Черный истребитель

"Ничего я не понимаю ни в телохранителях, ни в секретных лабораториях, да вообще ни в чем!" — мрачно заключила Танька, запуская пальцы в непривычно короткие волосы. И впала в мрачное уныние. Уныние разбавлялось только одной мыслью — что рядом с ней приятный, интересный и вообще свой человек. Хотя тоже, если разобраться — какой он свой? Вражина недобитая, если подумать. Пилот Альянса. Может, именно она, Танька, его когда-то сделала? Это чтоб совсем уж было весело от идиотских совпадений. Но все равно, "недобитая вражина" из Саши никак не получался. Вот Маршал — да, идеальный кандидат на эту должность. Тут все ясно. Вот еще понять бы, почему его имя оттуда засело у нее гвоздем в виске — и будет совсем хорошо.

На этой расплывчатой мысли появился Саша с четырьмя громадными пакетами, быстро закинул их на заднее сиденье и прыгнул за руль. Был он какой-то свежий, словно успел проветриться за время короткой прогулки в магазин, и бодрый. Танька удивилась.

— Ты чего весь сияешь?

— Мысль меня посетила. Свежая мысль. Чистая и свежая, как морозное утро с порошком "Тайд".

— Поделись? — заинтересовалась Танька.

— Потом. Когда окончательно обдумаю. — Саша повел машину куда-то к центру.

— Это куда же мы едем?

— Так. Посмотреть.

— На что посмотреть-то? — повысила голос Танька, озверевая от Сашиной загадочности.

— На несколько моих квартир. Где именно кто-то успел побывать. Если успел.

— Может, ты меня-то таскать по ним не будешь? — скривила Танька губы. — Мало ли кто там сидит?

— Тебя не буду. Что ты дергаешься? — недоуменно покосился на нее Саша, на краткую секунду отводя глаза от дороги.

Танька пожала плечами.

— Не знаю. Какой-то мы ерундой занимаемся. Вместо того чтобы шлепнуть Маршала и смыться, колесим, где ни попадя.

Она мрачно смотрела на приборную панель, следя глазами за колебаниями стрелки на спидометре. Саша нахмурился, это Танька видела боковым зрением. Но ей уже было почти все равно. Или пусть объясняет свои загадочные планы, или пусть делает то, что кажется ей более разумным.

— Бунт на корабле? — уголками губ улыбнулся Саша, но глаза его остались внимательными и холодными.

— Типа того, — вздохнула Танька.

— Мы, по-твоему, должны вломиться в гости к Маршалу, как Нео и Тринити к агентам Смитам, круто расстрелять двадцать, а лучше — сорок человек охраны, угнать вертолет и улететь на нем в Африку?

Танька слегка смутилась.

— Да не то чтобы так. Но мы же вообще ничего не делаем! Только светимся, где ни попадя!

Саша свернул в какой-то переулок, остановил перед подъездом старого дома.

— Так, Татьяна. Если тобой овладела жажда бурной деятельности, то я даю тебе ствол. Бесплатно — он все равно паленый. Мы прощаемся. Ты находишь Маршала, разбираешься с ним и сдаешься Скиннеру. Для такой продвинутой девушки это вовсе не сложно, судя по всему. И все будет так, как тебе хочется. Годится?

Танька отрицательно покачала головой. Она слишком хорошо понимала, что даже задача "найти Маршала" вовсе не так проста, как ей казалось сначала.

— Нет. Не годится. Но я хочу представлять себе, что и зачем мы делаем. Понимаешь? — она протянула руку и положила ладонь поверх сжатого на руле кулака Саши. — Не сердись, но не надо из меня делать полную дуру. Ты сам сказал — "мы". А это получается вовсе не "мы". А "ты и я в качестве довеска".

Саша разжал кулак и, вытащив руку из-под Танькиной ладони, положил ее поверх.

— Понимаю. Ты тоже пойми. Я еще никогда так не работал.

— А как ты работал?

— Я прятал клиента в дальний угол, улаживал кое-какие проблемы и мирно вывозил его подальше. Или отпускал восвояси, если больше ему ничего не грозило. А с тобой все сразу пошло наперекосяк. Это моя главная ошибка.

