— Да того, что боевая пара из нас с Милькой — просто курам на смех! Я же лекарь по классу — и она лекарь. Не стрелок, не маг, не рыцарь и не танк — лекарь!

— Два лекаря могут лечить вдвое лучше, чем один, — рассудительно заметила Медведьма. — Кроме того, многое от типа раскачки зависит. Например, ты можешь сосредоточиться на чисто лекарских заклятиях, на школе тела, а эту малышку пустить по ветке духа. Или по ветке разума. Будете друг друга дополнять — тем более, что в нестихийных школах тоже хватает заклинаний, наносящих прямой урон. Это если тебе именно боевой пет нужен, а не пет поддержки.

— Только надо хорошенько подумать, — добавил БальТазар, — чего ты вообще от своего питомца хочешь. И что у твоей... Мильки?

— Миллисенты, — мило покраснела Лена.

— Красивое имя, — хмыкнул минотавр. — Так вот, надо прикинуть, во что фею в принципе можно развить. С 60-го уровня питомцев можно передавать другим игрокам или продавать НПС — но если билд Миллисенты получится удачным, ты вполне можешь её себе оставить. И потом, в чём вообще беда? Феи — это всё-таки редкие питомцы, у них и возможностей побольше, чем у обычных, и вообще... вон, у лидера нашего пет тоже летучий — и смотри, что вытворяет!

— Он прав, — Медведьма энергично закивала. — Нечего комплексовать, надо думать, что с Милькой делать. Я не я, если мы не сделаем из неё настоящую конфетку!

— Спасибо вам, — Этиленгликоль отвернулась и пару раз подозрительно шмыгнула носом. Остальные фримены сделали вид, что ничего не заметили. Делать вид было тем проще, что Веда быстренько организовала "бездельников" (то есть всех, кроме занятых делом Моргана, Вольхи и Алiты). Организованные дружно взялись штудировать открытые сведения про цветочных фей — и за каких-то полчаса нарыли просто кучу полезной информации.

В частности, оказалось, что раз цветочный оттенок феи уже определён (для Миллисенты им оказался бело-жёлтый медицинской ромашки), обучить её школам духа, разума и астрала уже не получится. Однако от безальтернативного "цветочного исцеления", даруемого ромашковым феям на пятом уровне, идут аж четыре ветви. И если три из них, так или иначе связанные с целительством, Этиленгликоль не вдохновляли, то последняя...

— Смотри, — увлечённо вещала Медведьма ("ауру скорости" и "ауру ярости" она обновляла на Моргане совершенно автоматически, без участия сознания), — на десятом уровне возьмёшь Мильке "вредоносные споры" — это уже вполне себе заклинание прямого урона, пусть и не особо сильное. На пятнадцатом будет выбор: или "ядовитая пыльца", которая просто сильно травит одну цель, или "облако спор", наносящее небольшой разовый урон по площади. Тогда на двадцатом от пыльцы пойдут или площадная травилка, или более мощная травилка для одной цели, а от облака — ветки, которые его усиливаю на выбор ослаблением, замедлением или "малым унынием" — самое то против магов, абилка, понижающая параметр духа...

— Это ещё что! — Кулибин почти перебил Веду, торопясь поделиться своими открытиями. — Ты знаешь, что на сороковом уровне для магических классов открывается не только возможность использования легендарных вещей, но и возможность выбора стороны в конфликте Света и Тьмы? Так вот: если ты выберешь условное зло, то Тьма и Хаос смогут усилить не только тебя, но и твоего питомца. Все наносящие урон способности цветочной феи увеличатся за счёт того, что к ним примешается тёмная магия. Отравление станет убойнее, всяческие дебафы — злее...

— А если я выберу Свет? — поинтересовалась Этиленгликоль.

— Тогда вообще финт ушами. Разрабы явно нанюхались какой-то пыльцы, когда это всё придумывали... короче, если к вредоносным способностям феи примешать Свет, получится прям винегрет. Во-первых, яд феи начнёт действовать на немёртвых. Зомби травить, скелетов всяких там разрушать, развеивать и ослаблять призраков...

