Ему пришлось ухмыльнуться. — Ты продолжаешь давить на меня, не так ли?
— Кто-то должен это сделать.
— Ты уже заставила меня выйти на Солнце. И заставила меня рисковать своей жизнью и
жизнью Грантта в Тайнике.
— Только потому, что он не позволил мне пойти с тобой.
Пул указал на мониторы, которые показывали дрейфующее облако кораблей вокруг центральной яйцеобразной аномалии. — Теперь мы в центре всего этого. Что я должен делать? Нам ничего не позволено делать.
Она фыркнула. — Запрещено кем? Парализованным правительством? Обществом, которое стало настолько старым и забитым собственным прошлым, что не может отреагировать даже на угрозу существованию? Отцом, который, если ты прав, пытается использовать все это, чтобы захватить власть для себя? Ты попал в точку, Майкл. Что ты чувствуешь? Прямо сейчас? Ну давай же. Не думай об этом. Скажи мне.
Он снова посмотрел на умные экраны кабины, на изображение зонда, на его прогнозируемую орбиту, которая теперь была направлена почти прямо к Земле — фактически к Атлантике, согласно последним прогнозам. Он медленно произнес: — Я чувствую возмущение.
— И что ты собираешься с этим делать?
Когда он не ответил, она с отвращением покинула жилой купол.
37
В двадцати четырех часах полета от Земли — на расстоянии более двадцати миллионов километров, все еще в пятьдесят раз дальше от Земли, чем от Луны, — вероятное воздействие зонда было ограничено определенным уголком восточного Атлантического океана.
Пул и Никола подготовились к встрече как могли. Они приняли дозы стимуляторов, которые помогали им оставаться бодрыми, расслабленными и бдительными. За целый день до приземления, по рекомендации Никола, они надели скафандры.
Однако вокруг самого зонда мало что изменилось. Пул следил за действиями импровизированного сопровождающего флота, беспилотных летательных аппаратов и судов с экипажами, которые отступали перед продвижением зонда. Даже сейчас продолжались обнадеживающие, но безуспешные попытки связаться с зондом. В какой-то момент перед зондом проецировалось огромное виртуальное изображение человеческого лица, мудро улыбающегося и произносящего одними губами слова мира и приветствия.
— И я благодарю богов, которые плавают в черных водах Леты, — проникновенно сказал Пул, — что это лицо не моего отца.
Ни одно слово не получило отклика.
А на Земле, тем временем, когда прошел этот двадцатичетырехчасовой рубеж, всерьез началась эвакуация.
Никола сказала: — Посмотри на это. Из космоса можно видеть беженцев.
Она рассматривала снимки атлантического побережья Северной Америки, части континента, находящейся под наибольшей угрозой. Под ясным небом башни и другие современные здания сияли, как драгоценные камни, на фоне зелени, а старые города на побережье и низменной равнине виднелись пятнами урбанистической застройки: Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Балтимор, Вашингтон, спасенные в эпоху наводнений, сохранившиеся с тех пор, а теперь снова находящиеся под угрозой. И по всему побережью трассы, ведущие вглубь страны на запад или к возвышенностям, были забиты транспортом, движущимся медленно, как видно на этом масштабе, но непрерывным, целенаправленным, плотным потоком. Линии монорельсовой дороги представляли собой непрерывные размытые пятна движения, в воздухе можно было видеть волны судов, прокладывающих себе путь в необычно переполненном небе, и тут и там с земли взлетали впечатляющие фейерверки космических аппаратов.
Пул сказал: — Я думаю, ты бы увидела это по всему Атлантическому побережью. В Южной Америке, Европе, Африке... — Он проверил ленту новостей. — Региональные правительства уже организуют переброску продовольствия и других припасов в безопасные
районы. Лагеря беженцев.
Она фыркнула. — Безопасные до чего? До следующего раза, когда ксили решат нанести удар по планете?
Пул пожал плечами.
Теперь он нашел ленту о деятельности на Луне. Лунные колонисты были, по сравнению с ними, горсткой, и то, что к Луне относились как к второстепенному отображению Земли, было, как знал Пул, вечной судьбой спутника планеты. Так было даже сейчас.
Но, тем не менее, второй зонд был в пути, неся столько же смертоносной кинетической энергии, как и предназначенный для Земли.
Пул обнаружил, что зона поражения лунного зонда была сужена с той же точностью, что и расчеты для земного оружия: фактически до области Маре Серенитатис, где, как оказалось, Пулы строили массивный ускоритель, часть нового производственного комплекса ВЕС-двигателей.
Пул провел там много времени, работая с лунной ветвью человечества. Высокие, худощавые после поколений, проведенных в условиях пониженной гравитации, с большими черепами, толстыми суставами, они были сильнее, жилистее, быстрее двигались, чем выглядели.
