— Это каким ещё?
— Ну, либо ты уйдёшь из Ордена, либо тебя изгонят. Инакомыслие — общественное инакомыслие, если быть точнее — не приветствуется в Ордене, — сообщил Викт.
Тогрута на миг опешила, а потом возмущённо накинулась на человека.
— Учитель! Как вы можете так говорить! Я… я не хочу никуда уходить! Я не хочу оставлять вас! Да и как меня могут выгнать?
— Примеров тому много. — Викт начал загибать пальцы, — Кореллианские джедаи. Они верны бунтарской репутации своей планеты, очень сильно привязаны к своей родной звёздной системе. Они не желали уважать принятые в Ордене правила о недопущении эмоциональных привязанностей. С давних пор они существуют отдельно от Ордена, по факту не признаваемые им. Они живут на Корелии и других планетах системы, заводят семьи, и воспитывают своих детей как юнлингов и падаванов, тем самым образовывая целые династии… Помнишь Ника Диата? Он был как раз из такой семьи. Ещё есть Алтисиане. Её основатель, мастер-джедай Джинн Алтис проповедовал ряд принципов, неприемлемых с точки зрения Совета и Ордена, таких, как обучение у одного мастера нескольких учеников одновременно, приём взрослых падаванов и создание джедаями семей. В итоге, он с единомышленниками покинул Храм… — Викт посмотрел на неё, — Это что касается добровольного ухода. Изгнанников тоже было не мало. Потенциум. Эти джедаи считали, что Сила изначально блага, а переход на Тёмную или Светлую сторону — дело выбора самого адепта. Из этого делался далеко идущий вывод: раз нет Тёмной стороны, нет и действий, способных к ней привести, а ради благой цели допустимы любые средства. Последователи Потенциума были изгнаны из Ордена за сотню лет до твоего рождения. Вдогонку — ещё один пример. В двадцать пятом году до Ресинхронизации, мастер-джедай Акуинос наткнулся на необычных разумных существ — шардов. Наставник Хью-Янь один из таких. Однако, он пришёл в орден очень давно, больше двухсот лет назад. С тех пор многое изменилось. Когда мастер Акуинос привёл несколько десятков шардов — сами они себя называли Железными рыцарями, в знак того, что для взаимодействия с окружающим миром они находились в корпусах дроидов — в Храм, дабы обучить их путям Силы, то встретил непонимание Совета. Магистры усомнились, что живые кристаллы способны постичь суть учения Джедаев. В итоге, Акуинос был изгнан; Железные Рыцари последовали за ним.
— То есть, если я… буду рассказывать о том, что придумала, меня могут изгнать?
— Да. Такое может случиться.
— Но если я не буду ни о чём говорить никому, то всё будет нормально? Вы сказали, что порицается общественное инакомыслие… Хотя сами вы не очень следуете правилам, — заметила Тано.
— Я надеюсь на это. Что касается меня… Тут всё просто. Да, я имею свои соображения, однако стараюсь не выходить за определённые рамки. В смысле, я не бунтую против Совета, а они закрывают глаза на некоторые моменты. Такая практика была распространена и в былые годы; что уже говорить про войну. Сейчас нужны те, кто может делать грязную работу.
Асока тихонько подошла к учителю.
— И что тогда? Что мне делать?
Викт протянул руку и потрепал её по макушке, словно маленькую.
— Будь собой. Будь Асокой Тано.
— Быть собой? — растерянно переспросила она.
— Может показаться, что это несерьёзно, но в данном случае — единственный выход не потеряться во всём происходящем. И помни — я всегда буду поддерживать тебя.
Асока почувствовала, как в её горле запершило.
— Спасибо, учитель… Я точно кажусь вам глупой. Наверное, это выглядит попыткой доказать, что я взрослая.
Викт ободряюще улыбнулся.
— Ну, признание своих ошибок — уже хорошо.
* * *
Дикемиус Трахта вдавил кнопку коммутатора, на котором загорелся сигнал вызова. Из динамика зазвучал голос его секретаря.
— Сэр, прибыл мофф Равик.
— Пропустите.
Через минуту молодой человек присоединился к их небольшой компании, собравшейся в кабинете моффа Первой Секторальной. Пользуясь затишьем, Главный штаб вызвал всех командующих Секторальными армиями, для, как они выразились, более живого общения которое, несомненно, послужит укреплению военной мощи ВАР, взаимодействию и так далее. Однако по сути эти собрания представляли собой говорильню вышестоящих начальников, которые разглагольствовали на тему возможных вариантов развития событий, и спорили по поводу «гениальности» того или иного плана, превознося свои стратегические потуги, и поливая грязью оппонентов.
— Прошу прощения, господа, — Анатоль картинно поклонился, — Меня задержали в Главном штабе.
Васп Праджи, мофф Четвёртой Секторальной, ухмыльнулся.
— Так вы уже познакомились с ССП?
— Что обозначает данная аббревиатура?
— Сборище старых пердунов, естественно, — сообщил мофф Пятой Секторальной, Йозеф Ганн, — Я думал, что вы уже знаете это обозначение данной организации, ходящее в определённых кругах.
