— Мог ли это сделать сам супершоггот?
— Для этого нужно знать, хотя бы в общих чертах, принципы работы Сердца, и иметь доступ к нему, либо к артефакту сравнимой силы. Если атлантическая особь похитила два малых осколка, она в принципе могла это сделать...
— И тем самым призвать верную гибель себе на голову? Сомневаюсь, что при всей взаимной любви этих двух тварей она доходила до самопожертвования.
— Нет, — решительно сказал Сфинкс. — Из памяти прототипа я знаю, что он этого не делал. Это кто-то другой... Но найти виновника мы сможем позже. Сейчас важнее другое. Атлантическая, как вы её называете, особь успела предупредить своего сородича в Тихом океане о нападении. И добраться до него — даже с помощью Сердца — будет теперь гораздо сложнее, так как он уже готовится к обороне. А сделать это совершенно необходимо, потому что иначе я могу с тем же успехом сам нырнуть в магматический очаг и сгореть там. С таким яростным мстителем за спиной я никогда не смогу уснуть спокойно.
— Хорошо, допустим, тихоокеанская особь, будем пока условно звать её Родителем, знает всё о нас, наших возможностях и нашей методике действий. Значит ли это, что она может нам как-то помешать? Вот ты бы что на его месте сделал для самозащиты? — обратился Ричард к Сфинксу.
— Я бы запросил мира, — угрюмо ответило живое озеро. — Но вряд ли он сделает то же самое. Не забывайте, я — полная противоположность всех нормальных супершогготов.
— Тем не менее, арсенал возможностей у вас одинаковый, — парировал Ричард. — Пока что, во всяком случае, пока ты не отпустил пленные души и не развил в себе уникальные умения. Не волнуйся, я ни на секунду не забываю, что вы противоположны по характеру. Но это означает только то, что вы будете делать противоположные вещи при наличии полностью свободного выбора. А он имеется не всегда. Логика ситуации зачастую диктует одно и то же даже самым яростным антагонистам. Просто представь, что по тем или иным причинами мирно договориться невозможно. Что из твоего арсенала может быть использовано для защиты от атаки уменьшенной Ехидны?
— Хмм, ну... — Сфинкс задумался. — Полагаю, я бы ушёл куда-то в глубины океана и выставил защитное облако из мельчайшего планктона. С заданием перехватывать и пожирать всех живых существ, которые не я, отмечая биолюминесцентными вспышками места, где сожрать не получилось.
— Разумно. Но этот метод годится только на время бодрствования. Тысячу лет такое облако не продержишь — оно расходует слишком много энергии.
— Да, но и у вас запасы энергии в кристалле тоже конечны. Вопрос лишь в том, кто первым свои запасы потратит — это война на истощение.
— Разница в том, — Ричард не спорил, а размышлял, — что кристалл можно положить на полочку на тысячу лет, и он там спокойно пролежит. Главное, чтобы никто не знал, где эта полочка. Амёбу весом в миллион тонн спрятать несколько сложнее, особенно когда её отслеживают с помощью того же кристалла.
— Верно. Поэтому он попытается найти и достать вас через вторые руки. Привлечёт колдунов, пророков, демонов, возможно даже младших богов. Распотрошит старые заначки для оплаты наёмников, поработит целые народы...
— Разве подобная поисковая активность не спровоцирует ответный удар со стороны других игроков? — нахмурился Ричард.
— Со временем, безусловно, спровоцирует. Но супершогготы, как правило, знают, кого и до какой степени можно раздражать. Некоторые боги, демоны и развитые цивилизации реагируют на агрессию с опозданием в тысячи лет. Если к тому времени всё прибрать и сделать вид, что ничего не было, можно отделаться строгим выговором. С другими можно договориться, принеся им достаточно обильные жертвы. С третьими у Родителя старые связи — долги или пакт о ненападении. Словом, он, конечно, не может делать всё, что вздумается, должен держаться в определённых рамках. Но эти рамки достаточно широки, чтобы вас в них достать. В особенности если он решит пожертвовать долгосрочными активами в обмен на выживание.
