И вот, после ужина, объявляется построение полка и нам зачитывают приказ командующего 1-го Дальневосточного фронта о начале военных действий против империалистической Японии. Сразу же провели митинг. Затем летчикам раздали их ТТ и по два магазина патронов. Технический состав был отправлен на аэродром, готовить самолёты. Баки заправили под пробку, подвесили ПТБ. Зарядили полный боекомплект. Опробовали двигатели. Приказ на боевые вылеты получили с рассветом. Зона Харбина! 500 км от границы! Сильно волновался? Нет. Не до того было. Хотя было немножко не по себе.

Вылетали парами, каждой из которых определили зону 'свободной охоты'. Уничтожать следовало появлявшиеся самолеты противника, обстреливать воинские колонны на земле. Попутно вести разведку. Обязательно докладывать по волне взаимодействия о всех воинских подразделениях противника численностью выше взвода, особенно о бронетехнике и артиллерии. Сообщили пароли для опознания, позывные наземных пунктов наведения.

А.С. Вы о знаменитом десанте знали?

И.Г. Конечно! Нас специально предупредили, не ходить выше 2000, ибо десант будет прикрывать гвардейские истребительные, а там 'волки' такие, что вначале собьют, а потом будут спрашивать. После оказалось, что среди них 32й ГвИАП был, и еще два, тоже фронтовые. Еще сказали, что одновременно с нами вокруг Харбина будут работать и наши Ту-2, и "пешки", так что не сбейте ненароком — а вот помочь, если японцы на них насядут, нужно обязательно. Начальник связи опять подолбал нам 'темечко' насчёт радиомолчания и радиодисциплины. С тем и полетели.

А.С. Вы к Харбину летели на какой скорости и высоте? И как взлетали, по-светлому или по-темноте?

И.Г. Взлетали довольно поздно, уже было светло, а в районе Харбина мы вообще оказались около 12 часов. Летели на экономичной. Вначале шли где-то на 4000, а подлетая к Харбину опустились до 2000, а потом я вообще ходил на 1500.

А.С. И как вам Маньчжурия показалась?

И.Г. Да земля как земля, только лесов поменьше, а полей побольше. Японцы совершенно не ожидали появления нашей авиации в глубине своей территории. Я даже на окраину Харбина залетал — никакого зенитного огня. Почему? Не знаю. Может быть зенитчики не были уверены, что самолёты советские (Ки-61 на 'як' был довольно сильно похож).

А.С. Что вы атаковали первым?

И.Г. Мотоциклиста! Да, первый кто нам подвернулся, был мотоциклист. На обычном мотоцикле без коляски. Я переключил 'отсечку' пушки на 'два', зашёл на него со спины в 1/4, предупредил ведомого: 'Колька, если вдруг мазану, атакуй!..' — и на пологом пикировании... Дал короткую пристрелочную очередь из пулемётов, а потом врезал из пулемётов и пушки. Пушечная лента была снаряжена 'через один' (мне мой оружейник сообщил) — на один бронебойный, один осколочно-фугасный — вот этот осколочно-фугасный у него в переднем колесе и рванул. Он через руль ... кувырк! Об землю — шмяк!.. И всё. Я после вывода делаю кружок, смотрю, лежит не шевелится. А потом и мотоцикл загорелся. Не взорвался, а именно загорелся. А мы дальше полетели.

А.С. Потом?

И.Г. Летали довольно долго. Ничего! Видимо до японцев стало доходить, что что-то не то, тем более, что в окрестностях Харбина работал не только наш полк, но и бомбардировщики. И ты знаешь, как ни странно, но это пугало. До полудня на дорогах вообще всё вымерло. Были отдельные путники, но явно не воинской форме — чересчур цветастые.

Но какое-то ощущение, что вот сейчас что-то будет. И оно случилось, засекаем воинскую колонну. Да нормальную такую колонну!

Я переключаюсь на волну взаимодействия: 'Я-'Казак', в квадрате таком-то ... воинская колонна, три танка, три броневика, десять грузовиков с пехотой, три пушки, двигаются в южном направлении...' Буквально мне через несколько минут отвечают: ''Казак', я 'Главный', атакуйте их немедленно!.. Выбивайте танки!.. Приказываю вам задержать их!..'

