Мерцание ночника успокаивало. Мелодичный сигнал инструментрона оповестил Ричарда о наступлении времени очередной тренировки.
Отлёт, конечно, важен, но расписание боевой подготовки никто не менял. И потому — надо переодеться в скафандр и пойти, попрактиковаться в очередной раз с оружием. Он — воин и должен поддерживать себя в хорошей форме. И физической, и моральной.
Встав с койки, Ричард шагнул к пеналам со скафандрами, открыл створку, стал переодеваться.
— Остаётесь за меня. — Эшли встала из-за стола в штабном балке, взглянула на стоявшего у двери сержанта Ольера. — Я буду на стояночной площадке, хочу проводить 'Нормандию'.
— Ясно, мэм. Есть, мэм, — сержант козырнул, отступил от двери, давая возможность Эшли выйти из балка.
Уильямс переступила порог, перезарядила винтовку, привычным движением бросила её за спину, отметила срабатывание захватов и защёлок, сошла на плиты дорожки. Вокруг всё было нормально — нет нужды особо оглядываться и прислушиваться. На посадочную площадку опускался рейсовый флайер — удалось договориться с местными транспортниками и теперь нет нужды гонять штатные бронетранспортёры 'МАКО' по всяким неслужебным надобностям.
Усевшись в салонное кресло, Эшли пристегнулась, посмотрела на закрывающуюся дверь и несколько минут наблюдала, как уменьшаются в размерах немногочисленные балки военного лагеря.
Решение проводить Кайдена далось ей нелегко. Лейтенант Аленко ни разу не надавил на неё, не заставил принимать понятное окончательное решение относительно перспектив их взаимоотношений. Эшли была уверена, что он правильно понял бы её нежелание придти к стояночному полю: они оба — воины, им привычны внезапные исчезновения, связанные, как любят говорить альянсовские армейские бюрократы, со 'служебной необходимостью'. И всё же, младшая Уильямс была уверена — проводить Кайдена ей надо. Вот надо и всё.
Приняв это решение, Эшли несколько минут потратила на крайне непривычное для себя занятие: решала вопрос, что следует надеть. Выбор-то был — от парадной сержантской формы до среднего бронескафандра. С вариациями, конечно. От парадной формы Эшли отказалась сразу — повод явно не праздничный, всё же Кайден улетает, а не прилетает, поэтому для радости нет никаких оснований. Значит, парадная форма останется висеть в шкафу. Как и полагается редко надеваемой. Средний бронескафандр? Вроде бы и приемлемо — она провожает боевой военный корабль, провожает Кайдена.
Кстати, как же ей определить уровень взаимоотношений с ним? Да, она может ничего не говорить по этому поводу самому Кайдену, но для себя она должна же как-то определить этот уровень, чтобы хотя бы быть спокойной. Самой быть спокойной. Ясно, что Кайден для неё — не просто офицер, не просто знакомый офицер, не просто человек, к которому она чувствует что-то большее, чем простое расположение, простой интерес. Она его любит. Понимает, что сложно определить сразу вот так, насколько полно, глубоко и остро она его, Кайдена Аленко, любит, но в том, что она его любит — она сама уверена стопроцентно. Да, она приглядывается, присматривается к этому человеку, лейтенанту-биотику. Внимательно, как и полагается женщине из рода Уильямс. Так же делали её сёстры, так же делала её мама. Все женщины из рода Уильямс придерживались неспешности в деле выбора спутников жизни. И вот наступил момент — и ей тоже надо присмотреться к мужчине, который имел очень много шансов встать с ней, Эшли Уильямс, рядом. Не как знакомый, не как друг, а как муж и, конечно же, отец её детей.
Как всегда, отлёт — не вовремя. Хотелось ещё несколько раз увидеться с Кайденом. И не только в служебной обстановке и по служебной надобности, но и вне рамок службы. Сейчас она чувствует, что многое не сказала Кайдену, многое не сделала. Мало было времени у них двоих побыть рядом и вместе. Очень мало. А теперь, через несколько часов 'Нормандия' уйдёт в полёт и куда проляжет её путь от Цитадели — мало кому ведомо.
