— Ты был напуган и не хотел пугать его этой новостью и...
— И я все равно, блядь, солгал ему. Он не собирается мириться с этим.
— Нет, это не так, — тихо сказала она. — Но мы будем здесь ради него. Все мы, и мы справимся с этим вместе. Давай сначала послушаем, что скажет Ксандер.
Он кивнул и поцеловал ее в губы.
— Хорошо. — Он бросил письмо на кофейный столик. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я не могу думать об этом прямо сейчас.
Зи поцеловала его в шею, скользнув руками по его груди.
— Хочешь заняться сексом в душе?
Он ухмыльнулся и шлепнул ее по заднице.
— Ты сегодня в отличном настроении, не так ли? — Когда она поцеловала его в шею, он ухмыльнулся. — Участвуй в забеге. Проигравший должен приготовить ужин.
Зи вскочила на ноги, запустила руку ему за шиворот и крепко погладила.
— Надеюсь, ты знаешь, что собираешься приготовить.
Он застонал, когда она отпустила его, и побежал вверх по лестнице. Он опередил ее у двери.
Секс.
В целом, воскресенье прошло замечательно, подумал он.
* * *
В следующий вторник днем Гарри, подавляя зевоту, занял свое место на уроке древних рун. За обедом он умирал с голоду и съел так много, что теперь чувствовал, что вот-вот впадет в легкую пищевую кому. Он наблюдал, как профессор Бабблинг вышла к началу урока, обсуждая их новый проект. Она хотела, чтобы они расшифровали три отрывка из древнего текста, в котором подробно описывались магические свойства рун. Сами отрывки были написаны на смеси кельтского, вавилонского и финикийского, и им нужно было разобрать каждое слово, чтобы понять, что хотел сказать отрывок, и объяснить, какая руна использовалась и почему.
Она разделила класс на партнеров. У них было две недели, чтобы закончить три отрывка и сдать работу. Гарри записал срок сдачи и принял от нее отрывки, и был удивлен, когда его поставили в пару с Мэнди Броклхерст.
Она ласково улыбнулась ему, когда он подошел к ее столу в конце класса.
— Привет, Гарри.
— Привет, — сказал он, присаживаясь. — Полагаю, мы будем партнерами. Мэнди, верно?
Она кивнула.
— Аманда, но все зовут меня Мэнди.
— Я просто Гарри, — сказал он, заставив ее улыбнуться.
"У нее очаровательная улыбка", — подумал он.
Она открыла учебник и украдкой взглянула на него из-под ресниц.
— Я слышала, что случилось с тобой после второго задания. Я знаю, что ты, вероятно, не хочешь говорить об этом, но я просто хотела сказать, что мне жаль, что это случилось с тобой. Никто и никогда не должен пытаться заставить кого-то влюбиться в него.
Гарри кивнул, его лицо вспыхнуло.
— Э-э, спасибо.
Мэнди улыбнулась и придвинула свой стул поближе к нему, чтобы они оба могли читать отрывок.
— Эм, признаюсь, вавилонские руны у меня получаются лучше, чем кельтские.
— Это работает, я думаю, что и сам немного лучше разбираюсь в "Селтике". Похоже, из нас получится хорошая команда.
Мэнди тепло улыбнулась ему, поправляя очки на носу.
— Я тоже так думаю.
Они провели последние десять минут урока, обсуждая, как разобраться с отрывками, и договорились встретиться в учебном зале на первом этаже после ужина, чтобы начать. Гарри попрощался с ней и, захватив свои учебники, направился в подземелья за двойными зельями.
Его немного нервировало то, что большая часть школы, казалось, была в курсе того, что произошло между ним и Ромильдой Вейн. Но после того, как новость о расследовании и окончательном закрытии "Винус Копиа" стала достоянием общественности, тема приворотных зелий сильно завладела умами всех присутствующих. Он всего лишь поцеловал ее (на самом деле, довольно часто), но все равно чувствовал, что над ним надругались. Все это заставляло его чувствовать себя довольно неловко.
