— Тангрис... — тихо сказал Шепард, взглянув на протеанку.
— Не надо возражать, Джон, — она обняла Шепарда, заключив его в кольцо своих рук, снизу вверх взглянула в глаза старпома. — Не надо. Это возможность, которую стоит реализовать. Это — желание иденцев, которое стоит принять как данность. Я знаю, что когда фрегат будет далеко, будет летать и воевать, сюда, на поле персонального космопорта будут прибывать другие дружественные корабли. С грузами или пассажирами — всё равно. Космопорт, поле будут работать, Джон. Поле будет работать для победы. И — будет ждать свой корабль. Это — важно и ценно, Джон. Оно не будет простаивать, не будет пустовать. Оно будет служить опорой и поддержкой для нашей победы над Жнецами. Я уверена, что придёт время — и мы с тобой — я и ты — вернёмся на Иден, пройдём по территории персонального фрегатского космопорта. Спустимся и войдём в пределы базы. И многое вспомним. Вспомним по-новому, потому что... Потому что мы победим Жнецов, Джон. И победим, обязательно победим тех, кто стоит за ними. А за ними кто-то стоит, я в этом уверена, — сказала Тангрис, не сводя взгляда с лица Шепарда. — И именно с ними будет очень сложно. Потому что, в отличие от Жнецов, которых мы будем уничтожать без раздумий и разговоров, с теми, кто стоит за Жнецами, нам придётся... Нам придётся решать, оставить ли их в живых или... умертвить. Оба выбора, любой из них... Будет очень сложен. И сейчас, я это понимаю, Джон, трудно ответить однозначно на вопрос о том, какой выбор мы тогда, когда придёт для этого время, сделаем. Но мы сделаем этот выбор и примем его непростые последствия. Я в это — верю. И я знаю, что так и только так — будет.
Шепард обнял протеанку, ощутив её согласие и удовлетворённость происходящим. В тишине коридора не отмечались никакие посторонние звуки. Немногочисленные протеане, конечно, знали и чувствовали, что человек и протеанка находятся здесь, у входа в залы саркофагов, но не мешали их уединённости, не стремились нарушить их тет-а-тет.
— Ты права, Тангрис. Так и будет, — сказал Шепард, чуть усиливая объятия.
Спокойная улыбка расцвела на лице протеанки. В её глазах сверкнули отражения немногочисленных софитов. Да, Джон ничего ей не сказал вслух о том, как он к ней относится, какие чувства испытывает. Но она уже знала: он понял то, как относится к нему она. И не считает, что это — ненормально или преждевременно. Он согласился с тем, чтобы она стала его подругой. Пусть не сразу — близкой и главной, но — важной подругой. Явик будет с ним рядом долго. А она будет рада ждать Джона. Будет рада с ним общаться. И тем более будет рада принять его на новой материнской планете протеан.
Разомкнув объятия, Тангрис взяла Шепарда за руку, и они прошли по коридорам и переходам пустеющей базы. Протеанка коротко поясняла старпому многое увиденное им. Они спустились и к полуразрушенным и к разрушенным уровням, долго стояли у блокирующих стенок защитного периметра.
Поднявшись к выходу в тоннель, ведущий к вертикальному стволу первой археологической площадки, Тангрис остановилась, обернулась и посмотрела на Шепарда:
— Джон... Пиши и возвращайся. Я буду ждать тебя и буду тебе всегда очень рада.
Он высоко оценил немногословность своей новой подруги. Она не говорила о чём-то абсолютно несбыточном. Чётко обозначала своё истинное отношение к нему, разумному другой расы.
— Ты тоже... пиши, Тангри. Если будет желание — прилетай на фрегат, — сказал Шепард, глядя в глаза спутницы, чувствуя, что сейчас ей нужен, необходим и важен именно такой, прямой и открытый взгляд. — Думаю, у нас будет ещё не одна возможность увидеться. Спасибо тебе, Тангри. — он поклонился протеанке, шагнул через порог шлюза, но уже не обернулся, к чему старший помощник командира протеанского боевого фрегата отнеслась с полным пониманием.
