Ифритовый камень

— Нет, такого тоже не припомню, — признался напившийся северянин.

— Он обиделся и покинул зал. Главное, что ты это сделал, когда он отказался с тобой выпить за братскую любовь, но прозвучало это как обвинение, словно Кумар испугался воевать с врагом, как мы с тобой.

— Сгорю со стыда сегодня, хоть на люди не показывайся, — тяжело вздохнув, вымолвил Арбон, — нужно будет обязательно перед ним извиниться.

— Не уверен, что тебе в голову пришла удачная мысль.

— Всё-таки он тоже член нашей семьи, как я и ты. Хочу попробовать наладить с ним отношения. Сходишь со мной к нему сейчас, братец?

— Раз просишь, то пойдём, — улыбнулся Рифез, желавший увидеть окончание конфликта.

— Только я ещё сидра такой же бокальчик выпью, а то мысли связывать совсем не получается.

Им пришлось спуститься на первый этаж со второго, где кроме Арбона жил Рифез, десяток слуг в общей комнате и располагалась библиотека короля, хотя назвать это маленькое помещение три на четыре метра библиотекой язык не поворачивался, настолько бедно она выглядела по сравнению с библиотеками других правителей Равнины.

Выпив вместо одного три бокала и утолив мучавшую его жажду, Арбон приготовился к подъёму на четвёртый этаж. В замке были пятиметровые потолки, соответственно и лестницы имели большое количество ступеней, которые с каждым шагом проклинал вспотевший от мучительного подъёма принц.

— Ничего, в следующий раз будешь следить за собой, — видя мучения брата, произнёс Рифез.

Оказавшись у нужной двери, братья постучались, но ответа не последовало.

— Кумар, открывай! Это я, Арбон! Я с миром к тебе пришёл, давай без обид!

Припав ухом к двери, он начал слушать.

— Тишина? — с интересом спросил Рифез.

— Угу! Даже храпа не слышно, а после распития вина он у всех мужчин из нашего рода. Может, непутёвый ушел куда-то с утра пораньше, — предположил Арбон, после того как понял, что шутка о храпе не удалась.

— Разве что очень рано или пока я был у тебя в покоях. Других вариантов быть не может, ведь я на ногах с восхода солнца. А давай в комнате спрячемся до его прихода? Напугаем Кумара, помнишь, как раньше делали?

— Как-то по-ребячески звучит, но можно, — подумав, согласился Арбон.

Рифез толкнул плечом дверь, после третьей попытки она отворилась.

— Такое ощущение, что он и не спал здесь, — увидев застланную кровать, высказал своё мнение Рифез.

В подсвечнике, находившемся на столе возле окна, догорал кусочек некогда большой свечи. Заметив это, Рифез быстрым шагом направился к камину, угли были холодными, ночью его не отапливали.

— Кумар не ночевал в своей комнате, но хотел, чтобы остальные так думали, — решил наследник Севера, шаря рукой в пепле, — но зачем?

— Ты лучше скажи, зачем ты роешься в камине? — ища в голове объяснение действий брата, поинтересовался Арбон.

— Вот зачем! — Рифез нашёл несколько маленьких клочков бумаги. — Отец говорил, что к брату несколько раз приезжал гонец с посланиями. Он отшучивался, что у него наклёвывается интрижка с одной девушкой из знатного рода, но даже из какого королевства не отвечал. А если откровенно, то я тебе уже рассказывал — хоть он и брат, но доверия у меня к нему пропало после возвращения.

Аккуратно развернув на столе остатки обгоревших писем, Рифез с Арбоном пытались прочитать обрывки предложений.

— '... обоих, тогда ты займё...', — пробубнил себе под нос Рифез, — '... оль должен будет умереть...', '... дор и гильдия магов тебя не забудут!'. Проклятый Кумар!

Кулак вспыльчивого Рифеза опустился на стол со страшной силой, расколов его на две неравные части. Услышав текст писем, Арбон вмиг протрезвел. Принц быстро смекнул, о чём говорилось в письме, но он не мог поверить, что родной брат мечтал об их смерти и собирался убить собственного отца ради власти на Севере.