Оба-на! Вот это влетел! 'Приказываю задержать их!..' это означает, что штурмуйте их своей парой пока они не разбегутся, или вас не собьют.

Страшно ли мне было? Конечно, страшно. Ну, не верил я, что такая колонна не имеет зенитного прикрытия. Штатное ПВО у японской пехоты, это пулемет 13,2 в каждой роте положен — надо думать, в кузове одной из машин едет, и сейчас его достанут, установят, и нас встретят! За одну свою успешную атаку я ручаюсь, пока внезапность на моей стороне. Но вот следующие...

Ладно, чего тут думать!... 'Колька! Бьём по танкам! Я по головному, ты — по второму!..'. Заходим со стороны солнца, 10 градусов по направлению движения колонны, ловлю в прицел головной танк ('отсечка' на 'три' уже стояла) — очередь из пушки и пулемётов! Ещё успеваю увидеть как мои трассеры утыкаются в танк, который тут же вспыхивает!.. И выход со скольжением вправо!..

Разворачиваемся на второй заход!.. Гляжу, оба танка горят.

Второй заход по концу колонны — бьем по грузовикам с пушками, после моего попадания грузовик сразу вспыхивает!.. Опять уходим вправо!

Третий заход! Бьём по броневикам! Вижу как один вспыхивает! И уходим уже влево!

Ещё заход!.. Бьём по разбегающейся пехоте. И снова вправо! И ещё заход!

Разворачиваюсь, и тут как-то громко в наушниках прозвучало: 'Эй 'Казак', ну дай и нам повоевать!..' Оглянулся, выше нас не меньше эскадрильи 'яков'.

И тут 'отпустило'. Гляжу на счётчик снарядов — остаток 6 штук. М-да ... хорошо пострелял. Огляделся — ведомый сзади.

Стал смотреть, как эту колонну добивают 'яки'. А с земли трасс не видно — не было у японцев пулемета, или в машине расчет накрыло. Гляжу на указатель топлива, надо уже возвращаться.

Только об этом подумал, как в наушниках мне приказывают: 'Казак', я — 'Главный', в квадрате таком-то встретьте 'Дуглас', приказываю вам сопроводить его до границы!..'. Полетели, всё точно, смотрю идёт 'дуглас'. Домой полетели вместе с ним.

Уже у самой границы, вижу, что со стороны солнца заходит на нас четвёрка. Мне аж нехорошо стало! Но тут мне с 'Дугласа' сообщают: 'Спокойно, 'Казак', это свои!..' Точно, "лавочкины"!.. Сразу стало легче. Опознались, пароль-отзыв, лети домой, 'Казак'!.. Полетел домой.

Но и это был не конец, буквально на границе, вижу одинокий самолёт, и летит в нашу сторону. Метрах на пятистах, а у меня позиция удобная, со стороны солнца. И любой неопознанный самолёт считается вражеским, до момента его надёжного опознания как своего. Пикируем, подныриваем, смотрю — моноплан, хвостовое оперение однокилевое, но шасси неубирающиеся. Штурмовик японский!.. То ли Ки-36, то ли Ки-51 — они похожи. Ору: 'Колька, это японец! Атакуем!..' Ловлю его в прицел, бью! В последний момент японец маневрирует. Мимо!.. Три снаряда 'в молоко'! Колька атакует и тоже неудачно. 'Ах ты, сука!..' — думаю, и снова в атаку! И снова неудачно. И у Кольки тоже неудачно. Правда и оборонительный стрелок 'японца' по нам не попал. В общем, срезал я этого японца только на пятой или шестой атаке, чисто пулемётным огнём.

А потом на 'последних каплях' приземлились в 'Комиссарово'. Всё-таки большой запас горючего это большой плюс. Тут Сабуро Сакаи был прав.

Вот такой насыщенный у меня был первый день войны. Вылез из кабины и тут понял, что еле стою, так сильно устал, а ведь в воздухе какой-то собой усталости не чувствовал.

А.С. А зенитки по вам били?

