— О-о-о... Приехали, — женщина положила на его пылающий лоб прохладную ладонь и отвела в сторону спутанные волосы. — Поскорей бы Эван возвращалась, а то ты ещё, чего доброго, вообразишь себя пленным ромуланцем, а с меня их уже, пожалуй, достаточно.

— Лея? — изображение поплыло перед его глазами, и Сорел вдруг увидел двенадцатилетнего подростка всё с тем же выражением на загорелой физиономии. — Какого чёрта ты тут делаешь?

— Охраняю тебя от самого себя.

— О, мы снова одна семья? — попытался сыронизировать Сорел, за что немедленно поплатился жестокой пульсирующей болью в затылке. — Т`Вет! За что мне всё это?! Признайся честно — ты специально подбросила мне этого ромуланского мальчишку, чтобы я простудился на обратном пути?

— Я не заставляла тебя рассекать на аэрокаре через всю пустыню в одной рубашке, — парировала Лея.

— Прости, — прошептал он пересохшими губами. — Не знал, что у тебя осведомители в больнице.

— Мне сказал Корриган. Тихо! — она приложила палец к его губам, пресекая попытку произнести очередную колкость. — Молчи. Потом поговорим. Спи.

— Нет, — Сорел беспокойно заворочался на постели и попытался оттянуть ворот несуществующего кителя. — Лучше не стоит. Мне кажется, если я закрою глаза, всё уйдёт. Ты тоже уйдёшь. Говори со мной, я не хочу туда... там темно...

— Сорел, ты бредишь, — Лея посмотрела в лихорадочно блестящие серые глаза вулканца. — Плохо дело...

— Плохо то, что мы так и не поговорили о том, что случилось.

— Вот это новость! И что же у нас такого случилось?!

— Там, на космодроме...

— Ну начинается! — воскликнула девочка. — Не было ничего. Забудь. Точка. Ты был не в себе, я тоже. Всякое случается.

— Только не между мужчиной и женщиной, — возразил вулканец.

— Это я-то...? Хм... Хотя... А ты вообще о чём?!

— Я должен объяснить, — Сорел прищурился, пытаясь разглядеть сквозь туман, застилающий глаза, с кем он говорит — с двенадцатилетней Леей или той золотоволосой женщиной с неопределённым выражением глаз; честно говоря, он уже вообще не понимал — бред всё происходящее или реальность. — Ты знаешь, что такое пон-фарр?

— П...примерно.

— В это время нарушается гормональный баланс, мужчины теряют контроль над собой. Я его потерял... не рассчитал время.

— Хватит уже, ну! Ты же не мог знать, что я дам дёру!

— В принципе, просто обязан был — это вполне в твоём духе. Так ты больше не злишься?

— Ситх тебя подери, Сорел, ты будешь спать или нет?!

— Мне знакомо это выражение...

— Ты меня в могилу сведёшь! Ну разве так болеют нормальные люди?

— Я — не "люди". Я вулканец, — возразил Сорел.

— Оно и заметно. Ладно, если тебе хочется говорить — говори. Я выслушаю, от меня не убудет.

— Почему ты всегда такая нудная?

— Потому что я такая всегда. Эгоистка я, понятно?

— Почему же ты тогда подобрала аалса и ромуланца?

— Погорячилась, — отшутилась Лея. — Это свойственно всем земным женщинам — жалеть слабых, беззащитных и... на голову больных. Это возвышает нас в собственных глазах.

— На голову больной — это я?

— Всё может быть, если ты так утверждаешь. Но я здесь не из-за этого. Жалеть тебя — только впустую приближать энтропию Вселенной. Эван пообещала Корригану присмотреть за тобой, вот и всё. Но она ушла в магазин.

— Ты уйдёшь, когда она вернётся?

— Всё может быть, — коротко ответила Лея.

Сорел подумал немного и решил задать вопрос, за который в любое другое время стабильно получил бы по шее:

— За что ты меня так ненавидишь?

— Ты хотел бы, чтобы я тебя любила? — ответ поставил Сорела в ещё больший тупик, чем тот, в котором он пребывал, задавая вопрос.

