Гринвуд. Легионер Его Величества

Лиам замер, посмотрел на нескладного полковника, перевел взгляд на лейтенанта и в конце уже взглянул на свои погоны. — У вашего командира наверное проблемы со зрением? — услужливо поинтересовался он у лейтенанта.

— Что!? — полковник побагровел от злости. Гибкий стек, что он носил за голенищем сапога, мгновенно оказался в руке. Полковник шагнул вперед и хлестнул наглеца по лицу. Вернее попытался, потому как стек удивительным образом покинул руку. Кловз увидел прямо перед собой полные холодной ярости глаза и плотно сжатые губы. Слишком близко. Полковник отшатнулся, зацепился за камушек и, взмахнув руками, сел на задницу, подняв небольшое облачко пыли. Стек в руках Лиама изогнулся и треснул, а обломки полетели к ногам полковника.

Наглец-легионер развернулся и отправился по своим делам. Испуг вместе с удивлением продержали Кловза на земле еще несколько секунд прежде, чем он заметил как на него пялятся солдаты. Ярость захлестнула с новой силой. Кловз попытался вскочить на ноги, но на этот раз немолодое тело подвело, и он повалился набок. Кто-то прыснул со смеху. Джаспер поспешил подняться и отыскать наглеца взглядом, но попытка удачей не увенчалась.

— Лейтенант!

— Сэр! — подчиненный вытянулся по струнке, уставившись в пустоту перед собой.

— Найдите мне их командира. Быстро!

— Да сэр, — лейтенант метнулся вправо, немного наклонился за первой же недоставленной палаткой и, переведя дыхание пошел уже шагом. — Эй, лейтенант, — увидел он Лиама.

— Сэр... — кивнул Лиам. Черт его знает как нужно было, но опрокинув в грязь начальника, Лиам решил, что уж к подчиненному можно отнестись и повежливей, тем более что офицер в регулярных войсках не мог не быть джентльменом.

— Брукс. Джозеф Брукс, — он вполне приветливо улыбнулся и протянул руку для пожатия. Лиам ответил.

— Лиам Гринвуд. Что за напыщенный индюк?

— Новый командир бригады. Полковник Кловз.

— Командир? А как же генерал О"Киф?

— Заболел. Уже в поезде схватило.

— Кловз, Кловз, — Лиам мысленно перебрал списки офицеров бригады. — Его ведь не должно быть в бригаде.

— Верно, — удивился такой осведомленности лейтенант. — Он совсем недавно к нам присоединился. Занял место полковника Кокса. До этого служил в штабе южного округа.

— Проклятье... — Лиам аж за голову взялся. — Что же я натворил! Блин, ну почему этот болван был так надменен.

— Да он просто не знает вашей системы званий. — Брукс подергал левым плечем с золотистым эполетом. На котором красовались две затертые серебряные буковки в чашке и две полоски лейтенанта на корневой части.

— Черт.

— Не будем о грустном. Мне приказано найти вашего командира.

— Подполковник сам отправился на поиски вашего начальства.

— Командир вашей роты подполковник?

— Это особая рота, лейтенант. Нам положено выполнять сложные задачи. Что это?

— Судя по звукам, Кловз.

Лейтенанты резво взяв старт с места, понеслись на крики. Их эпицентром действительно оказался Кловз. И орал он ни на кого иного, как на подполковника Нэна. Причем, бывалый офицер даже отступал под напором летящей во все стороны слюны.

— Ты, пародия на солдата, стань смирно, когда с тобой офицер разговаривает! — Нэн удивленно открыл рот, — Захлопни варежку! — Кловз потянулся к голенищу, где обычно таскал стек, но когда рука напоролась на пустоту, разозлился еще больше. — Плетей. Я велю тебе всыпать сотню, нет, две сотни плетей! — Чаша терпения Нэна оказалась переполнена. Лиам едва успел крикнуть "нет", но командира было уже не остановить. Он сделал шаг вперед и нанес чудовищной силы апперкот в лучших традициях бокса. Кловз буквально влетел в открытую дверцу кареты и накрылся собственными ногами. Но через секунду они же вывалились наружу. Денщик аккуратно заглянул внутрь кареты.

