Обычно он заранее предупреждал, что ему нужны просто свободные необременительные отношения к взаимной выгоде. Так и получалось, и всем было хорошо, пока не подвернулась ему эта Марина!
Зараза! Вот на что она рассчитывала?
Хотя тут Евгений и себя дураком ругал. Ведь наверняка... если у нее бабка-ведьма, то могла Марина его и чем-то припаивать, запросто!
Такие зелья — это ведьмы умеют. Не все, и зелья не на всех действуют, но Евгений-то почти не маг, а бабка там явно сильная.
Впрочем, об этом Евгений пока предпочитал не думать. Вернется, разберется. С обеими.
А в другом мире было интересно. Даже енотом. Много идей, много нового и интересного, что-то он сидел и тупо зубрил, те же учебники по металлургии, состав сталей и сплавов... вернется — введет у себя новинки. Конкуренты взвоют!
А еще здесь была Соня.
Сначала она казалась Евгению скучной и страшненькой, а потом... как-то привык он к ее внешнему виду, и даже плюсы в нем нашел. Есть ведь у нее достоинства, есть! А что она за собой не ухаживает, так и неудивительно! Вот Фрида малыша на нянек скинула, а Соня сама кормила, сама возилась, и до сих пор возится... и играет, и любит, но и воспитывает. И по попе Марте иногда прилетает, есть такое. Но исключительно за дело.
Марта...
Забавный ребенок.
Евгений думал, что с такой матерью, как Соня, и троих бы завести можно! Если будут такие же, как Марта. Умненькие, любознательные, обаятельные, добрые... оказывается, дети — это не только источник шума и суеты! Хотя где он их там раньше-то видел? Даже старался держаться подальше.
Соня. И Марта.
Евгений смотрел на луну, и думал, что нельзя их оставлять. Одних и таких беззащитных.
Вот как они без него раньше-то жили?
Плохо.
Соня замуж вышла за козла, который даже не оценил полученный бриллиант! Да будь у Евгения такая жена, как Соня, он был бы счастлив! И заботился бы, и вообще... кем надо быть, чтобы вот так поступить с женой и ребенком?
Для родовой магии... да на Рамире, в аристократической семье такое вообще было бы немыслимо!
Вот ребенка Марины, к примеру, Евгений обязан будет признать, если ребенок от него, конечно. И обеспечить женщине подобающий уровень жизни, равно, как и своему малышу, или получит откат от родового алтаря, а это... да что угодно. Болезнь, проклятие, мужское бессилие... проще не нарываться. У магии свои законы и возможности.
Луна ласково смотрела на молодого глупого енота.
Евгений смотрел на луну.
Потом поднялся, потянулся...
В какой момент тень его качнулась, вытянулась, сменилась человеческой?
Он так и не понял.
Но на балконе, на ноги, в полный рост, поднялся уже Евгений Н. Отт, в своей человеческой форме. Поднялся, оглядел себя, помотал головой... сложно! Еноты и люди видят мир по-разному, он уже привык. И к тому росту тоже.
Он одет?
Да, на нем халат, как и был, когда явилась эта ведьма. Родовой перстень на пальце. Медальон главы рода на шее. Все. Даже трусов нет.
Вот он болван!
Впрочем, долго себя ругать не получилось, Евгения скорчило обратно, в енота.
Нельзя сказать, что это было больно. Скорее, неприятно. На что похож оборот?
Нет-нет, вот то, что Евгений видел в местном кино, это не выдумка. Но разница между проклятым оборотнем, несчастным существом, которое полностью зависит от фазы луны, и не имеет власти ни над собой, ни над зверем — и истинным оборотнем, для которого звериная форма — просто его второе 'я', колоссальна. Земля и небо, иначе и не скажешь.
Для прОклятых оборотней и оборот проходит мучительно и болезненно.
Евгений же, хоть и был проклят, но не на оборот в зверя, а на проявление собственной звериной сущности. И обратно его перекидывали тоже не чернокнижием, а старинным ритуалом.
