— Да, спасибо, Минт. — Квестор открыл ящик своего стола. — А теперь, почему бы тебе не залезть туда, пока мы не увидим нашего посетителя? И держи рот на замке.
Он протянул руку к существу, собираясь аккуратно сложить его так, чтобы оно поместилось в ящике стола. Но дверь в его кабинет уже открывалась, пароль незнакомца сработал даже здесь.
Человек в скафандре вошел, остановился и закрыл за собой дверь. Он прислонил трость к краю стола и поставил белый кейс на пол. Затем он протянул руку и расстегнул застежку на шлеме. Шлем был выполнен в стиле рококо, с барельефами горгулий, украшавшими забрало. Он снял его с головы и положил на край стола.
К своему удивлению, квестор не узнал этого человека. Он ожидал увидеть одного из обычных церковных чиновников, с которыми ему приходилось иметь дело, но это был действительно незнакомец.
— Можно вас на пару слов, квестор? — спросил мужчина, указывая на стул со своей стороны стола.
— Да, да, — поспешно сказал квестор Джонс. — Пожалуйста, присаживайтесь. Как прошло ваше, э-э...?
— Мое путешествие с Пути? — Мужчина моргнул, словно на мгновение был одурманен абсолютной тупостью вопроса квестора. — Ничем не примечательно. — Затем он посмотрел на существо, которое квестор не успел спрятать. — Это ваше, не так ли?
— Мой Пеп... мой Пепнерминт. Мой Пепперминт. Мой любимец. Минт.
— Генетическая игрушка, не так ли? Дайте-ка угадаю: на треть насекомое-палочник, на треть хамелеон, на треть какое-то млекопитающее?
— В нем есть что-то кошачье, — сказал квестор. — Определенно кошачье. Не так ли, Пепперминт? — Он подвинул несколько зернышек к посетителю. — Не хотите ли, эм...?
И снова, к удивлению квестора, — он сам не совсем понимал, зачем вообще спросил об этом, — незнакомец взял щепотку семян и протянул руку к головке Минта. Он сделал это очень осторожно. Жвалы существа начали поедать семечки, одно за другим.
— Очаровательно, — сказал мужчина, не убирая руку с блюда. — Я бы взял одно себе, но слышал, что их очень трудно достать.
— Дьяволы для поддержания здоровья, — сказал квестор.
— Я уверен, что так оно и есть. Что ж, перейдем к делу.
— К делу, — сказал квестор, кивая.
У мужчины было длинное худое лицо с очень плоским носом и волевой челюстью. У него была копна седых волос, торчащих прямо надо лбом, жестких, как щетка, и математически ровных на макушке, словно срезанных лазером. В свете ламп комнаты от него исходило слабое голубое сияние. На нем была туника с высоким воротником и боковыми пуговицами, украшенная эмблемой Часовой башни: его странный, похожий на мумию скафандр пропускал свет сквозь трещины в своей оболочке. Но было в нем что-то такое, что заставило квестора усомниться в том, что он был священнослужителем. От него не исходил запах человека, в жилах которого течет кровь куэйхистов. Значит, какой-то высокопоставленный технический чиновник.
— Вы не хотите узнать мое имя? — спросил мужчина.
— Нет, если только вы сами не захотите мне сказать.
— Вам любопытно?
— Мне сказали, чтобы я ждал посетителя. Это все, что мне нужно было знать.
Мужчина улыбнулся. — Это очень хорошая политика. Можете называть меня Грилье.
Квестор склонил голову. Грилье был вовлечен в дела Хелы с самых первых дней существования поселения, со свидетельства первого исчезновения. Он предположил, что с тех пор семья Грилье продолжала играть важную роль в церкви, переходя из поколения в поколение. — Приятно видеть вас на борту нашего каравана, мистер Грилье.
— Я ненадолго. Просто хотел, как я уже сказал, перекинуться с вами парой слов. — Он перестал кормить Минта, рассыпав оставшиеся зернышки по полу. Затем наклонился, поднял белый чемоданчик и положил его себе на колени. Минт начал приводить себя в порядок, совершая молитвенные движения. — Кто-нибудь поднимался на борт в последнее время, квестор?