Кайден... Он фактически становится четвёртым по значению офицером на борту этого корабля, пропустив вперёд только навигатора Прессли. Джеф Моро, конечно, пилот, и он вроде бы тоже важен, но почему-то Эшли ставит Кайдена впереди 'Джокера'. Вот так, впереди его, а не позади. Четвёртым, а не пятым офицером по значению на фрегате. Кайден командует десантной группой огневой поддержки — теперь есть и такая группа на фрегате. Он — первый заместитель капитана Шепарда по десантно-штурмовой работе. Если будет необходимость в огневом, вооружённом подавлении, то Кайден со своими полисменами, успешно осваивающими десантную подготовку — выполнит эту задачу. Он — воин и благодаря освобождению от жесточайшей мигрени с каждым днём становится всё более высокоподготовленным командиром. У него, как знала Уильямс, тоже есть заместитель — капрал Дженкинс, уроженец Иден-Прайма, второй заместитель Шепарда. Вот так, незаметно, капитан ВКС Альянса, 'эн-семёрка' не только стал успешно совмещать две должности на фрегате-прототипе, но и готовить себе смену.
Впереди — война со Жнецами, впереди — сопротивление их вторжению в пределы Галактики. И если так, то вполне приемлем бронированный скафандр, но... К стояночному полю, несомненно, придут очень многие иден-праймовцы, среди которых подавляющее большинство — гражданские, штатские люди. Они, конечно, знают о том, что скоро начнётся война, понимают, что воевать придётся, в том числе, и с такими кораблями, как стоящий рядом с фрегатом Жнец. Совершенно реальный сверхдредноут, до недавнего времени считавшийся персонажем из легенды или — самой легендой. А теперь иден-праймовцы, пожалуй, первые среди разумных органиков, видели, насколько опасен этот корабль, насколько трудно, насколько тяжело будет остановить его и тем более — уничтожить.
Пока вокруг — мир, но дыхание войны всё ощутимее. Для иденцев — безусловно ощутимее. Потому в бронескафандре сейчас особой необходимости нет. Достаточно обычного форменного комбинезона, усиленного броненакладками на самых уязвимых местах. Да, выглядит достаточно непривычно для гражданского разумного, но зато не столь напрягает и пугает штатских. Достаточно было увидеть тот бой фрегата со Жнецом, чтобы испугаться надолго и глубоко. А на проводах тоже есть повод испугаться. Есть и Эшли об этом поводе знает.
Сложно это объяснить словами, но Эшли пыталась. Не привыкла она отступать, не привыкла бросать дело, за которое взялась. Она понимала, что любит Кайдена и потому боялась его потерять. Сейчас фрегат, остановивший Жнеца, уйдёт с Идена и война с такими кораблями приблизится к галактике вплотную. Пусть медленно приблизится, но станет ещё более вероятной и потому — более ощутимой. Когда 'Нормандия' прибудет на Цитадель, война станет ещё более вероятной, ведь тогда о происшедшем на Идене сначала цитадельцы, а потом и другие обитатели галактики узнают очень много и — из первых рук.
Кайден немногословен. Он сдержан, предпочитает действовать, а не говорить. Эшли часто ловила себя на мысли, что она и Кайден — очень похожи. А значит, у них не будет поводов для противоречий, разногласий, размолвок. Во всяком случае — очень многих поводов. Ну, вот опять, она снова примеряет Кайдена к себе, а себя — к Кайдену. Да, нет вопросов, она так основательно и серьёзно не думала ещё ни разу ни об одном молодом человеке, но... Не слишком ли она торопится, не слишком ли она спешит?
— Стояночное поле, — объявил водитель.
