Закон о чистоте крови - 1. Слуги богини

Следующие два дня прошли все в том же розово-золотом флере счастья, радости и беззаботности.

Мы гуляли, разговаривали, он почти все время проводил со мной, и, похоже, именно из-за этого здравый смысл и спал мертвым сном, а вот сердечко пело песенки о любви. Мы, наверное, вели себя как влюбленная пара. Все время вместе, постоянные улыбки, касания якобы невзначай. Ночами же реальность прятала тягучая пелена страсти. С каждой минутой барьеров становилось все меньше и меньше, а сегодня... после всего... он обернулся, и засыпала я уже в объятиях-обвитиях нага.

Меня приручали. Планомерно, организованно... по плану.

Но розовые очки упали с глаз довольно быстро. Я просто встала раньше, чем обычно, гораздо раньше. Инея рядом не было, и глупая Лали решила сделать сюрприз, а потому на цыпочках пошла искать возлюбленного. В столовой его не оказалось, дверь в подвалы тоже была закрыта, а потому оставался только кабинет.

Там я его и нашла.

Дверь была приоткрыта, Инейран стоял ко мне спиной, общаясь с кем-то по зеркалу. Сначала я хотела уйти, потому что обсуждались сугубо деловые вопросы. Я даже ощутила минутный укол вины за то, что отвлекаю Инея от дел.

Я развернулась. Я даже сделала шаг в сторону лестницы. А потом сердце оборвалось и кровь застыла в жилах.

— Как с девочкой? Все идет по плану. — Ленивый голос Инейрана, в котором патокой переливается довольство собой и жизнью.

Я сделала мягкий шаг к противоположной стене, чтобы он меня даже случайно не увидел. Но мне... мне было видно и широкую спину, и гордую посадку головы, и красивую темноволосую нагу — собеседницу по ту сторону зеркала.

— Это хорошо, — звонко рассмеялась она, заправив за ухо прядь волос цвета черного шоколада. — А то работа не ждет, а ты из-за своего помешательства на малышке в последние месяцы и так не отдаешься делу полностью, как это было прежде.

— Скоро все вернется на круги своя. — Чуть заметная улыбка тронула губы стоящего ко мне вполоборота Инейрана. — Ты сама знаешь, что сладок лишь запретный плод.

Я так сильно сжала кулаки, что боль от впившихся в кожу когтей обожгла ладони. Вот, значит, как. Ну, что же... ты знала, Лалидари, ты сама все знала. А что предпочла закрывать глаза — твои проблемы.

— Вот только мне интересно, как ты девчонку уболтаешь на секс с тобой-нагом, — любопытно взглянула на него женщины.

— Прости, Хемина, но это личная и интимная тема, — ровно отозвался господин Дальварис, которому мне просто зверски захотелось проредить волнистые рыжие волосенки! Тем временем этот почти лысый, хоть и не подозревающий о грядущей трагедии наг продолжил:

— Невзирая на то, какие отношения связывали нас ранее, это я с тобой обсуждать не стану.

— А зря, — мурлыкнула змея, прищурив карие глаза. — Мы же пробовали в таком же раскладе... Хочешь, я поговорю с девочкой? Чтобы не боялась. Ведь это потрясающе!

У меня глаза на лоб полезли. Вот же рыжий змеиный сын! Он нас еще и со своей бывшей любовницей обсуждает! И хорошо, если бывшей!

— Хена... — с улыбкой покачал головой Инейран. — Ты не боишься, что супруг узнает? Он и так в мою сторону зубами щелкает. Он же в курсе, что мы... дружили раньше.

Ага... на горизонтали дружили. Хотя, почему сразу горизонталь?! Есть немало иных вариантов. Иней говорил... вчера ночью, когда нашептывал на ушко все то, что желал бы сделать. А я еще, дур-р-ра, хоть и смущалась до крайности, но загоралась желанием.

— Ну, так все в прошлом, — светло улыбнулась Хемина. — А малышка? Наверное, пока не пугаешь, совращаешь и доводишь до крайности, не переступая черты. Да, в любовных играх ты был чудо как хорош...

— Ты мне льстишь, — прищурился наг.