— Люди всегда приходят и уходят.
— Я имею в виду в последнее время, последние несколько дней.
— Ну, я полагаю, только Крозе.
Мужчина кивнул и открыл крышку своего чемоданчика. Квестор увидел, что это была медицинская аптечка. Она была полна шприцев, разложенных рядком, как маленькие остроголовые солдатики. — Расскажите мне о Крозе.
— Один из наших постоянных торговцев. Зарабатывает на жизнь в регионе Вигрид, держится особняком. У него жена по имени Линкси и сын Калвер.
— Они сейчас здесь? Когда я входил, то увидел, что к вашей машине прикреплен ледоход.
— Это его, — сказал квестор.
— Кто-нибудь еще приходил с ним?
— Только девушка.
Мужчина приподнял брови. Как и его волосы, они были цвета свежевыпавшего снега в лунном свете. — Девушка? Вы сказали, что у него был сын, а не дочь.
— Она путешествовала с ними. Не родственница, а автостопщица. Имя... — Квестор сделал вид, что напрягает память. — Рашмика. Рашмика Элс. Шестнадцать, семнадцать стандартных лет.
— Вы положили на нее глаз, не так ли?
— Она произвела впечатление. Не могла не произвести впечатление. — Руки квестора были похожи на два клубка угрей, скользящих друг по другу. — В ней чувствовалась уверенность, которую нечасто встретишь, особенно в ее возрасте. Казалось, она была с миссией.
Мужчина потянулся к чемоданчику и достал прозрачный шприц. — В каких отношениях она состояла с Крозе? Все по правилам?
— Насколько знаю, она была просто его пассажиркой.
— Вы слышали заявление о пропаже человека? Девушка сбежала от своей семьи в Вигридских пустошах? Местная полиция разыскивает возможного диверсанта?
— Это была она? Боюсь, я не сложил два и два.
— Хорошо, что вы этого не сделали. — Он поднес шприц к свету, его лицо исказилось за стеклом. — Иначе могли бы отправить ее туда, откуда она приехала.
— Это было бы нехорошо?
— Мы бы предпочли, чтобы она пока осталась в караване. Видите ли, она представляет для нас интерес. Дайте мне вашу руку.
Квестор закатал рукав и перегнулся через стол. Минт посмотрел на него, прервав свои омовения. Квестор не мог отказать. Приказ был отдан так спокойно, что не могло быть и речи о неповиновении. Со шприцем все было ясно: он пришел взять кровь, а не давать ее.
Квестор заставил себя сохранять спокойствие. — Почему она должна оставаться в караване?
— Так она доберется туда, куда должна. — Грилье ввел иглу. — Есть какие-нибудь жалобы из вашего обычного отдела закупок, квестор?
— Жалобы?
— На Крозе. О том, что он зарабатывает на своем барахле чуть больше, чем обычно.
— Обычное бормотание.
— На этот раз в этом, возможно, что-то есть. Девушка следила за его делами, не так ли?
Квестор понял, что его собеседник знает ответы почти на все вопросы, которые он хотел задать. Он наблюдал за тем, как шприц наполняется его кровью. — Она казалась любопытной, — сказал он. — Говорит, что ее интересуют реликвии скаттлеров. Считает себя в некотором роде ученой. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы позволить ей присутствовать. Это было решение Крозе, а не мое.
— Держу пари, что так оно и было. У этой девушки талант, квестор, божий дар: она может распознавать ложь. Она читает микровыражения на человеческом лице, подсознательные сигналы, которые большинство из нас едва замечает. Они кричат ей, как огромные неоновые вывески.
— Не понимаю...
Он вытащил шприц. — Девушка читала ваших переговорщиков по закупкам, видела, насколько искренними они были, когда говорили, что достигли своего предела. Посылая тайные сигналы Крозе.
— Откуда вы знаете?
— Я ожидал, что она появится. Прислушивался к знакам. Они привели меня сюда, в этот караван.