И.Г. Уже на аэродроме в консоли моего крыла нашли дырку от пулемётной пули. Но сказать от чего она была — били ли по мне зенитные пулемёты, или просто японская пехота отстреливалась от меня из винтовок, или это попадание заслуга 'стрелкача' японского штурмовика, вот этого я сказать не могу. Лично я никакого зенитного огня не видел.

А.С. А как другие лётчики отлетали?

И.Г. Да так же. Били всё, что подвернётся. Были и те, кто и воздушного противника атаковал. 'Охота' это штука такая, никогда не знаешь ни кто тебе попадётся, ни кому ты попадёшься.

А..С. Какие потери у вас в полку были в первый день?

И.Г. Один человек.

А.С. Один?

И.Г. Я же говорю, японцы совершенно не ожидали массового появления в воздухе советской авиации в своём глубоком тылу. Да и этот единственный наш погибший в первый день, погиб по-дурацки. Молодой летчик, оторвался от ведущего. Уже возвращаясь из-под Харбина, на границе увидел наземный бой. Решил по собственной инициативе помочь нашим и обстрелять замеченную им пулемётную точку. Но свои позиции на границе японцы зенитками прикрывали хорошо. Вот во время атаки зенитка и подожгла его самолет. Он выпрыгнул с парашютом и приземлился на 'нейтралке', но ближе к японцам. И попал в плен, потому что японцы наших опередили. Позже, когда наши войска продвинулись, нашли его обезображенный труп. Его пытали, потом расстреляли. И скажу тебе, что в гибели своей он в значительной степени был виноват сам — получив патроны к пистолету, он почти сразу, развлечения ради, расстрелял их по консервной банке. И когда к нему кинулись японцы стрелять ему было нечем. Будь у него патроны, тогда, глядишь, на несколько минут японцев бы и задержал. Был бы хороший шанс спастись. Но он вообще был очень недисциплинированный ...'

Генерал Ямада, командующий Квантунской Армией.

Русские все же решились. Нанесли подлый удар в спину стране Ямато, напрягающей все силы в сражении у Филиппин!

Не было сомнений, что армия выполнит свой долг. Но размах русского наступления, бешеная энергия, высокий темп и количество войск оказались для нас сюрпризом. В первый день мы даже не имели достоверной информации, поскольку узлы связи оказались среди приоритетных целей для русских авиаударов, а радиосвязь к тому же массово глушилась преднамеренными помехами. И с самого начала оказалось, что наша авиация не может противостоять русской, не в силах прикрыть свои войска от жестокого избиения с воздуха — доходило до того, что в прифронтовой зоне стало невозможным дневное передвижение даже отдельных машин или мелких подразделений по дорогам!

Из-за хаоса и потери связи, лишь к полудню 3 июня стало известно о русских десантах в места дислокации "отряда 731" и "отряда 100". Попытки наших контратак, явно недостаточными силами, были отбиты с большими потерями — на каждый их объектов русские высадили, по докладам разведки, не меньше воздушно-десантной бригады с легкими танками. Лишь к вечеру доблестной японской армии удалось захватить объекты, полностью уничтожив русский десант, я лично видел предъявленые мне фотографии сожженных русских танков — в этих боях очень хорошо себя показали немецкие "пантеры", но к сожалению, их было мало, всего пять "особых танковых рот резерва" по четыре машины, на всю Квантунскую армию!

Так как все строения на объектах "100" и "731" были взорваны и сожжены, то оставалось неясным, было ли биологическое оружие уничтожено, или запас его вывезен русскими для последующего применения против нас, а возможно, и Метрополии! Был очень неприятный разговор с Токио, где мне был дан намек поступить, как надлежит настоящему самураю. Однако же я решил, что сначала мне надлежит разбить армию вторгшихся русских гайдзинов!