Шепард не давал пустых обещаний и не брал на себя невыполнимых обязательств. Он сохранял за ней полную свободу, давал возможность ограничиться уровнем простой дружбы. Для Джона, как чувствовала Тангрис, дружба между мужчиной и женщиной была не просто возможной, она была обычной и часто — необходимой. Сейчас, через несколько часов после столь плотного общения, конечно, ещё было рано говорить о том, что она для Шепарда станет главной подругой. Но — сама такая возможность уже не была несбыточной.
Шепард не любил оборачиваться, когда уходил. Он всегда полагал, что когда уходящий оборачивается — он не уверен в своём решении уйти. Не уверен в том, что уходить необходимо сейчас и сразу, без дополнительных раздумий и без промедления.
Сейчас он чувствовал на себе взгляд Тангрис. И понимал, что неожиданно встретил протеанку, оказавшуюся способной полюбить его. И сам полюбил Тангрис такой, какой она была, а не такой, какой она могла ему представиться. Да, впереди — отлёт 'Клинка Ярости', впереди у выживших протеан — долгие, скрытые от посторонних взглядов поиски подходящей планеты. Впереди — создание и развёртывание колонии, конечно же, хорошо замаскированной и защищённой. Всё это потребует времени. Много времени, как минимум — несколько декад, а может быть — месяцев. Протеане будут вынуждены скрываться, таиться, маскироваться. Они не хотят сейчас проявлять своё присутствие. Ни перед Жнецами, которые, вполне возможно, уже знают о том, что их главные противники сумели выжить. Ни перед нынешними расами пространства Галактики. И потому Тангрис не обещает ему, человеку, ничего. Кроме того, что она будет ждать его возвращения и его писем.
Для кого-то из разумных это может показаться слишком малым. А для него этого было слишком много. Как всегда, приходилось думать о том, какой уровень взаимоотношений с другим разумным для него, Джона Шепарда, будет достаточен и необходим. И с Тангрис... выходило, что уровень дружбы может быть со временем очень быстро преодолён. Да, они виделись-то в течение каких-то нескольких часов. Да, ей о нём очень много могли рассказать и Таэла и Явик. Но... Тангрис должна остаться свободной и вольной в своей судьбе и в своей жизни. Она должна иметь право и возможность самой определить уровень своих взаимоотношений. Чувства — хорошо. Но они должны быть подкреплены чем-то реальным, осязаемым. А пока что... Пока только несколько часов общения. Да, доверительного, активного, но — только общения.
Впереди — отлёт 'Клинка' и сейчас не известно, сколько продлится полёт-поиск. Ясно, что достаточно долго. Письма — хорошо. Они необходимы для того, чтобы уточнить многие детали и моменты, поддержать взаимосвязь. А там... Там, возможно, дойдёт дело и до новой встречи. Так всегда было и будет. У Тангрис много работы рядом с Таэлой и другими выжившими протеанами. Как бы там ни было, она вполне может избрать себе в спутники жизни не человека, а своего соплеменника. И сделать такой выбор ей будет сделать и легче и удобнее. Нельзя лишать её этого права. Нельзя обещать ей несбыточного.
Поприветствовав и обменявшись несколькими фразами с дежурившими в шатре археологами и космопехотинцами, Шепард поднялся на борт прибывшего с фрегата-прототипа челнока. Сел в салонное кресло, пристегнулся и долго смотрел на растворяющиеся в темноте световые пятна фонарей немногочисленных построек археологической площадки номер один. Придёт время — и планета погрузится во тьму, будет жить в условиях маскировки. Возможно, для Жнецов отсутствие освещения и не проблема. Но лучше использовать любую возможность для того, чтобы не просто выжить, но и победить врага.
Челнок привычно вдвинулся в 'клещи' удерживающей системы и Шепард, вставая с места, кинул быстрый взгляд в салонный иллюминатор. На площадке трапа, уже подходившего к борту прибывшего кораблика стояла матриарх.