— Но она всего лишь девушка.
— Жанна д'Арк была всего лишь девушкой. Посмотрите, какое кровавое месиво она оставила после себя. — Он заклеил руку квестора пластырем, затем вставил шприц в специальную нишу сбоку чемодана. Кровь вытекла, когда механический поршень надавил на плунжер. Корпус загудел и задвигался сам по себе.
— Если вы хотите ее увидеть... — начал квестор.
— Нет, я не хочу ее видеть. По крайней мере, пока. Я хочу, чтобы вы не спускали с нее глаз, пока не доберетесь до Пути. Она не должна вернуться с Крозе. Ваша задача — убедиться, что она останется в караване.
Квестор опустил рукав. — Я сделаю все, что в моих силах.
— Вы сделаете все, что в ваших силах. — Все еще держа кейс на коленях, он протянул руку и поднял Пепперминта, зажав окоченевшее существо в кулаке одной из перчаток своего вакуумного скафандра. Другой рукой он схватил Пепперминта за переднюю конечность и оторвал ее. Существо дико забилось, издавая ужасный пронзительный свист.
— О, — сказал Грилье. — Смотрите, что я наделал.
— Нет, — ответил квестор, застыв в шоке.
Грилье положил истерзанное животное обратно на стол и сбросил оторванную лапу на пол. — Это всего лишь конечность. Там, откуда она взялась, было еще много чего.
Хвост Минта извивался от боли.
— Теперь давайте обсудим детали, — сказал Грилье. Он сунул руку в карман своего скафандра и вытащил маленькую металлическую трубочку. Квестор вздрогнул, не отрывая взгляда от своего изуродованного питомца. Грилье подтолкнул трубочку через стол. — Эта девушка — проблема, — сказал он. — У нее есть потенциал быть полезной настоятелю, хотя он пока об этом не знает.
Квестор старался говорить спокойно. — Вы действительно знакомы с настоятелем?
— Время от времени.
— Я имею в виду, вы бы знали, если бы он был жив?
— Он жив. Просто нечасто выходит из Часовой башни. — Грилье снова посмотрел на Пепперминта. — Для караванщика вы задаете слишком много вопросов, не так ли?
— Мне жаль.
— Откройте трубку.
Квестор сделал, как ему было сказано. Внутри, плотно свернутые, лежали два листка бумаги. Он осторожно вытащил их и расправил на столе. На одном было письмо. На другом — несколько загадочных пометок.
— Я не знаю, что мне с этим делать.
— Все в порядке, я расскажу вам. Письмо вы оставите здесь. Пометки, включая трубку, вы отдадите человеку по имени Пьетр.
— Я не знаю никого по имени Пьетр.
— Вам следует это узнать. Он пилигрим, уже на борту вашего каравана. Немного не в себе.
— Не в себе?
Не обращая на него внимания, Грилье постучал по чемоданчику, который все еще жужжал и булькал, анализируя кровь квестора. — Большинство циркулирующих штаммов вируса не особенно опасны. Они вызывают религиозные чувства или видения, но напрямую не влияют на самоощущение хозяина. У Пьетра все по-другому. Мы называем это DEUS-X. Это редкая мутация оригинального индоктринального вируса, которую мы пытались скрыть. Это ставит носителя в центр его собственного личного пространства. Он не всегда осознает это, но вирус перестраивает его восприятие реальности таким образом, что он становится сам себе Богом. Его будет тянуть к Пути, к той или иной ортодоксальной церкви, но он всегда будет чувствовать противоречие с общепринятой доктриной. Он будет переходить из одной секты в другую, всегда чувствуя себя на грани просветления. Его выбор будет становиться все более и более экстремальным, подталкивая его к все более и более странным проявлениям культа Халдоры, таким как наблюдатели.
Квестор никогда не слышал о DEUS-X, но религиозный тип, описанный Грилье, был ему достаточно знаком. Обычно это были молодые люди, как правило, очень серьезные и лишенные чувства юмора. В их мозгах уже было что-то, за что цеплялся вирус. — Какое отношение он имеет к этой девушке?
