Властелин:тёмный Воин(2 том)

Следует смело атаковать или отступить и сбежать?

У неё было только два пути.

Может, Клементина и была жестокой и бессердечной, но она не была дурой. В эту долю секунды она быстро просчитала бесчисленные возможности и способы противодействия.

Последнее, что её подстрекнуло — уверенность в себе и гордость.

Однажды она была членом сильнейшего особого отряда Силианской Теократии, Чёрного Писания. Перед лицом неизвестного и неопытного воина Момона, такая как она не должна убегать, поджав хвост.

Когда она решилась, остальное встало на свои места. Без колебаний и со спокойствием первоклассного воина Клементина бросилась к груди Момона, она оказалась так близко, будто они собирались обняться.

— Умри!

Используя все мускулы тела, Клементина всунула эсток в щели его шлема. И она прокрутила клинок, чтобы затолкнуть его глубоко в мозг. Кроме того, она собиралась уничтожить его остальные органы, чтобы он умер наверняка.

Хотя руки в доспехах приближались, будто собираясь обнять Клементину, её это не заботило, она продолжала атаковать.

Следуя мысли убить наверняка, она высвободила запечатанную в эстоке магию. 'Молния'.

Тело Аинза пронзила молния.

В оружии Клементины была запечатана магия. Как только заклинание высвобождалось, хранимая магия опустошалась. Но можно было запечатать разные заклинания, так что заранее можно было приготовить различную магию, чтобы потом действовать по обстоятельствам, это было удобно.

Окутанный молнией эсток воткнулся в череп. Точно смертельная рана.

Но...

— Я ещё не закончила! 'Полный ход'.

С помощью увеличенной скорости она достала ещё один эсток и высвободила 'Огненный шар'. Она представила, как тело Момона горит внутри, и подумала, что ощутила запах горелой плоти.

Но... Клементина была ошеломлена неожиданной сценой перед глазами.

— Хмм, ясно. В Иггдрасиле не было такого магического оружия. Я изучил нечто новое.

Хотя в оба глаза Аинза были воткнуты эстоки, он говорил, будто ничего не случилось. Это заставило Клементину осознать, что когда она ранее зацепила шлем, крови не было.

— Невозможно! Как такое может быть! Почему ты не умер?!

Она никогда не слышала о таком непобедимом боевом навыке. Или, может, у него есть какой-то способ защититься от колющих атак? Если это так, как тогда он защитился от последующих магических атак?

Даже Клементина, ветеран сотен битв, не могла ответить на этот вопрос.

— !

Клементину обняли, её тело прижалось к телу Момона, медали искателей приключений изогнулись.

— Позволь мне дать ответ.

Тёмная броня исчезла без следа, показывая ужасающее лицо.

Череп без плоти и кожи. Над пустыми глазницами были защитные очки, пробитые эстоками, но не казалось, что Аинзу больно.

Клементина поняла, что значит такая внешность:

— Нежить... Лич!

— ?.. Я о многом хотел бы тебя спросить, но забудь. Могу лишь сказать, что твои слова близки к истине. Что ж...

У такого монстра не должно быть никаких выражений лица, ведь нет ни кожи, ни плоти, но Клементина явно почувствовала, что он ухмыляется.

— Что ты чувствуешь? Сражаясь с Заклинателем, использующим меч? Не в состоянии покончить со всем в мгновение ока, на что это похоже?

— Не, не смотри на меня свысока!

Клементина всеми силами начала вырываться, но она не двигалась, будто её сковали намертво.

Личи — могущественная нежить, искусная в магии, но физические данные у них не такие уж и большие. Потому у Клементины должно быть преимущество. Но...

— Почему, почему!

Она не могла вырваться.

Осознав, что невероятная сила — не магические эффекты доспехов, Клементина похолодела. В мыслях появилась сцена беспомощной бабочки, попавшей в паутину.

— ...Вот почему я поддавался. Такой противник как ты не достоит моей полной силы, моей магии.