Его друзья были великолепны и не сделали ничего, что могло бы заставить его чувствовать себя виноватым из-за того, что его одурачила эта девушка. Джинни сказала что-то резкое о ее мотивах, а Гермиона намекнула, что Джинни на самом деле стояла за шуткой с волосами Ромильды, но Гарри предпочел проигнорировать это. Он вообще не хотел думать о Ромильде Вэйн.
Но это было все, о чем он мог думать.
Ему казалось странным, что под действием любовного зелья он хотя бы отдаленно осознавал происходящее, только когда в комнате была Джинни. Он вспомнил, что в ее присутствии все казалось более ясным, но он не знал почему. Нет, он знал почему, с горечью подумал он.
Его чувства к ней менялись, и как бы он ни старался отрицать это, он знал, что это правда. Так же, как он знал, что ревнует ее к Майклу Корнеру. Конечно, он притворялся, что это не так. Он говорил себе и другим, что это просто потому, что он думал, что она могла бы добиться большего, но он лгал себе. Огромное количество снов, которые он видел, убеждало его в обратном. Он хотел быть тем, кто обнимет ее и поцелует, и каждый раз, когда он думал об этом, он ненавидел себя.
Они были друзьями.
Она была его первой подругой в жизни и была счастлива. У нее был парень, которого она, очевидно, обожала, и она всегда будет его подругой, пока он не сделает что-нибудь, что все испортит; например, не сделает какую-нибудь глупость и не скажет ей, что она ему нравится, после того, как он уже сказал ей, что они всего лишь друзья и не могут быть ничем большим. Мысль о том, что он может потерять ее, была невыносима, и он не хотел рисковать.
В последнее время он проводил много времени, размышляя о девушках и взаимоотношениях в целом. Он наблюдал, как Гермиона улыбалась и флиртовала с Виктором, когда тот делал ей комплименты на английском и болгарском языках; как они обсуждали сложные методы трансфигурации, а она жадно просматривала его собственные школьные работы, пытаясь узнать больше. Он наблюдал, как внимательно Виктор слушал ее рассказ о домашних эльфах, высказывая свое мнение о том, что, по его мнению, было хорошим выбором, а что нет. Он видел, как Гермиона с каждым днем влюблялась в него все больше и больше.
Затем он переводил взгляд на Рона. Они с Лавандой были неразлучны с самого бала, но, казалось, почти не разговаривали. В основном Лаванда сидела боком у него на коленях, пока они целовались, время от времени выныривая, чтобы подышать свежим воздухом и присоединиться к разговору.
Между Дином и Парвати по-прежнему все было кончено. Дин по-прежнему не хотел рассказывать, почему они расстались, но, похоже, по большей части он смирился с этим.
Уилл и Симус, казалось, с каждым днем все больше влюблялись друг в друга. Уилл всегда ел с ними или приносил Симусу что-нибудь на память: конфеты, цветы, а однажды даже заколдованную бабочку. Симус относился к нему так же: целовался в коридоре и пробирался ночью в постель к Уиллу, и наоборот.
Джинни и Майкл казались очень похожими. Они всегда держались за руки. Майкл просто наблюдал за ней с мягкой улыбкой на лице, а когда он поцеловал ее, чтобы прервать, она рассмеялась и поцеловала его в ответ.
Они все были счастливы.
Видя Джинни счастливой, он только отмахивался от собственных мыслей. Он был влюблен в нее, и теперь он это понимал. Он любил ее, конечно, любил; она была его первой подругой в жизни, и они многое пережили вместе. Она была одной из его лучших друзей и хорошо его знала, но это не означало, что он был в нее влюблен. Она была прекрасна, и он знал это, и иногда он ловил себя на том, что теряет концентрацию, когда ее волосы попадали в поле его зрения, теряясь в их красно-золотистом сиянии, но вряд ли он был влюблен в нее. Это была просто влюбленность, не более того, и после всего, что произошло с Ромильдой Вейн, и после Второго задания, последнее, что он хотел сделать, — это разрушить отношения, которые у них были.
