| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Лиса нагнулась за второй пригоршней снега и в этот момент услышала конский топот. Он слишком внезапно раздробил тишину, и выпуская из пальцев ледяной комок, Лиса обернулась на звук. На холм поднимался отряд воинов Праведного Отца — знакомые белые плащи, длинные кольчуги и вытянутые вверх шлемы, заканчивающиеся острым коротким шпилем. Кто они такие? Неужели отряд Игмагена их нашел? Так ведь разве они уже добрались до Костяного брода?
Рванувшись вперед, Лиса лишь краем уха успела услышать победное карканье. Надо успеть разбудить Неина и Галя, надо успеть, иначе... Иначе...
Снег, как нарочно, замедлял бег. Для каждого шага приходилось вытягивать ногу из сугроба, перепрыгивать завалы, огибать кусты. Быстрее, быстрее! Лиса выскочила на место стоянки одновременно с отрядом. Десять человек верхом на лошадях, десять обнаженных мечей, десять суровых, бритых голов — все были рыцарями Ордена, подготовленными бойцами, закаленными в грабежах и убийствах воинами.
Галь и Неин стояли, вытянув мечи из ножен. Поймав на себе взгляд Галя, Лиса прочла в нем облегчение и поняла, что он переживал о ней.
— Кто вы такие? — спросил один из рыцарей. — Что делаете в этих местах?
— Я — библиотекарь Галиен Маэн-Таин. Меня ждет Праведный Отец Игмаген, он пригласил меня, потому что нуждается в моей помощи. А это — Неин, один из воинов, сопровождающий меня.
Галь не успел закончить, как просвистела стрела. Пропела короткую песню ярости — и Неин осел на снег, подняв руки к горлу. Красные капли разошлись веером на белом.
— Что вы... — Галь не договорил, метнулся, загораживая Лису.
— Нам велено привести только библиотекаря. Больше не нужен никто. Если ты сдаешься добровольно, и никто из моих людей не пострадает, то девчонку мы отпустим живой. Клянусь Знающими и Создателем. Слово рыцаря Ордена, — невозмутимо проговорил рыцарь.
Галь еле заметно двинул плечом и совсем тихо проговорил Лисе, не оборачиваясь:
— Уходи. Быстро. Я пойду с ними. Найдешь меня у Игмагена.
После опустил меч и двинулся вперед. Поднял голову и резко сказал:
— Девочка уходит прямо сейчас. Я в ваших руках, а она уходит. Прямо сейчас, и вы ее не преследуете.
— Договор, — невозмутимо согласился рыцарь, — у нас договор. Ты в обмен на девчонку. Больше не нужен никто. Никого больше мы не потерпим в этих местах из ваших, суэмских.
Слово "суэмских" было произнесено с презрением, выплюнуто на снег и оставлено под ногами Галиена. Лиса стала отступать, тихо, осторожно, как кошка. Никаких лишних движений, никаких лишних слов. Галь должен быть спокоен, что она ушла, что она не зависит от рыцарей. Чтобы его не смогли шантажировать любовью к Лисе. Они пока не знают, что она его любит, не догадываются. Да и Галь сглупил, потребовав ее свободу в обмен на свой плен.
Никаких чувств, никакой привязанности.
Уже спустившись, Лиса крикнула рыцарю:
— Я выполнила свой долг, я привела библиотекаря. Передайте Игмагену, что я приду за своей платой. Теперь он мне должен!
Развернулась и скатилась вниз, позволив съезжающим со склона пластам снега везти себя вперед. Мотнулась в бок, к частым зарослям кустарника, нагнулась и проскользнула в еле заметный просвет у самой земли. А там, через колючки и настырные ветки — в густую чащу леса. Не найдут, не догонят. Лиса умеет уходить лесом, в такие моменты она чувствует еле заметные дорожки, тропинки, видит узкие лазейки, звериные норки и схованки.
Сейчас главное — уйти. Пусть Галь не волнуется, не переживает. А там...
А там им поможет Создатель. Не с теми связался Игмаген, не на тех напал. Суэмцы — это дети Создателя, и за ними стоит огромная сила. Да, суэмцы иногда бывают наивными и слишком добрыми. Но в этом как раз их сила. В доброте и честности.