— Чёрт возьми!..

— Раз правда стала явью... прежде чем начнём...

С шипящим звуком лич вынул эстоки из глаз и откинул их в сторону. Пока он это делал, Клементина продолжала отчаянно вырываться. Но вся её сила была несравнима даже с одной его рукой. Она не могла вырваться из его объятий. После того как он вынул эстоки, пустые глазницы засияли злым алым светом, глядя на задыхающуюся Клементину, использующую все свои силы.

— Что ж, начнём.

Клементина опасалась того, что лич собирается делать, когда они и так ближе, чем любовники.

Послышался странный скрип.

Когда Клементина поняла, что лич хочет сделать, по спине прошёл ледяной холод.

— ...Нет... нет, ублюдок!..

То скрипела её броня.

Он пытается меня раздавить.

Лич тоже пострадает от давления, но он, вероятно, каким-то способом упрочнил своё тело. Его тело было столь же прочным, как стена.

— Если бы ты была чуть слабее...

Лич вынул откуда-то короткий меч. Это был чёрный меч с четырьмя драгоценными камнями в рукояти.

— Я бы убил тебя этим мечом... но нет большой разницы в смерти от меча или перелома спины, так ведь? Ты всё равно умрешь.

Клементина всё время дрожала.

Когда она услышала его шутку, давление увеличилось, грудь сдавило просто невыносимо. Медали, которые она забрала у убитых искателей приключений, не выдержали давления и попадали на землю. Первой упала серебряная медаль, которую она заполучила последней.

Дышать становилось всё больней и страшней.

Она ненавидела руки, которые её обнимали.

Она ненавидела себя за ношение лёгкой брони, чтобы увеличить подвижность, и за ношение медалей.

Зная, что мечи бесполезны, Клементина дико била лича по лицу, но это лишь ещё больше ранило её саму. Поскольку у неё не было времени чувствовать боль, она достала моргенштерн, чтобы ударить Аинза, но её положение было таким, что она ударила вместо него себя.

Она представила свою судьбу. Дышать больно, сжатый живот и раздавленная броня. Всё это сообщило Клементине её судьбу.

— Перестань вырываться. Я могу закончить всё быстро, изменив положение рук, но ты потратила много времени, убивая их, так что я тоже потрачу время, тебя мучая.

Клементина дико билась.

Она пыталась оттолкнуть его лицо, царапала, пока ногти не поломались, даже кусалась... но всё было тщетно, невыносимое давление продолжалось.

Как бы она ни старалась, она не могла освободиться. Но Клементина не прекратила вырываться, дышать было трудно и зрение сузилось.

— Танец смерти?

У неё не было сил слушать тихий голос.

Со звуком рвоты на Аинза вывалилось содержимое её желудка. Красный свет в его глазницах вспыхнул с отвращением.

Клементина, обеими руками пытающаяся вырваться, превратилась в подёргивающийся труп.

Аинз не уменьшил силу рук, а сжал её сильнее. Вскоре он ощутил, как ломается толстая кость.

Он отпустил тело, которое не могло уже даже дёргаться.

Тело Клементины упало на землю, словно мусор. Лицо исказилось от боли и ужаса, ужасающее зрелище. Она была похожа на рыбу, выловленную из океана, изо рта виднелись органы.

Достав свой бесконечный чайник, Аинз вымыл себя от рвоты. Вместе с тем он тихо прошептал Клементине:

— Забыл сказать... я очень упрям.

Часть 5

Как раз когда Аинз опечалился из-за испачканной и мокрой одежды, он почувствовал, что к нему несется галопом некое большое животное. Посмотрев в сторону, из которой доносился звук, он увидел Хамсукэ.

По сравнению с Аинзом и Нарберал боевая эффективность Хамсукэ была намного ниже, если бы они позволили ему участвовать в битве, это вызвало бы ненужные жертвы. Потому он ждал их невдалеке. Услышав, что звуки боя стихли, он, должно быть, побежал к нему.

