы действительно одни на целом свете? — грустно выдохнула я.
— Не знаю, — устало потер виски Эл. — Кстати, у нас тут такая интересная история вышла... — он усмехнулся. Я удивленно вскинула брови, мимоходом подхватывая пробегающих мимо барышень на руки. Кот громко фыркнул и запрыгнул на подоконник, уже оттуда наблюдая за нами и за улицей.
— У Мара сестра нарисовалась. — А вот это неожиданно.
— Что, у нас прибавление в семействе? — весело отозвалась я, поворачиваясь к парню. Тот поморщился.
— Она в приюте жила. Неожиданно, вообще, пересекся с ней. Был где-то у черта на рогах. Холодные страны. А там детский дом. И она. Увидела меня, как выскочит, подбежала, плачет, говорит, что я сдержал слово. Вернулся к ней. На меня так смотрели...
— И, что дальше? — заерзала я на стуле.
— А ничего. Забрал, естественно. Она маленькая, всего четыре года. И почти все это время там и провела. Обо мне только из писем и знала: прислал ей, тот я, пару своих фотографий. Обещал найти лучшую жизнь и просил у нее прощения за то, что оставил ее одну. А она и верила, и всем рассказывала, что я приеду. Над ней смеялись, говорили, что я солгал. Так плакала, когда встретила...
Парень поник окончательно.
— А что с родителями? — резко вскинулась я. Она нам так всю легенду завалит.
— Ничего. Ее нашли у ворот. Меньше года было. Она не говорила даже. Только имя на листке написано было. Так что, теперь у нас есть младшая сестренка по имени Дакота.
— Дрого Ди Дакота, братишка, — ухмыльнулась я. — А ты добрый человек, оставил дитё в холодных странах. Это ж сколько тебе было, четырнадцать?
— Перестань, — отмахнулся он, подхватывая у меня с плеча умывающуюся крыску, и принимаясь чесать ту за ухом. Звереныш впал в прострацию. Вторая барышня начала меня ревниво покусывать за ухо, так же желая ласки. — Ты не представляешь, чего мне стоило объяснить ей, что я Мар, а не какой-то там Стефан... А потом еще и забрать ее оттуда. Помогло то, что Эл вступился. Лично мне отдавать не хотели.
— Что ж, все могло быть и хуже. А где она сейчас?
Эл грустно выдохнул.
— У нас на корабле, с командой осталась. Мелкая, а то еще шило. Нам вот, о чем подумать надо: родня Мара, как мы поняли, отсутствует вообще, за исключением сестры-сиротки. Но, раз появилась она, то значит, и у нас корни есть, — Эл был мрачен. — Вы же понимаете, что если что, то придется крутиться только так?
— Спасибо, что предупредил, — мрачно отозвалась. Теперь еще и с семьей разбираться... — А дальнейшее будущее Мара проследили?
— Пытались. Всё закончилось тем, что он плыл на корабле, который потерпел кораблекрушение возле Лилии. В принципе, только там он и был зафиксирован. А само кораблекрушение... Там что-то связанное с Морским Королем было. Но! Самое шикарное то, что всё это произошло за месяц до нашего появления!
— Мда. А как насчет других пассажиров? Мы были среди них? — нахмурилась.
— Нет. Единственным, чье тело, или хотя бы какую-то его часть, не смогли выловить, был Стефан. Своим потом пришлось долго объяснять, какое именно имя у нашего братца. Сошлись на том, что он однажды поссорился с каким-то капитаном и тот сказал своим, чтобы парня под его именем на борт не брали. Вот он и назывался повсюду другим.
— А как же то, что мы всегда сидели дома? — прищурилась, вспоминая легенду.
— Не всё выносим на люди, сестренка, — усмехнулся брюнет. — Я та еще сорвиголова. Гулял часто вдали от родных пенатов. Короче, я найду как все объяснить. Это вы с Элом не в курсе.
Вот же, радость.
— Про нас я ничего не нашел. Ни заявлений о пропаже, ни заявлений о кражах или о чем-то подобном. Даже в списках городов искал и в общий поиск вбивал — ничего. Так что, пока живем спокойно. — Эл потянулся, вставая. — Как бы то ни было, наша основная задача сейчас заключается в другом. Подумай об этом хорошенько.
— Я поняла, — упрямо кивнула головой, про себя думая о том, что не смогу лгать, глядя другим в глаза. Быть диверсантом с целью убить? Смогу ли я теперь?
Первый якорь
Идя на следующий день по рынку, я только и могла, что гневно пыхтеть в адрес вчерашнего диалога. Что-что, а влезть в душу и пройтись по мозгам асфальтоукладчиком они смогли. То им подавай хорошее отношение с Дозором, множество друзей и команду, то вперед, в пираты. Эл, Мар, а почему сами не хотите, а? Пираты — зло, и я уже решила для себя, какую сторону принять — Дозор. Белоснежные паруса и символ чайки. Сине-белый цвет формы, которая уже стала частью меня. Это обязательство, честь, ответственность. И я ношу ее с гордостью. Я знаю, что люди, которые ходят под Веселым Роджером, отморозки. Я видела то, что они творят и то, что остается после них. Такое не прощается, даже если придется испачкать себя. Лишь бы только это была их кровь, а не кровь моих людей. Только бы не мирное население. Верно, у меня появились собственные стремления и принципы.
А теперь вы хотите, чтобы я предала. Друзей, товарищей, начальство. Себя. Как же я потом смогу смотреть им в глаза? В отражение зеркала? Я не настолько сильная, чтобы делать больно тем, кто дорог мне, а после жить с этим.
Да и не люблю я подчинение, как бы абсурдно, по сравнению со всем остальным, это не звучало бы. У Белоуса, а я это, пусть и мимолетно, успела понять — у него все строго. Сказали, значит, приказали. Вывод: выполняй или за борт. Я ни шпион, ни диверсант, я не умею так хорошо и качественно играть. А уж подчиняться пиратам... Меня начинает трясти от одной этой мысли. Находиться среди людей, которые привыкли убивать, жить одним днем, я не смогу. Я же просто кинусь на них, постараюсь дотянуться до кого только смогу. Позволить им насилие над гражданскими? Нет. И уж тем более я не желаю присутствовать при этом. Пусть между собой грызутся, я только "за". А я с удовольствием посижу где-то в стороне. Мир жесток. А я трус. Я готова это бесконечно долго признавать, лишь бы не попадать во все это. А выходит каждый раз совсем наоборот...
— Анта, с возвращением, — тепло улыбнулась мне торговка яблоками и грушами. — Ну, расскажи, как твое плавание?
— Да как сказать, — почесала я в затылке, так же улыбаясь в ответ. Старушка умела поднимать настроение одной улыбкой. — Мы справились со своими заданиями. Правда, несколько человек пострадало, их пришлось оставить на лечение. Еще несколько погибло, из соседней команды. Мне очень жаль, правда. — Понуро опустила я голову, вновь падая духом и вертя большое яблоко в руке. — Я не смогла их защитить.