Эшли очнулась от размышлений, бросила быстрый взгляд в иллюминатор салона. Да, так и есть, вот она, громада Жнеца, вот он, стремительный фрегат-прототип. Странно всё же, что остановку рейсового флайера назвали так незатейливо. Со временем, как слышала Уильямс, здесь будет космопорт. Нормандовцы, конечно, сопротивляются, но иденцы стоят на своём: космопорт будет очень необычным — персональным, предназначенным только для 'Нормандии'. Андерсон, как помнила Уильямс из сообщений военной сети Идена, стоит на своём: этот космопорт должен работать в интересах всего Идена, а не пустовать и простаивать в ожидании возвращения 'Нормандии'. Иденцы вроде бы соглашаются, 'прогибаются' под давлением капитана Андерсона, но всё же, как обычно, придерживаются своего первоначального решения. Да, да, мы согласны, пусть космопорт в отсутствие фрегата работает и для военной и для гражданской части населения Идена, но если фрегату случится быть рядом с Иденом — все другие корабли будут удалены с поля космопорта в пожарном порядке. Немедленно. И фрегат примут с распростёртыми объятиями, великой радостью и огромным удовлетворением.
Флайер опустился на плиты остановочной площадки. Сходя на землю, Уильямс усмехнулась одними губами: когда-то люди и помыслить не могли о таком распространении летающих видов транспорта. Пределом мечтаний был самолёт — пусть даже маленький, а теперь они спокойно летают даже внутри городов. Ездить по земле, конечно, продолжают, но и летать привыкают всё больше и больше. Здорово полёт экономит время, которого у людей не так уж и много — всего сто пятьдесят лет. А когда-то было восемьдесят, когда-то — шестьдесят, когда-то, страшно подумать — тридцать.
Вместе с Уильямс салон флайера покинули несколько иденцев. От остановочной площадки веером расходились замощённые металлическими плитками дорожки, снабжённые указателями. Эшли поискала взглядом нужный, нашла и направилась к лестнице: в целях безопасности остановка общественного транспорта была устроена в низине, а вот стояночное поле располагалось выше метров на двадцать-тридцать.
Предстояло преодолеть несколько десятков невысоких ступеней и Эшли не удержалась — несколько ступенек она перепрыгнула. Ребячество, конечно, но всё же впереди — встреча с Кайденом и она не может быть перед ним и рядом с ним обычной суровой и предельно собранной сержантом Уильямс. Она прежде всего — Эшли Уильямс, девушка. Она любит Кайдена. И знает, что он — любит её. И потому то, какова она всегда, сейчас намно-о-го менее важно, чем то, какой она будет рядом с Кайденом, которого ей так хочется назвать 'своим Кайденом'...
Ночь вступила в свои права. Ступени лестницы подсвечивались ленточными светодиодами — тусклыми, но легко читаемыми. Эшли поднялась на верхнюю площадку, увидела ограду стояночного поля, двух полисменов-вахтенных, охранявших калитку, несколько десятков разнорасовых иденцев, располагавшихся у ограничительных вешек.
Эшли поискала взглядом, где бы ей встать так, чтобы видеть калитку и не быть уж слишком на виду. Большинство пришедших к стояночному полю людей — и не только людей, но и азари, турианцев, саларианцев — гражданские. Она в военном боевом комбинезоне с усиленными броненакладками не чувствовала себя здесь спокойно и органично. Да, придёт Кайден. И она на время забудет о беспокойстве. А сейчас... Сейчас она сошла с дорожки и села на какой-то камень. Села так, чтобы видеть вахтенных полисменов, видеть калитку. И — не быть в пределах световых пятен от немногочисленных фонарей.
— Командир, на челноке прибыла Эшли Уильямс. Она возле калитки, ждёт, — доложил по аудиоканалу вахтенный офицер фрегата, взглянув на экран контроля обстановки на стояночной площадке.
— Передайте лейтенанту Аленко моё разрешение на сход с корабля. — Андерсон, рассматривавший сложную схему на настенном большом экране в своей каюте, на несколько секунд оторвался от осуществления расчётов. — Подтвердите время старта и крайний срок возврата на борт корабля.
— Есть, сэр, — вахтенный офицер переключил каналы. — Лейтенанту Аленко — вам дано разрешение на сход с борта корабля. Вас ждут у калитки номер два, — он переслал квитанционный файл с дополнительными данными на инструментрон Кайдена.
— Есть, принял. — Кайден, работавший у пульта одной из приборных дек, выпрямился. Оттёр пальцы от следов смазки, закрыл створки деки.