Поняв, что на милом лице гигантского хомяка определенное выражение — беспокойство за Аинза — Аинз почувствовал себя немного подавленным.

Гигантский хомяк, не зная о мыслях хозяина, с невообразимой скоростью и ловкостью осмотрел окрестности, и когда его взгляд остановился на Аинзе...

— Ва!.. — Он улёгся животом кверху, продолжая кричать: — ...Тут страшный монстр! Хозяин!.. Хозяин!..

Чувствуя беспомощность, Аинз обхватил голову. Кстати, я ещё не показывал Хамсукэ свою истинную форму, но я не могу позволить ему продолжать так громко кричать. Осмотревшись, он увидел искателей приключений, которые до сих пор дрались против нежити. Хотя о расстоянии было судить трудно, они, наверное, его не слышали, но никто не мог этого гарантировать.

Строгим голосом Аинз его упрекнул:

— ...Прекрати играться.

— Э? Этот высокий и могучий голос... так это мой хозяин!

— ...Верно. Так что можешь говорить потише.

— Не может быть! Такая невообразимая внешность... если бы я знал ранее о могуществе хозяина... этот подчиненный, Хамсукэ, ещё сильнее поклялся бы в вечной преданности!

— Хорошо. Но скажу снова, говори тише.

— Эт, это слишком, хозяин! Пожалуйста, не относитесь к клятве этого короля так легко!

— ...Ты что, не слышал слова владыки Аинза? Идиот.

Хамсукэ отлетел в сторону. Нога Нарберал оказалась как раз там, где мгновение назад тот был, она медленно её опустила.

— Владыка Аинз, возможно, у этого тупого животного нет никакой питательной ценности. Не могли бы вы позволить зажарить его молнией?

— Нет... Виртуозный Король леса ценен. Он покажет свою ценность, даже если просто поставить его на дорогу. Ладно, вернемся к сути дела, Нарберал, времени не так много, быстро собери все их вещи. Возможно, нам придется передавать останки местным властям, нужно быстро оценить оставленные ими предметы.

— Да сэр.

— Я буду в склепе, оставляю остальное на тебя.

— Да! Могу я спросить, как распорядится телами? Их следует перенести в Назарик?

— Нет, пожалуй, это тоже будет платой нашему нанимателю, просто забери их экипировку.

— Да сэр.

— Больно...

Прибежавший назад Хамсукэ намеренно тяжело вздохнул, заставив Нарберал холодно на него посмотреть:

— Ты должен слушать слова владыки Аинза. Это — долг слуги. А ты самый слабый слуга, ты должен каждое слово говорить с осторожностью, иначе будешь мгновенно казнен.

Хамсукэ задрожал.

— В следующий раз это не будет простой пинок, это будет магическое наказание. Я не могу пойти против приказов владыки, потому я заставлю тебя чувствовать боль, пока ты не будешь молить о смерти.

— Я понял... пожалуйста, не делайте такое страшное лицо... Однако новый величественный вид хозяина удивительный, поистине мудрый и сильный.

Лицо Нарберал потеплело:

— Конечно. Владыка поистине мудр и могуществен. Если ты это увидел, значит, у тебя ещё осталась некоторая проницательность.

— Спасибо за похвальные слова. Если это истинный вид хозяина, то у госпожи Нарберал тоже есть другая внешность?

— ...Я перевёртыш. Это моя способность. Смотри.

Из перчаток показалось три пальца, они были длиннее человеческих, похожие на лапки бабочек.

— Й, ясно.

— Не нужно так удивляться, ты теперь тоже один из слуг Великого Склепа Назарика, нет необходимости вызывать столько шума из-за такой ерунды. Ладно, вернемся к делу, мне нужно собрать с этих тел экипировку, ты тоже должен помочь.

— Да! Понял!

♦ ♦ ♦

Юноша, Энфри, сейчас был внутри склепа. Его свергающие глаза потускнели.