— Голову ему снесу с плеч! — коротко бросил Арбон. Через секунду он добавил, — ифритовый камень! Где корона?

Братья рванули к королю, спящему на этаж ниже. У дверей караулил старый, но крепкий слуга. По его изрезанным шрамами рукам и лицу было видно, что он принял участие далеко ни в одном сражении.

— Блен, он не выходил ещё? — спросил Рифез у старика, врезавшись в него.

— Прррр... Потише, а то отца разбудите, — улыбаясь, произнёс старик. Блен мог позволить себе разговаривать с принцами в таком шутливом тоне, поскольку знал обоих с самого рождения.

— Ты нам ответь, друг мой, — серьёзным тоном попросил Арбон.

— Нет, я заходил пару раз — заглядывал, — сказал слуга, пожимая плечами. — Спит как младенец. Будить я его не стал, вы ведь не хуже меня знаете, наш король не любит этого.

— А мы рискнём! — отодвигая слугу в сторону, вымолвил Арбон. — Блен, никого не впускай к нам!

— Слушаюсь!

Правителя Севера отличала простота и любовь к народу, он никогда не старался нажить богатств и не собирал дань с подданных, так что его опочивальня, как собственно и все помещения замка, выглядела скромной по королевским меркам: потёртые ковры лежали вперемешку со шкурами на полу, два трухлявых табурета возле стола, вместительный сундук, постель, тумба с обвисшей набок дверцей и дубовый шкаф, доставшиеся в наследство от первых обитателей замка — предков короля.

Оказавшись внутри покоев Кроу, братья направились к постели короля, намереваясь поскорее разбудить родителя.

— Измена! Отец, просыпайся же! Нас предали! — выкрикнул Рифез.

— Это сделал Кумар, он в сговоре с гильдией!

Отдёрнув шторы у кровати, Арбон уставился на Кроу, его ладонь опустилась на нос, прикрыв полуоткрытый рот. Он затрясся от злости — Кроу был бледен.

— Что делать, отец? — в этот момент и Рифез увидел страшную картину. Он попытался взять себя в руки и, обняв брата за плечи, продолжил, — ищи корону, а я посмотрю, что с ним.

Арбон кивнул, но не сдвинулся с места, Рифезу пришлось толкнуть его в грудь, возвращая к реальности. Лица братьев были одновременно искажены непониманием, злобой и отчаянием.

— Найди корону, — во второй раз попросил Рифез.

Откинув толстое одеяло, старший из северян увидел сложенную на груди записку и рукоять кинжала, торчавшую в боку короля. Постель была пропитана кровью старика. Рифез вытащил кинжал с длинным узким лезвием и, стараясь сохранить самообладание, начал раскрывать бумагу.

— Что там у тебя? — шарясь в сундуке короля, спросил Арбон.

— Записка от убийцы, слушай внимательно, эта тварь пишет: 'Я хочу поблагодарить своего младшего брата Арбона за предоставление интереснейшей информации, теперь мне есть с чем ехать к повелителю Альдору'.

Дочитав, Рифез направился к выходу из комнаты, Арбон попытался преградить ему путь, выставив вперёд руки.

— Как ты мог рассказать ему? — бросил брату Рифез, ударив кулаком в живот. — Говорил же, что он с ума сошел в ненависти к нам.

— Я клянусь тебе, что ничего не рассказывал ему, — хрипя, ответил Арбон.

Последовал ещё один удар, но уже намного сильнее предыдущего. В этот раз третий сын Кроу упал на колени, после чего лёгкий тычок получил ногой в грудь. Арбон сплёвывал кровь, заполнившую вмиг рот, Рифез медленно приближался к нему.

— Посуди сам, ты же был вчера со мной на пиру и всё помнишь, я же не общался с Кумаром. Всё время, начиная с приезда в Титолий, я пребывал лишь с тобой. Вспоминай!

— Тогда откуда он узнал о короне? — гневно спросил Рифез.

— Не знаю, брат, но обещаю тебе, что я догоню его. Буду скакать днём и ночью, но разыщу подонка. Никто меня не остановит.