— Ни капли, — отозвалась брюнетка в зеркале. И да, я могла бы это подтвердить, таки не льстила. Нага все продолжила говорить, а я продолжила слушать. — А не жалко время терять? В твоем распоряжении всего пара недель.

— А кто сказал, что только пара недель? — цинично хмыкнул Инейран. — Если все пройдет по плану, она останется со мной до тех пор, пока я этого хочу.

Вдох-выдох, ио Лалидари. Вдох-выдох. Пока — слушать и запоминать. Думать и действовать мы будем потом. Злиться, страдать и плакать — тоже.

— Хитрый змей, — расхохоталась его собеседница. — Ладно, Инейран, я отключаюсь. Все дела уже давно обсудили, потому я пошла исполнять твои же распоряжения.

— Давай. А я пошел к моей девочке.

— Как ты ее... 'Моя девочка'.

— Все именно так, — поднялся медный подлец. — Это моя девочка, пока я того желаю. Так было всегда. Драгоценности, запахи, женщины... это все мое, если я того хочу.

— Инеран, Инейран... — грустно посмотрела на него Хемина. — А не боишься, что однажды твоя игра, твой четкий план даст сбой? Или 'драгоценность' на пути не захочет тебе принадлежать. Да, для тебя это сейчас охота, н ради Лалидари ты задействовал все свои связи, ты даже кольцом воспользовался! Не легче ли признать хотя бы вероятность того, что сейчас все иначе, и не действовать по привычной схеме.

— Абсурд, — встряхнул головой Инейран. — Лали — наваждение. Ровно до того момента, пока не станет... изученной. Ты же меня знаешь... Возвращался я только к тебе.

— И то потому, что обязательств не было, мы просто скрашивали друг другу время не только общением, — иронично фыркнула Хемина. — Да, я помню. Помню и то, что ты всегда добивался вожделенной цели.

— Вот и умница. Поэтому не говори ерунды. Тем более, что мне тоже пора. Лаборатория ждет, а вечером... есть все шансы, что мои муки неудовлетворенности закончатся. Девочка почти созрела.

— Тогда удачи, рыжий.

По щеке скользнула обжигающе-горячая капля, я подняла руку и коснулась кожи, с какой-то отстраненностью глядя на блестящие от соленой влаги пальцы. А потом развернулась и, осторожно ступая, пошла к лестнице.

У меня мало времени. Очень мало.

ГЛАВА 9

Убежать не получится. Это будет очень глупый поступок. У меня нет денег, а свободно явиться домой я смогу только после истечения срока договора.

На улице я тоже далеко не уйду. Поймают и сопроводят обратно в цепкие лапы господина Дальвариса.

Но показывать, что я знаю, тоже нельзя. Иначе меня мигом перестанут уговаривать, ведь это будет бесполезной тратой времени. Просто потому, что уговоры станут бессмысленны: сколько не обхаживай, сама я все равно не сдамся.

Стало быть, я вновь встречусь с тем, кто раздавит и не поморщится, с тем, кто не будет обо мне думать. А я хочу, чтобы все прошло ровно и благополучно. Хотя бы для тела.

Когда я поднялась на второй этаж, то машинально свернула в сторону спальни Инейрана, которая за последние дни стала 'нашей'. Остановилась и горько рассмеялась, понимая, насколько он был прав. Во всем. Он все рассчитал.

Развернулась, намериваясь уйти в ту комнату, которую мне выделили сначала, но остановилась через несколько шагов.

Нельзя. Вызовет подозрения. Я должна быть по-прежнему безмерно влюбленной кошкой. И я вернулась в ту спальню, где по ночам говорила с ним, изнемогала от удовольствия в сильных руках, слушала сладкую ложь. Хотя... он ни словом мне не солгал! Он просто очень талантливо преподносил свои истинные намерения в приемлемом для меня свете.

Я прислонилась к двери, но сдержала порыв сползти на пол, обхватить колени руками и разрыдаться. Нет, Лалидари! Сначала думаем. И не разбито у меня сердце... пока все хорошо. Трещинами пошло, конечно, но это вроде даже лечится. Значит, оправданий истерике у тебя нет, глупая змейка.

