"Дьявольский котел"

"Юнион" уже давно исчез с экранов. На заднем плане виднелась знакомая бело-голубая Земля. Впереди не было ничего, кроме звезд.

С мостика Хатч спросила, как у них дела.

У них все было в порядке. Антонио изучал звездные поля на дисплее. — Которое из них? — спросил он. — Где находится Макай?

— Отсюда не видно. Это слишком далеко.

— Хорошо. — Он сверялся со своим ноутбуком. — Руди, вы знаете, какой рекорд установлен по продолжительности полета с Земли?

Руди знал. Он просмотрел это несколько недель назад. — Мангейм Кроснер преодолел расстояние в 3340 световых лет в 2237 году. Время в пути в одну сторону составило одиннадцать месяцев, девять дней и четырнадцать часов.

— Куда он направлялся?

— Трифид.

— Почему?

— Насколько понимаю, он просто хотел установить рекорд.

Филлис отсчитала время до конца последней минуты. На нулевой отметке гул двигателей изменился, и "Локарно" взял верх. Огни погасли, мигнули и снова включились. Ускорение резко уменьшилось, и они, казалось, поплыли.

— Вот и все, — сказала Хатч. — Мы прыгнули.

Руди посмотрел на монитор и выглянул в иллюминатор. С этой броней он словно смотрел сквозь туннель. Но это не имело значения. Он все еще испытывал благоговейный страх. Небо было совершенно черным. Нигде ни огонька, ни проблеска света.

— Мэтт, — снова голос Хатч. — Вы меня слышите?

Руди обнаружил, что затаил дыхание.

— Мэтт, это "Престон". Вы меня слышите?

Ничего.

Антонио издал всасывающий звук. — Похоже, мы здесь совсем одни.

Четыре недели в нескольких отсеках. Руди знал, что Хатч составит ему хорошую компанию. Она умела поддержать разговор, не относилась к себе слишком серьезно и имела большой опыт длительного пребывания взаперти. — Все не так плохо, как кажется, — сказала она им с легкой усмешкой. — Некоторые люди не могут с этим справиться, и в первые несколько часов у них начинается лихорадка в салоне. Я не думаю, что у вас, ребята, возникнут проблемы. Но вам надоест каждый день общаться с одними и теми же людьми. Не важно, кто вы и насколько у вас хватает харизмы, вам это надоест. Так что нужно периодически отвлекаться. Просто найдите хорошую книгу.

— Или, — сказал Антонио, — отправляйтесь в ВР-зал и проведите вечер в Джейбо. — Джейбо был знаменитым нью-йоркским клубом, который часто посещали деятели шоу-бизнеса той эпохи.

Хатч кивнула и сказала, что, конечно, это сработает. Но Руди знал, что она просто подыгрывает. Она сказала ему, что настройки виртуальной реальности не подходят для реальных людей. Не более чем на несколько дней. Вы знали, что все это фальшь, и осознание этого только усугубляло ситуацию. — По крайней мере, — сказала она, — для меня так было всегда.

— Я уже проходил через это раньше, — сказал Руди. — Не так давно. Но не вижу проблемы. Я просто рад быть здесь.

Антонио был полностью согласен. — История десятилетия, — сказал он. — Большинство тех парней из "Юниона" убили бы за то, чтобы оказаться на моем месте. — Он рассмеялся. Конечно, это была шутка. Руди не видел среди репортеров постарше никого, кто бы не испытывал ничего, кроме облегчения от того, что они не полетят. Эпоха, когда журналисты были готовы пожертвовать собой ради истории, давно миновала. Если она вообще когда-либо существовала.

— Вот что я вам скажу, — сказала Хатч, — не думаю, что в данный момент мы могли бы придумать что-нибудь получше, чем поужинать вместе. Уже начало седьмого, а я захватила с собой немного русского вина. — Русское вино. Умеренный климат в Европе тоже смещался на север.