Только к вечеру 3 июня в штабе Квантунской Армии наконец получили полную картину. На западе русские, сбив наши пограничные заслоны, продвигались в предгорья Хинганского хребта — тогда это направление было сочтено мной не представляющим опасности. На севере и на востоке, русские войска вгрызались в наши укрепрайоны — но храбрые сыны Ямато отбивали все атаки. Огромное беспокойство доставляла лишь авиация — командующий ВВС Квантунской армии к исходу дня заявил, что самолетов у него практически не осталось, и просил моего дозволения достойно уйти. Я не дал разрешения — пока не завершена война, умирать надлежит лишь в бою с врагом!

Я знал, что японские войска ведут успешное наступление в Китае. И просил Ставку о переброске оттуда свежих дивизий, а особенно, авиачастей. Ответом было удивление подобной просьбе в первый же день войны. Но я видел, насколько опасно развивалась ситуация — северный и восточный фронты держались, но из-за дезорганизации железных дорог русскими авиаударами, подвоз подкреплений и снабжения был крайне затруднен.

Катастрофа разразилась 6 июня. Русские захватили перевалы через Хинган, и стало ясно, что там наступает танковая армия, готовая вот-вот вырваться на оперативный простор, в наши незащищенные тылы, останавливать ее было нечем! На севере Сунгарийский укрепрайон был прорван на всю глубину, и было очевидно, что полное падение этого рубежа, вопрос ближайших дней! На востоке русские продвинулись до Мудандзяня — отчаянная попытка остановить их во встречном сражении показала полное превосходство танков Т-54, сопровождаемых тяжелой и реактивной артиллерией, при господстве в воздухе их авиации — свидетельством тому служит факт, что рота "пантер" (самых лучших в мире средних танков, по заверению наших немецких союзников), брошенная в сражение моим личным приказом, просто исчезла там без следа!

К утру 8 июня стало ясно, что удержать Мудандзянь не удастся. Дорога на Харбин с юго-востока была открыта — но опасность надвигалась и с севера: если на западе в нашу незащищенную плоть вонзился клинок танковой армии, то с севера, подобно ему, в прорыв вошла русская Амурская флотилия, поднимаясь по Сунгари с десантом. В ее составе шли бронированные мониторы, поддерживаемые авиацией, и наши батареи по берегам, и немногочисленные канонерские лодки, не могли ничего сделать — поскольку река была важной коммуникацией для снабжения наших гарнизонов, то и заминировать фарватер мы не успели, даже навигационные знаки стояли на своих местах! И будто этого было мало, русские самолеты сбросили над Харбином листовки с фотографиями жертв "отряда 731", и текстом обращения освобожденных из его тюрьмы (русских эмигрантов), "вот что делают с нами проклятые японцы". Результатом стал бунт в Харбине, и русского, и китайского населения — подавить его уже не было ни времени, ни сил!

Харбин пал 12 июня. В этот день Шестая танковая армия русских, преодолевшая Хинган, соединилась с войсками Владивостокской группировки. И лучшие дивизии Квантунской армии были обречены погибать в громадном котле, дальневосточном "Сталинграде". Возле границы где-то еще сопротивлялись гарнизоны отдельных УР, но это была уже агония. Север Маньчжурии, на всем протяжении бывшей КВЖД, был полностью потерян всего за неделю! А война лишь начиналась!

Последней нашей надеждой оставалась 1я танковая армия (в составе двух дивизий), имеющая помимо стандартных "чи-хе" и "ха-го", какое-то количество "пантер", а также новейших танков "чи-то" и "чи-ри" (японские аналоги "тигра" и "пантеры"). А также три свежие пехотные дивизии, наконец прибывшие из Китая — с высоким боевым духом, привыкшие к победам. И я намеревался дать гайдзинам решающее сражение севернее Мукдена — чтобы остановить их дальнейшее продвижение на юг, и выиграть для Японии время.

Солдаты! Ваши деды, на этом же поле разбившие русских гайдзинов сорок лет назад, смотрят сейчас с небес на своих потомков!

Где-то в Голливуде. 2005 г.

Послушайте, я может ничего не понимаю в тонкостях режиссуры — но зато я отлично знаю, как надо делать рекламу! И образ Америки, это такой же товар, который надо впихнуть в мозги обывателю — конечно, если вы настоящий патриот. И кому дело до мертвецов давно прошедшей войны — важно, что сейчас будет думать электорат!