Для начала мне нужно время. Очень. А значит, мы ложимся 'спать', потому что тормошить он меня не должен, следовательно, у меня будет еще как минимум пара часов.

Вещи полетели на пол, я быстро вытащила из шкафа рубашку бессовестного обманщика и на миг застыла, судорожно сжимая мягкую ткань. Меньше чем через минуту нырнула в постель, накрываясь одеялом. Вовремя.

Тихо скрипнула дверь, послышались легкие шаги, и кровать прогнулась под весом мужского тела. По моему боку прошлась сильная ладонь. Иней откинул с лица прядь волос и осторожно поцеловал в щеку со словами:

— Солнышко, а что это ты спать улеглась?

Я что-то пробормотала и сделала попытку спрятаться под подушку. Отчасти ради соответствия роли, отчасти потому, что ресницы неожиданно стали влажными. А показывать нельзя, ни в коем случае нельзя!

— Лалиша, — меня лишили пуховой защитницы, и мужчина подул на ухо, отчего по предательскому телу побежали мурашки.

— А? — Я 'сонно' открыла глаза и 'непонимающе' посмотрела на Дальвариса. — Мм? Что такое?

— Ничего, — улыбнулся Инейран и прижался к губам в нежном поцелуе. — Спи, хорошая моя девочка.

И новое касание... И непослушные пальцы путаются в рыжих волосах, а внизу живота поселяется привычное тепло и легкое томление. Пока это не превратилось в жар, я отстранилась и, хлопнув ресничками, сказала:

— Что-то сморило меня... ты не будешь сильно скучать, если я пару часиков отдохну?

— Найду чем заняться.

— Вот и отлично, — чтобы соответствовать прежней роли, я потянулась к нему и коснулась губ, тут же отстранившись с хихиканьем. — Я отдохнуть хотела, а с тобой это не получится.

— О да, — самодовольно согласился Иней и чмокнул в кончик носа, нежно сказав: — Спи, сокровище.

'Драгоценность'...

Он ушел. А я лежала, глядя в потолок и ни о чем не думала. Ни о чем не плакала. А затем пришло осознание, что я хочу, чтобы это все закончилось. Сколько осталось? Всего-то десять дней выдержать. Десять дней фальши, улыбок и смеха, чтобы слезы не покатились. Десять дней, сжав зубы, ради цели впереди.

Ради будущего в Адамантовой академии. Ради того, чтобы по истечении этих десяти дней насладиться реакцией этого коллекционера 'драгоценностей', когда я скажу, что мне ничего больше не надо. Что я с ним не останусь.

Но чтобы момент триумфа настал, сейчас мне просто необходимо прогнуться под обстоятельства. Он считает, что через несколько дней я спокойно отдамся змеелюду? Ха! Нет, милый... мы еще посмотрим, кто кого тут поимеет.

Кстати, если он у меня будет первым не в виде нага, а в человеческой ипостаси, то это просто двойная победа! И, возможно, не придется терпеть рыжего интригана дольше необходимого.

Он меня хочет. Очень хочет и с трудом сдерживается. Вчера у него не было разрядки, потому что я боялась его в той ипостаси, и этот 'понимающий' чешуйчатый козел, разумеется, не настаивал. То есть, он будет несдерждан и, возможно, удастся его соблазнить.

Сплошные плюсы! Мне будет не так больно, потому что наг все же крупнее человека, и, возможно, удастся сократить срок своего 'заключения', но и я его морально та-а-ак поимею!

Ну, что же... кажется, я ему должна кое-что? Заодно и должок отдам. Ой как отдам!

По губам блуждала горько-радостная улыбка, и я принялась продумывать, как лучше всего подобраться к этому скользкому дельцу. Конечно, в идеале — подмешать что-то возбуждающее, но, к сожалению, это нереально. Он все же парфюмер... не удастся обмануть. Ну и ладно! Так справлюсь. Я сама для Инейрана ходячий афродизиак.

А если и не выгорит эта затея, то всегда могу навешать лапшу на уши, что была так охвачена страстью и так далее. Плюс невинно похлопать ресничками и сказать какую-нибудь глупость. Этот самоуверенный подлец должен поверить.