— Всё может быть, — сказал он, явно издеваясь над её предыдущим ответом. — А, в общем, нет. Нет, не хотел бы.

— Хм... Хорошенькое дело... Это потому, что я землянка?

— Нет, конечно! — он посмотрел на неё с удивлением. — Просто я приношу несчастья, вот и всё.

— Правда? — задумчиво спросила Лея. — Не поверишь, но я тоже. Рассказывай.

— Рассказывать что?

— Всё. Историю своей жизни, если угодно.

— Чего ради?

— Ну... Мне интересно, — внезапно смутилась Лея. — Ладно, извини, я всё поняла. Не хочешь — не говори. Скоро придёт Эван, и я избавлю тебя от своего присутствия.

— Ничего ты не поняла, — Сорел протянул руку и взял её за запястье. — Кажется, Вселенная послала мне в собеседники самое недалёкое существо в своих пределах, ну да ничего, это как раз то, что надо. Я, пожалуй, расскажу тебе о своей жизни. Давно пора кому-нибудь рассказать.

— Сорел! — Лея уставилась на свою руку с таким видом, будто та находилась в пасти ядовитой змеи. — Я ничего не понимаю... Разве вы, вулканцы, не касательные телепаты?!

— Не перебивай меня! Я и сам собьюсь. Кстати, что мне всадил Корриган, интересно знать? Я чувствую себя гораздо лучше.

— Выглядишь ты не лучшим образом. Да и с головой... хм, не всё в порядке.

— Это верно... Ты знаешь, что раньше всем детям находили пару ещё в юном возрасте? — спросил Сорел, облизнув потрескавшиеся губы.

— Да, это и сейчас ещё вовсю практикуется.

— К сожалению... Мои родители были людьми консервативных взглядов и позаботились о моём будущем едва ли не с самого рождения. Я плохо помню, как это было, когда священник связал наши души воедино. Должен бы помнить, но я был так обижен на весь белый свет в тот день, что не помню практически ничего. Зато прекрасно помню, как всё было после. Мы очень не поладили с ней, моей маленькой невестой. Я... не был образцом хорошего поведения в те годы. Боюсь, малышка натерпелась от меня горя, а много ли хорошего она повидала в жизни?.. Через полгода девочка умерла от какой-то редкой инфекции. Было так больно... страшно... Я долго болел, но выжил, в конце концов. Я всегда так поступаю. Подозреваю, что исключительно назло Вселенной, — он закрыл глаза, словно погружаясь в воспоминания о тех далёких днях. — Дай мне воды.

Лея присела на край его кровати и приподняла голову Сорела, помогая напиться из стакана. Жестом поблагодарив девочку, он уронил голову на подушку, вконец обессиленный этим простым движением.

— Сиди здесь, у меня нет сил орать через всю комнату, — прошептал вулканец, опуская руку на её колено. — К тому же от тебя исходит тепло, а мне так холодно...

— Опять?! — Лея побледнела. — Ты же говорил, что тебе лучше!

— Так оно и есть. Слушай дальше. ...Упрямству моих родителей могла бы позавидовать даже ты. Мне нашли другую девочку; и хотя с ней мы росли порознь, я всё время чувствовал её присутствие — обиды и радости, разочарования и достижения — всё, что чувствовала она, входя в жизнь. Меня это ужасно раздражало — я хотел чувствовать только своих родителей, и меня мало заботили переживания какой-то там девчонки. Когда, спустя несколько лет, я, наконец, привык к ней и даже начал испытывать некоторое беспокойство в те моменты, когда она блокировала своё сознание от моего присутствия, прекрасный мир, центром которого я являлся, разбился вдребезги. Наши родители работали вместе, и когда институт выбирал кандидатуры для командировки на космический корабль "Диаметри", они с радостью предложили свои. Девочку её родители взяли с собой, а меня мои — нет. Видимо, боялись, что я там непременно что-нибудь взорву. Но это произошло и без моего участия. "Диаметри" исчез. Экипаж его считается пропавшим без вести, но я-то знал, что они мертвы... Я потерял сразу троих. Никто не верил, что я выживу. Да, в общем, никто этого особо и не хотел. ...Я уже говорил, что всё делаю назло окружающим? Логично было предположить, что с таким подходом к жизни просто так к Древним не уходят. Вполне возможно, что я оскорбил свой клан подобной нечувствительностью к потере всех близких — любой другой, более чувствительный, или, во всяком случае, более воспитанный, ребёнок на моём месте бы непременно умер — хотя бы из уважения к клану!.. Но я этого не сделал. Мне было четырнадцать лет, и я ужасно хотел жить. Клан не оценил моего упорства в этом вопросе и долгие годы потратил на искоренение моей нелепой эмоциональности, не стяжав, впрочем, на этом поприще особого успеха. Вскоре на меня просто махнули рукой, и я, в общем, был этому рад. Из чистого упрямства я стал не учёным, как это принято у нас в роду, а юристом, что в итоге сделало меня тем, кто я есть. Уважения среди своих мне это, конечно, не прибавило, зато я рано начал получать деньги и смог, наконец, жить самостоятельно, хотя в клане моё имя употребляется исключительно в целях воспитания непослушных детей. Мол, веди себя хорошо, а не то станешь, как Сорел. Смешно... Я всего добился сам, мне никто не помогал, только изредка прилетал с Земли Сарэк, который обещал моему отцу приглядывать за мной по мере возможности. Он привозил мне земные книги, открытки и разные безделушки. Как следствие, я был очарован Землёй и её обитателями, собирал про людей всю доступную мне информацию, что впоследствии очень помогло мне в работе. Я знал, что никто из моего клана не оценил бы подобного увлечения, поэтому прятал все эти подарки. Бабушка выкидывала книги, которые привозил мне мой единственный друг — она считала, что это испортит меня ещё больше. Я был рад, когда, наконец, ушёл из её дома. ...Прошло много лет. Поскольку я во всём полагался только на себя, очередную невесту я тоже нашёл сам. Я решил, что именно это чувство вы, земляне, называете любовью — она казалась мне самой прекрасной девушкой в мире, а, главное, она находила меня милым. Меня! Со всеми моими нелепыми увлечениями, нелогичной работой и отсутствием поддержки клана! Я был очарован. В ту пору мы оба были уже... взрослыми. Мне казалось, что она так же сильно увлечена, как и я, но... После того, как наши разумы были связаны воедино, у неё проснулся Дар. И когда мы в первый раз... остались наедине, она едва не сожгла мой мозг, испугавшись... неважно чего. Теперь она уже жрец Гола, очень уважаемая на Вулкане личность. А я... я больше никогда не объединял свой разум ни с одной женщиной.

— Почему? — прошептала Лея.

— Не могу. Всё очень просто — я больше не телепат. После того случая... больше нет. Остались лишь эмпатические способности, какие есть у многих землян, вот и всё. Поверь, при всей своей нелюбви к пси-контактам ты, по сравнению со мной, просто жрец Гола.

— Но ты грозился просканировать Эван...

— Пустая угроза, — криво усмехнулся Сорел. — Хотя когда-то я действительно это умел. Кстати, врать я тоже за эти годы виртуозно научился.

— Это точно, — Лея задумчиво опустила руку на волосы вулканца. — Теперь мне всё понятно.

Наконец-то всё встало на свои места — и эта его непонятная экспрессивность, которой Сорел явно компенсировал свой утраченный дар, и то, как легко он прикасался к её рукам, и то, как ему удалось одолеть Спета, и почему именно его выбрали на роль палача... Бедный Сорел, вдруг подумала она, по меркам вулканских женщин он был слепым и глухим, если не сказать хуже. Он просто был хроническим одиночкой, этот Сорел Т`Гай Кир.

— Мне жаль, Сорел, — просто сказала она. — Если бы я была вулканкой, я бы вышла за тебя замуж.

— Если бы ты была вулканкой, родители лишили бы тебя обеда за один только случайный разговор со мной.