— Ошибка? — потянула к себе руку Танька. — Ну и черт с тобой.

— Не торопись. — Саша удержал ее пальцы. — Не торопись, не суетись, не придумывай себе правильных решений. Если что-то тебе кажется идеальным планом — это, скорее всего, полная ерунда.

— Это еще почему? — ледяным тоном вопросила Танька, окончательно оскорбляясь.

— Потому что ты ни черта ни умеешь. Потому что тобой движет навязчивая идея. Потому что ты не хочешь думать, — отчеканил Саша. — Достаточно?

Танька сначала дернулась, и тут же остановила себя. Во всем, что сказал ей Саша, была правда, только правда и ничего, кроме правды. А если слушать ее было обидно — то все же это было по-настоящему. По-честному. Так мог бы сказать Герцог.

— Извини, — уныло сказала Танька. — Ты прав.

— Выкатывайся из машины, — резко сказал Саша.

— Что?! — услышала, но не поверила своим ушам Танька.

— Выкатывайся. Иди на все четыре стороны. Тебя за шкирку выкинуть? — Саша развернулся к ней и смотрел на нее очень зло. Таньке показалось, что сейчас он ее ударит.

— В чем дело? — ошеломленно сказала она.

— Я не хочу с тобой больше работать.

— Почему?!

— Потому что ты дура, — ухмыльнулся Саша. — Просто идиотка. Размазня.

И тут Таньку переклинило. Она резко ударила Сашу в грудь, откуда-то зная, что в момент соприкосновения кулака и тела нужно слегка развернуть кулак, другой рукой снизу ударила его в подбородок так, что его голова дернулась вверх и еще раз ударила — выпрямленной ладонью в кадык. Этот удар, в отличие от двух прочих, не прошел — Саша легко поймал ее запястья. Он улыбался, и по этой улыбке Танька поняла, что он нарочно пропустил удары.

— Полегчало? — спросил он. И до Таньки дошло, что все предыдущее было сказано нарочно, чтобы ее взбесить.

— Ну, ты и сволочь! — засмеялась она. Ей и вправду полегчало. Все мрачные мысли куда-то испарились. — Я ж тебе поверила...

— Никогда не позволяй себе такого говорить. И тем более — никогда не позволяй себе с таким соглашаться.

— Почему? — удивилась Танька. — Это же правда?

— Потому что если ты согласишься с тем, что не можешь принять верного решения и ничего не понимаешь — пойди и повесься. Поверив в такое, ты уже действительно ничего сделать не сможешь. Ясно?

Танька задумалась.

— Это вроде сказки про двух лягушек?

— Примерно. Недооценивать или переоценивать себя — неизвестно, что хуже. Правда в том, что ты не во всем разбираешься и не все умеешь. Правда в том, что я умею больше тебя, и в том, что мне проще думать, потому что я менее пристрастен. Поняла разницу?

— Да.

— Вот поэтому — я старший. Ведущий. Ты — ведомый. Если я что-то делаю — то только тогда, когда уверен в том, что это необходимо. Если я не уверен — я советуюсь с тобой. Понятно?

— Угу. Я тебя не сильно ударила?

— Сильно. И грамотно, — улыбнулся Саша. — Завтра у меня будет синий подбородок. Молодец!

— И все-таки ты мазохист... — задумчиво изрекла Танька.

Они еще минут десять петляли по улицам в самом центре. Наконец Саша остановил машину в каком-то дворике.

— Сиди тут.

Танька осталась сидеть. Саша вернулся быстро.

— Номер один, — сказал он.

— Что?

— Первая спаленная хата.

— Как ты определил?

— А там такая характерная личность тусуется у подъезда. Мальчик Маршала.

— А может, с ним побеседовать? — предложила Танька.

— Успеем еще.

Еще две квартиры — в Люблино и в Сокольниках — тоже оказались засвеченными. Сашу это не удивило и не огорчило. Судя по всему, именно этого он и ожидал. Танька устала от бесконечных кругов по Москве, заснула и реагировала только на голос Саши.

