Хотя Малакка занимала ключевое положение в проливах и притягивала к себе значительную часть торговли между Индией, Индонезией и Китаем, она с самого начала была чрезвычайно уязвимой. Город зависел от возможности импортировать продукты питания из соседних стран, и эта зависимость побудила португальцев предложить защиту различным государствам вдоль берегов Малайзии и Суматры. В 1521 г. португальцы построили форт в Пасаи на Суматре и стремились контролировать дела этого небольшого государства и соседнего Педира. Два года спустя они были изгнаны, когда Пасаи, а затем Педир были оккупированы растущей державой Аче 45. Португальцы в ответ заключили союз с батаками на западном побережье Суматры, и Мендес Пинто в своей беллетризованной автобиографии утверждает, что он был отправлен в качестве посла из Малакки для укрепления этого альянса 46. Хотя Аче еще не был в состоянии бросить вызов Малакке, он с самого начала был воинственным исламским государством, которое опиралось на поддержку со стороны осман и стремилось создать коалицию интересов против португальцев и их притязаний на коммерческую монополию в проливах. Малакке также пришлось столкнуться с конкуренцией со стороны султаната Джохор на Малайзийском полуострове, и в 1517 и 1525 гг. она отразила попытки армии Джохора захватить город.

Выживание Малакки зависело от способности португальцев предотвратить любой союз между Аче и Джохором, а ее процветание — от способности португальских кораблей, курсировавших в проливах, заставлять морских торговцев платить пошлины на таможне Малакки. Хотя купцы, базировавшиеся в Малакке, вели значительную торговлю и на официальных кораблях Короны совершались регулярные рейсы к побережью Коромандела и в Бенгальский регион, никуда не деться от того факта, что Малакка под властью португальцев была прежде всего базой, откуда португальские военные могли охотиться на азиатские суда.

Тамильское побережье

В 1520 г. вице-короли стали назначать капитана, в чьи полномочия входил промысел жемчуга вдоль юго-восточных берегов Индии. Он был чиновником Эстадо да Индия, хотя официального поселения или fortaleza, который служил бы его резиденцией, не существовало, за исключением небольшого глинобитного форта, построенного в Ведалае. У капитана было несколько небольших лодок, укомплектованных примерно дюжиной португальских солдат, и его обязанности заключалась в защите жемчужного промысла и покупке жемчуга от имени Короны. Уже в 1524 г. капитан выдавал охранные грамоты (картажи) и вымогал дань у местных правителей. После того, как правитель Каликута безуспешно попытался изгнать португальцев в 1528 г., их контроль над побережьем был укреплен решением местных кастовых старейшин в 1532 г. принять христианство. Это обращение привело парава (касту ловцов жемчуга) под юрисдикцию padroado real, и с ними обращались как с подданными короля Португалии. Они стали целью первой великой проповеднической миссии Франциска Ксавьера в 1542-1543 гг., хотя за обращением рыбаков, живших на острове Манар, быстро последовали гонения, и шестьсот из этих новых христиан были убиты их сувереном, правителем Джафны 47. Таким образом, официальная империя была расширена до крайней юго-восточной оконечности Индии, даже несмотря на то, что официального поселения португальцев в этом районе не было 48.

Шри-Ланка

Торговля корицей, слонами и драгоценными камнями со Шри-Ланки была одной из отраслей азиатской торговли, которую португальская Корона уже на ранних стадиях решила взять под свой контроль. Эта политика мало чем отличалась от политики, проводившейся на Малабарском побережье. Португальцы искали союзника на Шри-Ланке, с которым можно было бы заключить торговый договор, который обеспечил бы королевским факторам привилегированное положение по отношению к другим купцам, и особенно к мусульманским торговцам из Каликута. В 1518 г. вице-король Лопо Суареш де Альбергария основал укрепленную факторию в Коломбо и после подавления кратковременного сопротивления заставил короля Котте (королевства, которое занимало большую часть равнинной Шри-Ланки) объявить себя вассалом дона Мануэла. Соглашение, выгравированное на листах чеканного золота, предусматривало ежегодную выплату дани в размере 300 бахаров корицы, двенадцати колец c рубинами и шести слонов 49. По этому соглашению король был поставлен в гораздо более подчиненное положение по отношению к португальцам, чем правители Малабарского побережья, которые считались скорее друзьями Португалии, чем ее вассалами 50. Форт Коломбо, который в 1519 г. был перестроен из камня с использованием раковин жемчужных устриц для производства извести, сразу же стал центром враждебности купцов из Каликута. Форту пришлось выдержать длительную осаду, и, как сообщает историк Барруш, во время одной из вылазок из форта португальцы схватили живших в городе женщин и детей, привязали их к дверным косякам, а затем подожгли город 51.

