Хронопилот (2011)

— Ты любил ее?

— Я и сейчас ее люблю!

— Тогда, парень, тебе готовить погребальный костер. Мэттью поможет.

— А что делать с этим, Джетс? — спросил Сэма об участи Лекока один из боевиков.

— Отдайте крокодилам! — распорядился Джетс.

Лекока поволокли через джунгли к реке, откуда долго еще были слышны его истошные крики и мольбы о пощаде.

— Разве здесь водятся крокодилы? — только и спросил Майкл. Почему-то судьба бывшего шефа его вовсе не интересовала.

— Ого! И еще какие! — сделала большие глаза Бханти. — Лично я видела здесь даже ископаемых динозавров. Представляете, они сохранились до наших дней. Но их очень мало, а вот крокодилов сколько угодно...

Майкл не знал, что такое погребальный костер. В двадцать третьем веке, в условиях перенаселения, кремирование трупов велось в невероятных размерах, и было поставлено на промышленную основу. Каждый большой город имел несколько крематориев, больше похожих на поточную линию. Плазменные печи жгли мгновенно, то и дело выбрасывая и фасуя в яркие урны порции человеческого пепла.

Средний человек в двадцать третьем веке за всю свою жизнь мог ни разу не держать в руках предмет, сделанный из дерева. А здесь были джунгли — девственное море зелени, море запахов, море голосов. Волшебная сказка. Как жаль, что Линда не видит всего этого великолепия, думал Майкл, укладывая тонкие ровные жерди одну за другой, воздвигая пьедестал для любимой.

Наконец в сумерки все было готово. Смуглолицая Бханти умастила тело Линды благовониями, надела ей на голову пышный венок, сплела из лиан погребальное ложе и усыпала его лепестками лотоса. Погребальный костер сложили недалеко от входа в храм. Ложе с телом Линды вынесли четверо юношей и возложили его на костер. В наступившей темноте зажглись факелы. Сэм Джетс подошел к Майклу, вручил ему пылающий факел и сказал:

— Ты был ей ближе всех нас вместе взятых, Майкл. Жаль, что ты не уберег ее. Не забывай эту славную девочку, а теперь отпусти ее душу на небо — зажги костер!

— Постой, Майкл! — остановила его Бханти. В ее руках Майкл заметил деревянную плошку с карминно-красной жидкостью. — Я сама приготовила эту краску. По древнему закону ты можешь помазать ей волосы этой краской, и тогда Линда покинет нас твоей женой...

Наступила мертвая тишина. Все ждали, что скажет Майкл. А он, ничего не говоря, принял из рук девушки сосуд с краской, подошел к любимой и совершил таинство старинного обряда. Потом он поцеловал Линду и невольно отшатнулся: такие холодные были у нее губы... Костер запылал. Сухое дерево горело живо, сочно. Пламя поднялось до крыши древнего храма. Искры костра стремились вверх и таяли в звездном небе, унося с собой душу маленькой итальянки, девочки из пробирки.

Майкл был опустошен и сидел на земле, спрятав голову в сведенные вместе руки.

ЭКСПЕРИМЕНТ

23 июля 1947 года, среда___________________________________________________

Весь день небо было затянуто низкими серыми тучами, но дождь так и не собрался. Лес погрузился в сонное оцепенение, ветер стих. Природа замерла, как перед бурей.

Гауптштурмфюрер Клох сидел в кабине грузовика, битком набитого солдатами охраны. Машина двигалась в хвосте колонны, и, сидя в уютной чистой кабине, Клох наблюдал, как два "столичных пижона" в открытом "опеле" глотают пыль и выхлопные газы "Тигра", идущего впереди. С трудом удалось уговорить этих зазнаек в отутюженных мундирах двигаться в середине колонны. Для их же безопасности. Клох то и дело ожидал нападения русских и не чаял уже живым добраться до ПОЛИГОНА. Он внимательно посматривал по сторонам, но вокруг сплошь стоял сухостой. Спрятаться тут практически было негде. Появления русских надо ждать в зеленой зоне, ближе к ПОЛИГОНУ, решил он.

