В спа-салоне, где они находились, были большие белые диваны, где они могли отдохнуть, гидромассажная ванна, рассчитанная на тридцать человек, была устроена как подземный бассейн, а шезлонги были приспособлены для массажа. Каждый из них раскинулся по комнате, засунув ноги в горячую ванну, наслаждаясь массажным креслом или свернувшись калачиком на одном из диванов.
Панси Паркинсон вышла из лифта в короткой черной прозрачной ночной рубашке, которая оставляла открытой спину, обнажая обтянутую кружевом грудь и перевязанную черной лентой вокруг шеи и под грудью. Под платьем на ней были кружевные трусики в тон, в руках она держала бутылку шампанского, а за ней следовал домашний эльф, который нес большой чемодан.
— Кто хочет поиграть в игру этим вечером?
— Панси, ты оделась так, чтобы произвести впечатление? — Спросила Парвати, разглядывая довольно сексуальное женское белье.
Дафна закатила глаза, следуя за Панси в большую гостиную.
— Нет, она спит так почти каждую ночь.
— Моя тетя Маргарита работает в бутике нижнего белья в Париже, — рассказала Панси. — Она постоянно присылает мне подобные вещи. Я привезла целый чемодан вещей, которые не в моем вкусе, и подумала, что могла бы поделиться ими с теми, кто остался на ночь.
Мэнди приподняла бровь. — С каких это пор слизеринцы стали такими щедрыми?
Панси усмехнулась.
— С тех пор, как я опьянела от этого прекрасного шампанского. Нет, правда, оно помогает продвигать бизнес моей тети. К тому же, черный — мой цвет. Эти слишком яркие для меня.
Через несколько минут девочки уже рылись в сундуке и вытаскивали оттуда нижнее белье-ночнушки, бюстгальтеры и трусики в тон.
— Они великолепны, Пэнси, ты уверена? — Спросила Лаванда, прижимая к телу ярко-розовый халат и трусики в тон.
— Полностью. Моя тетя хочет, чтобы я продвигала ее бизнес. Если они вам понравятся, она пришлет вам любые другие, которые вы захотите, с двадцатипроцентной скидкой на первую покупку, — сказала Панси, вытягивая перед собой свои накачанные ноги. — Давай, надевай их.
Все были в восторге, когда каждая из них надела сексуальные ночные рубашки, чтобы продемонстрировать их, смеясь, потягивая шампанское и разглядывая друг друга. Панси объяснила, что они были очарованы тем, что идеально сидели на тех, кто их выбирал, поэтому с выбором размера проблем не было. Пэнси была одета в черное, чтобы произвести впечатление, а Лаванда, выбрав ярко-розовое, подумала, что каждая из них выглядит прекрасно. Вскоре все они сидели, потягивая шампанское из бокалов, и были одеты в свое новое нижнее белье.
Слизеринцы предпочли не черный цвет для Пэнси: Дафна выбрала темно-серый с белым кружевом, Трейси — красно-белый, а Офелия — ярко-розовый, который придавал ей довольно милый и невинный вид. У Равенкловцев тоже было интересное сочетание: Лили выбрала темно-синий с кружевами на груди, Мэнди — темно-фиолетовый с белыми кружевными цветами на груди, Падма — темно-кроваво-красный с длинными разрезами по бокам, Мораг — простой сливовый с черным кружевом, Лиза — леопардовый принт, и Су Ли, в красном бикини с прозрачными черными боками. У гриффиндорцев было ярко-розовое платье у Лаванды, у Натали — темно-серое с кружевным лифом, у Парвати — ярко-бирюзовое, а на Софи было длинное струящееся платье ослепительно белого цвета для новобрачных. Хаффлпаффцы: Сьюзен — в черно-белом платье с принтом, Ханна — в ярко-зеленом шелковом платье до колен в тон, Меган — в темно-синем, как море, и Салли-Энн, выбрали традиционный для Хаффлпаффцев стиль и выбрали золото и черный.
Софи хихикнула, проведя рукой по своей длинной белой ночной рубашке.
— Они такие великолепные и такие сексуальные. Если бы мальчики добрались сюда, они бы подумали, что слухи о женщинах, разгуливающих по дому в нижнем белье, — правда.