— Чего-о?

— Травить зомбаков?

— Хи-хи...

— Да вы дослушайте! — возмутился гном. — Так вот. Тот же самый "светлый" яд станет усиливать и даже излечивать существ Света. Но... в общем, с последствиями. Скажем, вылечить вылечит, но наградит на пару часов зелёной сыпью по всему телу...

— Чего-о-о-о?

— ...да, или периодическим чиханием, или ещё чем таким. А на существ нейтральных этот яд будет действовать случайным образом. Или, может, в зависимости от склонности... в общем, для одних — тоже целительно, но с ещё большими побочными эффектами, вплоть до трясучки, ухудшения зрения и слуха и замедления. А на других как усиленная отрава, с теми же побочками.

— Ой-ой-ой, не могу... Ленка, становись Светлой, это будет цирк!

— А по-моему, тёмный путь лучше. Там хоть определённость какая-то... хи-хи...

— Ты всё это случайно не выдумал?

— Честное гномское, — Кулибин приложил правую ладонь к груди напротив сердца, — ни словечка от себя не добавил. Всё с официального портала "Земель" взято... хотя надо на всякий случай проверить, не от первого ли апреля статья... я сейчас в рейд-чат скину адрес. Вот. Сами смотрите! Ни словечка не добавил!

Некоторое время фримены изучали соответствующую ветку форума.

— Ерунда какая-то получается, — заметила Медведьма, справившаяся с чтением быстрее всех. — Свет почти синонимичен Порядку, как Тьма — Хаосу. Хотя это вообще-то изрядный бред, но ладно уж, смиримся с пристрастностью разработчиков. Итак, Свет — это Порядок. Но при этом фея, приобщённая к Свету, приобретает жутко хаотичные способности, а приобщённая ко Тьме — ровно наоборот: чёткое и последовательное усиление безо всякого рэндома. Странно...

— А может, это из-за внутреннего конфликта?

— Ржуня, ты о чём вообще?

— А я понял, — сказал Мистер_Моркоу. — Цветочные феи — изначально добрые существа, так что делать из них отравителей и вредителей...

— ...означает идти против их природы! — перехватил инициативу Ржу-не-Магу. Впрочем, скорее вернул: всё-таки идея принадлежала ему. — Но если потом ещё усугубить дело Тьмой, от изначальной доброты ничего не останется. Фея станет тёмной окончательно и будет хороша в убийстве... а вот если фею-отравительницу как бы "исправить" светлой магией, получится вроде раскаявшегося преступника. Он вроде бы снова хороший, но тюремные-то замашки остаются...

— Толково, — решил БальТазар. — А что там написано про обычных фей-целительниц? На них-то как Свет и Тьма действуют?

— Похоже, теория молодого человека подтверждается, — сообщила успевшая первой Медведьма. — Целительные способности фей Светом просто усиливаются, а Тьма привносит в них элемент случайности. И, кстати, целительные заклинания светлых фей начинают вредить нежити.

— Да-а... каких только чудес не найдёшь по случаю в сети! — заключила КаSсаNдра.

— Сама-то ты что думаешь? — развернулся к эльфийке БальТазар. — Какой билд для своей Миллисенты будешь делать?

— Ну... мне по-прежнему больше нравится вариант с "вредоносными спорами" и "ядовитой пыльцой". Но я не хочу становиться тёмной!

— Хм. А как насчёт выбора хозяином и петом разных сторон в конфликте Света и Тьмы?

Новая тема захватила всех ещё сильнее, чем предыдущая. И к тому же оказалась куда обширнее. В результате прохождение аж двух очередных кратеров с добыванием яиц красного и серого иглобрюхов прошло для большей части клана фоном.

— Такое ощущение, что самая интересная часть данных не прошла цензуру, — осторожно сформулировал в итоге свои впечатления БальТазар. — А наш лидер, между прочим, говорил, что если надурить систему, можно получить награду и подписку о неразглашении.

— И ещё он говорил, что его пет поначалу тоже был всего лишь редким. Но потом он что-то такое сделал, что Буль сделался аж легендарным. Вот и думайте.

— Я бы не сказал, что именно "надурил" систему, — Морган по сложившемуся обыкновению возник рядом как-то внезапно, заставив кое-кого из фрименов вздрогнуть. — Это ближе к... да. Наверно, к творчеству. Формальные игровые правила, по которым живут "Земли", имеют свои ограничения. Порой довольно жёсткие. Но мир вокруг — он живой. Изменчивый. И я думаю, что если игрок выходит за рамки правил, дополняя их своими правилами — причём с осторожностью, чтобы нововведения не противоречили уже сложившимся схемам — искины, которые наблюдают за нашими действиями и оценивают их, награждают за такую... изобретательность.

— А можешь пример привести? — попросил Мистер_Моркоу.

— Ну... самый наглядный из тех, которые мне не запрещено раскрывать — это случай с моими доспехами. Я подогнал гному-НПС крафтовый материал более высокого уровня, чем тот, который я мог добыть на своём тогдашнем уровне. На самом деле там была здоровая такая доля везения: если бы не достаточный арсенал заклятий школы огня и не некоторая помощь НПС, я бы не взялся бить мест-Босса в одиночку...

— А какого мест-Босса?

— Высокогорного йети. Я их потом нарочно фармил, потому что дополнительный материал для крафта был нужен. Ну так вот: заключили мы с гномом договор, что он использует мой материал. А шкура йети оказалась слишком хороша, и гном увлёкся. Сделал вещи, которые были ЛУЧШЕ, чем то, чего я хотел при заключении договора. Но когда это дело вскрылось, я повёл себя правильно и не стал выкатывать претензии, а даже наоборот. В итоге гном так воспылал, что вместо редкого комплекта, на который мы уговорились, скрафтил легендарный. И даже денег с меня не взял, что уже совсем на грани реального... как будто.

— Я бы сказал, что такое вообще за гранью, — БальТазар помотал рогатой головой. — Гном — и бессребреник?

— Жадность гномов лишь стереотип, — необидно усмехнулся Морган. — А если бы мы жили в настоящем фэнтезийном мире, а не просто компьютерной симуляции, разумные там были бы разные. Как раз потому, что разумные: имеющие свободу выбора. И если бы перед гномом-ремесленником, который в первую очередь создатель новых, небывалых вещей, а не торгаш, выложили кучу золота, но поставили условием его получения какую-нибудь муть, вроде "отковать из самой лучшей стали сто совершенно одинаковых мечей для королевской гвардии" — такой гном мог бы послать подальше короля с его золотом...

— ...и пойти мастерить лошадку с самовзводом для соседского мальчугана, — закончил Вольха. — Да... понятно. И логично. Гном, который всегда жаден до золота — он... не живой. То есть, может, и живой, но ему чего-то будет не хватать. А НПС в "Землях"... они живые. Да...

— А ты можешь вспомнить ещё какой-нибудь случай вроде этого, с гномом-крафтером? — спросил timmошка у Моргана. — Чтобы НПС были совсем как люди?

— Совсем как люди? — маг усмехнулся как-то странно. — Запросто. Например, я могу вспомнить в подробностях случай с квестом для храма Шоммера. Там как раз дошло дело до обсуждения, чем люди отличаются от ботов... сейчас выбью пять-семь паков, что по пути, и можно будет немного задержаться для повспоминать и поболтать...

Глава 27

Ретроспектива

— Что привело тебя под сии своды, бессмертный?

— Письмо от мастера-алхимика Норта к его отрешённости Бенефилусу.

Служка в традиционном жреческом облачении (к слову, сравнимом по стоимости с самым лучшим парадным одеянием какого-нибудь провинциального настоятеля) протянул руку. Я лишь покачал головой в мягком отрицании.

