Заложники темпорального ниппеля

Боевых припасов — свинцовых пуль, у них разумеется не было. Для проверок отлили немного из дроби, что была прихвачена ещё из дома в числе ружейного припаса. Зато неподалеку на востоке имеется Карасукское месторождение свинцово-цинковых руд. Вот только надо сообразить, как в густонаселённом районе, где оно расположено, добраться до этого богатства. Хотя, с чего это он взял, что там так уж много народу живёт? Они с Наташей летом проехали южнее. Пора наведаться в те места.

Лёшка очень доволен своей придумкой — местные технологии не позволят повторить сооруженную им конструкцию — металлы такого качества, как те, что электролизом получает тёща для его, как она выражается, технического творчества, здешние металлурги не видывали. Лучшие мастера, конечно, скопируют арбалет, если получат в свои руки образец. Но копия прослужит недолго. Очень недолго. Мелкие детали при больших нагрузках изнашиваются быстро — нет у здешних кузнецов нужных сплавов. И с электроэрозионной обработкой они не знакомы. Так что — не по зубам здешним технологам ни стальные тросики тетив, ни кулачок зарядного механизма, ни хитровымудренный ригель запорного устройства.

Тут всего несколько ответственных деталей, каждую из которых раньше девятнадцатого века повторить не смогут, а тогда никто с этим и связываться не пожелает — с пороховым оружием намного проще, да и мощнее оно, как ни крути. Достоинство же этих арбалетов в том, что металла в их конструкции мало, даже на нормальный кинжал не хватит. Тут почти всё сделано из дерева.

* * *

Сашка привёл два десятка учащихся из леса. Народ выстроился у медпункта — получают примочки. Их наставник организовал изготовление деревянных пуль на токарном станке, а потом провёл матч по пэйнтболу. Только без красок. И шлемы у бойцов деревянные. Однако тема "встречный бой в лесной чащобе" отработана на этот раз недостаточно глубоко. Недоволен он навыками личного состава. Никакого взаимодействия — сплошное стремление к индивидуальной игре. Ни чувства локтя, ни учёта маневра соседа — если на плацу или в открытом поле, где командир может контролировать действия бойцов и влиять на их поведение, совместные действия подразделений более-менее ладятся, то как только парни оказываются без присмотра, желание выделиться и возвыситься ломает им всю выучку.

Нынче же Сашка с Лёшкой должны что-то по этому поводу придумать. Или с Сергеем Анатольевичем потолковать? Он часто рассказывает разные поучительные истории в столовой зале после ужина.

* * *

За галенитом — свинцовой рудой — Лидия Васильевна, не мудрствуя лукаво, отправила Игнаса. Парень сел на лошадку и ускакал, привязав к поясу выданный завхозом кошелёк. Через трое суток он пригнал арбу с корзинами блестящих камушков. Втроём с посыльным и возницей Лёшкина тёща перебрала всё это руками, разделив на четыре кучи. Свинцовый блеск, цинковая обманка, пустая порода и откровенный мусор, ни на что дельное непохожий. Потом, расплачиваясь из возвращённого ничуть не похудевшим кошелька, что отдал ей Игнас, объяснила, что интересует её только один вид камушков, а везти сюда остальные — только силы тратить понапрасну.

Позднее, сооружая каринтийскую печь по тёщиному эскизу, Лёшка всё допытывался, почему тут нельзя обойтись электролизом. Разве обязательно требуется дымить?

— Понимаешь, для твоих поделок железа мало требуется, пулялки-то у тебя почти сплошь деревянные, зато качество металла необходимо высочайшее потому, что самые ответственные детали подвергаются невыносимым нагрузкам. А свинец, случись что, будет уходить тоннами. Самострелов то уже десятки готовы, если твои стрелки начнут беглым огнём валить толпы супостатов, расход за каждый час боя пойдёт на тонны.

Лёшка согласился. Не потому что верит в возможность такого огромного расхода свинцовых пуль, а потому что свинец лишним не будет. И грузила тестю понадобятся.