В 1521 г. португальцы решили покинуть форт Коломбо из-за затрат на его оборону. Однако в том же году умер правитель Котте, где должны были находиться коричные леса, и королевство было разделено между тремя претендентами. В этой ситуации ожесточенного соперничества поддержка португальцами принца Бахуванаки, который контролировал сам город Котте, стала крайне важной 52. Португальцы оказали правителю военную и коммерческую поддержку в обмен на его согласие изгнать купцов из Каликута, выплачивать дань корицей королю Португалии и разрешить португальцам быть единственными покупателями корицы. В войнах в Шри-Ланке в 1530-х гг. португальские войска активно, хотя и не всегда успешно, поддерживали Котте, и эти отношения были подтверждены в начале 1540-х гг., когда посольство из Котте отправилось в Португалию и получило дополнительные гарантии португальской защиты. Тем временем португальские миссионеры и наемники также начали проникать в Канди в центральной Шри-Ланке, а после 1544 г. — и в тамильское королевство Джафна на крайнем севере острова.

Политика Португалии в Шри-Ланке демонстрирует сильные и слабые стороны Эстадо да Индия. Португальцы максимально использовали свои ресурсы, заключающиеся в морской мощи и владении огнестрельным оружием, и их попытка низвести короля Котте до статуса короля-клиента, платящего дань Португалии, во многом соответствовала политической модели, которой придерживались португальцы в своих отношениях с другими правителями побережья Индийского океана. Позиция португальцев в Коломбо была практически неуязвимой, поскольку город можно было относительно легко укрепить и снабжать с моря. Однако португальцы столкнулись с большими трудностями в установлении какой-либо власти за пределами городских стен и были не в состоянии контролировать производство корицы или основать на острове собственную колонию с прямым управлением 53. Хотя они проявляли активный интерес к покупке корицы и к другим отраслям торговли, их присутствие оставалось присутствием военной элиты, вымогавшей у своих союзников дань и коммерческие уступки, а когда представлялась возможность, просто прибегавшей к грабежу. Жуан де Барруш, например, описывает, как Мартим Афонсу, которого Майядунне в 1528 г. отправил снять осаду с Котте, "чтобы не упустить сезон муссонов, не пожелал задерживаться на Цейлоне и с большой добычей, которую он захватил на кораблях мавров, находившихся там, отбыл с острова"54.

Официальная империя VI: Нуну да Кунья, Диу и противостояние с Османской империей

Приобретение Диу

Смерть Васко да Гамы в 1524 г. сама по себе вряд ли была критическим событием, но в ретроспективе ее можно рассматривать как последний момент, когда Эстадо да Индия могло взять себя в руки и ограничиться деятельностью, которую можно было реально поддерживать. По словам герцога Браганса, да Гама рекомендовал Португалии уйти из Малакки и Ормуза и сосредоточить свои ресурсы на западной Индии 55. Однако после его смерти возобновились тенденции, которые уже были очевидны с 1515 г. С одной стороны, монопольная структура империи ослабла из-за продолжающегося роста частной торговли, а с другой, вице-короли, при поддержке Короны, приступили к новой политике экспансии.

Эту экспансию ускорило вторжение в северную Индию авантюриста из Центральной Азии Бабура, потомка Тимура и основателя империи Великих Моголов. Поскольку завоевания Бабура между 1526 г. и его смертью в 1530 г. поглотили мусульманские султанаты на севере, те, что находились дальше на юге, начали обращаться к португальцам за военной помощью. В то же время османские султаны снова начали проявлять активный интерес к Индийскому океану и в 1527 г. направили наемный отряд в Гуджарат, который теперь оказался главным объектом интереса как для португальцев, так и для турок и Великих Моголов. Португальцы осознавали, что на карту будут поставлены жизненно важные коммерческие интересы, если Гуджарат попадет в руки Великих Моголов, поскольку это был основной район производства хлопчатобумажных тканей в западной Индии. Они были особенно обеспокоены тем, чтобы порт Диу не попал в руки врагов. Помимо того, что Диу сам по себе был важным торговым центром, он господствовал над торговыми портами Гуджарата и всегда казался португальцам одним из самых важных стратегических пунктов в Индийском океане. Определенная укрепленная позиция в районе Гуджарата, безусловно, была необходима для того, чтобы португальская система выдачи картажей и взимания таможенных сборов вообще эффективно функционировала, поскольку это был один из наиболее оживленных коммерческих районов Индийского океана.

Политика Португалии в регионе колебалась между стремлением к союзу с Гуджаратом и контролем над его торговлей посредством выдачи картажей, строительства форта в регионе и отправки кораблей для блокады оживленного морского пути из Диу в Ормуз. В 1509 г. португальцы основали в Диу факторию с согласия его наместника Малика Азиза, а в 1511 г. Албукерки безуспешно пытался договориться о передаче города 56. В 1521 г. Диогу Лопиш де Секейра снова попытался вести переговоры об укреплённой фактории в Гуджарате, но вместо этого был вынужден довольствоваться строительством крепости в расположенном южнее Чауле 57. По соглашению, достигнутому с Ахмаднагаром, Низаму было разрешено импортировать 400 лошадей через порт Чаул в обмен на ежегодную дань в размере 2000 золотых пагод, которая должна была выплачиваться капитану форта 58.