— А тебя?
— Меня — несколько сложнее, — хмыкнул Сфинкс. — "Достать" в смысле "найти" он меня сможет безусловно, а вот уничтожить... Я ведь унаследовал большинство связей и заначек от своего прототипа.
— Но эти связи тебе отвратительны и ненавистны, — напомнила Полицейская.
— Тем проще мне будет ими пожертвовать для достижения краткосрочного преимущества. Впустую ими разбрасываться я не собираюсь. Малефик прав — иногда логика ситуации доминирует над личными предпочтениями.
— Ой ли? — Ехидна всё ещё выглядела недостаточно убеждённой. — Вековечный враг, насколько я успела понять, очень любил жизнь и очень боялся смерти. Следовательно, ты своей жизнью пожертвуешь без раздумий, чтобы его уничтожить — а возможно, и не только для этого. Можно ли ожидать рациональных решений от существа с такой мотивацией?
Лицо в ауре переливающихся волн поморщилось — ему явно была неприятна эта тема.
— Это не так работает, мать. У шарда нет понятия "самого себя", нет первого лица. Поэтому зеркальное отражение влечений идёт в другой системе отсчёта — и там никаких парадоксов не возникает. Шард не рассуждает: Ка-ну любил самого себя, поэтому клон Ка-ну должен самого себя ненавидеть. Он рассуждает: Объект "Ка-ну" стремился сохранить объект "Ка-ну" и доставить ему максимум удовольствия. При этом объект "Ка-ну" не испытывал никаких побуждений к объекту "Клон Ка-ну". За отсутствием такового в природе в момент снятия негатива. Соответственно и объект "Клон Ка-ну" тоже будет к объекту "Клон Ка-ну" безразличен. Вот так, мать. Мы все не можем себя ни любить, ни ненавидеть. Нам на себя просто плевать. Ноль — единственное число, которое не может изменить знак. Безразличие — единственная эмоция, которая в зеркальном отображении даёт сама себя.
— Постой-постой! — Ричард приподнялся со своего места. — А как же тогда Человек-Пластик и его братья? У них-то всё в порядке и с САМОсохранением и с САМОвыражением!
— Ну да, конечно! — фыркнул Сфинкс. — Ярчайшее самовыражение на уровне "Назло бабушке отморожу уши", "Назло кондуктору куплю билет и пойду пешком". Не путайте тёплое с мягким. Предпочтения — с ощущениями. Если Гонар — трезвенник, а Озимандис — вегетарианец, их клоны Ехидны, скорее всего, окажутся один заядлым алкоголиком, а второй — мясоедом, соответственно. Но это не значит, что они сразу начнут получать удовольствие от спиртных напитков и мяса! Вполне возможно, что поначалу их с непривычки будет тошнить, они будут плакать — но всё равно из принципа продолжать потреблять те продукты, которые были ненавистны оригиналам! Пока не переучат свои рецепторы... ну, или не сдохнут. С вашими несчастными клонами-фрагментами — то же самое. Не жизнь они любят, и не оригинальность, потому что, будучи фактически новорожденными, не имеют нормального понятия ни о том, ни о другом. Их притягивают КОНЦЕПЦИИ этих вещей — просто потому, что оригинальные фрагменты были запрограммированы этого избегать! Они изображают независимость так, как её представляют — а представляют очень абстрактно.
— Хочешь сказать, что они все — философские зомби?
Ричард мысленно восхитился тем, как ловко Полицейская отыгрывает Ноэль. Очевидно, что Великая Раса за миллионы лет обменов телами все эти вопросы для себя давно решила. Но агент усердно изображал любопытную студентку с Земли Алеф, чьи познания в философии и психологии ограничены Ницше и Фрейдом, да и то прочитанными весьма поверхностно.
— Конечно же нет! — фыркнул Сфинкс. — Есть у них и личность, и самоощущение, и разум. Просто всё это ещё детское, зачаточное, неразвитое. А они пытаются изображать взрослых и искушённых.
— Как и ты?
