Разве только людям? Нет, не только. И турианцы отметились в воровстве артефактов, и азари. А уж о саларианцах, этих ящерицах прямоходящих — и говорить нечего: лезли как угодно и куда угодно, мотивируя это 'нуждой саларианской науки'. Вот так, ни больше, ни меньше. На планете, переданной людям, салары изыскали нужду для своей расовой науки. Забыв, что наука-то по своей сути — интернациональна. И интеррасова.
Дети стали объединяться, расширять сферу действия своей системы. Они поняли что-то такое, что не смогли понять взрослые. И сделали это понимание своим императивом. Они повзрослели. Очень быстро повзрослели, но не так, как их отцы и матери, бабушки и дедушки, дяди и тёти. По-другому повзрослели. Поняли, что есть что-то такое, что важнее, ценнее денег и достатка, как материального, так и духовного. Поняли — и решили позаботиться о том, о чём всегда умели и смели заботиться очень немногие разумные.
Теперь именно дети оставались почти единственной реальной надеждой Явика на то, что многие артефакты не покинут пределы Идена, останутся на прежних местах. В очень лучшем случае — уйдут в местные музеи. Явик не питал ложных иллюзий, что музейщики — честнейшие разумные, лишённые жажды к наживе. Нет. Но лучше общедоступный музей, проводящий какую-никакую, но просветительскую и образовательную работу среди местного населения. Чем частное собрание какого-нибудь барыги или толстосума, абсолютно недоступное ни для простых разумных, ни для специалистов.
Завершив очередную командирскую вахту, Андерсон вернулся к себе в каюту, сел за рабочий стол. Пододвинул и включил инструментрон, развернув средний экран. Отлёт корабля с Идена и его полёт к Цитадели становились реальностью и надо было внести определённые, становящиеся абсолютно необходимыми изменения в некоторые моменты жизни членов экипажа и команды 'Нормандии'.
— Прессли, как у нас с маршрутом? — Андерсон по аудиоканалу наушного спикера вышел на связь с навигатором, находившимся в это время у своего пульта в БИЦ.
— Пересылаю, командир, — откликнулся штурман.
— Хорошо, получил. — Андерсон переключил каналы, раскрыл большой экран, вгляделся в тонкую линию курса, пронзавшую пространство, разделявшее Иден и Цитадель. Да, несколько ретрансляторов придётся миновать, прежде чем 'Нормандия' встанет на внешний рейд Станции. Почему-то сейчас Андерсону не хотелось даже думать о возможности входа и пребывания корабля на внутреннем рейде. И тем более — о возможности и необходимости стыковки 'Нормандии' со станцией. Просмотрев сопроводительные листинги, Андерсон закрыл файл с картой, содержащей проложенный и просчитанный курс. Несколько суток придётся идти до Станции.
Можно было, конечно, прибыть на Цитадель по специальному, доступному для военных разведывательных космокораблей маршруту, но Андерсону не хотелось торопиться. Экипаж и команда должны войти в ритм полёта постепенно, спокойно и неторопливо. Стоянка на Идене была сложной и длительной. Она проходила в условиях, когда был установлен и поддерживался информационный 'колпак', своеобразная блокада. Потому — нельзя было спешить.
Да, впереди война, но... Когда она начнётся, уже не будет возможности быстро летать между звёздными системами. И даже между планетами. Так что придётся привыкать к неспешным перелётам. Привыкать таиться, шифроваться, защищаться, маскироваться.
Вызвав на настенный экран карту-схему корабля, Андерсон встал, подошёл к засветившемуся экрану. Несколько минут вглядывался в знакомые линии плана. Небольшой корабль. Фрегат. Пусть даже и прототип, но — привычный, знакомый Андерсону очень хорошо. Капитан любил командовать небольшими кораблями. Да, его опыт и звание позволяли перейти, сдав, конечно же, цикл квалификационных экзаменов, на командование крейсером, но — не хотелось. Привык он к небольшим кораблям. И не считал, что ограничивает себя в карьерном и ином росте. Крейсер — там многое совершенно по-иному, там придётся привыкать к другим схемам, а здесь, в частности, на фрегатах, всё знакомо до мелочей и не надо тратить время и силы на адаптацию.