Рифез немного остыл, он подошёл к Арбону и подал ему руку, помогая встать на ноги. Они крепко обнялись. По щекам обоих северян текли мужские скупые слёзы, они уже отошли от первого шока. Теперь их переполняли чувство скорби и огромной утраты.

— Извини меня, Арбон. Я верю тебе, — шепча, сказал новый король Севера. — Прошу, отомсти за нашего отца!

Ларс Гиббз проснулся от возмущенных криков в соседней комнате. Последнее, что он помнил, была довольная усмешка вожака пиратов и наставленные на него арбалеты. Чародей сомневался, что принцу Эгилю с капитаном Франком удалось выстоять в битве с огромным количеством противников, но сейчас стоило разобраться, где он сам очутился, а уж потом решать, как поступать и куда двигаться дальше. Осмотревшись по сторонам, колдун увидел, что находится в малюсенькой комнатушке с каменными стенами. Он лежал нагой под тёплыми звериными шкурами на сене, застеленном старым пыльным покрывалом. Каждое движение приносило Ларсу адскую боль в области груди и ноге. Ощупывая эти места, он обнаружил свежие повязки. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь к себе внимания, несостоявшийся утопленник встал на ноги. Ему хотелось закричать от боли, но он сдержался. Скрипя зубами, Ларс аккуратно размотал ткань на левом бедре. Хоть рана ещё не до конца затянулась, но всё равно казалась небольшой и без воспаления, словно её обработал умелый колдун.

— Нужно было заниматься медициной, а не ментальной магией, — прошептал он, понимая, что помочь себе не сможет. — Хорошо ещё, что не закован в цепи. Значит, я хотя бы не пленник у пиратов в берлоге.

Напрягая слух, Ларс старался понять, о чем говорят хозяева этой лачуги.

— Этот утопающий у меня каждый серебряник отработает, — деловито заявлял кто-то в соседней комнате. — Зачем вы наняли мага для его спасения? Да к тому же настолько дорогущего! А, сорванцы? Денег-то теперь лишь на старую сеть и хватит. Прощай тёплое молочко и наша мечта купить лодку, будем до конца дней своих на дырявой шлюпке плавать.

— Мы человеку жизнь спасли, это главное! — говорили два голоса в ответ. — На корову и лодку ещё успеем заработать.

— Да что ты к ним пристал, юродивый!? — вмешалась командным тоном женщина. — Не трогай детей, пока я с тобой разбираться не стала.

Ларс хотел развернуться, чтобы обратно лечь, но резкая боль в бедре заставила его вскрикнуть. Разговоры по соседству сразу же утихли.

— Выходи! — властно потребовал тот, что спорил с остальными. — Давай, мы знаем, что ты уже проснулся.

— Одежду принесите, тогда и поговорим, — грозно рявкнул Ларс, поняв, что придётся действовать с позиции силы.

Послушались перешептывания нескольких людей.

— Осторожнее с ним нужно! Опасный он! Может действительно пират!?

— Я же говорил! Грубый какой, а вы за него горой стояли.

Спустя две минуты в комнату к Ларсу зашли двое худых юношей, оказавшихся близнецами. Один держал короткие мечи чародея, выставив их перед собой, второй принёс его одежду.

— Смотри не поранься, этот меч очень острый! — усмехнулся неблагодарный гость, натягивая на себя продырявленные арбалетными болтами рубаху и штаны.

— Ещё чего! — возмутился мальчишка, стараясь придать себе грозный вид.

— А обувь с поясом где? Забыл?

— Потом получишь, — пообещал тот, что принёс одежду. — Пока и этого достаточно.

Близнецы вывели Ларса к остальным, теперь чародей мог рассмотреть и их родителей. То же самое делали и рыбак с ехидным лицом в старом тряпье, годившимся лишь на подстилки, и толстуха с перепуганными зелёными глазами в грубом платье, сшитом из овечьих шкур.

— Рыбаки значит? — делая глубокий вдох, определил Ларс по пропитавшему комнату запаху. — Ну и как кого из вас величать?

Казалось, что не они спасли ему жизнь, а он им, настолько по-хозяйски чародей вёл себя в их доме.