А она, Лиса, явится к Игмагену в Тханур. Или сначала попробует добраться до тюрьмы и выведать что-то о своих братьях. Праведный Отец обещал ей много чего, и должен будет исполнить свое обещание.
Остановившись около толстого ствола огромного дуба, Лиса замерла и перевела дух. прислушалась — нет ли погони. Долго настраивалась на лесные звуки, сдерживала дыхание и оглядывалась, пытаясь разглядеть хоть малейшее движение вокруг себя.
Но лес, погруженный в утреннюю тишину, тяжело молчал. Временами лишь шумел в верхушках деревьев ветер, стряхивая с веток снег. Значит, не гонятся за ней. Не стали связываться...
И правильно, кому нужна какая-то девчонка замухрышка. Пусть себе едут вперед и везут Галиена.
Лиса просидела в своем убежище довольно долго. Замерзла, застыла совсем, и ледяной холод добрался сквозь овчинный жилет до самого сердца. А теплый плащ так и остался лежать у кострища.
Надо выбираться. Осмотреться, понять — убрались ли рыцари, или нет. Помочь Неину, если ему можно еще хоть чем-то помочь.
У берега Лиса заметила все ту же ворону. Знакомое карканье резануло воздух, точно треснувшие куски льда, падающие с горных склонов.
— Пошла вон, тварь, — буркнула Лиса.
К стоянке она приближалась медленно. Очень медленно и очень осторожно. Напрягая слух, всматриваясь в белизну снега за темными стволами. Почерневшее, потухшее кострище, разбросанные вещи. Раскинувшийся на снегу Неин.
Лиса кинулась к нему, хватилась за ворот, рванула деревянные пуговицы. Мокрые от крови пальцы заскользили, срываясь. Кровь еще теплая, еще сочится из раны, совсем немного.
Значит, Неин жив. Только как помочь ему? Стрела вошла немного в бок, разорвав кожу. Почему тогда Неин без сознания? Он в кольчуге, и больше ран нет. Что случилось?
Лису вдруг осенило. Стрела отравлена, они это всегда делают. Чтобы даже если и небольшая рана — все равно наверняка. Что же делать-то?
Лиса знала, что делать. Мать учила когда-то, давно еще. Когда показывала ядовитые растения, что встречаются на болотах. А тут, у реки, этого добра полным полно. Надо просто пойти и поискать нужные растения...
Лиса вновь кинулась к склону и, спускаясь, уже не обращала внимание на воронье карканье. Нужная травка, сухая, увядшая, отыскалась под снегом. Эти растения любят влагу, потому и растут около болот да рядом с руслом медленной реки. Надрать ее, соскрести коры дуба — она тоже помогает. И бегом назад, пока не стало совсем поздно.
Отвар надо делать на костре. И еще...
Еще надо было произнести заклинание и капнуть на шипящие угли собственной крови. Только после этого ставить котел с травяным отваром. Так делала мать, и другого способа Лиса не знала.
Слишком долго раздумывать было некогда — Неин уже совсем посинел и крепко сомкнутые ресницы его напоминали о вечном сне. Полоснуть ножом по пальцам и — скороговоркой знакомые, слишком знакомые слова. Мать говорила, что произнося это заклинание, становишься обязанным духам Днагао. Надо будет обязательно принести плату жрецам в храме — вот что говорила мать.
Только где они, эти храмы? В каких местах?
Лиса, пристроив котел с высыпанными в ледяную воду травами, отряхнула руки, оглянулась на Неина и тихо пробормотала:
— Извини уж меня, суэмец. Лечу как умею. Что получиться у нас — то и получиться. А дальше мне надо будет уходить. Оставлю тебя тут и пойду за братьями. Вот говорю с тобой, а ты и не слышишь меня. Но молчать я тоже не могу. Снедает меня такая тревога — что заорала бы на весь лес, да толку от этого не будет. Потому ты уж слушай меня, а я буду говорить. Лишь бы тишины этой дурацкой не было, да ворона не каркала над ухом, проклятая.