В давние, очень давние времена, когда еще не родился Христос, желающие получить вторую ипостась проводили схожие ритуалы.
Втыкали родовой наговорной клинок в пень, да тоже не простой, а получившийся после удара молнии, кувыркались через него три раза...
Только вот сразу в животное они не обращались — с первого раза. И со второго, и с десятого тоже... нет. Это было не превращение, сначала это было проявление того зверя, который живет в каждом человеке. Ведь стоит только приглядеться — и вот она лошадь, вот ползет самая настоящая кобра, а с той гиеной и на одном поле-то сидеть противно. *
*— думаю, каждый может найти среди своих знакомых самые разные отражения животного мира. Да и наши: год по китайскому календарю, зверь по гороскопу тоже не с потолка взялись. Прим. авт.
Когда зверь проявлялся, он начинал чего-то требовать для себя. И с ним надо было сжиться, сродниться, срастись, а там и перековать его под себя. Не сломать, а скорее, слиться, не давая звериной части сознания подчинить тебя.
Евгению это удалось. Да и когда ему было 'вызвериваться'? Рядом Соня, Марта, те, кто нуждаются в его заботе и защите, вокруг незнакомый мир... поддашься енотовой натуре — тут с тебя шкуру и спустят. Какие уж тут звериные инстинкты?
Сживаться пришлось ускоренными темпами, у старинных-то колдунов могло и три года пройти до окончательного становления второй ипостаси. Вот потом они уже могли перекидываться в любой момент и по своей воле, легко и быстро.
А клинок? Пень и ритуал?
Ситуации бывают разные, и эти действия служили своеобразным костылем. Ну и если надо было перекинуться, пока не установилась ипостась — тоже.
Мария Петровна запустила Евгению обратный процесс, чтобы он мог вернуться из звериного состояния в человеческое, но когда он еще пройдет? И как?
Вот, в данный момент, Евгения опять скрючило, бросило на колени...
Из груди вырвался воздух — и на балконе опять стоит енот. Крупный, пушистый, весьма симпатичный, но енот.
Впрочем, Евгения это не смутило. Подскочил бы, заорал от счастья, да ночь на дворе, все спят... и Евгению... нет, ему спать не хотелось! А вот побыть рядом с Соней — очень даже.
Евгений метнулся в комнату, сунул Соне нос под мышку... ласковые пальцы почесали его за ухом.
— Еня, Енечка... спи, маленький мой, спи, хороший...
Какое там — спи!
Сонечка, я же скоро человеком стать могу!
Че-ло-ве-ком!!!
Но Соня сгребла енота в охапку и притянула к себе, повозилась, устраиваясь поудобнее. Евгений приткнулся между двух возвышенностей, и вздохнул.
Не дают бедному еноту выразить всю свою радость!
Ну хоть обнимают...
Евгений уткнулся носом в ложбинку между Сониных грудей, и через десять минут уже спал.
Рамира
Лариса собирала травы.
Если кто в этом деле толк знает, то знает, что это не просто так. Это время надо подходящее, фазы луны, да и срезают травы по-разному, какие серебряным ножом, какие костяным, какие руками срывают, и в корзину кладут по-разному, что рядочками, что друг на друга можно, а что и нельзя...
Целая наука.
Лариса все это знала, и соблюдала свято, и зелья у нее были на редкость сильные.
Правда, спокойствия у нее не было. Да уж какой тут покой и какой тут мир в душе? Выть волчицей хочется, и предчувствие у нее дурное, а куда тут денешься?
Позарилась Маринка на красивую внешность, на толстый кошелек да титул, вот и встряли они по уши. И бежать поздно, да и куда ты убежишь-то?
На пятом месяце?
Маринка, считай, из кровати и не вылезает, трех шагов пройти не может, голова у нее так кружится... Лариса зелье сварила ей для подпитки, а оно, считай, и не действует.
Вот ведь беда!
Аристократы и ведьмы... разные у них типы магии, и ничего с этим не поделаешь! Носила б Маринка от обычного человека, все бы прекрасно прошло. Ан нет!
Сейчас Лариса почти на сто процентов была уверена, что ребенок от Евгения. Силы там немеряно, сразу видно. От Маркуса такого сильного малыша не получилось бы, со слабыми-то аристократами ведьмы кое-как, с трудом, но совместимы. А вот с сильными... ой, беда!
Евгений не маг?
Ну так глава рода... Лариса-то в этой системе разбиралась.
Мир окутан эфирным полем. А лей-линии — своего рода артерии этого поля. Алтари свои аристократы ставят на пересечениях этих линий. И магия их алтарная, разгоняет эфир, заставляет силу быстрее двигаться, если сравнивать с человеком — прочищает ему сосуды, кровь движется веселее, застоя не получается. Плохо ли?
Замечательно!
Как-то так складывается, что главой рода становится человек, наиболее подходящий и алтарю, и роду. Евгений Отт подошел, а он ведь не маг? Но глава рода?
А вот и подумай, ПОЧЕМУ он не маг? Что с ним не так?
Алтарь просто так никого не выберет, это застывшая стихия, концентрированная магия. Если он свой выбор сделал, это не из-за красивых глаз и кошелька, чай, алтарь — не Маринка! Он-то всяко поумнее буде, и судя по делам семьи Отт, все там с силой в порядке! Все на их землях растет, зеленеет, засух последние лет десять и не видывали, болезни их стороной обходят — то есть магический эфир не просто насыщен, он великолепен!
Лариса срезала еще один стебелек копытника.
Надо бы попробовать приготовить для Маринки совсем другое зелье. Не поддерживающее, а блокирующее силу ребенка. Да, для плода это будет хуже.
Он не сможет так активно тянуть силу из матери, у него хуже разовьются магические каналы, если изначально это был бы сильный маг или ведьма, теперь будет слабый. Или вообще не будет.
Это вполне реально.
Несправедливо?
Да где вы в этом мире справедливость видели?
Лично Ларисе ее внучка была дороже, чем еще не рожденный ребенок. Там еще то ли родится кто, то ли нет... если так продолжаться будет, у Маринки есть хорошие шансы не дожить до родов. А то и вовсе при родах помереть. Чья сила-то используется?
То-то и оно, плод все из матери тянет, а у Маринки сил и нет, только кровь ведьминская, да только одной кровью тут сыт не будешь!
Высосет ее этот плод досуха.
Ларисе такого очень допускать не хотелось, потому и занялась она зельем.
Потому и собирала травы.
И свербело, зудело недоброе... только вот ведьма думала, что это из-за внучки.
А оказалось — нет. Только тетива хлопнула.
Лариса ахнула, руку поднесла к груди...
Из груди торчал наконечник арбалетного болта. И был он недоброго, черного цвета. Знала она такие... не просто так этот болт, тут некромант постарался.
Чужая ледяная магия расползалась по телу, высасывала самое жизнь...
Но так просто Лариса сдаваться не собиралась.
Не просто так она ведьма, и опыта у нее хватает, и сил, и кое-что есть в заначке... второй раз убийца просто не успел выстрелить. Арбалет — это ж не секунда, его перезарядить надо и взвести. И прицелиться.
Из лука проще, но арбалет убийце был привычнее, да и болт... стрелу так не зачаруешь, дерево некромантию отторгает, оно часть живого существа. А болт зачаровать можно, металлу некромантия безразлична.
Второй выстрел убийца сделать не успел.
Ведьма схватилась за что-то на груди, вскрикнула — и исчезла.
Ассасин злобно выругался.
Ушла, гадина! Ускользнула!
А ведь предупреждали, что так может быть! Говорили... не успел!
Теперь о гонораре можно и не мечтать. Но задаток его, а это пятьдесят процентов... да и заказчика он тоже предупредил, что с ведьмами могут быть разные сюрпризы.
Самые разные.
Ничего, он профессионал и специалист. И если что — он ведьму добьет. Даже если ее год караулить придется.