— Моё имя Едлаг, — представился мужчина, с немалыми усилиями поднимая третий меч Ларса, самый тяжелый и длинный из всех, — сыновья Валмид и Хапор, а это моя прелестная жена Лидиция. А ты откуда взялся на наши головы, пират?

Женщина попыталась зачем-то поклониться, когда муж представлял её, но вышло это настолько неуклюже, что она чуть не завалилась набок. Сыновья продолжали стоять в напряжении, держа наготове мечи.

— Кто-кто, но я не пират. Зовите меня Ларс Гиббз. Можете опустить клинки, я не причиню вам зла. Где мы сейчас находимся?

— В Рыбачьем, — ответил Хапор, но оружие так и не опустил.

— А поподробнее можно?

— Точно пират, явно не наш! — воскликнул Едлаг, делая шаг вперёд.

— Я и не говорил, что островитянин, — парировал Ларс. — Так, где же мы?

— На юге Острова, но кто ты, тебе придётся рассказывать у местного воеводы. А я за тебя немалую награду получу!

— Да что ты, — засмеялся чародей, широко улыбаясь.

Опытный воин быстро оказался рядом с рыбаком и ловким движением взялся за рукоять меча, обхватив ладонь Едлага своей. Он перешагнул ногой и, сделав оборот, ударил локтём свободной руки в нос рыбаку. Через мгновение ослабевший Едлаг разжал пальцы, уступая Ларсу меч. Это всё длилось мгновение, сыновья кинулись родителю на помощь, но Ларс уже сделал клинком несколько демонстративных взмахов перед собой, заставляя близнецов отступить назад.

— Эх, мальчишки! Рано вам со мной тягаться, — прижав детей рыбака к стене, усмехнулся Ларс.

Он вонзил клинок в пол, который даже доски не покрывали, под ногами была сырая земля. Глаза чародея сверкнули, в руке заиграла серебряная молния, перекатываясь с одного пальца на другой.

— Колдун! Он нас всех поубивает! — перетрусила Лидиция, хватаясь за голову.

— Успокойтесь! — закричал Ларс. — Мечи сложите, и сядьте на скамью, поговорим. А ты, — обратился он к перепуганной женщине, — принеси чего-то поесть. Сыра с хлебом давай, можешь ещё стакан вина впридачу взять с собой.

— Сыра нет, есть рыба жареная на костре да позавчерашнего хлеба кусок, а вино у нас только по праздникам водится и то не всегда.

— Бедновато живёте! — заметил чародей. — Ладно, неси, что есть, а то я сейчас подохну с голодухи.

Халмид помог отцу подняться и сесть на скамью.

— Говорил же я, что... — проворчал Едлаг еле слышно, зажимая разбитый нос.

Сыновья сидели с опущенными головами. Ларс ходил взад-вперёд с довольным видом. Когда хозяйка принесла еду, то он сразу же схватил кусок пережаренной рыбы и запихнул себе в рот.

— Ну, если честно, то ты сам виноват, — вымолвил чародей, чавкая, — даже не разобрался, а уже угрожать стал. Вы меня из реки достали, — утверждающе продолжил он, — а кроме меня кто-нибудь ещё спасся?

— Нет, там трупов мало было, — убивая надежду мага получить хоть какие-то сведения о сразившем его противнике, ответил Валмид, — вот следов от горящих кораблей достаточно, а трупов нет.

— Пожгли, значит, а там они на дно пошли, — задумчиво вымолвил Ларс. — В Дориндол хоть сообщили, что видели на реке?

— Не успели ещё, — соврал Едлаг, мечтавший сбыть в городе добро, не треплясь о его происхождении.

— Не переживайте, я вас не трону. Завтра же отправлюсь в Дориндол, конь у вас есть?

— Да какой там конь, у нас в хозяйстве даже ни одной коровы нет, — возмущенно залепетала женщина, позабыв о страхе.

Ломавший комедию Ларс на самом деле чувствовал себя отвратительно, на подобие молнии он потратил остатки магической силы, а раны после его недолгих разборок с рыбаком болели так, что он был близок к потере сознания. Ларс прекрасно понимал, что пешком не дойдёт и решил предложить следующее: