Глаза Харкнесса едва заметно блеснули. Это был единственный недостаток в его вежливо-внимательном и невинном выражении лица, но он знал, что Бэбкок это заметила. Он всегда знал, что она проницательна; очевидно, даже проницательнее, чем он думал. И что, черт возьми, он сделал сейчас?
— Какая-то случайная "птичка" случайно рассказала тебе об этом? Я думаю, это то, что называется показаниями с чужих слов, ганни.
— Моя птичка вон там. — Бэбкок ткнула большим пальцем через плечо в сторону дежурного менеджера смены, который только что вышел через вращающиеся двери из кухни. — Он мой троюродный брат. Есть "слухи", а есть "понаслышке". Так что, да, я вполне уверена в своей информации.
— Что ж, это усложняет дело. — Харкнесс ухмыльнулся, глядя в свое пиво, затем сделал еще глоток и поставил кружку обратно на стол. — Видишь ли, дело в том, ганни, что официально я знаю ничуть не больше, чем ты.
— Официально, — повторила она.
— Конечно. Ты же знаешь, как это работает.
Она кивнула. Любой старший унтер-офицер "знал, как это работает". Иначе они не были бы старшими унтер-офицерами.
— Это действительно как-то связано с дамой Хонор, не так ли? — спросила она более тихим голосом, и он вздохнул.
— Да, — он пожал плечами. — Я и сам не очень-то в курсе. Это правда. Но, да. Насколько я понимаю, адмирал — или, может быть, капитан Корелл — узнали что-то о Саммервейле. Кое-что, о чем он рассказал шкиперу и полковнику Рамиресу. Итак, если бы мне пришлось угадывать, учитывая, что первоначально эти учения были запланированы на послезавтра на Мантикоре, а затем перенесены на завтра на Грифоне, и что капитан Маккеон и коммандер Венизелос вызвались с помощью "Принца Эдриэна" и "Аполлона" доставить на Грифон катер "Ники", поскольку она все еще находится на ремонте — я бы сказал, это потому, что на Грифоне есть кое-кто, с кем полковник очень-очень хочет поговорить.
Он отхлебнул еще пива, затем снова посмотрел на нее.
— Интересно, кто бы это мог быть?
Катер "Ника-один" и
Домик "Руалейн"
Горы Ардуус
Планета Грифон
Двойная система Мантикоры
28 марта 1906 г. э. р.
— Рейс "Ника", это "Ника-два". — В наушнике Айрис Бэбкок звучал чистый и спокойный голос майора Сьюзен Хибсон. — "Ника-два" потерял связь с "Ника-один" и принимает командование на себя, пока "Ника-один" не восстановит связь. Второй, конец связи.
Главный сержант тонко улыбнулась. Поскольку она служила в отряде космопехоты "Принца Эдриэна", коммуникатор ее скафандра не должен был быть подключен к сети "Ники". Без сомнения, ей следует позаботиться об устранении этого сбоя, как только она вернется на борт корабля. На данный момент ей просто придется довольствоваться этим, сказала она себе, и ее улыбка стала шире.
Если бы ее подозрения и нуждались в каком-либо подтверждении, то его можно было бы получить, если бы капитан не удивился внезапному отклонению "Ники-один" от запланированного маршрута полета. Не то чтобы ей требовалось подтверждение. Харкнесс оказался более крепким орешком, чем она ожидала. На самом деле, его было достаточно трудно расколоть, чтобы она почти — почти — поддалась искушению принять его заверения в том, что он на самом деле ничего не "знает" наверняка.
Тот факт, что он исчез на летной палубе катера, чтобы присоединиться к лейтенанту Тремэйну, как раз перед тем, как "Ника-один" отделился от своего места в шлюпочном отсеке "Принца Эдриэна", наводил на мысль, что она совершила бы ошибку, если бы сделала это. И тот факт, что "Ника-один" почти сразу же отклонился от курса шести других катеров, участвовавших в упражнении по десантированию, и проложил курс в сердце огромной штормовой системы — той самой штормовой системы, которой катера на тренировках обычно избегают как чумы, — был не менее красноречивым.
После всего этого отсутствие удивления у майора Хибсон было просто глазурью на торте. Это подтверждало, что Хибсон была в курсе того, что должно было произойти, хотя Бэбкок предположила, что официальная запись могла бы прикрыть задницу майора, если бы все пошло так плохо, как могло бы пойти. Не то чтобы участие Хибсон стало для Бэбкок большой неожиданностью.
Несмотря на все это, главный сержант была вынуждена признать, что меры безопасности в этом деле были чертовски жесткими. Она много лет знала Франсуа Ивашко, главного сержанта команды Рамиреса на борту "Ники", и Фрэнки ни словом не обмолвился с ней об этом. Позже она собиралась немного поговорить о том, как хранить секреты от старых друзей, но сейчас решила оставить все как есть, потому что, пока он не знает, что она что-то вынюхивает, то вряд ли что-нибудь предпримет по этому поводу. Но он должен был быть полностью в курсе дела, как и лейтенант Карлал и остальные сержанты штабного взвода. Весь взвод был вооружен электрошокерами, а не винтовками с лазерными целеуказателями и другим холодным оружием, как у остальных людей Рамиреса, что — официально — объяснялось тем, что штабной взвод должен был стать местной оппозиционной силой быстрого реагирования, и полковник решил, что оснащение его электрошокерами сделает ситуацию более "интересной" для атакующих его космопехотинцев.
И если кто-то из взвода Карлала действительно в это верил, то у Бэбкок были волшебные бобы, которые она хотела бы продать.
Не то чтобы кто-то из них знал. Не может быть, чтобы полковник — и Ивашко — не проинформировали весь взвод о том, что происходит на самом деле. И она была уверена, что они также предоставили каждому из сотрудников Карлала возможность отказаться от участия, учитывая, насколько секретной была вся эта операция. Все участники должны были знать, что последствия, если что-то пойдет не так, будут серьезными... и это, очевидно, имело для них ни на йоту не большее значение, чем для Айрис Бэбкок. Только не в том, что касалось Денвера Саммервейла и капитана Харрингтон.
Эта мысль привела ее к более непосредственным последствиям. Пришло время взглянуть правде в глаза, особенно если она не хотела оказаться запертой на катере с обычным экипажем, когда они доберутся до места назначения... чем бы оно ни было. Хотелось надеяться, что полковник не слишком разозлится, но был только один способ узнать об этом.
Она сделала глубокий вдох и выбралась из откидного сиденья на корме, в которое скользнула как раз перед тем, как закрылся люк. Старшина второго класса, стоявший на внутреннем конце посадочного туннеля катера, вздрогнул от неожиданности, когда она проплыла мимо него по туннелю. На самом деле он открыл рот, словно собираясь спросить, какого черта, по ее мнению, она делает, но его коэффициент интеллекта, очевидно, превышал размер его обуви, потому что он так же быстро закрыл его снова. И бортинженер катера очень внимательно смотрел в другую сторону, когда Бэбкок прошла через люк катера и исчезла в своем маленьком откидном кресле. Что бы ни случилось с Бэбкок, это дело космопехотинцев, судя по выражению ее лица, и ни с носа, ни с какой-либо другой части ее тела не было содрано кожи.
Кстати, об этом...
Главный сержант направилась по центральному проходу, когда катер начал ускоряться. Полковник Рамирес смотрел на свой дисплей, когда она остановилась у него за плечом, но затем, должно быть, заметил ее боковым зрением и повернул к ней голову.
— Почему не пристегнут, космо?..
Он замолчал, и его брови угрожающе нахмурились, когда он узнал ее. На мгновение в его темно-карих глазах вспыхнул гнев. Затем он вздохнул и покачал головой.
— Главный сержант Бэбкок, не могли бы вы объяснить мне, какого черта, по-вашему, вы здесь делаете?