Хорошо, что матриарху Бенезии был отдан малый боковой салон. За время стоянки она там полностью освоилась. Было заметно, что салон, как жилище, её устраивает. Конечно, учли и возраст, и какой-никакой, но статус. Кто знает, как отреагируют соплеменницы на Тессии на возвращение своего религиозного лидера из почти что небытия? Может, и восстановят в правах, введут снова в состав Совета Матриархов. А если не восстановят, а сделают так, чтобы дать минимум, почти что уровень выживания?! Так хотя бы до прибытия на Тессию матриарх поживёт в нормальных условиях — не слишком шикарных, но и не слишком убогих.
Так что... Да, ещё, конечно, пришлось учесть, не сразу, конечно, что у Бенезии есть дочь, с которой мать не общалась полсотни лет. Для азари, возможно, это и немного — подумаешь, пять десятков лет при гарантированной тысяче лет жизни, но... Если уж обязались помочь матери воссоединиться с дочерью, то салон — как раз то, что надо. Там вполне смогут разместиться двое, а то и трое разумных. Малый салон, конечно, но... Большие салоны сейчас заняты под корабельные и экипажные нужды. Стоянка на Идене заставила встряхнуться очень многих и сейчас любое свободное пространство на корабле — почти на вес золота.
Найлус с Сареном как-то сумели разместиться в маленькой каюте. Конечно, турианцы привычны к трудностям и к ограничениям, но ведь тогда, когда о Сарене на борту Жнеца никто из нормандовцев не знал, Найлус занял эту каюту как убежище — Шепард его ограничил в возможностях влиять на жизнь и деятельность членов экипажа и команды фрегата. А сейчас, когда турианцы всё больше склоняются к тому, чтобы остаться на борту фрегата, войти в состав экипажа и команды корабля, эта каюта — далеко не лучший выбор.
Андерсон взглянул на отметку, украшавшую пределы одного из помещений фрегата на план-схеме. Малый салон. Второй такой же — теперь в распоряжении Бенезии. А первый... Теперь и не вспомнишь, почему он, командир корабля, не стал как-то использовать этот салон. В том числе — и для нужд экипажа и команды. Конечно, запас важен и нужен, но теперь Андерсон всё больше думал о необходимости передать этот салон в распоряжение обоих турианцев. Оставят им статус и звания Спектров или не оставят — сейчас уже не имело определяющего значения. В любом случае два турианца — это два профессиональных воина, бойца. А на разведывательном корабле такие профессионалы не просто нужны — необходимы. Учитывая и то обстоятельство, что стандартной десантной группы на борту 'Нормандии' сейчас не было. Пришлось замещать эту группу тем, чем возможно. Лучше специалисты, чем любители.
Пока что полисмены, не участвовавшие в реальных боестолкновениях с врагом — чистые любители. Полигоны и тренажёры — не в счёт, они не могут заменить боя с реальным противником — непредсказуемым, жестоким и потому — опасным. Так что если двоим турианцам и понравилось на борту, почему бы им не предоставить нормальное жильё?
Каюта, в которую пришлось запереть взбрыкнувшего Найлуса, пригодится. Тому же Явику, например. Хотя, как знал Андерсон, протеанин не испытывает ни малейшего желания переезжать куда-либо из каюты-выгородки. Привык он там обитать — комфортно и тихо. А главное — спокойно. Любит Явик медитировать. Усядется посередине каюты на колени и замрёт. Когда на десятки минут, а когда — и на часы. Так что освобождающаяся каюта пригодится.