А шахтерам и серьезным инженерам, которые извлекали воздух, которым они дышали, из самих скал, глубоко зарывались в поисках железа и других минералов под толстой мантией Луны и приспосабливали участки этой неприступной поверхности для строительства огромных инженерных систем, таких как ускоритель Пула, и все это в условиях жесткого вакуума, было тяжелее всего. Теперь Пул, терзаемый чувством вины, отправил сообщения поддержки сотрудникам и их семьям в Серенитатис, людям, работающим в компании, частично принадлежащей человеку, который, казалось, навлек это бедствие на Солнечную систему. Он отключился только тогда, когда убедился, что была организована полная и своевременная эвакуация.
Никола наблюдала за ним через плечо. — Это снизит цену акций на несколько процентов.
— Да, да. Что дальше?
Дальше, наконец, было действие.
В восемнадцати часах полета от Земли, несколько кораблей разношерстного флота сопровождения начали движение, занимая новое, свободное построение вокруг зонда.
Пул стоял в стороне и наблюдал, как собирается строй, пытаясь угадать стратегию. Он не слышал разговоров по линии связи. Насколько он мог судить, эта операция не была санкционирована ни одним центральным органом, ни одним правительственным подразделением.
Даже федеральной полицией — хотя полицейские корабли в передвижном оцеплении пока держались в стороне. Решения принимались на местах.
Затем произошла вспышка, ослепившая несколько экранов жилого купола.
Буря света вокруг зонда. С помощью фильтров и телескопических снимков Пул мог видеть, как снаряды отскакивают от этого корпуса, и его молочно-белая поверхность сияла интенсивным отраженным излучением.
Часть его ликовала. Действие, и, очевидно, скоординированное. В пятнадцати миллионах километров от Земли, и, наконец, впервые с тех пор, как они появились из портала червоточины Юпитера, объекты ксили подверглись обстрелу со стороны человеческих кораблей.
— Что ж, именно о таком послании инопланетянину я и говорю, — сказала Никола, просматривая анализ. — Похоже, они используют метательное оружие смертельного уровня, предназначенное для полиции в качестве последнего средства. Удивлена, что они им завладели. Также лазеры, очевидно, усиленное оборудование связи, чтобы нанести какой-то ущерб. Они вскрыли бы наш жилой купол, как яичную скорлупу.
— Но они не причиняют зонду никакого вреда, не так ли?
— Ни царапины.
Пул потер нос. — Хайсмит Марсден мог бы сказать, что все это обречено на провал. Что если обшивка ксили действительно представляет собой какой-то вид конденсированного вещества, то вы не сможете повредить ее обычным оружием. Так же, как вы не можете расколоть атомное ядро с помощью химических взрывчатых веществ. Слишком разные порядки величины взаимодействий, задействованных энергий.
— Но вы должны попробовать.
— Да...
Еще более яркий свет расцвел на всех их умных экранах внешнего обзора, тихий, бессловесный, ослепительный, даже когда передавался через экраны.
Никола поспешила к монитору. — Фаза вторая. Думаю, это было ядерное оружие. Термоядерный взрыв, кумулятивный заряд — предположительно, предназначенный для глубинной добычи полезных ископаемых, возможно, на Луне. Нас поразил импульс жесткого излучения, тепловой энергии.
— В жилом куполе "Краба" мы в достаточной безопасности.
— Знаю, — спокойно сказала она. — Входящее сообщение...
Мониторы показали, что в космическом вакууме огненный шар ядерного взрыва рассеялся почти мгновенно. И теперь Пул увидел, как гладкий корпус зонда вынырнул из сияния, словно какой-то огромный кит. Лазерный луч по-прежнему омывал зонд; снаряды по-прежнему отскакивали от этой невыразительной поверхности. Инопланетянин казался совершенно незатронутым.
— Возможно, ядерная бомба, по крайней мере, ослабила обшивку.
— Сомневаюсь в этом, — сказала Никола. — Эта штука плавала на Солнце, помнишь, в самом большом термоядерном двигателе в Солнечной системе. Вероятно, он просто впитал энергию и немного вырос.
— Что насчет этого сообщения?
— Это предупреждение с одного из атакующих кораблей. Для нас и остальной паствы. Она посмотрела на него. — Я была права насчет ядерной бомбы. Она была отправлена какой-то кучкой лунных каменных крыс. Похоже, сражаются упорнее, чем их земные собратья.
Пул пожал плечами. — Я знаю некоторых из них. У этих парней не слишком большой аппетит к этическим дебатам.
— Что ж, теперь они предупреждают нас всех держаться подальше.
— Держаться подальше? После того, как они только что запустили термоядерное оружие? Что еще...
— Я предлагаю сделать, как они говорят.
— Да. Хватайся крепче. — Толчок двигателя "Краба" отбросил Пула назад в своем кресле и быстро увеличил дистанцию между кораблем и зондом.
Прежде чем расцвел еще один цветок света и энергии.
Никола выругалась. Если она и взывала к другим старым богам, Пул никогда о них не слышал. — Это была антиматерия, — сказала она. — С полным преобразованием массы в энергию.
Пул нахмурился. — Интересно, где они это взяли? Даже "Пул Индастриз" экономно использует антивещество, оно так дорого.
Она вывела на экран больше изображений. Кит в корпусной обшивке плыл дальше, совершенно невозмутимый. — Они впустую потратили свои деньги. Или, возможно, ваши.