— Прости, Джон, — сказала азари, входя в салон. — Не утерпела, — она смущённо улыбнулась. — Решила встретить тебя. Явик передал, что ты возвращаешься с первой археоплощадки. А я... как раз отоспалась. Мне тут подруги купили комплект скафандров и оружие. Гражданское, — успокоительно пояснила Бенезия. — Но, всё равно, может, поучишь меня стрелять? Тир в трюме есть. И я хочу попрактиковаться. Биотика — хорошо, но оружие обычное для многих разумных — тоже неплохо.
— У меня есть другое предложение, Бена. — Шепард сошёл с трапа, поприветствовал нескольких техников. Направился к выходу из ангара. — Давай прогуляемся по окрестностям стояночного поля?
— Согласна, Джон. — Бенезия улыбнулась своей полной улыбкой, взяла Шепарда за руку. — Идём?
— Идём, Бена.
Мимо двоих вахтенных, стоявших у трапа, старпом и матриарх прошли неспешным шагом. Едва заметные в темноте светящиеся боковые линии дорожки, уходившей к границам стояночного поля, не напрягали глаза, привыкавшие к иденской ночи. Бенезия чувствовала, что Шепард напряжён и догадывалась о причине. Ей сразу стало ясно, что у него появилась подруга. Не близкая, не главная, но — подруга.
Ощущение было... непривычным и, перебрав в памяти возможные варианты, матриарх изумилась: протеанка. Одна из тех, кто сумел выжить в подземной базе, кто сумел вернуться в этот мир. Явик, на несколько десятков минут вернувшийся на борт фрегата, побывал в салоне у Бенезии и своим фирменным способом — прямым обменом мыслеобразами — многое ей пояснил. Теперь, перед самым отлётом, такое пояснение было не просто возможным — необходимым. И теперь Бенезия знала, что выжили не только протеане, но и протеанки. А теперь она чувствовала, что одна из протеанок стала подругой Джона.
Остановившись на границе стояночного поля, матриарх несколько минут смотрела на балки — жилые модули, возведённые иденцами. Всё же местные жители начали реализацию своей задумки — строительство персонального космопорта для фрегата-прототипа. Рядом со стояночным полем теперь была расчищена площадка, закрытая тяжёлыми плитами и уставленная не только многоэтажными балками, лестницами, пандусами и контейнерами, но и штабелями строительных конструкций, небольшими ограждениями и ёмкостями с жидкостями. Здесь было светлее, чем на поле. Азари отметила, что и Шепард с интересом смотрит по сторонам, отмечает происшедшие изменения.
Иденская ночь брала своё. Вечер отступал, ночная темнота усиливалась. Только рукотворное искусственное освещение могло противостоять ей достаточно успешно. Иденцы узнавали стоящих у края стояночного поля старпома и матриарха, сдержанно приветствовали, но своё общество не навязывали.
— Хорошо, если они успеют построить поле побыстрее, — тихо сказал Шепард, ступая на плиты новосозданной площадки. — Бена, давай пройдём за пределы этого поселения, поближе к полям...
— Давай, Джон, — согласилась азари, беря старпома за руку.
Ей нравилась неспешность и сдержанность спутника, нравилось, что он спокойно согласился сразу после прилёта на фрегат снова уйти с корабля, чтобы доставить ей, своей подруге, радость и удовольствие.
Посёлок на краю стояночного поля оказался неожиданно большим — больше двадцати минут азари и человек не спеша шли по дорожкам, поднимались по лестницам и пандусам, сворачивали в боковые проходы. Лучи светильников выхватывали из темноты чёрные громады протеанских башен, указывали места, где до сих пор сохранялись ямы и глубокие котлованы, оставленные археологами. Балки ставились не только на землю, но и на свайные основания, одноэтажных комплексов было мало. Люди, по всей видимости, решили сократить предельно время на путь от жилья до места работы и потому жилых модулей, поставленных для экономии места один на другой, было очень много, как и бытовых и производственно-служебных модулей.