На нём была странная прозрачная одежда, она была впечатляюща, но Аинз посмотрел на его лицо.

На лице через глаза проходил длинный порез, также были видны слёзы и тёмная, застывшая кровь. Было очевидно, что он слеп.

— Но... слепоту можно излечить... Магия поистине удобна.

Проблемой было состояние Энфри.

Он стоял прямо и никак не ответил на прибытие Аинза. Хоть он и не видел, всё же он должен был узнать, если кто-то к нему подойдёт. Но реакции не было, а это значит, что его дух под контролем. Вопрос в том, каким контролем?

— Похоже, что эта вещь.

Аинз посмотрел на корону, которая была у Энфри на голове, корону, выглядевшую как паутина. Больше ничего подозрительного не было.

Он протянул руку, думая снять корону, но вдруг остановился. Поскольку он не знал, что вызвало такое состояние, действовать необдуманно нельзя. Потому Аинз применил на корону магию.

— 'Великая идентификация предмета'.

В Иггдрасиле эта магия позволяла распознать эффекты предметов. В этом мире тоже было возможно использовать это заклинание. Нет, даже хуже, в разуме Аинза медленно появилось сообщение, будто из Иггдрасиля.

— ...Корона мудрости... ясно. Однако... такого предмета никогда не существовало в Иггдрасиле...

Прочитав описание, Аинз тяжело вздохнул, думая о том, что делать дальше.

Он размышлял о том, какая будет выгода, если он доставит Энфри в Великий Склеп Назарика. Редкий предмет и врожденная способность могут принести много пользы.

Но колебался он лишь мгновение.

— Раз я принял квест, если намеренно его провалю, лишь нанесу ущерб Аинз Оал Гоун. Тогда остается только разбить корону.

— 'Высокоуровневое разрушение предмета'.

Аинз наложил магию на корону, и та превратилась в мириады крошечных огней. Красиво.

Он тепло подхватил безвольного юношу, осторожно положил его на землю и посмотрел ему в лицо:

— Осталось вылечить глаза... но не здесь...

Аинз коснулся своего лица, затем медленно поднялся. Нежить, которую он вызвал ранее, была ещё не полностью уничтожена, но сначала нужно кое о чём позаботиться. Скоро подкрепление точно найдёт это место. Нужно снова наложить на себя иллюзию и создать мечи и броню.

А также ещё нужно разобраться со всеми собранными предметами.

Аинз усмехнулся по поводу того, что может использовать всё оружие и снаряжение, чего не было в Иггдрасиле. Как раз когда он подумывал вернуться и помочь Нарберал собирать предметы, та появилась у входа в склеп.

— Владыка Аинз.

— Как всё продвигается? Ты собрала все предметы? Включая деньги?

— Да, просто у меня есть маленький вопрос об этом.

Нарберал держала в руке чёрный шарик, по форме тот не был идеально круглый, больше походил на камни, которые можно найти у реки, не было похоже, что в нём есть какая-то ценность.

— ...Что это?

— Похоже, это ценный предмет низшая форма жизни, планария, использовала во время нашей с ним битвы. Однако я не знаю, какие у него эффекты...

— Ясно.

НИП Нарберал выучила намного меньше заклинаний, нежели Аинз, большинством из них была боевая магия, потому она не могла распознать ценность предмета.

Аинз взял чёрный шар и снова активировал магию:

— 'Великая идентификация предмета'.

Красный свет в глаза Аинза засиял:

— Что это?.. Шар смерти? И... разумный предмет?

Название 'Шар смерти' звучало впечатляюще, но в нём не было ничего особенного.

Предмет помогал пополнять силу нежити и позволял использовать несколько заклинаний некромантии в день, но всё это не было полезно Аинзу. Хотя 'Шар смерти' мог манипулировать теми, кто его боится, он не мог управлять Аинзом, Нарберал или любым другим получеловеком или существом гетероморфной расы, и тем, у кого иммунитет к контролю разума.

— Не могу сказать, хороший это предмет, или плохой...