Она, конечно, была права. Очарование быстро улетучилось. Он не думал, что это произойдет на самом деле, ожидал, что будет рад возможности почитать и расслабиться. Обнаружил, что Хатч увлекается шахматами, но она оказалась значительно более опытной, чем он. К концу третьего дня он уже играл с Филлис, причем она опустила свою игру на такой уровень, который позволял ему конкурировать.

Он не был в восторге от физических тренировок, но Хатч настояла на своем. Слишком долгое пребывание при низкой гравитации — в "Престоне" она поддерживалась на уровне трех десятых стандартной — ослабило бы различные группы мышц и могло вызвать проблемы. Поэтому она велела ему заниматься каждый день и делать приседания. Он ненавидел это. — Почему бы нам не увеличить гравитацию?

— Это отнимет слишком много энергии, — сказала она.

Он взял за правило смотреть что-нибудь в библиотеке, когда возвращался туда. Это было небольшое помещение, в котором едва могли разместиться два человека, а лучше всего — только один. Ему всегда нравились тайны, и он питал особое пристрастие к Ли Даймонду, частному детективу, который специализировался на расследовании убийств в закрытых комнатах и других, казалось бы, невероятных происшествиях.

Он решил, что Антонио оказался более поверхностным, чем он ожидал. Казалось, его не интересовало ничего, кроме того, как улучшить свою репутацию и выплатить ипотеку. Руди был разочарован. Возможно, подсознательно он ожидал, что отправится в путешествие вместе с доктором Сайенс.

Он хорошо помнил альтер-эго Антонио, ему нравилось смотреть шоу, особенно когда приходила его сестра со своими детьми. Их было двое, мальчик и девочка, оба были в том возрасте, когда поданная со вкусом научно-популярная программа может оказать положительное влияние. По его мнению, это не сработало. Один из них вырос и стал финансовым консультантом, другая — юристом. Но Руди этот опыт понравился. И вот теперь он был на корабле, направлявшемся на другую сторону пути к кластеру М32, с самим великим пропагандистом на борту, и тот оказался каким-то тупицей.

К концу первой недели даже Хатч потеряла часть своего блеска. Она становилась предсказуемой, иногда повторялась, у нее была раздражающая привычка проводить слишком много времени на мостике. Он не знал, что она там делала, хотя иногда слышал ее разговоры с Филлис. Но знал, что пилоту нечем было заняться, пока они дрейфовали в пространстве Барбера, или как там, черт возьми, они в конце концов решили назвать континуум. Это пространство было тупым. В нем не было щегольства. Ему нужно было поговорить об этом с Джоном.

Они вместе поужинали, и Антонио с раздражающей веселостью болтал о политике. Ему не нравилась нынешняя администрация, и Хатч была с ним согласна. Поэтому они по очереди критиковали президента. Руди никогда особо не интересовался политикой. Он более или менее принимал Североамериканский союз как должное, голосуя в годы президентских выборов, хотя, как правило, основывал свое решение на том, какую поддержку, по его мнению, кандидаты окажут звездным путешествиям, если таковая вообще будет. Он был избирателем с одной проблемой.

Он знал Хатч много лет, но никогда не был с ней так близок, как сейчас. Пребывание взаперти с кем-то круглосуточно, как правило, избавляло от притворства, которое делало общение более терпимым. Если можно так выразиться. (Корабельные огни то гасли, то загорались снова в течение суток, создавая иллюзию земного времени.) К концу второй недели его мнение об интеллектуальных способностях Присциллы также изменилось. Она была умнее Антонио, но ненамного.

Он понял, что это был тот самый эффект, о котором предупреждала их Хатч. Пришла ли она к аналогичным выводам о нем? Возможно. Поэтому он старался держаться на почтительном расстоянии. Чтобы выглядеть задумчивым, когда ему просто хотелось выйти куда-нибудь и погулять на солнышке. Или поговорить с кем-нибудь еще.

Он даже обнаружил, что начинает раздражаться на ИИ. Филлис была слишком любезна. Слишком вежлива. Если он жаловался на условия на борту корабля, ИИ сочувствовала ему. Он предпочел бы, чтобы она жаловалась на свое собственное положение. Представьте, каково это — проводить все свое время за консолью, идиот. И не только несколько недель. Я застряла здесь навсегда. Когда мы вернемся в "Юнион", вы сможете уйти. Подумайте, что будет со мной.

Подумайте об этом. Поэтому он спросил ее.

— Это мой дом, — сказала Филлис. — Я не разделяю ваши проблемы, потому что у меня нет физического тела. Я призрак.

— И вы не возражаете? — Он разговаривал с ней из своей каюты. Было поздно, середина ночи, он разговаривал почти в постели.

Филлис не ответила.

— Вы не возражаете? — спросил он снова.

— Это не тот образ жизни, который я бы выбрала.

— Вы бы предпочли быть человеком?

— Я бы хотела попробовать.

— Если бы вы были человеком, что бы сделали со своей жизнью? Хотели бы стать математиком?

— Это кажется скучным. Цифры — это всего лишь цифры.

— А что тогда?

— Мне бы хотелось чего-нибудь духовного.

Такой ответ привел бы его в восторг в дни учебы в семинарии. — Я не могу представить вас за кафедрой проповедника.

— Я не это имела в виду.

— Что тогда?

— Мне бы хотелось стать матерью. Привнести в мир новую жизнь. Развивать ее. Быть ее частью.

— Понимаю. Это достойное восхищения стремление. — Он был тронут. — Я больше думал о профессии.

— О, да. Возможно, в приюте для животных. Думаю, мне бы понравилось управлять приютом для животных.

Хатч была права в том, что виртуальный танк не может заменить реальный мир. Руди оказался в центре внимания Берлинской конференции 2166 года, которая внесла такие исторические изменения в Стандартную модель. Он сидел там с Марадином по одну сторону и Клейпулом по другую и спорил с ними. И стоял на своем. Конечно, это могло быть результатом того факта, что у него было преимущество в виде дополнительных девяноста лет исследований.

У них установился привычный распорядок дня. Они ели вместе. Каждое утро проводили в одиночестве. Руди читал, в основном "Сайенс уорлд" и Международный физический журнал. Иногда он переключался на триллер Арчи Голдблатта. Голдблатт был археологом, который разыскивал исчезнувшие цивилизации, разгадывал древние шифры и раскрывал исторические махинации. Это было исключительно легкое чтение, в котором он бы не признался, но сейчас были особые обстоятельства.

Послеобеденное время было отведено для времяпрепровождения. Антонио предложил ролевую игру "Срочные новости", в которой участники должны были угадать, где произойдут следующие важные события, и организовать освещение событий с помощью ограниченного числа новостных групп. Руди это понравилось, возможно, потому, что у него это хорошо получалось. По вечерам они включали виртуальную реальность, смотрели сериалы, по очереди выбирая названия. Иногда они сами выступали в роли персонажей, иногда позволяли это делать профессионалам. Они разыгрывали детективы, комедии, триллеры. Ничего сложного. Самым зажигательным из них был мюзикл "Внутренне строгая", в котором Хатч сыграла добросердечную владелицу казино "Сиренити", которой угрожает Руди в роли неуклюжего гангстера Шустрого Луи и преследует Антонио в роли старого бойфренда, который никогда не сдавался и в конце концов спас ей жизнь и честь.

Или, может быть, это был "Боевой клич", эпопея о гражданской войне в Америке, в которой Антонио изобразил Линкольна с итальянским акцентом, Руди появился в роли Стоунуолла Джексона, а Хатч ненадолго появилась в роли Энни Этеридж, фронтового ангела мичиганского третьего полка.

"Боевой клич" длился двенадцать часов и продолжался три ночи, пока гремели пушки, кавалерия атаковала, а крики мятежников эхом разносились по "Престон". Временами Руди казалось, что он чувствует запах пороха. Часто они наблюдали за происходящим из узкого каменного укрытия, пока вокруг них разворачивалось сражение.

Время от времени он вглядывался в темноту снаружи. На самом деле это было не небо. Не было ощущения глубины, не было и намека на то, что сквозь него можно путешествовать и надеяться куда-то попасть. Казалось, что оно просто окутывает корабль. Как будто не было открытого пространства. Когда Хатч, по его просьбе, включила навигационные огни, они не проникали так далеко, как следовало бы. Темнота казалась чем-то большим, чем просто отсутствие света. Она была совершенно осязаемой. — Если бы вы захотели, — спросил он Хатч, — могли бы выйти наружу?

— Конечно, — сказала она. — Почему вы спрашиваете?

— Посмотрите на это. Ночь прямо-таки давит на иллюминаторы.

Она нахмурилась. Кивала. — Знаю. Это иллюзия.

— Откуда вы знаете?

— Так и должно быть.

— Это было не то, что мы проверяли во время испытательных полетов. Мы просто предположили...

— Сомневаюсь, — сказал Антонио, — Джон об этом не задумывался.

— Скорее всего, нет, — сказала Хатч. — Но я не знаю. Может быть, если бы вы попытались выйти наружу, то исчезли бы.

— С ума сойти, — сказал Антонио.

— Может быть, — сказала она. — Но разве это более странно, чем частицы, которые находятся одновременно в двух разных местах? Или машина, которая ни жива ни мертва?

— Вы правы, — сказал Руди. Он нахмурился.

— Что случилось? — спросила она.

— Я подумал, что не хотел бы здесь застрять.

К концу третьей недели он начал привыкать к рутине. Возможно, это было потому, что они могли видеть конец первого этапа полета. Впереди был дневной свет. Макай 4417. Родина расы, которая, по крайней мере, пятьдесят тысяч лет назад отправила чинди. Какая цивилизация была бы у них сейчас?

При этой мысли по его телу пробежали мурашки.

Он стал более терпимым к Антонио и начал снова объединять его с доктором Сайенс. — Вам действительно нравилось вести эти шоу, — сказал он ему. — Я это видел. Нам нужно больше таких программ. Современные дети понятия не имеют, как устроен мир. Месяц назад было проведено исследование, в котором говорилось, что половина студентов САС не могут назвать самую внутреннюю планету.

Теперь они стали чаще использовать виртуальную реальность. И это стало доставлять больше удовольствия. В "Путешествии" Руди был в роли Нила Армстронга, ступающего на лунную поверхность и произносящего знаменитую фразу "Один маленький шаг для человека". А Антонио — в роли легендарного владельца салуна Марка Кросса. — Не своди с меня глаз, милая, и положи руки на стол. — И Хатч играла непотопляемую Молли Браун с такой энергией и апломбом, что он заподозрил, что она упустила свое призвание. Даже Филлис стала частью этого товарищества, сыграв Кэтрин Перт, молодую героиню, которая осталась на разбитом корабле, чтобы ее товарищи могли вернуться домой после первой миссии на Юпитер.

Все претензии на конструктивную работу были отброшены в сторону. У Руди больше не оставалось времени на научные журналы. Антонио бросил работу над книгой, которую хотел привезти с собой. — Возьмусь за нее позже, — сказал он. — Не могу писать, если еще ничего не сделано.

Искусственные интеллекты, конечно, всегда были неотъемлемой частью жизни Руди. Они сообщали о входящих звонках, управляли домом, будили его по утрам, обсуждали вопросы, связанные с фондом, комментировали его выбор одежды. Во всем мире они следили за детьми, регулировали дорожное движение, управляли глобальными системами связи и предупреждали людей о том, чтобы они не подвергали себя слишком длительному воздействию прямых солнечных лучей.