До этого времени португальским амбициям в этой области успешно мешал Малик Азиз, который более двадцати лет исполнял обязанности губернатора Диу при султане Гуджарата и стал полунезависимым правителем в портовом городе. Однако в 1522 г. Малик Азиз умер, и португальцы возобновили свое давление на султана, чтобы тот уступил им Диу. Между 1529 и 1538 годами политикой Португалии руководил вице-король Нуну да Кунья, сын Триштана да Кунья. Его исключительно долгое пребывание на посту вице-короля сопровождалось сильной центральной властью в делах и решимостью завершить работу своего родственника Албукерки, особенно в том, что касалось установления португальской власти в Гуджарате. Первая попытка Да Кунья в 1531 г. захватить Диу прямым морским десантом закончилась дорогостоящей неудачей, но продолжающиеся военные успехи Великих Моголов убедили султана Гуджарата обратиться за помощью к португальцам. В 1534 г. султан уступил Португалии Бассейн к северу от Бомбея и согласился, что все гуджаратские корабли будут получать картажи от капитана и что все лошади, импортированные из Аравии, будут облагаться там налогом 59. Затем в 1535 г. султан потерпел жестокое поражение от армии Великих Моголов и, опасаясь столкновения с врагом на двух фронтах, попытался заручиться поддержкой португальцев, позволив им построить крепость в Диу. Это была ограниченная уступка, поскольку она не включала в себя права на владение портом или городом. Султан Бахадур явно верил, что сможет заставить португальцев уйти, когда пожелает, и два года спустя, в 1537 г., когда угроза со стороны Великих Моголов отступила, он попытался восстановить полный контроль над подступами к порту. Португальцы, со своей стороны, искали возможность захватить контроль над городом, и, когда Бахадур прибыл навестить Нуну да Кунья на борту его флагманского корабля, португальцы убили султана и приступили к оккупации города 60. Теперь у португальцев был свой опорный пункт в Гуджарате, оборона которого должна была сыграть решающую роль в предстоящем конфликте с османами.

После смерти Бахадура императоры Великих Моголов возобновили свои усилия по подчинению Гуджарата и попытались заручиться поддержкой Португалии, уступив им Даман и полосу побережья между этим городом и Бассейном. Таким образом, к 1538 г. португальцы установили контроль над большей частью западного побережья Индии от Бомбея до Диу. Этот регион стал известен как Северная провинция и представлял собой существенное приобретение территории, более обширной, чем территории вокруг города Гоа.

Тем временем османская угроза росла. После завоевания мамлюкского Египта в 1517 г. интерес Османской империи к Индийскому океану медленно начал набирать обороты. Войны в Венгрии и Средиземноморье отвлекли султанов, но с воцарением Сулеймана Великолепного в 1520 г. возродилось стремление к тому, чтобы торговля специями снова проходила через османские порты, хотя это так и не стало главной целью турецкой стратегии. К этому времени турки контролировали Суэц и Басру, порты в устье Красного моря и Персидского залива, и приступили к трудоемкой задаче по строительству флота. Поскольку в Суэце и Басре не было строевого леса, древесину приходилось везти за сотни миль, прежде чем верфи смогли начать работу. Тем временем, однако, турецкие солдаты, так же хорошо снабженные огнестрельным оружием, как и португальцы, были отправлены в гарнизоны фортов на Красном море и для укрепления вооруженных сил мусульманских правителей в Индии, которые стремились противостоять тому, что они считали угрозой индуистско-португальского союза.

В 1526 г. обстановка в регионе Красного моря казалась относительно мирной, и португальский посол дон Родриго де Лима в конце концов покинул Эфиопию, не заключив никакого договора о союзе, и за шесть лет пребывания в этой стране ему нечего было показать, за исключением бесценной рукописи с описанием Эфиопии, которую начал его священник Франсишку Алвариш и которая была опубликована в Лиссабоне в 1540 г.61 Всего три года спустя в регионе вспыхнула война после объявления джихада имамом Ахмедом ибн Ибрагимом аль-Гази, более известным как Ахмед Грань (Левша). Ахмед Грань был военачальником, который получил контроль над султанатом Адал и обосновался в городе-крепости Харар. Он начал серию набегов в глубь Эфиопии, которые за пять лет привели к разорению и разграблению всех христианских провинций, кроме Тыграи. Сторонники эфиопского негуса были вынуждены защищать несколько отдаленных горных крепостей 62. Увидев возможность распространить свое влияние в регионе, османы послали Ахмеду Граню некоторую военную помощь.