* * *

Теперь, когда Лидия Васильевна часто занята на производстве, пришло время подумать о помощниках на кухне. Две подруги Ызырги пришедшие на лечение, остались в поместье и стали помогать хозяйке. Сначала помаленьку, а потом впряглись на полную катушку. Обе они уже овдовели, а тут еще и живётся комфортней, чем в их кочевьях. Использование печей для стряпни им оказалось не в диковинку, а размер оравы едоков при постоянном наличии наряда дневальных, которые мыли и чистили, нарезали и убирали — к этому они приспособились быстро. Кухонная работа легла на плечи пожилых, но ещё энергичных женщин. Естественно, в меню теперь преобладала национальная кухня, но она сытная и добротная.

Дело шло к зиме и стоило подумать о том, что скотину зимой кормить нечем. Вернее, на четырёх молочных коровок сена припасено, а вот овец, что подгоняют родственники пациентов и учеников, оскудевающие окрестные пастбища от голода не спасут. А значит необходимо сделать запасы мяса. Григорий Иванович, решил испробовать процесс копчения для его хранения. Чтобы не заморачиваться со строительством коптильни, выкопал в земле яму глубиной около метра и шириной около полутора метров идущую конусом вниз. На дне развели небольшой костер, для образования дыма использовали сырые ветки ивы, ольхи, березы. Григорий знает, что смолистые дрова, сосны и ели, делают мясо невкусным, а вот правильный процесс, даёт возможность сохранять кочения длительное время.

Повыше, на высоте примерно три четверти метра от дна, положил примитивную деревянную решетку, на которой разместилось мясо нерезаное небольшими кусочками и подсоленное. Сверху "установку" закрыли ветками, чтобы дым тлеющего костра делал свою работу. Мясо коптили в течение нескольких дней. Затем сняли пробу. Вкус превзошёл все ожидания. Поэтому тут же принялись набивать готовым продуктом керамические ёмкости, а саму коптильню усовершенствовать. Это "овчинка" явно стоила "выделки".

* * *

Ещё летом, на сухих горных склонах, Наталья присмотрела неброский цветок из семейства крестоцветных, который называется Вейда красительная. Из его листьев делают тёмно-синюю краску — индиго — для окрашивания сукна. Под её чутким руководством ученики насобирали это чуда природы очень много — несколько кип под навесом ждали своего часа. Лидия Васильевна воспользовалось дочкиным знанием богатства местной флоры, что бы разжиться природными красителями, а то придётся всем ходить в одежде одного цвета — цвета пасущегося барана. Да и местные жители делились с ними своими секретами. Вопрос слегка стопорился из-за отсутствия хромо-калиевых квасцов для протравы. Да вот не было счастья, да несчастье помогло. Когда Игнас пригнал транспорт с корзинами блестящих камушков, там, среди так нужного им галенита — минерала свинца — оказалась цинковая обманка. Но влажном воздухе сульфид цинка окисляется до сульфата, а сульфат цинка, можно использовать как протраву.

— Ох уж эти женщины, вздыхает Григорий, — всё бы им выдумывать, — а сам диктует суженой рецепт, что заранее "скачан" из интернета и в числе массы другой информации "нарезан" на лазерный диск.

"Для окрашивания пряжи в желтый цвет приготовьте раствор из полукилограмма свежих листьев березы, которые нужно прокипятить в четырёх литрах воды примерно один час. Пряжу варить полчаса в двух литрах воды, где растворить заранее пять грамм сульфата цинка. Затем процедить красящий раствор и окрашивать в нем пряжу при температуре девяносто градусов в течение часа".

Григорий задумался.

— Слушай, а если добавить отвар листьев Вейды, то можно получить зелёный цвет, ведь Вейда красит в синий.

Глядя на мужа, Любовь Васильевна только улыбалась.

— А ещё, сказывали, что на торговище, продают корень, что из западной страны привезён, называется Марзан, а по словарю выходит, это марена красильная, она красит в красный цвет, а если соединить с индиго, то получится фиолетовый, и будет всё как ты задумала, — теперь уже Григорий смотрит с гордостью на свою жену. Ясно в кого у них Наталья непоседа.

С желтым цветом пришлось обождать до весны. Листья с веников, заготовленных для бани дали слишком бледный оттенок. Ну да, в рецепте ведь чётко сказано — свежие.

Глава 25 Наступила зима

Подготовка послушников по воинским дисциплинам поглощала львиную долю времени и у Лёшки, и у Сашки, и у Натальи, проводившей занятия по стрельбе из арбалетов. Даже Нюта каждый день давала урок фехтования. Ей пришлось немало попотеть, пока сама научилась действиям против бойца со щитом в левой руке. Но знания и приёмы, наработанные к двадцать первому веку — хороший багаж. Если подойти к этому творчески и не забыть использовать щит как еще один поражающий фактор, то многое получается достаточно эффективно.

Скажем, укол в лицо заставляет соперника поднять щит. В этот момент можно, например, пнуть его в коленку, если отразить своим щитом встречный удар, сделав одновременно быстрый шаг вперёд. Это, конечно, только один приём из многих, что она изобретала, проверяла и отрабатывала с учениками. Двое против одного, один против двоих, со щитами и без, против копья или топора — шаг за шагом разбирались самые разные "композиции".

Дело в том, что обращаться с саблями прибывшие на учёбу юноши умели. И их умения заметно превосходили начальный уровень, так что обучаться пришлось не с азов. Более того, приёмы наработанные за века и адаптированные к вооружениям и защитной амуниции тринадцатого века, были реально нужными и важными. Многие из них для Нюты вообще оказались в новинку. Однако по части колющих ударов курсанты не дотягивали до нужных кондиций, вот ими, прежде всего, и обогащался арсенал их приёмов.

Игнас учил конников перестроениям и совместному маневрированию по ситуациям, которые они с Лёшкой проигрывали на столе. В конюшне монастыря уже находилось более десятка лошадок, простаивать в праздности которым не давали ни дня. Вообще-то, их могло быть сколько угодно — ученики ведь прибыли верхом. Но местные кормовые ресурсы не беспредельны — Григорий Иванович и так оплакивает каждый клок сена. Так что большинство животных отправили назад, на родные пастбища.

Глядя на интенсивные тренировки, Сергей Анатольевич хитро улыбался и изредка подсказывал разные неожиданные вещицы — в вопросах вооружения и тактики средневековых войск он разбирался неплохо, да ещё и читал кое-что, листая книжки или перерывая материалы, записанные на компьютерные диски.

А вот Ника держалась ото всего этого в стороне. Служанки, наложницы и жёны учеников собирались в просторной комнате, где пряли, ткали, валяли войлок и шили. А она слушала их разговоры, записывая сказания и баллады, при этом сама вязала носки, варежки и тёплые горловины — помаленьку обшивали всех подряд. Порушенные Сашкой традиционные отношения, основанные на принципах родоплеменного строя, в быту не совсем умерли и большинством воспринимались так, как будто весь монастырь и есть один большой род, занятый решением общей задачи.

Мужчин несложно подчинить воинской дисциплине — они, словно кабаны, прут к своей цели — обретению воинских навыков. Ни потеря статуса в пределах микромира семей, ни реквизиция части имущества — приведенного с собой скота — ничто их не остановило. Встали в строй и не пищат. А вот с женщинами приходится действовать обходительней. Результат, конечно, тот же самый — полная и безоговорочная мобилизация. Но оформлено это как девичьи посиделки за рукоделием. Скажем, на зарядки-гимнастики они выбегают не все, на занятия по подготовке санинструкторов тоже являются по желанию. Даже к приёму пищи некоторые не выходят — питаются отдельно Элементы бардака, увы, имеют место, и как с этим бороться никто не знает. Так и оставили, как сложилось.

* * *

Развод по оборонительным позициям на стенах и учебные тревоги по занятию этих самых позиций Лешка произвел неоднократно. Тренировал личный состав гарнизона до тех пор, пока не начало получаться быстро и бесшумно. Но боевых металлических пуль учащимся ни разу не показал. Их уже наотливали — выплавить свинец было несложно, однако для всех учеников арбалеты так и остались просто игрушкой, блажью учителей. Правда, игрушкой сложной, — ни один не смог припомнить мастера, способного такое повторить.

Грешным делом и Сашка и Лёшка тайком даже мечтали о том, что кто-нибудь нападёт на их теперь неплохо защищённое укрепление, а они ка-а-ак... Однако, до обители по-прежнему никому не было никакого дела. Только пациенты продолжали наведываться. И если в связи с этим доктору требовался помощник — он немедленно извлекался хоть из оборонительного строя, хоть из наступательного. И мчался мыть, брить, держать, стерилизовать, и всё, что требовалось. Игры в войнушку, всё-таки на втором гвозде.

* * *

Во второй половине января значительная часть учащихся испросила разрешения отлучиться на загонные охоты, что проводились в их стойбищах. Родственники прислали за ними гонцов с лошадьми. Естественно, этому никто не препятствовал. Недели две примерно треть народа попеременно отсутствовала, зато возвращались все довольными с баранами и мешками зерна. Запасы провизии в кладовых даже превысили первоначальные, накопленные осенью объёмы.

А потом начался лесоповал. Наталья давно наметила зрелые деревья, причём уже не поблизости от дома, а по маршрутам многочисленных летних и осенних вылазок. Свалить мотопилой лиственницу или ёлку — дело недолгое, как и обрубить с неё сучья. А потом пара десятков крепких послушников выносила хлыст из чащобы — и на сани. И к лесопилке под навес. В этом году масштабы заготовки брёвен с самого начала были заданы избыточные. Лёшка довольно потирал руки, глядя на подрастающие штабеля. Явно что-то необычное замышлял. Это притом, что его любимая цитадель так и стоит недостроенной — не любит он в морозную погоду вести каменную кладку.

Вообще-то кузница не простаивает. Детали для арбалетов, сажалки из полученных в последней "посылке" труб. Косы, лопаты, вилы — много инвентаря требуется большому хозяйству. Люди, живущие по окрестностям, заглядывают со своими инструментальными затруднениями. Кто с износившимся серпом, кто накопил старого металла и желает, чтобы его перековали на новый нож, топор или ещё что-то нужное. Сам Лёшка уже подготовил ребят, что и без него справляются с простыми работами, так что сам только изредка заглядывает присмотреть за тем, как идут дела а, главное, за ротацией кадров у горна и наковальни. Для него обучение послушников — приоритетная задача. А выручка за услуги — просто сопутствующий фактор. Иной раз не только даром делают, но даже из своего материала.

Сергей Анатольевич много что примечает, но с расспросами пока к парню не подступает. Знает, что всё тут творится недаром, с каким-то прицелом, и даже ухмыляется порой довольно. Он последнее время в своих вечерних повествованиях, пропустить которые обитатели монастыря полагают за большое несчастье, налегает на примеры эффективности совместных действий. Притчу про метлу, переломанную по прутикам, рассказал. А потом принялся за анализ тактики Римского легиона — вот уж где от чёткого взаимодействия бойцов и подразделений успех зависел в огромной степени.

Скажем, мало кто знает, что в определённый период бойцы второй линии, прикрытые щитами гастатов, практически безнаказанно выбивали атакующих дротиками, которые неустанно подносили им триарии — солдаты третьей линии. Разумеется, такой сценарий применялся только против определённых противников. В других ситуациях римляне действовали иначе, но от индивидуальных действий успешность зависела относительно слабо — вот к этому финалу и вёл все свои "проповеди" историк.