Панси ухмыльнулась.
— Сегодня так и есть.
Мораг улыбнулась.
— У кого-нибудь есть маски для лица?
Вскоре все они были в масках из грязи, смеялись и болтали.
— По-моему, Панси упоминала что-то об игре, — сказала Лаванда, хихикая, когда Мэнди налила ей еще шампанского.
Су Ли подняла руки над головой, чтобы все могли видеть ее полуобнаженное тело.
— Скучно.
Панси приподняла бровь.
— Как будто все, что ты хочешь сказать, не так?
— эй! — Воскликнула Сьюзен Боунс. — Не нужно быть грубой.
Панси закатила глаза.
— почему нет? Все знают, что вы две самые отвратительные сучки в школе. По крайней мере, я горжусь тем, что я плохая сучка.
Дафна фыркнула.
— По крайней мере, то, что вы сучки, правда.
Панси подняла два пальца.
— Время игры. Я никогда этого не делала.
Офелия Роул вздохнула, пошевелив только что накрашенными розовыми пальцами ног, которые идеально сочетались с ее ночной рубашкой.
— Эта игра всегда заставляет меня нервничать.
— Отлично. Тогда ты можешь начать первой, — сказала ей Панси. Она с улыбкой открыла бутылку водки Серый гусь, стоявшую рядом с шампанским. — Если ты сделала это, то должна выпить, а потом рассказать историю.
— А если мы не захотим? — Нервно спросила Ханна.
— Тогда тебе придется... поцеловать девушку, которая это сказала.
Ханна густо покраснела, а Панси усмехнулась, налила всем по рюмке водки и передала по кругу.
— О, ты готова.
Офелия скорчила гримасу, прежде чем кивнула.
— Я никогда не танцевала приватный танец.
Дафна бросила на нее быстрый взгляд, прежде чем опрокинуть рюмку вместе с Су Ли, Натали и Мораг.
— Ну, это могло бы стать еще интереснее. Это был Драко, в прошлом году на рождественской вечеринке Слизерина. Я немного перебрала с выпивкой и начал танцевать, а Панси пригласила меня на танец. Су Ли?
— Майкл Корнер, после того, как расстался с Уизли. Мораг?
Мораг слегка покраснела.
— Гэри Риверс. У него был день рождения, и мы целовались, и он попросил меня об этом. Натали?
— Драко, в апреле. Мы флиртовали и в итоге остались одни в библиотеке. Одно тянуло за собой другое, и в итоге я станцевала с ним приватный танец, — призналась она, улыбаясь.
Офелия повернулась к Софи Ропер, которая сидела справа от нее.
— Ропер?
Софи улыбнулась и облизнула губы.
— Я никогда в жизни не купалась голышом в Черном озере.
Мэнди выпила, и все рассмеялись.
— Я так и знала! — Сказала Ханна с усмешкой. — Ты слишком сильно любишь плавать!
Мэнди покраснела.
— Как-то вечером, перед самым отходом ко сну, мы с Тони улизнули из дома и пошли поплавать в озере. Я так нервничала из-за кальмаров, но на самом деле они были вкусные и освежающие.
Игра продолжалась, и Лаванда не могла не восхищаться тем, что вытворяли ее одноклассники. Оказалось, что Блейз Забини, Драко Малфой и Энтони Голдстайн были парнями, наиболее склонными к сексу с девушками, и Лаванда с облегчением услышала, что она не единственная девушка, у которой никогда не было оргазма. К тому времени, когда до нее дошло, Лаванда почувствовала себя лучше из-за своей неопытности. Она рассказала им, что подрочила Рону и Симусу, а Терри сделала минет, но еще не потеряла девственность и не позволяла ни одному парню делать что-то большее, чем целовать и ласкать ее сиськи.
Панси ухмыльнулась.
— Разве мы все не маленькие пирожные?
Дафна, которая попросила домашних эльфов принести им еду, с готовностью намазывала варенье на лепешку, лежащую перед ней.
— Некоторые из нас любят больше, чем другие. Хотя большинство из вас все еще девственницы, и это мило. Вы когда-нибудь задумывались, почему некоторые парни, похоже, начинают заигрывать с вами? Блейз, Драко, Энтони и Майкл входят в четверку лучших.