Выйдя за пределы посёлка строителей космопорта, Бенезия и Шепард подошли к озеру, остановились в нескольких шагах от водного 'зеркала'. Здесь, на достаточном удалении от посёлка, было тихо и старшей Т'Сони эта тишина нравилась. Вокруг не было никого из разумных, никто не мешал ей обнять Джона, что матриарх и поспешила сделать. Шепард ответил на объятия, немного оттаял и чаще смотрел в глаза спутницы.
— Джон...
— Да, Бена. — Шепард повернулся к матриарху.
— Ты был... на базе?
— Да, — честно ответил капитан.
— Я знаю, Джон. Можешь не пояснять ничего, — поспешила сказать Бенезия, ощутив, что стремящийся быть честным во взаимоотношениях Шепард не замедлит рассказать о том, с кем и как он встречался там, у протеан. — Я рада, что у тебя появилась подруга, Джон.
Шепард внимательно взглянул в глаза старшей Т'Сони и этот взгляд сказал матриарху всё остальное. Он благодарен ей за немногословность, за понимание и за согласие.
— Она тоже недавно... очнулась, — не уточняя вслух детали, сказал тихо старпом.
— Как и я... — так же тихо ответила азари. — Хорошо, что она ожила.
— Да. Ей будет... трудно. Но она справится. — Шепард замолчал, посмотрел на 'зеркало' озера.
Бенезия поняла — он не хочет больше ничего говорить на эту тему вслух. Сейчас он... привычно даёт своей новой подруге возможность самой определить границы взаимоотношений. И в настоящем и в близком будущем. Шепард верен себе. Он никому не навязывает своё общество, он никого не ограничивает в возможности пообщаться, но он строг и требователен во взаимоотношениях с другими разумными. Строг и требователен — прежде всего — к самому себе, к своей роли и своим пределам в этих взаимоотношениях.
Белевшие во тьме постройки балков не манили к себе. Сейчас матриарху не хотелось возвращаться туда, где была цивилизация, где обитали другие разумные. Вокруг было так тихо и спокойно... Скоро такой тишины и такого спокойствия не будет. Вокруг будет война, огонь, боль, смерть.
Спокойное водное зеркало... Немногие разумные органики будут иметь возможность вдоволь напиться чистой воды. Чистый воздух может стать роскошью.
Минуты, уходившие в прошлое, незаметно и неощутимо складывались в часы, а матриарх продолжала обнимать Шепарда. Ей было вполне достаточно вот так стоять, заключив Джона в кольцо своих рук, стоять, изредка поглядывая на его лицо, ловить его взгляд: любящий, спокойный, мягкий. Скоро, очень скоро фрегат покинет Иден, направится к Цитадели. Сейчас это ожидание... не слишком радовало. Всё же борт корабля — не поверхность планеты. Здесь всё твёрдо, надёжно, основательно, а там... Там вокруг космос, среда, издавна враждебная к любому разумному органику. Как она прочла на одном из земных сайтов, скопированных почти полностью на сервер местного иденского Интернета? 'Вечный конфликт между человеком и космосом'. Именно так. Вечный конфликт. Потому-то люди и преодолевают неприветливость, враждебность космоса, распространяются по просторам Галактики, активируют всё новые и новые спящие ретрансляторы и смело проникают в них, чтобы расширить пределы своего знания, своего понимания.
Шепард смотрел на озеро, на белеющие вдалеке балки пристояночного посёлка и думал, что работа иденцев будет продолжаться и тогда, когда к планете придут флоты Жнецов. Война — войной, а работа — работой. Так было и так будет всегда.
Он чувствовал на себе взгляды подруги, чувствовал нежность её рук, слышал её спокойное размеренное дыхание и радовался, что сейчас он — не один. Рядом — Бенезия, которую он полюбил глубоко и полно. Как там сложится у него с протеанкой — покажет время, а с Бенезией он тесно связан. Очень тесно. Она его любит. И он её тоже любит. Она выбрала его. И он выбрал её. По свободной воле, без всяких далеко идущих меркантильных планов. Спас он её или не спас — можно на это посмотреть по-разному и факт спасения не исключает ни любви, ни уважения, ни, тем более — глубокого и полного понимания, без которых любые взаимоотношения между разумными органиками теряют многогранность.