Бэбкок обратила пристальное внимание на плакат с призывом на военную службу.
— Сэр! Главный сержант почтительно сообщает, что она, кажется, растерялась, сэр! У меня сложилось впечатление, что это был один из катеров "Принца Эдриэна", полковник!
— Ничего не поделаешь, сержант. — Рамирес снова покачал головой. — "Принц Эдриэн" еще не получал Модель 30.
— Сэр, я...
— Стойте на месте!
Рамирес поднял правую руку с поднятым указательным пальцем в жесте "Молчать, космопехотинец", затем повернулся и свирепо посмотрел на Франсуа Ивашко. Ивашко выглядел искренне удивленным, увидев ее, подумала Бэбкок, что либо хорошо говорило о ее скрытности, либо плохо о его осведомленности в ситуации, и он оглянулся на Рамиреса с некоторой опаской.
— Не думаю, что вы случайно зарегистрировали главсержанта Бэбкок в качестве внештатного наблюдателя, не так ли, ганни? — строго спросил Рамирес.
— Э-э, нет, сэр. Но...
— Что ж, в таком случае, зарегистрируйте ее сейчас же. Я удивлен, ганни! Вы знаете, как важны надлежащие документы. Теперь мне придется уладить это задним числом с майором Естаченко и капитаном Маккеоном!
— Да, сэр! — Ивашко широко улыбнулся. — Извините, сэр. Кажется, я только что уронил мяч, сэр.
— Не позволяйте этому повториться, — прорычал Рамирес, затем потряс поднятым указательным пальцем перед носом Бэбкок. — Что касается вас, главный сержант, вернитесь на свое место. И оставайтесь там, где я смогу присматривать за вами, чтобы убедиться, что вы ведете себя прилично на земле. Понятно?
— Да, сэр!
* * *
Горы Ардуус были известны во всей двойной системе Мантикоры своими горнолыжными склонами и почти в равной степени известны регулярностью и суровостью снежных бурь. По их меркам, сегодняшняя погода была на самом деле не такой уж плохой.
Однако это была низкая планка, и приземление было более энергичным, чем даже при самых грубых посадках на поле. Учитывая ветер, завывающий при скорости шестьдесят километров в час, в который попал "Ника-один", это было совсем неплохо. А катера КФМ были спроектированы для жестких посадок. "Ника-один" сильно раскачивался, пока старшина Хадсон, его пилот, не включил подфюзеляжную тягу и не зафиксировал его, но затем он сел ровно, как скала, и красная лампочка на передней переборке загорелась зеленым. Резкие щелчки отстегивающихся ремней безопасности наполнили салон, и Бэбкок подняла глаза, когда из кабины пилота появился лейтенант Тремэйн. Харкнесс следовал за ним по пятам, и каким-то образом пара военных флотских обзавелась собственными электрошокерами.
— Извините за это, полковник, — Тремэйн покачал головой. — Я знал, что навигационные системы выдают сигналы о возможных неисправностях, но не думал, что они совсем забарахлят.
Бэбкок отметила, что он не сказал, что навигационные системы вышли из строя; просто он не думал, что это произойдет.
— Такое случается, Скотти, — философски заметил полковник Рамирес.
— Ну, когда мы направлялись сюда, я заметил что-то вроде охотничьего или лыжного домика в двух-трех километрах к востоку отсюда, сэр. Я уверен, что там смогут указать местоположение любому бедному заблудившемуся космонавту, который постучит в их парадную дверь.
— Вы сказали, на восток? — Рамирес склонил голову набок, затем пожал плечами и повернулся к лейтенанту Карлалу. — Думаю, нам следует постучать в эту дверь, Гуннар, — сказал он.
— По-моему, это логично, сэр, — ответил Карлал.
* * *
Путь от катера до охотничьего домика был не слишком приятным.