— Потому что они все невероятно сексуальны? — Предложила Парвати. — Меня даже не волнует, что Блейз где-то рядом. Я не могу дождаться, когда снова прильну к его великолепным губам.
— Я слышала, он грубиян, — сказала ей Лаванда.
Парвати усмехнулась.
— Может, это то, чего я хочу.
Смех и болтовня продолжились, и вскоре они начали подниматься по лестнице в свой номер. Некоторые девочки, вместо того чтобы разойтись по комнатам, которые они выбрали, уснули в гостиной. Лаванда, чувствуя себя немного навеселе, направилась в комнату, которую гриффиндорцы решили разделить, около половины второго. Парвати устроилась поудобнее на кровати рядом с Натали, а Лаванда направилась в ванную, обнаружив, что совсем проснулась.
К тому времени, как она вернулась в спальню, она поняла, что определенно слишком проснулась, чтобы пытаться заснуть. Она направилась обратно в гостиную, обошла своих спящих одноклассников и проскользнула в крошечную комнату сбоку, которая выглядела как маленькая гостиная. Она как раз сидела на маленьком диванчике, когда дверь открылась и внутрь проскользнула Падма. Она выглядела удивленной, увидев Лаванду, отдыхающую там.
— Извини, я не знала, что здесь есть кто-то еще. Я пойду поищу что-нибудь другое.
Лаванда покачала головой, ее взгляд скользнул по кроваво-красной ночной рубашке, которая была на ней надета.
— Нет, Падма, все в порядке. Я, наверное, слишком взвинчена, чтобы спать.
— Я тоже, — призналась Падма. — Мне показалось, что сегодняшнее застолье позволило нам узнать о сексуальной жизни друг друга больше, чем нам нужно было знать.
Лаванда усмехнулась.
— И еще кое-что.
Падма пересел к ней на диван и повернулся, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Но в этих ночнушках я чувствую себя сексуальной. Мы все выглядим просто потрясающе. Я почти испытываю искушение спуститься к завтраку в таком наряде и посмотреть, как у всех парней глаза на лоб полезут.
Лаванда рассмеялась, слегка запахивая халат, когда заметила, что большая часть ее правой груди выглядывает наружу.
— Это было бы забавно.
Падма кивнула, медленно выдохнув, прежде чем заговорить.
— Лаванда, я знаю, что мы не очень близки, и если ты не хочешь мне говорить, это нормально, но... ты это серьезно говорила? У тебя никогда не было оргазма?
— Это правда, — призналась Лаванда, опуская взгляд к своим коленям. — Это просто кажется интимным, не так ли? И, я полагаю, Рон, Симус и Терри были неподходящими людьми.
Глаза Падме расширились.
— Даже в одиночку?
Лаванда покраснела.
— Падма Патил!
Падма закатила глаза.
— Лав, ты официально станешь взрослой через несколько месяцев, если мы не сможем доставить себе удовольствие, какой в этом смысл?
Лаванда только покраснела от смущения и покачала головой.
— Ни за что!
— Неужели ты никогда не исследовала себя там, внизу?
— нет!
Падма только приподняла бровь. Она спрыгнула с дивана и схватила маленькое зеркальце, висевшее на стене рядом с окном.
— Возьми это, иди вон в тот угол, на лунный свет, сними трусики и просто посмотри.
— Я не могла, — сказала Лаванда, и ее щеки вспыхнули. — Это кажется таким неправильным!
— В этом нет ничего плохого, Лаванда. Это твое собственное тело. Ты должна знать, как оно выглядит, каково оно на ощупь, как ему нравится, когда его ублажают. Ты красивая женщина и должна гордиться собой.
Лаванда мягко улыбнулась, глядя на Падму.
— Ты когда-нибудь... ну, знаешь, смотрел на себя вот так?
— конечно. Я хотела посмотреть, как выглядит мой клитор. Мне нужно было это увидеть, чтобы понять, как это найти и как правильно доставить себе удовольствие. Я наблюдал за собой, когда делал это в первый раз. Это было... действительно сексуально. Это заставило меня почувствовать себя сексуальной.