— Пока ничего. Я просто хочу, чтобы он завладел этой трубкой и этим листком бумаги. Для него это уже будет что-то значить, хотя он никогда не видел, чтобы пометки были написаны с такой точностью. Для него это будет все равно, что найти иллюстрированное Священное Писание, где раньше были только царапины на камне.
Квестор снова изучил бумагу. Теперь, когда он присмотрелся повнимательнее, ему показалось, что он уже видел эти знаки раньше. — Пропущенное исчезновение? — спросил он. — Я думал, это просто бабушкины сказки.
— Не имеет значения, бабушкины сказки это или нет. Это будет одно из тех странных поверий, с которыми Пьетр уже столкнулся. Он узнает это, и это подтолкнет его к действию. — Грилье очень внимательно изучал квестора, словно оценивая его надежность. Я договорился, что среди наблюдателей будет присутствовать шпион. Он расскажет Пьетру что-то о девушке, отправляющейся в крестовый поход, что-то, что уже было предсказано. Девушке, рожденной во льдах, которой суждено изменить мир.
— Рашмика?
Грилье изобразил рукой пистолет, направил его на квестора и издал щелкающий звук. — Все, что вам нужно сделать, это свести их вместе. Позволить ей посетить наблюдателей, а об остальном позаботится Пьетр. Он не сможет удержаться от того, чтобы не поделиться полученными знаниями.
Квестор нахмурился. — Ей нужно увидеть эти отметины?
— Ей нужна причина, чтобы встретиться с настоятелем. Другое письмо поможет — оно касается ее брата, — но этого может быть недостаточно. Ее интересуют скаттлеры, поэтому пропавшее исчезновение вызовет у нее любопытство. Ей придется довести дело до конца, независимо от того, насколько сильно ее инстинкты подсказывают ей держаться подальше от соборов.
— Но почему бы мне просто не отдать ей трубку прямо сейчас? Зачем нужна эта громоздкая шарада с наблюдателями?
Грилье снова посмотрел на Пепперминта. — Вы, правда, ничему не учитесь?
— Извините, я просто...
— Этой девушкой чрезвычайно трудно манипулировать. Она может мгновенно распознать ложь, если только лжец не абсолютно искренен. С ней нужно обращаться, не задавая вопросов, с абсолютно бредовой верой в себя. — Грилье сделал паузу. — В любом случае, мне нужно знать ее пределы. Когда я изучу ее на расстоянии, к ней можно будет обратиться открыто. Но до тех пор я хочу руководить ею удаленно. Вы — часть охраны, но вы также будете проверкой ее способностей.
— А что с письмом?
— Передайте это ей лично. Скажите, что это попало к вам через секретного курьера и что вы ничего не знаете, кроме этого. Внимательно понаблюдайте за ней и доложите о ее реакции.
— А что, если она задаст слишком много вопросов?
Грилье сочувственно улыбнулся. — Попробуйте соврать.
Медицинский кейс зазвенел, сообщая о завершении анализа. Грилье развернул его так, чтобы квестор мог ознакомиться с результатами. На внутренней стороне крышки появились гистограммы и круговые диаграммы.
— Все ясно? — спросил квестор.
— Вам не о чем беспокоиться, — ответил Грилье.
* * *
На своих личных камерах квестор наблюдал, как космический корабль-ракушка с рубиновым корпусом отделился от каравана. Он развернулся, и его маршевые двигатели отбросили дикие тени на ландшафт.
— Прости, Пепперминт, — сказал он.
Существо пыталось вытереть морду, его единственная оставшаяся передняя конечность неуклюже болталась по ротовому отделу, словно сломанный стеклоочиститель. Оно смотрело на квестора своими глазами цвета черной смородины, которые были не такими непонимающими, как ему хотелось бы.
— Если я не сделаю то, что он хочет, он вернется. Но чего бы он ни хотел от этой девушки, это неправильно. Я чувствую это. А ты чувствуешь? Он мне совсем не нравился. Я понял, что от него будут проблемы, как только он приземлился.