Бэбкок знала, что официально Рамирес перенес свою высадку на Грифон, потому что хотел провести тренировку в зимнюю погоду, и никто не мог отрицать, что он ее получил. Температура была двадцать градусов ниже нуля... из-за завывающего ветра эффективная температура достигла минус сорока градусов. Подобная мелочь не представляла проблемы ни для кого, кто был одет в скафандр космопехоты, ни даже для менее прочных флотских скафандров, которые носили Тремэйн и Харкнесс, но метровые сугробы, плотные слои свежевыпавшего снега, который безжалостный ветер швырял им почти прямо в лицо, были чем-то совершенно иным. Их скафандры поддерживали внутри комфортную температуру и даже отводили излишки пота, но, чтобы по-настоящему оценить их, нужно было испытать на себе изнурительную нагрузку, связанную с преодолением горной местности в таких условиях.
Даже шлемы космопехотинцев плохо видят сквозь этот воющий снегопад, но разведывательные беспилотники, которые использовали главный сержант Ивашко и первый сержант Макэлрой, были сконструированы для работы в еще худших условиях. Они сверху выводили данные на тактические дисплеи космопехотинцев, когда те пробивались сквозь шторм, и Бэбкок нахмурилась, когда на ее дисплее появились значки тепловых сигналов людей. Их было десять, пять пар, расположенных по периметру нарочито архаичного охотничьего домика, несмотря на непогоду.
Очевидно, что у них должно было быть собственное превосходное снаряжение для холодной погоды, но, изучая дисплей, Бэбкок поняла, что все они также прятались с подветренной стороны под любыми ветрозащитными средствами, какие только могли найти. Тот факт, что они вообще были там в такую погоду, многое говорил о паранойе того, кто приказал им следить за периметром, но они явно не были самыми бдительными часовыми в истории человечества.
— Полковник, — сказал лейтенант Карлал по коммуникатору, — Не хочу показаться подозрительным или что-то в этом роде, но должен сказать, что это похоже на периметр безопасности. Вам так кажется, сэр?
У юноши явно было будущее в голографической драме. Ему удалось изобразить искреннее удивление.
— Теперь, когда вы упомянули об этом, это действительно так, лейтенант, — ответил Рамирес. — Что видят беспилотники, ганни?
— Вообще-то, сэр, я думаю, лейтенант прав. Взгляните на это. — Ивашко вывел данные на экраны мониторов Рамиреса и Бэбкок. — Кем бы ни были эти люди, они не просто стоят по уши в снегу, они несут с собой серьезное снаряжение. У них есть пульсерные ружья, холодное оружие и даже пара легких трехствольников, обслуживаемых расчетами. Это чертовски большая огневая мощь для группы гражданских лиц.
— Я бы согласился, — сказал Рамирес. — Это та огневая мощь, которую использует тот, кто активно ожидает неприятностей. Не уверен, что я хочу просто подойти к ним, особенно при такой видимости. Меня бы не удивило, если бы они сначала не поняли, что мы космопехотинцы, и если они по какой-то причине уже настроены агрессивно, это могло бы обернуться плохо. Было бы неприятно, если бы они решили сначала стрелять, а потом задавать вопросы.
— Ну, у нас есть электрошоковые ружья, сэр, — услужливо подсказал Ивашко. — Это не причинит им вреда, разве что, возможно, вызовет головную боль, когда они придут в себя. И это гарантирует, что никто с нашей стороны случайно не получит пулю.
— Разумное замечание, ганни, — кивнул под шлемом Рамирес. — Гуннар, думаю, что ганни Ивашко говорит по делу. Я, конечно, возьму ответственность на себя.
— Есть, сэр! Первый сержант, давайте распределим наших людей по местам.
— Есть, сэр, — подтвердил Макэлрой и начал отдавать собственные приказы.
Казалось, это заняло гораздо больше времени, чем следовало бы, из-за глубокого снега и ужасной погоды, но люди Карлала были хороши. Бэбкок стояла за спиной Рамиреса, в окружении Харкнесса и лейтенанта Тремэйна, наблюдая за своим дисплеем, на котором всего через семь минут высветился сигнал готовности.