— Это те хаты, о которых знал Николаич. Все логично, — суммировал Саша. — Теперь проверим последнюю, о которой он не знал.

— Да сколько у тебя вообще этих квартир? — вытаращила глаза Танька.

— Сосчитай сама.

— И зачем столько?

— За надобностью, — подмигнул ей Саша.

По дороге он остановил машину, достал из-за пояса пистолет и, очень тщательно обтерев его носовым платком, выбросил в урну.

— Найдут же... — удивилась Танька.

— Вот и славно, что найдут. Если сразу в ментовку не отнесут — пусть доказывают, что не они из него стреляли.

— И не жалко?

— Жалко, но он у меня не единственный. — Саша показал на спортивную сумку, которую таскал с собой все время.

Четвертая квартира находилась вообще за городом. Через некоторое время Танька узнала пейзажи, проносившиеся за окном машины. Люберцы, потом поворот направо с шоссе, потом — лесопарк.

— В Лыткарино, что ли, едем?

— Как догадалась?

— А я здесь была. Маршалов пакет отвозила, — сказала Танька. — И даже побила кое-кого.

— Кого? — слегка удивленно покосился на нее Саша.

Танька вкратце пересказала летнюю историю. Саша посмеялся, потом посерьезнел.

— Заедем-ка мы в эти гаражи. Потом.

Машина остановилась возле башен из палевого кирпича. У подъезда никого не было. Саша посмотрел по сторонам, потом вышел и, в очередной раз велев Таньке ждать ее в машине, удалился в подъезд. Но не того дома, у которого остановился, а соседнего. Вернулся он очень быстро.

— А тут все чисто. Значит, Скиннер нас Маршалу не сдавал.

— Почему? — не поняла Танька.

— Потому что это единственная квартира, купленная, а не снятая. Причем купленная на меня, на настоящий паспорт. Хотел бы сдать — сдал бы и ее.

— Так ты на самом деле не Саша?

— Саша. Вот только с другими фамилией и отчеством. У меня, между прочим, есть мать, отец и две сестры. И работать под своим именем мне нет резона, как ты понимаешь.

— А жены и трех детей у тебя, случайно, нет? — развеселилась Танька.

— Если только случайно. И то вряд ли, — усмехнулся Саша, разводя руками.

— Что же так?

— Тебе серьезно или отшутиться? — испытующе посмотрел на нее Саша.

— Серьезно.

— Потому что я выбрал тот образ жизни, при котором не заводят жен и детей.

— А почему? В смысле, почему такой выбрал?

— Потому что мне хочется жить ярко. Реализовывать себя на полную катушку. Мирная жизнь обывателя гораздо сложнее и интереснее, если подумать. И серьезнее. Только я так жить не могу. Мне нужно каждую минуту чувствовать опасность. Уходить от нее. Побеждать. Такое вот затянувшееся детство, — очень неожиданно подытожил свое признание Саша.

— Это не детство. Это ты просто не в свое время родился. Тебе бы в Европу пятнадцатого века. Был бы конквистадором или кондотьером. И было бы тебе счастье.

— Мне и здесь его хватает. Вполне. Разница-то? — задумчиво покачал головой Саша. — Всегда будут те, кому не сидится за конторкой или в офисе. А если это когда-то выходит из моды — так мода дело переменчивое. И, кстати, на гребне такой моды услуги тех, кто неизлечимо старомоден, оплачиваются куда дороже. Конкуренции мало.

Танька засмеялась.

— Какой ты, оказывается, меркантильный...

— Разумеется. Всех пиратов, крестоносцев и вольных стрелков всегда на самом деле вела жажда наживы. Кто же будет геройствовать себе в убыток?

— А теперь мы, наконец, поедем в твой тихий дом за городом? А то йогурт прокиснет, — посмотрела Танька на заднее сиденье, где содержимое пакетов отчасти рассыпалось.

Саша кивнул. Танька устала следить за дорогой и в очередной раз задремала. Проснулась она, только когда машина запрыгала на проселочной дороге. Вокруг простирались бескрайние пожухлые поля, уже отчасти присыпанные снегом. Сначала они ехали по дороге, потом — по колее трактора, потом вообще по полю через снег. Нетронутая дорога внушала оптимизм. Заехали они в какой-то натуральный медвежий угол — на краю мрачного ельника прилепился крохотный поселок, огороженный перекошенным забором из разносортных материалов: досок, рабицы, колючей проволоки, каких-то фанерных щитов. Висящие на двух бетонных столбах огромные железные ворота, закрытые на засов, перекрывали проход. Поселок состоял из десятка домов, еще более разносортных. Две полуразвалившеся хибары, один приличный кирпичный домик, огромная изба совершенно доисторического вида, еще пара домов явно дачных. Дым шел только из двух труб, еще в одном доме тускло светилось окно. Саша остановил машину у противоположного от ворот конца единственной местной улицы. Обойдя машину, он открыл перед Танькой дверь.

— Прошу.

Танька вылезла, едва не свалившись на землю — руки и ноги за несколько часов затекли и плохо слушались. Дом выглядел достаточно хорошо, а за ним простирался большой, огороженный аккуратным дощатым забором участок, на котором стояло еще три строения, тоже выглядевших весьма ухоженно. Саша залез в почтовый ящик у калитки, достал оттуда связку ключей, открыл замок — по легкости, с которой у него это получилось, Танька поняла, что замок предусмотрительно смазан.

— Не боишься так ключи оставлять? — спросила она.

— Не боюсь, — пожал плечами Саша. — Это дом с сюрпризами. Очень неуютный для незваного гостя.

— В смысле?

— Ну вот, смотри. — Саша открыл дверь, но остановился на пороге. — Вот видишь этот крючок?

Самого заурядного вида алюминиевый крючок был вбит прямо в косяк, но почему-то кверху ногами.

— Если не сделать вот так... — Саша перевернул крючок так, что тот принял нормальное положение, — то на голову тебе упадет кое-что оч-чень тяжелое.

Танька посмотрела вверх, в темноту, но ничего не увидела.

— Там груз, — пояснил Саша. — Потом покажу. И таких приятных сюрпризов здесь еще достаточно.

— Лихо! — восхитилась Танька. — Сам придумал?

— Кое-что сам. Кое-что в журналах по теме нашел. Проходи. Я спущусь в подвал, включу движок.

У Таньки брови полезли на лоб.

— Тут еще и движок?

— Не ждать же милостей от здешней электросети? — усмехнулся Саша и ушел, оставив Таньку в темном и загадочном доме. Ей не особо хотелось идти дальше прихожей — мало ли, какие еще сюрпризы приготовлены для посторонних? Саша вернулся через пять минут, вытирая руки ветошью, провел ее в комнату, включил свет. Танька поняла, чем удивил ее дом — в нем вовсе не было запаха сырости и пыли. Как будто тут совсем недавно жили. Дом был маленький — в три небольшие комнаты, но очень ухоженный. Обстановка в нем была самая обычная, деревенская — старая мебель, потертые ковры на полу. Но обои были свежими, дорогими, в окнах Танька, присмотревшись, опознала весьма недешевые стеклопакеты — не пластик, а дерево. Только особенным образом обработанное. И везде царил идеальный порядок. Танька задумалась. Ее квартира очень хорошо отражала глубокий Танькин пофигизм. Уборка после развода проводилась раз в месяц, но зато штурмовым методом. Все остальное время в квартире был бардак. Здесь же чувствовалась рука хозяина. Аккуратного, любящего комфорт и порядок. Поняв еще что-то о Саше, Танька в очередной раз осознала, что он ей нравится.

— Так, холод мы сейчас разгоним.

Саша воткнул в розетки несколько шнуров от забавных цветных пластин обогревателей, висевших на стенах, запихнул продукты в стоявший в прихожей огромный пузатый холодильник, включил электрический чайник. На столе в одной из комнат быстро соорудил гору бутербродов, заварил чай, сыпля заварку прямо в кружки. Кружки Таньку заинтересовали — сделанные из матового серебристого металла, они были очень легкими, несмотря на довольно толстые стенки. Саша пояснил, что они полые внутри — чтобы налитая жидкость дольше остывала или нагревалась.