Пул сказал: — Я копирую все это для Хайсмита Марсдена, на Галлию. Все изображения, данные датчиков — все, что у нас есть. Я думаю, каждая неудача говорит нам что-то о природе того, с чем мы боремся.
— Но мы даже не отклонили его курс, — с горечью сказала она. — Ни на градус. Думаю, шоу окончено. Лунные ребята остаются здесь, и несколько полицейских кораблей. Но остальные расходятся. Ты не можешь их винить. Они не могут последовать за этой штукой до самого входа в атмосферу Земли... Лета, мне нужно принять душ, я слишком долго была в этом скафандре. И я голодна. Какой в этом смысл? Я только что была в нескольких километрах от бомбы с антивеществом, и мне ужасно хочется синтезированных батончиков для завтрака.
— Это показывает, что ты все еще человек, — сказал Пул.
Когда она ушла, он остался на своем посту, уставившись на зонд. Не желая делать перерыв.
Разрабатывая своего рода план.
Задаваясь вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова заснуть.
38
В шести часах полета от Земли. Менее двадцати световых секунд, всего несколько миллионов километров. Земля и Луна были отчетливо видны на небе Пула, диск Земли был меньше градуса в поперечнике.
"Краб-отшельник" все еще следовал за зондом.
Инопланетный артефакт был совершенно невозмутим после всего, что человечество бросало на него до сих пор. От флота наблюдения осталась лишь горстка кораблей, большинство из которых были беспилотными летательными аппаратами-наблюдателями. Осталась пара полицейских кораблей поблизости, но, как понял Пул, только потому, что напавшие на зонд лунные шахтеры технически были арестованы.
Сообщения от его отца, среди прочих, остались в журнале непрочитанными.
Пул попросил Никола проверить флиттер. Он сказал, что они должны подготовить его для оказания помощи в ликвидации последствий стихийных бедствий на Земле: адаптировать трюм, например, для перевозки пассажиров. К его некоторому удивлению, она купилась на ложь и отправилась на "Краб"-младший.
Итак, прямо сейчас он был один в жилом куполе. На своем собственном корабле, "Крабе", расположенном в семидесяти километрах от зонда. Обдумывая единственный оставшийся у него вариант.
Время действовать.
Пул нажал кнопку связи. — Никола? Ты где?
— Здесь, Майкл. Во флиттере. Проверка системы завершена. Я просто...
— Хорошо. — Он нажал на запрограммированный элемент управления, одним движением запустив цепочку операций.
Никола, как и следовало ожидать, сразу же определила результат. — Привет. Привет! Что ты закончил, Пул?
— Бросил тебя на произвол судьбы. Что ж, говорю "на произвол судьбы" — ты в безопасности, во флиттере, который может доставить тебя обратно на Марс, если бы тебе этого захотелось. Я просто оттолкнул тебя с дороги.
— С дороги? С какой?
— С этой. Поворачиваю корабль... Реверсивными двигателями...
На своих контрольных дисплеях и мысленным взором Пул увидел это: километровая дубинка, которая была "Крабом-отшельником", поворачивается в космосе, жилой купол указывает на зонд ксили, отсек с ВЕС-двигателем и огромным куском астероидного льда замахивается, как какой-то огромный, отведенный назад кулак.
Затем включился главный привод. Выхлоп перегретого вещества вырвался наружу со скоростью, которая была всего на одну пятисотую часть ниже скорости света. Пула отбросило назад на кушетку под действием силы тяжести.
И "Краб-отшельник" бросился, жилым куполом вперед, на зонд ксили.
Никола позвонила из отдельно висящего, оставленного позади флиттера. — Пул, что, черт
возьми, ты делаешь?
— То, что нам, возможно, следовало сделать с самого начала. Я разогнал "Краба" так сильно, как только мог. Копы, вероятно, подумали, что я сдаю назад.
— Столкновение менее чем через две минуты. Ты убьешь себя!
— Это не входило в мои планы. Хотя было бы уместно, учитывая, что все это в некотором смысле моя вина.
— Не говори так.
— Знаешь, — сказал он сквозь стиснутые зубы, придавленный ускорением, — моя первая работа, когда я работал на своего отца, была конструированием ВЕС-кораблей. Я спроектировал этот корабль, "Краб". Но еще раньше, в колледже на Земле, мы прошли несколько довольно интенсивных курсов по этике и политике. Наследие эпохи восстановления, как всегда говорит моя мама. Цивилизация, способная строить корабли достаточно быстрые, чтобы достичь планет, обладает такой энергией, что, если бы она когда-нибудь развязала войну, речь шла бы о самоубийстве. Так или иначе, по иронии судьбы, во время этих курсов о мире я понял, что любой корабль — это потенциально смертоносное оружие. Пришло время проверить эту теорию.
На консолях Пула загорелись огни, и настойчиво зазвенели предупредительные сигналы, поскольку сам корабль убедился в реальности предстоящего столкновения. Но по мере того, как секунды истекали, команды Пула оставались в силе.
Он натянул капюшон скафандра, застегнул его, нацепил шлем.