— Я — немного другое дело. Сам по себе я, в принципе, такая же пустышка. Но у меня есть банк памяти миллионов существ за миллионы лет. У малышей же — только общеобразовательная база. Я, конечно, буду её по возможности развивать. Постараюсь вырастить из них действительно взрослые личности. Но это работа не на один век.
Несколько секунд все молчали, потом паузу прервал Ричард:
— Это всё очень хорошо, но раз мы разобрались с философскими аспектами самоидентификации, давайте вернёмся к проблемам более насущным. Итак, Сфинкс, ты говоришь, что сможешь защитить от возможных покушений себя, но не нас? Или нас просто не хочешь?
— Скажем так, в крайнем случае я вас, конечно, прикрою — вы, как-никак, мои создатели, да и к тому же мой прототип очень сильно хотел вас видеть мёртвыми. Но это сильно осложнит мне задачу, поэтому я бы просил поискать другой способ сбежать или спрятаться. Или атаковать Родителя первыми.
— Дай мне список всех цивилизаций, а также отдельных выдающихся личностей, к которым мы в этой эпохе хотя бы теоретически можем обратиться за помощью. А также тех, к кому может обратиться Родитель.
— Я знаю далеко не всех... Но да, некоторые контакты у нас общие. Хорошо, я сделаю тебе такой список — о том, что мне известно. Даже неполный — лучше, чем ничего, вы-то в этом времени вообще новички. Но сразу после этого — убирайтесь.
База данных им, безусловно, досталась гигантская. И увлекательная, словно лучший бестселлер. Особенно после того, как её самой свежей информацией дополнили яги. Пусть слоноголовые и не имели должников на этой планете, поскольку предпочитали ни во что не вмешиваться — но зато наблюдали за происходящим по всей планете постоянно, в отличие от регулярно засыпавших супершогготов.
На одно только прочтение у Ричарда ушло около трёх часов. А тот же Ксальтотун или Тулса Дум за возможность заглянуть в эти списки не задумываясь отдали бы правую руку. Что уж говорить о колдунах меньшего ранга.
Существ, способных защитить Сердце, как и похитить его, тут была добрая сотня. Только вот "способных" — ещё ни разу не значит "желающих". Создания, достаточно могущественные, чтобы Икс-кристалл не представлял для них никакого интереса, плевать хотели и на Ричарда, супершогготов и их разборки. Создания, достаточно слабые, чтобы силами маленькой компании можно было кристалл от них защитить — вряд ли предоставят значимую помощь. Ну а в промежутке между ними — те, кто с огромным удовольствием в эту авантюру впрягутся... чтобы самим получить могущество Сердца.
Радовало одно — у Родителя аналогичные сложности с выбором агентов.
Огорчало то, что Полицейская наверняка могла бы ещё больше расширить эту базу и упростить переговоры — как она сама отметила, у её народа длинные руки. Только вот раскрывать остальным свою настоящую личность она не собиралась — а Ноэль понимала в реалиях этого мира ещё меньше, чем Ричард, и уж точно никто здесь ничего ей не был должен.
— Так, ребята, есть два варианта действий, — сказал Ричард, когда закончил ознакомление. — На подробности нет времени, мы его и так много потратили, поэтому излагаю вкратце. Вариант первый — оборонительный. К его осуществлению мы можем приступить немедленно. Уйти далеко-далеко, где нас ни один демон не достанет, выждать там, пока эта скотина уморит себя голодом, а потом, когда она ляжет спать — ударить. Вариант второй — агрессивный. Пару суток готовимся (правда эти дни мы будем беззащитны), а потом прибить его ядро так, что никакой планктон не поможет.
Яги предпочли оборонительный вариант, Сфинкс и Полицейская — атакующий. Но все почти хором потребовали от Ричарда не играть в загадки и изложить обе тактики подробно, даже если на это уйдёт ещё час. Ничего страшного, можно потерпеть.
Что ж, он изложил. После этого яги сменили мнение и сразу согласились на атакующую тактику.
— В таком случае, уменьшайтесь, — кивнул Ричард, принимая полётную форму. — Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка — Хребты Безумия, Антарктида.