Однообразие унылого пейзажа утомляло. Хотелось спать. Вчерашний день вспоминался как страшный сон. Молодой водитель насвистывал популярный мотив, столичные курьеры жестикулировали в машине, выказывая свое недовольство, вдалеке маячила спина штурмфюрера Ланге, высунувшегося из башенного люка "Тигра". Ничто не предвещало грозы.

В это время далеко впереди путь колонне преградила "Пантера", внезапно появившаяся неизвестно откуда. Клох сразу почуял опасность. Он видел, как нырнула в люк нескладная фигура Ланге, и как вслед за этим пушка "Пантеры" изрыгнула сноп огня. Не успевший ответить "Тигр" закрутился на одной гусенице. "Опель" съехал в кювет, и "столичные пижоны" схватились за оружие. Грузовик остановился, Клох выпрыгнул из кабины и заорал на солдат, будто это они были виноваты во внезапном нападении. Солдаты, подобные механическим игрушкам, начали выскакивать из фургона. Пушка "Пантеры" еще раз выстрелила, "Тигр" замер на месте, изо всех его щелей пополз едкий сизый дым. Танкисты, словно тараканы, полезли из люков.

Клох метался среди солдат, не зная, как организовать оборону. Да и что его эсэсовцы могли противопоставить броне "Пантеры"? Гауптштурмфюрер прикинул, куда лучше отходить, чтобы вывести из-под огня берлинских гостей, но тут сзади ударили автоматные очереди. Клох побелел, приказал солдатам залечь в кювет и отстреливаться, сам упал у корневища высохшей ели.

Засада была организована мастерски, и после гибели "Тигра" шансов у гитлеровцев не осталось. Расстреляв танкистов, "Пантера" подошла ближе к "опелю", за которым прятались курьеры и трое солдат. Пауль Штурм из пулемета, изрешетил и машину, и людей, потом приказал Клаусу двигаться на залегших в кювете солдат. Эсэсовцы дрогнули, самые догадливые бросились в лес. Уйти удалось немногим.

Скоро на лесной дороге стало вновь тихо. Взревел и заглох двигатель "Пантеры". Откинулась крышка люка, и на броню вылез чумазый механик, за ним показалась голова Пауля. К танку подошли Лугин и Алекс, который попросил испытать его в бою. Хельга, потупясь, стояла в стороне. Полонский присел около раненого Грома, помогая ему лечь поудобнее. Гром получил в грудь три пули, кровь мгновенно пропитала приложенные к ране индивидуальные пакеты. Побледневший майор хрипел и ловил ртом воздух. Он уже чувствовал приближение смерти.

Лугин озирался по сторонам, выискивая недобитых фашистов. Штурм подошел к изрешеченному "опелю" и всмотрелся в лица убитых. У одного на лице читалось недоумение и страх, у другого злобное негодование. С каким-то равнодушным выражением, нелепо подвернув ногу, лежал курьер, совсем молодой офицер, но уже с Рыцарским крестом. У него был тощий портфель желтой кожи, прикованный на цепочке к запястью. Пауль присел и с помощью ножа выпотрошил содержимое портфеля. Внутри лежал пакет из белой плотной бумаги. Вскрыв его, Штурм нетерпеливо пробежал глазами короткий приказ Гиммлера.

Совершенно секретно. Лично.

Директива 004-бис.

Содержание: коррективы к плану "Лотос".

Час "Ч". Минус двое суток.

Цели: Е-2, Е-4.

Мысленно Пауль обозвал себя последним идиотом. На что он рассчитывал и чего, собственно, ждал от этого документа? Что ему поднесут на блюдечке сверхсекретную информацию?!

Перечень городов-целей заранее закодирован, а время старта заранее оговорено, и переносится только дата. И этого следовало ожидать.

— Ну что там у тебя? — услышал он вдруг слабый голос майора.

Около тяжелораненого Грома собрались все, только Хельга по-прежнему держалась особняком. Пауль подошел последним и смущенно пробормотал:

— Здесь не совсем то, на что я рассчитывал.

— Ты прочти, — попросил Гром. — Хоть буду знать, за что кровь проливал.

Пауль повторил текст. Губы Грома разъехались в улыбке, и он сказал сквозь кашель:

— Перед смертью хоть посмеяться от души! Это ж надо: Е-2, Е-4! Ну, просто шахматный дебют!

Пауль виновато опустил голову.

— Ты вот что, Курт, принимай команду, — добавил майор. — Уж больно мне хреново... Прими еще совет: пока не поздно, ударь по центру, авось у тебя и получится. Свою агентуру думаешь выручать? Да не забудь, слышишь, выйти на связь с Омском сегодня до полуночи, если, конечно, дело сладится, и сам уцелеешь...

Грому стало трудно дышать. Он обвел торопливым взглядом лица всех присутствующих, задержался на Алексе и сказал:

— С боевым крещением тебя, товарищ из будущего! Я грешным делом думал, что все вы там, в будущем, неженки и эгоисты. А ты парень что надо! — Майор перевел взгляд на Клауса и сказал: — И ты молодчина, парень, а я сомневался в тебе, ты уж прости!

Гром неожиданно резко дернулся и захрипел:

— О-ох, до чего неохота!

Это были его последние слова. Тело выгнулось дугой и обмякло. Десантники обнажили головы.

"Если б знать заранее, что обозначает этот самый дебют, — думал Пауль, — может, и не стоило заваривать кашу? А теперь, хочешь-не хочешь, а расхлебывай!"

— Товарищ Курт! — позвал Штурма Лугин. — Здесь один еще живой! Притаился, гад, думал, я не замечу!

Штурм подошел к "опелю". Рядом с мертвым курьером полулежал тяжелораненый немец в черном костюме со значком НСДАП на лацкане. Его трясло от страха и потери крови. Одной рукой он зажимал рану на животе, другой опирался на сидение.

— Не стреляйте! Я не солдат, я ученый! Я могу быть вам полезен! Перевяжите меня!

— Что за ученый?! — прикрикнул на немца Лугин.

— Я из КБ фон Брауна. Мне известны новые координаты целей.

— Перевяжите его, Лугин! — приказал Штурм. — Говорите, какие цели скрываются за кодировкой Е-2, Е-4!

— Это Омск и Салехард.

— Понятно. А куда были нацелены ракеты раньше?

— Этого я не знаю.

— А Моллер?

— Он тем более не знает.

— Но они были куда-то нацелены?

— Разумеется.

— Скажите, может ли Моллер по своей инициативе перенацелить ракеты?

— Это исключено. Только я имею доступ к аппаратуре наведения.

* * *

* * *

*

* * *

**

С самого утра Моллер чувствовал себя неуютно. Он не выспался, и его мучила мигрень. Вдобавок возникло в нем предчувствие чего-то до ужаса неизбежного, грызла сердце внезапная тоска.

Еще утром доложили, что заряды доставлены в шахты и установлены на ракеты. Моллер приказал Клоху и Ланге отбыть на аэродром для встречи и сопровождения курьера и специалиста. Штандартенфюрер терзался догадками, что именно хотел рейхсфюрер изменить в первоначальном плане? Пока обе ракеты нацелены на поражение двух городов в юго-восточной Азии. Моллер не знал, что это за города. Установку на цель производил личный представитель фон Брауна. Другой представитель должен сегодня переориентировать ракеты. Если ничего не случится...

Тревожил начальника ПОЛИГОНА и тот факт, что о русских диверсантах ничего не было слышно со вчерашнего дня, будто они испарились этой ночью или затаились в непролазной глуши. А может быть, они сочли свое задание выполненным или плюнули на все, лишившись руководства? Вряд ли, не таковы русские. К тому же с ними этот негодяй Штурм. Среди убитых он не обнаружен, значит, жив, каналья, и "Пантера" у него есть. Хотя она в данной ситуации скорее вредная игрушка: шума много, а толку нет. А если объявится, встретится с "фаустниками". В лесу поисками диверсантов занимаются почти полторы тысячи солдат и офицеров!

Чуя опасность, еще с вечера штандартенфюрер приказал возобновить поиски парашютистов, подключил к этому гестапо и обратился за помощью к командиру Брянского гарнизона генералу Шульцу. Моллер наводнил округу солдатами, которые сбились с ног, разыскивая тех, кто спокойно выжидал в трех десятках километров от ПОЛИГОНА. Откуда было знать Моллеру, что в распоряжении диверсантов оказался превосходный наблюдательный пункт, зависший под облаками?! А гравилет парил над лесом на недосягаемой высоте, и ОТТО зорким биотронным оком обозревал одновременно и аэродром, и город, и обширное пространство лесов.

Наконец в полдень Моллеру позвонил полковник Лутце. Он сообщил, что самолет с курьером совершил посадку, и что Клох и Ланге сопровождают важную персону. На время Моллер успокоился. Но спустя час все его худшие подозрения подтвердились, когда, пропыленный и растрепанный, в кабинет ввалился Клох и доложил о захвате курьеров и гибели почти двух десятков эсэсовцев.

— Мне плевать, сколько у вас людей погибло! — разъярился Моллер. — Вы не выполнили приказ! Боюсь, вы потеряете не только погоны. Где директива рейхсфюрера?

— Штандартенфюрер! — подал голос Клох, когда гнев начальника пошел на убыль. — За последние два дня я трижды был на волосок от гибели!

— Вот это и удивительно! Лучше бы вы погибли, выполняя задание, как Клюге, как Ланге, наконец! Что теперь прикажете с вами делать?!

Клох молчал и нервно поигрывал желваками на скулах.

— Идите, я не желаю вас видеть!

Оставшись один, Моллер погрузился в безрадостные размышления. До сих пор не было связи с Берлином. Курьер убит, и секретная информация стала достоянием врага. Надо поторопить связистов и сообщить обстановку рейхсфюреру. Только такой вариант можно признать наиболее логичным.

В это время откуда-то сверху, с поверхности земли, донесся глухой удар, будто вздох. За ним через равные промежутки времени другой, третий, четвертый. Это было настолько неожиданно, что Моллер запаниковал. Он выскочил из-за стола, бросился к двери кабинета и вылетел в приемную, где застал смятенную Эльзу. Секретарша бросила на патрона недоуменный взгляд и дерзко спросила:

— Как вы думаете, что это может быть?

Вместо ответа Моллер двинулся по боковому ходу, ведущему в бункер управления. Навстречу ему уже бежали дежурные офицеры.

— Штандартенфюрер! Русские атакуют центральный вход! Бьют из танка!

— Неужели мы не в силах отбить атаку горстки парашютистов? Почему молчат ваши огневые точки?

— Подавлены.

— Тогда организуйте оборону силами взвода управления, сейчас я вызову резерв, возьмем парашютистов в кольцо и расстреляем поодиночке! Поднимите всех, кто способен держать оружие, не все же вам кнопки нажимать!

Отослав офицеров, Моллер немного пришел в себя и вернулся в приемную, где Эльза ждала его стоя, не двигаясь с места.

— Это русские, — штандартенфюрер постарался придать своему голосу окраску беззаботности и увидел, как ожило и переменилось лицо Эльзы. — Вашему спокойствию, моя милая, можно позавидовать! Вы на самом деле такая бесстрашная или только стараетесь произвести на меня впечатление?

— Чего их бояться? — небрежно произнесла Эльза. — Звоните Клоху, пусть наведет порядок.

— Это я и собирался сделать! — Моллер прошел к себе в кабинет и позвонил, но оказалось, что Клох оперативен и уже вступил в бой с противником. Клох сообщил, что, по самым свежим данным, русских в лучшем случае пятеро и с ними очень скоро будет покончено. Моллер слушал его с недоверием. Уж очень легко все получается на словах, подумал он.

Тем временем стрельба слышалась все отчетливее, казалось, кто-то, сеющий вокруг себя смерть, приближается, и нет силы его остановить. Моллер не на шутку взволновался, и в это время в кабинет вбежал раненый офицер связи.

— Штандартенфюрер. Парашютисты в бункере! Впереди у них — девушка, от которой пули отскакивают; сама же она стреляет на поражение без передышки! Что делать?