Лиса вздохнула. Нарочно громко принялась ломать ветки и подбрасывать в огонь. Проверила еще раз укрепление, на котором висел котелок. Прошлась в волнении вокруг огня, обругала медленную воду, что никак не закипает, прокляла еще раз ворону и еще раз объяснила Неину, что не может молчать и на месте сидеть тоже не может.
Наконец варево оказалось готовым. Процедив его через тонкую тряпицу, что нашлась в рюкзаке, Лиса поднесла отвар к Неину и, ловко управляясь с ложкой, потихоньку влила в него почти все, что было. Остатками обработала рану на шее, после смазала неизменной суэмской мазью. Уселась рядом, обхватила колени руками и склонила голову. Молиться Создателю больше не хотелось...
Глава 28
Лиса оставила Неина, как только он пришел в себя. Честно поделилась с ним продуктами из рюкзака и объяснила, что для того, чтобы вернуться в Суэму, надо сделать небольшой крюк, обогнуть Пристанище Утопленников и выбраться на тракт.
— Это не так далеко отсюда, найдешь, — заверила она.
Неин был еще слишком слаб, чтобы возражать. Он спросил, куда подастся Лиса.
— За братьями. Мне надо выручить братьев, я не могу ждать. И судьбу Галиена узнаю заодно.
— Может, лучше вместе? — без всякой надежды спросил Неин.
Лиса покачала головой. Еще набрать хвороста для огня Неин сможет. Подстрелить ворону и приготовить из нее жаркое тоже, пожалуй, сможет. Но быстро и долго идти пешком — вряд ли. Ему понадобиться дня три, чтобы придти в себя окончательно. Рыцарские яды — это не вам не шутки.
А ей, Лисе, надо торопиться. И так задержалась тут, возясь с противоядием.
Потому уже к вечеру, когда тусклое солнце уползло за кромку леса и резко надвинулись громадные тучи — Лиса шагала вдоль Зеленушки и понимала, что начинает угадывать местность. Конечно, вот еще чуть-чуть и будет излучина реки и дальше — мутный поток Песчанки, более быстрый и более мелкий. Там же и Костяной брод, прозванный так в честь огромных узких камней, белых и тонких, похожих на кости каких-то огромных древних животных.
Пустынно и тихо было в этих местах. Но чуть дальше, за редким леском должны быть две деревеньки, а за ними и Белое Озеро. До Тханура рукой подать.
Лисе не привыкать путешествовать одной, она не боялась, не робела. Наоборот, белая, как зимнее солнце, злость, подгоняла ее. Да, она маленькая и слабая, всего лишь девушка. Но уж она найдет способ отомстить Игмагену и за Галиена и за братьев. Даже если те живы и здоровы — Лиса все равно отомстит. Еще никто просто так не смел поднимать руку на детей рода Гойя. Мать успела научить Лису кое-каким премудростям, а предки по материнской линии когда-то служили в храме Днагао. Потому эти знания передавались еще с тех времен.
Лисе понадобилось полтора дня, чтобы добраться до города. Полтора дня практически безостановочного движения — лишь несколько часов сна в небольшом сарайчике на краю пришибленной деревеньки. И вот, на холме уже возвышается недостроенная Белая башня и скорбным напевом тянется звон колокольчиков на храмах Всех Знающих. Тханур, грязный и вонючий, мрачно нависал над снежными макушками холмов, скрипел телегами, бряцал оружием и гомонил многочисленной толпой.
Лиса была в брюках и в плаще, потому решила выдавать себя за мальчика и не натягивать на голову уродливое покрывало. Неудобно, когда шея затянута платком. Неудобно и неприятно. Сразу начинаешь чувствовать себя человеком второго сорта. Недочеловеком каким-то.
Лиса решила, что пора ей объявится перед святыми очами Праведного Отца, потому направилась к его хоромам. Широкий сруб, окруженный частоколом из толстых вековых стволов, даже не обтесанных как положено, казался ненавистным и мрачным. В воротах несли службу два рыцаря в белых плащах, с овальными щитами и заостренными кверху шлемами. Бородатые, здоровые, бритоголовые.