Она была слишком важна.
Ему просто нужно было забыть о том, что он видит ее в другом свете, и сосредоточиться на предстоящем третьем задании.
Она не узнает.
Так было бы лучше для них обоих.
* * *
Джинни обсуждала с Колином его последние фотографии в редакции "Хогвартс геральд". Отдел новостей располагался рядом с больничным крылом, и Колин очень гордился тем, что у него есть собственный маленький стол.
— Ты видел Ромильду?
Джинни приподняла бровь.
— Нет, но ее волосы уже должны были прийти в норму, если бы не вонь, — добавила она с озорной усмешкой.
— Мадам Помфри не смогла избавиться от вони. Она испробовала все возможные заклинания, но ее волосы все равно пахли дерьмом, поэтому она побрила голову.
У Джинни отвисла челюсть.
— Она лысая?
— Гладкая, как попка младенца, — сказал Колин, широко улыбаясь.
Она хихикнула.
— О боже! Я не ожидала, что такое случится!
Колин ухмыльнулся ей.
— Пожалуйста, ты же знала, что эта тщеславная сучка, каламбур, не будет ходить с волосами, пахнущими человеческими экскрементами, в течение нескольких недель. Кроме того, Помфри даст ей зелье для роста волос, и через месяц она снова будет выглядеть как обычно.
Джинни усмехнулась.
— Мне должно быть стыдно, но она этого заслуживает.
— Согласен, — сказал ей Колин, скрестив руки на груди. — Это одна из причин, по которой я хочу использовать ее фотографии в статье.
— Я просто не уверена, что разговор с Гарри — хорошая идея, Колин.
— Я просто думаю, что это была бы важная статья для публикации, Джинни, но Гарри должен принять в ней участие. И я не буду писать о нем без его одобрения, но теперь все и так знают, что ему подсыпали любовное зелье. Это не вторжение в его личную жизнь, когда это больше не секрет.
Она нахмурилась.
— Я не утверждаю, что это так, я просто говорю, что, по-моему, Гарри предпочел бы забыть об этом.
Руки закрыли ей глаза, а губы коснулись уха и прошептали:
— Угадай, кто?
— Что ж, я надеюсь, что Майкл или кто-то еще будет проклят.
Он ухмыльнулся и развернул ее к себе.
— Это я. Что вы двое тут делаете?
— Колин считает, что должна быть статья о злоупотреблении любовными зельями, и он считает, что именно я должна убедить Гарри дать интервью одному из журналистов. Я не думаю, что он согласится на прямое интервью.
Майкл нахмурился.
— Слушай, я понимаю, Поттер был под кайфом и все такое, но, типа, нам все еще нужно это обсуждать? Я, конечно, не стал бы жаловаться, если бы какая-нибудь шикарная птичка так сильно захотела залезть ко мне в трусики. Ему нужно расслабиться.
Джинни хлопнула его по груди, когда он попытался наклониться для поцелуя.
— Ты упускаешь главное! Дело в том, что она лишила его возможности выбора! В этом-то и проблема!
Он пожал плечами.
— Я просто не вижу в этом проблемы. Я думаю, это комплимент. Он ей понравился, следовательно, приворотное зелье.
Глаза Джинни опасно сверкнули.
— Ты шутишь?
Майкл покачал головой.
— нет.
Джинни схватила его за руку.
— Пойдем со мной.
Майкл закатил глаза, когда Джинни потащила его из отдела новостей по коридору в пустой класс.
— Время поцелуев?
Джинни сердито посмотрела на него.
— Ты правда так думаешь? Что, поскольку Ромильде нравился Гарри, опоить его любовным зельем и лишить возможности выбора было вполне приемлемым способом привлечь его внимание?
— Послушай, я не говорю, что она поступила правильно. Я просто хочу сказать, что Поттер вышел из этого относительно невредимым. Он поцеловал симпатичную девушку. Ситуация разрешилась. Забудь об этом.