А потом я и правда уснула... Видимо, сказались переживания этого дня. Проснулась уже в темноте. Свет лился лишь из полуоткрытой двери. Шума воды слышно не было, видать, мое несчастье просто спокойно лежало в ванне.

Сон слетел почти в мгновенье. Почти сразу после этого слетела и рубашка Инейрана, а я, оставшись лишь в белье и чулках, в которых и спала (все же не думала и правда отрубиться) стащила с кровати простынь и закуталась в нее. Продуманно так закуталась. Так-с, плечики должны быть обнажены, так же, как и верхняя часть груди, а при движении полы ткани просто обязаны расходиться, обнажая ножку до бедра. С лица гоним предвкушающий оскал и натягиваем сонно-мило-невинное выражение.

Вся бравада покинула меня около двери, отправляя на эту авантюру в одиночестве. Я знала, зачем туда иду. Покосилась на стенку, за которой прятался бар, и на цыпочках направилась к нему. Взяла первую попавшуюся бутылку и сделала парочку немаленьких глотков.

Решимость и пьяный авантюризм явились почти сразу, и мы с ними смело толкнули створку, входя в ванную. Я огляделась... и застыла. Он спал. Расслабленно лежал в воде, откинув голову на бортик, и распущенные волнистые волосы пушистым покрывалом рассыпались вокруг. Черты лица, обычно такие резкие, сейчас казались гораздо более спокойными. Все же, распущенные волосы его и правда преображали...

Взгляд сам собой спустился ниже, по сильной шее, к плечам и груди... к животу, открытому лишь до пупка: все, что было ниже, скрывала белоснежная пена. У меня почему-то сбилось дыхание. Инейран, ты демонически красивый подлец. И это хорошо. Мне же проще. Ведь я тоже неравнодушна... Более чем.

Когда я вновь посмотрела на его лицо, то вздрогнула, поймав прямой взгляд темных глаз.

— Лалиша, — облизнул губы Иней и с тихом стоном потянулся. Мышцы красиво заиграли под бархатной кожей, и я застыла, вспоминая, какая она нежная под пальцами, и как чутко он реагирует на мои прикосновения.

— Добрый... вечер?

Почему-то у меня это прозвучало вопросительно.

— Здравствуй, — улыбнулся в ответ рыжий и сел. — Ты купаться?

— Я подожду, когда ты выйдешь, — смутилась я и опустила глаза к голубым плиткам на полу.

Нет, а что, нестись к нему, теряя простынь? Он первый и заподозрит неладное.

— Иди сюда, — хрипловато прозвучало в ответ. — Ты мне еще кое что должна, помнишь?

Оба-на! Сам вспомнил! Удачно, очень удачно. Если бы я заговорила о долге, было бы не то. Хотя бы потому, что недостоверно.

— Помню, — прошелестела я, делая шаг назад.

— Ну куда же ты, — в комнате прозвучал низкий смех, послышался плеск воды... и шаги мокрых ног. Взгляд я поспешно подняла на лицо. Смотреть там тоже было на что, и это гораздо более безопасно. Как для решимости, так и вообще... Испугаюсь и убегу еще. Я как-то за эти дни только в темноте его голым лицезрела, а днем если что и видела, то мельком.

— Мм. — Он уткнулся носом мне в волосы и осторожно поцеловал висок, одной рукой обхватывая за талию и притягивая к мокрому телу. — А я скучал.

— И я, — почти неслышно отвечаю и вздрагиваю, когда подбородка касается его ладонь, а по дрогнувшим губам проводят влажным пальцем.

— Милая, нежная... — Простынь мягко, но настойчиво тянут вниз, и я разжимаю пальцы, оставаясь лишь в кружевном белье. — Умм... а почему ты в таком виде, хорошая моя?

— Не сняла, — покраснела я и попыталась все же удержать соскользнувшую на уровень талии ткань. Он отвечает тихим смехом, перехватывает руки, поднося к губам, и, удерживая мой взгляд, начинает медленно целовать каждый пальчик, чтобы в конце коснуться и середины ладошки. А у меня уже в глазах от волнения все плывет, кроме его облика. Дыхание все чаще, румянец все гуще, решимость все призрачнее. Как же хорошо, что мне не нужно ничего делать, лишь до поры до времени поддаваться этому соблазнителю.