Лиса долго и упорно просила пропустить ее внутрь, говорила, что ее ждет Игмаген, что Праведный Отец знает, зачем она пришла. Уже не скрывала, что девушка, что приехала из Суэмы, что братья ее в тюрьме.
Все напрасно. С ней даже не разговаривали.
— Не велено пускать никого, — буркнул один, преградив вход копьем.
Лиса ругнулась долго и витиевато, помянув и потроха зменграхов, и бородатую голову Гусса — морского царя, и пожелав воинам посинеть и сдохнуть. После отошла на небольшое расстояние, пристроилась у стены и решила, что будет ждать. Когда-нибудь эта толстая лисица, этот сын шелудивой собаки выберется из своего дома, и тогда уже Лиса его не упустит.
Надвигалась ночь, холоднющий ветер нес запахи навоза, сгнивших овощей, людских нечистот, и еще какой-то гадости. Ну почему, почему на улицах Суэмы никогда не воняет? И тут Лиса вдруг поняла, что всю малую и большую нужду справляла в Суэме в специальных помещениях, в таких удобных туалетах — как там это называлось. И все мылось постоянно, и все было очень чистым. А тут, в Тхануре она сама лично уже пару раз забегала за покосившиеся сараи, следуя зову природы. Тут все гадят прямо под ноги, вот и вонь жуткая. И не убирает никто, а в Суэме люди мели улицы, мусор собирали в бумажные пакеты и закапывали в землю где-то за городом. И вообще все в той стране держалось в порядке, не то, что здесь, в проклятых королевствах.
Вон, идет женщина, вся закутанная в рваный грязный плащ, и за ней, цепляясь за ее юбку, четверо детей. Все чумазые, грязные, оборванные. Вряд ли эта женщина решит отмыть своих отпрысков от грязи, вряд ли надумает линий раз постирать одежду. А если и надумает, то где ей взять лохань для стирки? И на мыло тоже деньги нужны. Так что, лучше уж и не заморачиваться и жить в грязи.
В деревне и то лучше, там у Лисы во дворе колодец есть, и ведро есть для того, чтобы воду достать. И лохань для мытья и стирки тоже есть. Вот только на мыло не всегда денег хватало.
Лиса поежилась, проводила взглядом женщину и ее выводок, сплюнула и помянула зменграхов. Видать, в этот вечер Игмаген никуда не станет собираться. Да и то верно — в такую холодрыгу нечего нос из дома высовывать. Лучше сидеть себе у горячего очага, потягивать вино да пялиться на старинные карты... Интересно, прочитал Галь Праведному Отцу древнюю карту? Разобрал замысловатые письмена и знаки?
Раз не дождаться сегодня Игмагена — то надо наведаться к тюрьме. Там всегда можно получить известия об узниках. Пораспрашивать стражу, сунуть им пару монет суэмских — и все они выложат, все секреты и все тайны.
Нагнув голову, чтобы укрыть нос и щеки от режущих порывов ледяного ветра, Лиса пустилась чуть ли не бегом по слишком знакомой улице. Порадовалась про себя, что сейчас на ее ногах суэмские теплые ботинки и неяркий, невзрачный, но суэмский плащ, подбитый мехом. А под плащом безрукавка из овчины. Не страшно и ночь провести на улице Тханура. А иначе можно было бы легко замерзнуть на таком ветру. Мало что ли зимними утрами находят окоченевшие трупы бездомных?
На Лису оглядывались, некоторые мужчины бормотали вслед что-то неприличное. Но все принимали ее за юношу из состоятельной семьи, потому не связывались. Порядочная семья всегда отомстит за своего — это древнее правило соблюдалось в Нижнем королевстве. Кровная месть удерживала от преступлений гораздо лучше, чем заповедь Моуг-Дгана делать добро ближним.
Тюрьма встретила холодом, мертвой тишиной и четырьмя стражниками у самых ворот. Лиса, приблизившись и вступив в оранжевый факельный круг света, изобразила на лице милую улыбку и, увидев знакомого стражника — того самого, что вместе с Набуром приносил в камеру продукты для нее и братьев — обратилась к нему.
— Вечер правит... ой... хвала Знающим и Создателю... Я Лиса Гойя, мои братья остались в тюрьме. Ты узнаешь меня?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