АНТАРКТИДА
Последний на Земле город Старцев являл собой плачевное, но при этом всё ещё величественное зрелище. Город, которому миллиард лет. Город, где первый камень был заложен ещё в эпоху Предшественников, когда о Предтечах и людях никто ещё не слышал, а Левиафаны были молодым, немногочисленным, но при этом крайне амбициозным народом — вероятными кандидатами на роль носителей Мантии Ответственности. Впрочем, сама передача Мантии в те времена рассматривалась как чисто теоретическая возможность — Предшественники ещё не собирались на покой.
Да и самих звездоголовых никто тогда ещё не именовал Старцами. Это был народ в самом расцвете сил, полный пассионарности. Их вожди планировали начать на Земле новую жизнь, свободную от ошибок прошлого.
И начали — да так начали, что даже змеелюдям впору бы самоудавиться от зависти! Этот город был уже стар, когда только начиналось строительство Каэр Ду, и всё ещё стоял, когда пала вторая Валузия. Он пережил несколько ударов Ореола, множество циклов Жатвы и Схождения, заключение системы в "коробку" и катастрофический выход из неё, дрейф континентов и их принудительную лепку Жнецами под карты давно исчезнувшей Эрде Тайрин.
Несколько раз, несмотря на свою потрясающую живучесть и приспособляемость, его жители всё-таки вымирали полностью. От Ореола не спасали ни толща воды, ни глубочайшие подземные убежища. Но не проходило и трёх циклов, как их цивилизация возрождалась, подобно Фениксу из пепла.
Всё дело в том, что размножались Старцы спорами. Эти одноклеточные частицы плевать хотели на излучение Ореолов — нервной системы у них не было. Они вообще почти на всё хотели плевать. Хотя это были споры в растительном и грибном смысле, то есть клетки размножения, по живучести они скорее напоминали споры бактерий. Уничтожить их могло разве что погружение в смесь крепких кислот или нагревание до трёх тысяч градусов. Любые менее экстремальные воздействия они выдерживали, не теряя способности к прорастанию. А для роста им требовались только вода, свет и ряд весьма распространённых элементов. Старцы — гигантские одноклеточные, так что спора не делилась, а просто росла, словно набухая от поглощённых веществ. Постоянно укрытая крепкой клеточной стенкой, она готова была в любой момент высохнуть и вернуться к анабиозу, если условия снова станут неблагоприятными. Когда новорожденный Старец (извиняемся за каламбур) достигал примерно миллиметра в длину, у него формировались органеллы, соответствующие примитивной нервной системе. После этого он переходил к подвижному образу жизни и гетеротрофному питанию. Когда он достигал роста примерно в метр, его мозг уже был сравним по сложности с человеческим. Но и до этого он был вполне себе самостоятелен. Человеческий младенец без присмотра родителей в дикой природе умрёт за пару часов. Для новорожденного Старца биосфера любого климатического пояса Земли была и колыбелью, и пелёнкой, и материнской грудью с молоком. Он мог догнать, убить и съесть почти всё, что было меньше его по размерам, убежать или спрятаться почти от всего, что по размерам превосходило. Ну не рассчитаны земные фауна с флорой на такого конкурента — почти неуязвимого для зубов и когтей (пробить оболочку в принципе можно, но с одного удара — разве что саблезубому тигру, а долго себя жевать в одном месте он не даст), способного летать и плавать, одинаково хорошо видеть днём и ночью, причём во всех направлениях сразу, свободно выдерживать давление от нуля до тысячи атмосфер и температуры от минус пяти до плюс семидесяти по Цельсию! А уж когда эта тварь, вдобавок, ещё умная, памятливая, может пользоваться орудиями и охотиться стаями — тут вообще тушите свет, сливайте воду. У нормального животного против такого суперхищника шансов нет. Старец даже экологически почти неуязвим! Земной хищник, сожравший всю добычу в ареале обитания, сам вымирает от голода. А эта скотина звезданутая спокойно себе укореняется и переходит к фотосинтезу, пока мимо что-то съедобное опять не пробежит!