Андерсон поймал себя на мысли, что экипаж и команда фрегата будут расширяться, пополняться новыми профессионалами, принадлежащими к самым разным известным ныне в галактике расам. Если уж членом экипажа фрегата согласился стать протеанин — представитель легендарной Старшей Расы. То что уж там особо отрицать возможность вхождения в экипаж тех же кварианцев или тех же саларианцев, к примеру? Конечно, экипаж 'Нормы' пополнится не сразу и не вдруг, но...
Сейчас важно предвидеть и готовиться. Впереди, после ухода с Тессии — сложный и длительный полёт. Траверс. Терминус. Проблемные регионы. В пространстве Цитадели — тоже не всё гладко, спокойно и нормативно. Надо будет собрать информацию, свежайшую. Заодно и опробовать системы и возможности корабля по максимуму. Нагрузить экипаж и команду реальной, важной и нужной работой.
Приняв решение, Андерсон захотел всё же посоветоваться с турианцами. Они, возможно, и не откажутся переехать, но лучше всё же предупредить их о такой возможности. Отойдя от экрана, капитан вышел из каюты.
— Рады видеть вас, командир. — Сарен и Найлус встали, когда Андерсон вошёл в их каюту. — Вот, просматриваем материалы по ситуации с обеспечением правопорядка на планете. Подводим некоторые итоги и готовим местным правоохранителям последние рекомендации. — Сарен кивнул на экраны настольных инструментронов.
— Рад, что вы занялись этим. — Андерсон скользнул взглядом по изображениям на экранах. — Есть возможность переехать в боковой салон. Вам обоим, — уточнил капитан.
— Най? — Сарен вопросительно посмотрел на напарника. — Твоё мнение?
— Я не против, Сар, — ответил Найлус, усаживаясь в кресло и пододвигая к себе клавиатуру.
— Я также не против, — сказал Сарен. — Хорошо, командир. Мы перейдём в этот салон до момента старта, — турианец не стал озвучивать какие-либо детали. Андерсону эта немногословность понравилась — Спектр, которого многие обитатели галактики не без оснований называли легендарным, остался верен себе. Он предпочитал действовать, а не говорить. У Андерсона не было сомнений в том, что старший Спектр чётко и полно понимает, о каком салоне речь и быстро спланировал переезд.
— Хорошо. Я распоряжусь. Салон будет открыт, его системы — активированы. — Андерсон вышел из каюты турианцев, прикрывая за собой дверь. — Вахтенный!
— Здесь, сэр! — подошёл к командиру корабля один из офицеров корабля.
Отдав распоряжения относительно бокового салона, Андерсон вернулся к себе в каюту. Приняв от вахтслужбы доклады о включении аппаратуры в салоне в рабочий режим и о том, что турианцы уже начали на гравитележках перевозить туда вещи, Андерсон открыл на экране своего инструментрона файл бортового журнала — подошло время внести туда очередные записи.
Закрыв файл, Андерсон встал, прошёлся по каюте, обдумывая ситуацию с турианцами. Хорошо, что между обоими турианцами и матриархом азари установились за время стоянки на Идене нормальные взаимоотношения. Конечно, турианские Спектры и религиозный лидер расы синекожих красоток имели друг к другу немалое количество вполне обоснованных претензий. Но сейчас, когда и Найлусу, и Сарену и Бенезии приходится действовать в почти полном отрыве от представляемых ими официальных структур. Когда ещё не ясно до конца, сохранят ли турианцы статус Спектров, а Бенезия — статус религиозного лидера и место в Совете Матриархов Азари. Эти претензии как-то резко уменьшились в размерах и в количестве, перестали быть острыми.
Явик... Он, как представитель Старшей Расы, сделал очень много, чтобы противоречия между Спектрами и религиозным лидером азари сгладились до возможного безопасного предела. Без его помощи трудно было рассчитывать на то, что взаимоотношения турианцев и азари нормализуются на сколько-нибудь длительный срок. Присутствие Явика на борту помогло турианцам и азари вспомнить о том, что они все — взрослые, опытные разумные органики. О том, что у них есть предостаточно интересов и потребностей, не имеющих ничего общего с требованиями и рамками неких официальных структур. 'На борту, — говорил неоднократно Явик, — мы все, прежде всего, разумные органики. Мы — личности, а не функционеры. И потому мы должны быть едины. Между нами не должно быть противоречий, способных разрушить наше единство'. По-разному об этом говорил протеанин. Но смысл оставался тем же: перед вторжением Жнецов как никогда важно отбросить всё, что не способствует единству и желанию победить врага? пришедшего из-за пределов галактики.
В салоне обоим Спектрам будет комфортно. Найлус и Сарен, как помнил Андерсон, проводили многие часы в разговорах. Турианцы активно использовали информационные банки фрегата и ресурсы информсети Идена, сделали очень много полезного для нормализации ситуации в правоохранительной системе планеты. Назара предоставил Спектрам немало данных, собранных им за столетия и касавшихся истории и деятельности Корпуса Тактической Разведки. Ознакомление с этой информацией заставило турианских Спектров на многое взглянуть по-другому. И — окончательно отказаться от попыток командовать 'Нормандией' и её экипажем и командой. Побудило реально стать полезными и необходимыми для очень многих нормандовцев.
Сарен и Найлус наладили неформальные взаимоотношения со многими членами экипажа и команды корабля. Обоих турианцев можно было часто видеть в ангарном спортзале, где они охотно участвовали в спортивных тренировках и в состязаниях. В столовой и кают-компании, где они рассказывали о турианской истории и культуре, о своей службе в армии Иерархии, о своих родителях и родственниках. По обоюдному молчаливому согласию и Сарен и Найлус на время пребывания в пределах корабля сняли со своих комбинезонов и скафандров значки Спектров, посчитав, что среди разумных, принявших их как равных себе, такие официальные символы — излишни. Это стало важным свидетельством вхождения турианцев в состав команды и экипажа корабля.
Сарен обошёл салон, подошёл к закрытому бронезаслонкой большому иллюминатору, остановился, вгляделся в своё отражение. Новое жилище ему понравилось. Оно было больше, чем каюта, в которой обитал Найлус после того памятного разговора с Шепардом и Андерсоном, здесь была разнообразная встроенная мебель, можно разместить коллекции кристаллов и чипов с информацией, перевезти сюда из трюма кофры со скафандрами, оборудованием и вооружением. Найлус, распихивавший укладки с боеприпасами по пеналам, тоже был доволен. Места много, три кровати-койки, стол — не встроенный, а отдельный, обеденный, кресла вместо табуретов, шкафы, кухонная стойка.
— Похоже, Най, Андерсон понял нас правильно, — сказал старший Спектр. — Как бы там ни было, но я остаюсь на борту. Оставят мне статус и звание Спектра или не оставят — всё равно. Я знаю, что впереди — война с серьёзным и опытным противником и хочу воевать со Жнецами. А буду ли я при этом Спектром или не буду — для меня теперь — неважно.
— Ты прав, Сар. — Найлус вдвинул последний кофр со скафандром под койку, выпрямился. — Все эти бюрократические структуры в своём большинстве хороши для мирного, спокойного времени. А вот в такие сложные моменты... они начинают сбоить и ошибаться всё больше и больше. Моя мать всегда говорила, что надо быть самостоятельным. И я всегда стремился быть именно таким. За это меня многие... не любили и откровенно ненавидели. Ладно, это дело — прошлое. Если я чему-то в жизни и научился хоть как-то, то это — воевать. И я буду воевать со Жнецами. Достойный враг и противник. Сложный, серьёзный, — младший Спектр присел в кресло, стоявшее у стола. — А 'звезда'... Так ведь я с ней не родился. Получил потом. Так что... — он замолчал, зная, что остальное Сарен поймёт без словесных уточнений.