— Я лишь недавно вышел на столь высокий уровень, — молодой командующий Четырнадцатой Секторальной развёл руками, — И не успел толком разобраться во всём этом… этом… мне даже трудно подобрать термин, которым можно окрестить текущее положение вещей.
— Не тебе одному тяжело. Все, кто сейчас на подъёме, рано или поздно сталкиваются со «старой гвардией», — пояснил Ганн. — Они любят припоминать свои подвиги, и не любят тех, кто задвигает их в тень. Например, удачливых офицеров, пробившихся на верх. В особенности, если они молоды.
Трахта кивнул. Ему недавно стукнуло тридцать два. Праджи был самым старшим в их кампании — человеку было тридцать шесть. Йозеф был на два года младше Васпа. Равик же мог похвастаться только двадцатью семью годами. Оказаться на должности моффа — которых было всего двадцать — в таком возрасте было нереально… с точки зрения некоторых ветеранов Корпуса Юстиции или сил самообороны различных планет. Однако, наперекор всем, такое случалось, и чем дольше шла война, тем больше тех, кто в мирное время не мог похвастаться продвижением по службе, взлетали вверх, показывая свои навыки, мастерство и удачу.
— Я с вами соглашусь, ибо идти против истины не представляется возможным, — Анатоль вскрыл новую бутыль вина, и разлил содержимое по бокалам, — Но всё же не стоит говорить, что так со всеми. Я слышал, что адмиралу Октавиану Гранту пророчат должность моффа в Двадцатой, а ведь ему всего двадцать шесть!..
— Грант конечно, талантливый ублюдок, однако в то же время — карьерист и лизоблюд. Вот его и продвигают, — пояснил Трахта, — У нас тут на Корусанте хорошо осведомлены о его «продвижении»…
— На Корусанте вообще ходит много слухов, — заметил Йозеф, переглянувшись с ним.
— Например?
— О, сущие мелочи… Якобы некоторые мууны из Банковского клана вышли на какого-то сенатора, с предложениями о выходе муунов из состава КНС, сепаратных соглашениях и возможной организации переговоров о установлении мира между Республикой и Сепаратистами, — сообщил Трахта.
— Вы серьёзно? — Равик удивлёно вскинулся, — Это же не может быть правдой?
— Действительно. Полагаться на слухи не самый лучший вариант, — Праджи нахмурился, — Однако не стоит напоминать всем вам, что слухи не мох жарде, чтобы появляться на пустом месте.
— И если это правда, то… Вы же не хотите сказать, что наши политики пойдут на это? Мне всегда казалось, что Канцлер Палпатин настроен только на победу…
— Этот так. Однако, его могут вынудить пойти на это. У него солидная поддержка в Сенате — но не безоговорочная. Если другие сенаторы объединятся — то их мнение может и пересилить.
— А ещё есть Орден, — выплюнул Ганн, — "Хранители мира"…
— Я так полагаю, — Равик внимательно посмотрел на Дикемиуса, — Вы не согласны с такой "политикой"?
— Да. Но это единственное, что мы можем. — ответил Праджи. — Если… Я повторюсь, "если" ситуация начнёт складываться в худшую сторону… Мы сможем лишь сжать зубы и смотреть.
Трахта отсалютовал бокалом.
— Мы имеем в своих руках большую силу, но вы понимаете, что это фитюльки по сравнению с джедаями. Вы прекрасно знаете, как они решают подобные вопросы. У нас нет ни единого шанса против них…
* * *
Зайдя в тренировочный зал, я включил свет. Раннее утро. Точнее, всё ещё ночь; корабль живёт по времени Корусанта, так что сейчас бодрствует ночная смена, а большая часть разумных на корвете спит в своих каютах. Кроме меня. Впервые за долгий промежуток времени мне выпала такая хорошая возможность для тренировок. И я собирался использовать этот момент по полной; поэтому я распланировал свой график так, чтобы уделять сторонним занятиям лишь малую толику дня.
И первым же моим шагом стали тренировки, призванные улучшить навыки фехтования. Пожалуй, из всего моего арсенала это самое слабое место. Да, есть ещё Боевая Медитация, но, во первых, её трудно применять — вообще; она специфична, и требует наличия как тех, кем можно командовать и управлять, так и тех, кто может мне в этом помочь, соединив наши силы с помощью Слияния. Условия на корабле не давали мне возможности использовать её «в спокойной» обстановке, чтобы трезво взвесить и рассмотреть все моменты, связанные с ней. Обычно это происходит в боевой обстановке, и там не до философских размышлений «что, как и почему». Там бы бой выиграть, и остаться живых…
Может быть, когда мы вернёмся на Корусант, у меня будет время, чтобы выгнать в космос хотя бы с десяток корветов, и устроит учения с применением Боевой Медитации. Но это если затишье на фронтах продолжится, и если меня сразу же по прилёту не пошлют… куда-нибудь с очередным заданием.
Посему пришлось сосредоточится на фехтовании.
Я не пытался разучивать новые приёмы, или пытаться освоить новые техники. Это было бы глупо и непродуктивно, учитывая то, что фехтование — не самая сильная из моих сторон. Оставалось только одно: оттачивать Шии-Чо, "Путь Сарлакка", или Форма Решительности.
Да, это самая первая Форма боя. Да, она устарела ещё хатт знает когда, и в основном служит для обучения юнлингов азам владению мечом. Да, она проста в освоении.
Но во всём этом заложена её сила. Шии-Чо — это простые удары, которые за тысячелетия отточены до предела. По сути, все остальные формы опираются в своих элементах на те атаки, которые составляют суть первой Формы. Шесть точек поражения: голова, правая рука и бок, левая рука и бок, спина, левая нога и правая нога. Несколько комплексов движений: атака, комплекс атакующих действий, блокирующие движения.
Всё это составляет суть Шии-Чо. Никакой акробатики, никаких финтов. Только простота — и сила. Возможно, если бы не некоторые джедайские принципы, первая форма никогда бы не стала первой, а была бы единственной. Однако со временем Шии-Чо сосредоточилась на обезоруживании противника, и его выведении из строя, а не убийстве. После появления второй Формы, которую называют фехтовальной, Шии-Чо отошла на второй план. Но по сути Макаши была разработана в противодействие Шии-Чо. Однако и она вскоре стала не так популярна, из-за распространения бластерного оружия. Пришлось создавать новую Форму, предназначенную для отражения бластерных выстрелов.
Но мне Шии-Чо подходит больше всего. Простота и сила. Я ведь не собираюсь "ограничивать" эту форму боя какими-то рамками. Обезоружить противника… Ха! Боюсь, против Вентресс или Гривуса это будет просто смешно. Мне нужно будет убить их — или я умру сам, чего мне не хочется категорически. Чтобы выйти победителем, нужно довести Шии-Чо до автоматизма и совершенства. Претенциозно — но полагаться только на учениц я не могу. Дерьмо случается — это я прекрасно знаю. Примеров куча — и в истории Небесной реки, и в истории Земли. А значит — тренировки, тренировки и ещё раз тренировки.
"Итак, начнём".
Выйти в центр комнаты. Поднять руки над головой. Первая атакующая стойка. Прямой выпад с одновременным шагом вперёд. Сокрушающий удар. Шаг влево. Лезвие перпендикулярно полу. Третья защитная стойка. Отражение удара. Перенести вес на правую ногу. Шестая атакующая связка. Взмах параллельно полу, с выпадом по центру. Хорошо сочетается с моим клинком, который может удлиняться. Значит, можно увеличить зону поражения и смертельно удивить противника. Меч на вытянутых руках перед собой. Вторая атакующая стойка. Перевести лезвие по диагонали влево. Вторая защитная стойка…
* * *
Взглянув на тень, бросаемую на пол коридора, Макс Лим нахмурилась. Она почти опаздывала на встречу с гранд-магистром Йодой и другими джедаями. Как нехорошо…
Обычно мастер Лим не нервничала, и ее было очень трудно выбить из колеи. Граны были глубоко социальным, общинным народом, и Макс охотно посвятила свою жизнь служению идеалу миротворца. И вот теперь джедаи, к ее прискорбию, медленно, но неумолимо превращались в солдат. Битва… Нет не битва — бойня на Джеонозисе — в один день унесла цвет целого поколения джедаев. Она потеряла более десятка товарищей, которые были ей ближе, чем сестры или братья.
Лим, как одна из тех, кто являлся Смотрителями Храма, была знакома со страшной статистикой потерь. С момента начала войны, за семнадцать месяцев Орден потерял убитыми четырёх магистров, пятьсот девяносто одного мастера-джедая, две тысячи семьсот сорок пять рыцарей и тысячу восемьсот двадцать два падавана. Кроме этих боевых потерь, были и другие: джедаи из АгроКорпуса, разведчики, джедаи Корпуса Обслуживания… Общая цифра убитых перевалила за шесть с половиной тысяч. Ещё около тысячи джедаев было ранено достаточно серьёзно, чтобы длительное время находится на излечении в Храме или в других местах. Ещё большее число джедаев сражалось сейчас в разных уголках Галактики.
Ей было трудно выносить жуткую пустоту Храма. Сорок мест за обеденными столами в зале, рассчитанном на сто. Западный участок огорода, оставленный незасеянным. Ритм жизни в Храме, разорванный из-за нехватки времени; больше некогда было выращивать овощи, штопать одеяния или играть. Теперь все это заменяли рукопашный бой, тактика подразделений и упражнения по проникновению в тыл противника. Пищу готовили в спешке из продуктов, покупаемых в городе, и юнлинги двенадцати-четырнадцати лет отслеживали каналы связи, выполняли курьерские поручения и изучали планы сражений.
О детях Лим тревожилась больше всего. Внезапно осиротевшие падаваны, ученики, у которых так мало наставников и так много обязанностей — Макс Лим боялась за них. Как ни старались Йода и другие учителя привить им добродетели джедаев, это поколение будет носить отметку насилия. Как будто их вскормили отравленным молоком. Молоком, разбавленным кровью. Слишком рано они повзрослели, слишком ожесточились их сердца.