— А мне было бы всё равно. Я всегда всё делаю по-своему, — Лея укрыла Сорела одеялом и сделала строгое лицо. — Но, к счастью, я не вулканка, поэтому вообще не обязана ни за кого выходить замуж.

— Даже за меня?

— Что значит "даже"? Ты ничем особенным от всех остальных не отличаешься, к тому же я слишком молода, чтобы думать о подобных вещах. У меня есть моя семья, спидеры, мороженое и соседский мальчишка. С мороженым здесь, правда, проблемы, ну да ладно, мы с Эван его и сами сделать можем...

Лея замолчала и решилась, наконец, посмотреть на Сорела. Тот, видимо, слишком устал от своего рассказа и сейчас лежал с закрытыми глазами. Поскольку Лея затихла, он жестом попросил её говорить дальше.

— Извини, — она погладила его по волосам и опустила руку на лоб. — В голову ничего не приходит. Постарайся уснуть, ладно?

— Холодная рука... — тихо пробормотал он, засыпая. — Хорошо.

— Ну да, у меня же в роду были лягушки, — огрызнулась Лея вдогонку его уплывающему сознанию. — И, к сожалению, далеко не царевны. Хотя, какая тебе, в общем, разница...

Лея осторожно положила его руку поверх одеяла и подошла к окну, наблюдая за ночным Шикхаром. Судя по обилию огней и световых всполохов аэрокаров, здесь живёт много землян — явный признак близости космодрома. Не Корускант, конечно, но, всё равно, красиво. Она прислонилась лбом к стеклу. Что же такое этот Сорел? Ещё не человек, но уже и не вулканец...

* * *

— Мне не нравится твоё настроение, — заявила Эван, выгружая продукты в морозильную камеру.

— Мне оно нравится ещё меньше, — ответила Лея. — И, честно говоря, я бы предпочла не иметь вообще никакого.

— Да в чём дело-то? — искренне удивилась Эван.

— Он мне тут рассказывал историю своей жизни...

— Сорел?! По-моему, он бредит. Ты можешь себе представить Сорела, в здравом уме и твёрдой памяти, за подобным занятием? Стал бы он с тобой откровенничать, как же!!!

— Да. Ты права. У него очень высокая температура. Но сейчас он спит, всё в порядке.

— Хм... Расскажи хотя бы, о чём разговор был.

Лея не стала упираться, и Эван присела за стол, подперев голову рукой. С каждой новой фразой эта история казалась ей всё более невероятной, да и весь Леин вид говорил о том, что она сама не очень-то себе верит, и уж тем более не рассчитывает на то, что ей поверит сестра. Но Эван поверила — возможно, что именно по этой причине. Обычно Лея сочиняла очень убедительно. Но если она заикается и краснеет — стабильно не врёт... Что-то настораживало её во всей этой истории. Что-то неуловимо неправильное. Возможно ли, что вскоре эти сложные отношения приобретут иное развитие? Так или иначе, Эван решила быть настороже, а вслух сказала:

— Три невесты... не телепат... ну, не знаю. Попробую проверить. Ты знаешь, как, — она подмигнула Лее.

— Да проверяй, мне-то что, — равнодушно ответила Лея, выходя из комнаты. — Я пойду, пороюсь в его коллекции. Может, найду что интересное...

— Он тебе голову отвинтит, когда очнётся!

— Мне?! Не смеши...

Эван лишь покачала головой, глядя ей вслед.

* * *

Чуть позже пришла медсестра, сделала Сорелу инъекцию и помогла переодеться, потому что у него резко упала температура, и одежда вымокла от пота. При её, типичной для вулканок, силе, сделать это было парой пустяков. После чего посоветовала его чаще поить, оставила пачку таблеток с инструкциями по их применению и ушла. Сорел успел заметить Лею, обвешанную самыми опасными ножами из его коллекции, которая играла в клингонского террориста в коридоре, и шопотом пообещал спустить с неё три шкуры, когда придёт в себя. Лея пропустила его угрозу мимо ушей, и он уснул снова.