— Мне дан строгий наказ: передать из рук в руки. И ответить на вопросы адресата.

Слегка поджатые губы. Нарочито бесстрастное:

— Тогда прошу за мной.

В провинции экономии ради нередко возводили общие храмы. Иногда вся божественная Шестёрка, а вернее, их земные воплощения в виде алтарей, молелен и статуй были вынуждены уживаться под одной крышей. Но по возможности богов старались всё-таки разделить. Например, в Порте Грифона на территории храмового комплекса стояло три здания. Для светлого Эгена и тёмной Халуны первое, для тёмного Фэкса и светлой Иналь — второе, а последнее — для пары не вечных супругов, а вечных противников, то есть Шоммера и Ассихо. Надо полагать, ради того, чтобы они по возможности нейтрализовали друг друга.

Но в столице Арафии, многоблещущем Сильвергарде, богам тесниться не приходилось. До такой степени не приходилось, что я топал следом за служкой добрых десять минут, прежде чем он показал мне на двери из белого дуба и не сообщил:

— Келья его отрешённости Бенефилуса.

После чего удалился, не попрощавшись. Я же подошёл к двери (весьма простая и надёжная работа без изысков и украшательств — таких, как резьба или серебряные гвозди, шляпки которых слагаются в тонкий узор — вот только материал...) и постучался.

Из-за белого дуба донёсся приглушённый рык.

— Если это снова... — дверь распахнулась, и на меня сердито уставился излишне полный коротышка в легкомысленном халате: мохнатом, канареечной расцветки, — ...о! Извиняюсь.

— Ничего, бывает. Бенефилус?

— Он — это я, а я — это он, — сказал коротышка. Вероятно, от смущения. Впрочем, не очень-то он походил на краснеющую по любому поводу юную деву. Круглое, на первый взгляд вполне простецкое лицо с лучиками морщинок в углах глаз и смешливыми складочками около рта, алого и пухлогубого, выдавало в его отрешённости субъекта не слишком-то отрешённого. Скорее, одна лишь его лысина была свидетелем и соучастником большего числа грехов, чем бороды семи дюжин святых отшельников. — Но что же я? Проходите, молодой человек, проходите! Будьте мне добрым гостем и поведайте, с каким делом вы явились не просто в храм, но прямиком ко мне.

Разумеется, я принял его любезное предложение и обнаружил внутри кельи примерно то, что и ожидал. Формально его отрешённость жил вполне по-монашески, в соответствии со всеми (весьма многочисленными, чего уж) заповедями Шоммера. Который, как известно, скопец и излишеств не приветствует. На ложе Бенефилуса, например, начисто отсутствовали матрас и подушка, а на столе — хмельное вино и тучное мясо. Однако же при этом покрывало на ложе было шерстяным, даже с виду совершенно не колючим (ибо шерсть голубой северной овцы славна тем, что не колется) и в столько раз сложенным, что отсутствие матраса уже как-то не печалило. На столе же вместо хмельного вина присутствовал не менее, а то и более хмельной мёд и прямо-таки одуряюще аппетитно пахнущие овощи. Тушёные, кстати, в одном горшочке с красной рыбой — не помню точно, как такая называется, но помню, что жира в ней предостаточно.

Предложения разделить трапезу, кстати, не последовало. Его отрешённость плюхнулся на короткую скамью (тоже очень простую с виду... и тоже изготовленную из белого дуба, со всем тщанием отполированного), цапнул ложку, закинул в рот порцию овощей с рыбой и самую малость невнятно благословил:

— Рассказывайте.

Я достал письмо и положил рядом с горшочком.

— Читайте и спрашивайте.

Его отрешённость моргнул. И расхохотался.

— А ты бойкий, — сообщил он с отчётливым одобрением. — Приятно будет разнообразия ради поболтать откровенно с кем-то, кроме патрона. Ладненько... посмотрим, посмотрим...