Лаванда покраснела еще сильнее.
Падма улыбнулась.
— Подойди и посмотри на себя. Я вызываю тебя.
Лаванда, казалось, застыла на мгновение, прежде чем взять зеркало и отойти в угол комнаты. Она смотрела, как Падма встала, закрыла дверь и повернула замок, и ее охватило облегчение. Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, как она это делает. Выпитое шампанское придало ей храбрости, подумала она, на мгновение уставившись в зеркало. Затем она повернулась обратно к стене, спустила трусики до колен и осторожно пристроила зеркало между бедер. Она некоторое время рассматривала себя, прежде чем Падма заговорила с другого конца комнаты.
— Приложи палец, потрогай себя.
— Падма, я не могу! — воскликнула она, широко раскрыв глаза. — Это... неприлично.
Она услышала какое-то движение и покраснела, поспешно пытаясь убрать зеркало, прежде чем Падма приблизится к ней, но Падма уже стояла у нее за спиной.
— Только слегка прикоснись, Лаванда. Вот так.
Она хотела сказать ей, чтобы она прекратила. На кончике ее языка вертелось желание сказать ей "нет", сказать, чтобы она не делала этого, но любопытство оказалось сильнее ее воли. Она уставилась в зеркало и зачарованно наблюдала, как кончик пальца с коричневым маникюром проводит по ее темно-русым завиткам; как он дразнит, медленно раскрывая ее, а затем, прежде чем она полностью осознала, что делает, ее ноги раздвинулись шире, и палец скользнул между ее складочек.
— Ты собираешься попробовать? Прошептала Падма ей на ухо.
Лаванда покачала головой.
— нет.
Падма кивнула и скользнула пальцем выше, задевая бутон, отчего Лаванда тихо застонала.
— Это, должно быть, твой клитор, Лаванда. Давай, потрогай его.
Лаванда покачала головой.
— Нет, я не могу.
Палец Падмы нежно обвел его.
— Если ты не будешь трогать, я продолжу трогать.
Глаза Лаванды были прикованы к зеркалу, она смотрела, как смуглый палец гладит ее, и зачарованно наблюдала, как с каждым движением она становится все более влажной. Она уронила зеркало и оттолкнула Падму.
— Нет, я... это неправильно.
Падма кивнула, а затем поднесла палец к губам и втянула его в рот.
От этого зрелища Лаванда стала безумно влажной, и она скрестила ноги.
Падма усмехнулась и облизнула губы.
— Признаю, я не так представлял себе, как прикоснусь к тебе, но, думаю, мне еще больше понравится, какая ты невинная. Сними свою ночную рубашку, пожалуйста.
— Падма, — начала Лаванда. — Это... мы слишком много выпили. Я... ты сестра моей лучшей подруги. Это было бы...
— Восхитительно, — сказала Падма. — Тебя беспокоит тот факт, что мы с тобой одинаковые?
Лаванда нахмурилась. Если честно, она перестала воспринимать их как одно целое еще на первом курсе. Они были слишком разными. У Падмы волосы были длиннее и волнистее, они ниспадали густыми прямыми волнами до бедер. У Парвати они были прямыми и доходили чуть ниже плеч. Падма всегда носила синие, зеленые и темно-красные тона, которые подчеркивали золотисто-коричневый оттенок ее кожи, в то время как Парвати предпочитала розовые тона. Палец Падмы был внутри нее, и ей это нравилось. Она побледнела, осознав это. — Нет, вы... не похожи друг на друга. Только не для меня.
— Нет, ты никогда не считала нас одинаковыми. Ты всегда замечала наши различия, — сказала ей Падма. — Точно так же, как ты никогда не упоминала, как мы целовались. Как я сосала твои красивые большие сиськи, а потом ты...
Лаванда вспыхнула, вспомнив, как расстегнула блузку Падмы и провела языком по этим сладким на вкус коричневым соскам... о том, что на вкус она была как соленый миндаль, и о том, как она потом несколько дней не могла смотреть в глаза Парвати. Если бы ее лучшая подруга когда-нибудь узнала, что она делала с её сестрой-близняшкой......