Известие о том, что Эшли всё же пришла проводить его, обрадовала Кайдена. Он быстро прошёл в свою каюту-выгородку. Переоделся в новый комбинезон. Критически оглядел себя в зеркало — небольшое, но позволявшее увидеть фигуру человека по пояс. Бросил взгляд на ботинки, проверяя, чистые ли они и нет ли на них следов смазки и герметика. Всё было нормально. Ещё раз оглядев себя в зеркале и убедившись, что внешний вид вполне нормативен, Кайден поспешил к пассажирскому шлюзу.
Вахтенные откозыряли офицеру, процедура дезинфекции как всегда, много времени не заняла.
Ещё с верхней площадки трапа Кайден увидел сидящую на камне Эшли.
Она не смотрела на корабль, сидела спокойно, но у Кайдена сердце застучало быстрее: она пришла не только проводить его, но и сказать ему что-то очень важное. Для них обоих важное. Он знал, что в семье Уильямс женщины долго выбирают спутников своей жизни. Но если уж выбирают, то на всю жизнь и тогда — не меняют своё решение, что бы ни произошло, что бы ни случилось.
Спускаясь по трапу, Аленко видел, как Эшли повернула голову, скользнула взглядом по фрегату. Увидела, кто спускается по трапу, встала и почти бегом направилась к калитке.
Перед ней расступались, там ведь большинство — гражданские, а она в комбинезоне, форменном, усиленном броненакладками. Разница всё же во внешнем виде всем понятная. Потому и расступаются, осознают, что она здесь имеет право на приоритет.
— Эш! Здравствуй! — Кайден и не заметил, как прошёл за ограждение мимо двух вахтенных полисменов, откозырявших офицеру. Остановился перед девушкой.
— Здравствуй, Кай! — Эшли, сказав это, обняла Аленко, прижалась к нему. — Вот... Знаю, что мало мы имели возможностей побыть вместе и рядом, — она повлекла юношу за собой к тому самому камню. — Присядем давай, — она подождала, пока сядет Кайден. Села с ним рядом, обняла за плечи, прижалась. — Как ты узнал?
— Вахтенные. Они смотрят за обстановкой вокруг стояночного поля, — ответил Кайден. — Ну и... Сообщили командиру. Тот дал разрешение. И вот — я здесь, Эш.
— Я рада. Андерсон — вот такой мужик, — она показала большой палец, усмехнулась. — Я рада, что он командует вашим кораблём и экипажем. Боевой офицер. Много о нём прочла интересного.
— Кремень, — подтвердил Кайден, едва заметно кивая. — Эш...
— Знаю, Кай, — она взглянула в глаза спутника. — Знаю. Пришла проводить, потому что... Потому что верю тебе. Наверное, как никому другому в своей жизни не верила. И потому скажу: я люблю тебя, Кай. И хочу быть с тобой рядом, — она подалась вперёд и Кайден, поняв её желание, поцеловал Эшли в губы. Она ответила на его поцелуй.
Несколько минут они целовались, забыв обо всём. Слова не были нужны.
— Кай... Прошу тебя, пиши. Пиши при любой возможности! Я буду очень ждать твоих писем! — сказала Эшли, обнимая Аленко кольцом своих рук. — Буду очень ждать! Понимаю, что вряд ли можно будет часто разговаривать по аудиоканалам, что видеосвязь может быть редкой, но — пиши! Пиши мне. Прошу! Это для меня... очень важно... — Она едва сдержалась, выровняла дыхание. — Мы так мало были вместе. Очень мало. Я об этом уже так жалею! Потому... Пиши! Я буду ждать твоих писем и буду писать в ответ. Как только смогу — напишу. Мне столько надо сказать тебе, Кай... А времени — очень мало. Очень! — она вздохнула, постаравшись сделать вздох мягким и тихим, но Кайден понял, насколько сильно она взволнована. Обнял её, прижал к себе. Эшли была рада, что Кайден не в скафандре, она слышала его дыхание, слышала стук его сердца. Разве через броню скафандра их услышишь? — Кай... Милый Кай! — она разомкнула объятия, но — только для того, чтобы взять в свои руки его голову, повернуть его лицо и поцеловать его в губы.