— Невредимый? — Воскликнула Джинни. — Майкл, он ранил своих друзей, пытаясь добраться до нее! Это не то, что мы можем просто игнорировать. Накладывать на кого-то любовные чары чрезвычайно опасно, потому что любовь опасна. Он мог пострадать!
Майкл притянул ее к себе за запястье.
— Я понимаю. Ты беспокоишься о том, что могло случиться. Но с ним все в порядке. С Поттером всегда все в порядке.
— Я хочу убедиться, что с ним все в порядке, разве я многого прошу?
Майкл поцеловал ее в лоб.
— Мне это в тебе нравится, Джинни, но Поттер — твой друг, а я — твой парень. Думаю, тебе пора начать уделять мне немного внимания.
— Я проявляю к тебе внимание, — сказала она. — Даже когда ты ведешь себя как ревнивый придурок.
— Я не притворяюсь ревнивым. Я просто думаю, что Поттеру нужно успокоиться и осознать, что у тебя есть парень.
— Он в курсе этого.
— Правда? Ты тот человек, по которому он будет скучать больше всего, Джинни!
— Потому что мы друзья. Я говорила тебе это сто раз!
— Ну, я дружу с Солли, но тебя, кажется, раздражает, когда мы проводим время вместе.
— Она твоя бывшая девушка!
Майкл ухмыльнулся ей.
— И что? Теперь мы просто друзья.
Джинни сердито посмотрела на него.
— Ты невыносим!
— И тебе это нравится, — сказал он, притягивая ее к себе для быстрого поцелуя. — Поцелуй меня.
Джинни так и сделала, наслаждаясь прикосновением его мягких губ к своим, но все еще была немного раздражена на него.
— Просто чтобы ты знал, ты не соскочил с крючка.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
— я знаю. Все равно поцелуй меня, я милый.
Она фыркнула.
— О, правда?
Но она не протестовала, когда он усадил ее к себе на колени и поцеловал. Она просто поцеловала его в ответ.
* * *
Гарри поймал себя на том, что его завораживает голубой оттенок линз ее очков. Это была их вторая встреча для участия в проекте, и он все время наклонял голову, наблюдая, как меняется цвет ее очков, как в них отражаются ее светло-каштановые волосы, и только когда она схватила его за руку, он снова привлек к себе внимание.
— Гарри, я говорил последние пять минут и знаю, что ты не слышал ни единого моего слова.
— Э-э, это неправда, — быстро сказал он, пытаясь снова сосредоточиться на том, что она только что сказала.
— Хорошо, тогда кто та ведьма, которая расшифровала первые кельтские руны?
— Э-э...
Мэнди только торжествующе улыбнулась ему.
— Ха!
Он улыбнулся ей.
— мне жаль. Я знаю, что этому нет оправдания, но сегодня мои мысли блуждают где-то далеко. Затем меня отвлек голубой оттенок твоих линз.
Мэнди, похоже, удивилась этому и сняла с себя толстую коричневую оправу.
— Это просто помогает при ярком освещении. Я надеваю их, только когда делаю уроки в школе.
— Они тебе очень идут, — сказал он, заставив ее покраснеть. — Я просто не могу сосредоточиться прямо сейчас и легко отвлекаюсь.
— Что ж, спасибо, — сказала она ему, надевая оправу обратно на лицо. — Но нам нужно вернуться к этому отрывку. Как я уже говорила, первая часть явно кельтская, и, по-моему, в ней рассказывается о королеве-воительнице. Но в следующей части речь пойдет о каком-то важном маге из Месопотамии. Я понятия не имею, как они связаны, или, может быть, я просто неправильно перевожу. Кельтские руны — не моя сильная сторона.
Она вцепилась руками в волосы и прикусила губу.
Он улыбнулся ей.
— Эй, ты любишь мороженое?
Мэнди взглянула на него, слегка приоткрыв рот от удивления.
— Что? Кто же не любит мороженое?
— Знаешь, здесь живут какие-то странные люди.