Знать бы, куда она перенеслась! Ведь кто-то из аристократов ей свой портал дал, и сейчас она в чьем-то доме... нет, вопрос другой. Не куда она перенеслась! Это не так важно! А вот успеют ли ей там оказать помощь? Вот это намного интереснее...
* * *
— ЛИТТА ЯНА!!!
Много чего случалось и случается в доме Рейнардов. Такая уж у них хозяйка, девятый десяток отсчитывает, а живет активной полноценной жизнью. И дуэли бывали, и скандалы, и внезапные свадьбы, это когда парочку на месте преступления ловят и женят... бывало!
А вот ведьмы, которая выпала из портала едва живая — не было. Разнообразие, так сказать...
Лариса едва дышала, но она была еще жива.
Сильная ведьма, сильная магия...
Окажись литта Яна рядом, может, и сложилось бы все иначе. Успела бы она или телепортироваться куда-то в лечебницу, благо, последнее время ей получше стало, или хотя бы магией поддержать знакомую. Но...
Литта была достаточно далеко. На лужайке, за домом... много ли времени надо — позвать? Да минута.
А прибежать?
Еще минут пять, потому что девятый десяток, и ноги уже не так быстро бегают, как в юности, и спина... охххх!
Литта Яна спешила, как могла. И — опаздывала. Безнадежно опаздывала.
Лариса лежала на полу, и чувствовала, как через рану, пробитую арбалетным болтом, из нее утекает сама жизнь. На болте явно были какие-то чары, они разрушали ее магию, не давали ей пользоваться, не получалось ничего. Ни остановить кровь, ни исцелить себя...
Ничего...
Она лежала, и чувствовала, как тяжелеют веки, как растворяется в черноте небытия ее сознание....
— ЛАРА!!!
Литта Яна все же оказалась рядом. Но...
— Я сейчас выдерну это...
Лариса шевельнула ресницами.
Поздно, уже поздно. Если бы сразу, но пять минут для некромантии — это иногда целая вечность. Она уже мертва. И единственное, что ее держит на этом свете — внучка. Если болт сейчас вынут, она умрет. Сразу же. А ей еще надо сказать, надо...
— Помоги... Марине...
Секунда на принятие решения.
— Обещаю.
И Лариса закрывает глаза с усталым выдохом. Последним выдохом.
Слово сказано так, что не допускает двойного толкования.
Яна поможет.
И Лариса В. Никс уходит в небытие. Ей уже не так страшно, она не оставляет внучку одну, беспомощную, на произвол судьбы.
Она догадалась, что это — Маркус. Только вот сил уже не было. Ни сказать, ни предупредить — их просто не было. Может, Марина поймет?
Или Яна?
Хоть кто-то... этот подонок погубит ее маленькую девочку... как уже погубил саму Ларису. Как же она его недооценила!
Яна Рейнард закрыла подруге глаза.
— Покойся с миром, Лариса.
Медленно, очень медленно, словно неся на своих плечах все восемьдесят с лишним лет, поднялась с колен. А спина все такая же, прямая... нельзя никому показывать свою слабость. Нельзя, это уже вбито в рефлексы, инстинкты, да хоть куда! Неважно!
— Позаботьтесь обо всем. Надо будет организовать достойные похороны.
— Литта Яна, позволено ли мне будет узнать...
Яна махнула рукой, останавливая старого и верного дворецкого.
— Лариса В. Никс. Ведьма.
Дворецкий поежился.
— И постарайтесь не прикасаться к арбалетному болту. Да, и вызовите кого-то расследовать дело. Сами по себе болты не летают.
— Все будет сделано, литта Яна.
Как ни храбрилась женщина, а слуги ее тоже преотлично знали. И состояние ее видели.
Кто уж ее там знает, кем хозяйке приходится эта женщина, но литте Яне больно и плохо. Это видно. И лицо у нее бледное, и пальцы подрагивают... дворецкий наплевал на правила приличия, и подхватил хозяйку под локоть. А та и слова не сказала — точно, плохо.