— Прекрасный удар сэр, — с чувством произнес он.

— Кто этот идиот?

— Это, сэр, новый командир бригады, — печально сказал Лиам.

— А чего он так разошелся?

— Моя вина сэр. Я ему стек сломал.

— Проклятье. Лейтенант, когда ваш командир очнется, я принесу ему искренние извинения. Лиам, ты как?

— Без проблем сэр. Только надеюсь не на коленьях?

— Позвольте, сэр, — вмешался Брукс. — Я бы посоветовал свалить всю вину на лейтенанта. Похоже подполковник из тех людей, которым нужен враг которого можно гнобить.

— Вы не знаете своего командира?

— Он с нами около недели, — пожал плечами Брукс. — Для проформы можно пообещать трибунал или еще какие-то страхи, но на самом деле, главное чтобы лейтенант Гринвуд не попадался ему на глаза.

— Лиам?

— Я не против, сэр. Можете и дерьмом полить, если делу поможет.

Глава 69

Привести Кловза в чувство было делом не из легких. У того оказалось сильное сотрясение, трещина в челюсти и откушенный кончик языка. По приказу подполковника Рикмана, который как и все остальные офицеры бригады, оказался человеком достойным, целители начали именно с языка, не спеша выводить командира из забытья.

— Значит так, Ливси, мозги ему не трогай, — сказал Рикман, пока целитель склонившись над пациентом колдовал над челюстью. Предварительно он конечно же выгнал из палатки остальных целителей и докторов.

— Почему? — не понял он, и закинул упавшую руку обратно на койку.

— Придумай сам, но чем дольше он будет мучиться с головой, тем спокойнее нам будет.

— Можно сказать, травма челюсти настолько серьезна, что мы не могли наложить других заклятий.

— Исключено. Ни челюсть, ни тем более язык не пострадали. Нам с Легионом ссоры не нужны.

— Тогда что?

— Вот и придумай.

— Тогда только идиотом прикинуться остается.

— А что, давай.

— Он же меня живьем съест... — простонал Ливси.

— Главное убрать его от командования бригадой, а то положим тут всех ребят.

— Ладно, придумаю чего-то. Будить?

— Буди.

Ливси щелкнул пальцами по лбу полковника. Целую минуту офицеры напряженно ждали, пока не раздался слабый и полный вселенских страданий стон. Кловз открыл налитые кровью глаза, скользнул взглядом по офицерам и почти сразу же свесился с койки, чтобы выблевать завтрак.

— О, Луна... помоги... мне, — давясь рвотой, едва выговорил он. Офицеры ждали. — Целителя, — простонал Кловз, бессильно откинувшись на койку.

— Я здесь, сэр, — сказал Ливси.

— Сделай что-то.

— Не могу сэр. Мы едва убрали с вас смертельное проклятье!

— Проклятье? — страх заплясал в глазах Кловза, а Рикман удивленно взглянул на целителя. — Это тот ублюдок-легионер?!

— Нет, сэр. Проклятью уже где-то две недели. Если бы подполковник вас не ударил, оно бы продолжало расти, и мы бы его ни за что не выявили.

— Какой еще подполковник?

— С которым вы подрались. Ох и знатно же вы ему под глаз съездили. — Рикман незаметно пнул целителя ногой, чтобы тот не увлекался.

— Подполковник, под глаз... Ничего не понимаю.

— Позвольте мне, сэр, — вмешался Рикманн.

— Это вам, подполковник...

— Нет сэр, тот легионер, с которым вы поссорились, был их командиром в звании подполковника.

— Но его мундир...

— У них другие мундиры и знаки различия.

— А тот первый солдат...

— Лейтенант.

— Но все равно они были непозволительно грубы.

— И, тем не менее, сэр, вы пытались ударить одного, и ударили другого.

— Я?

— Ливси, — Рикманн неуверенно взглянул на целителя, — говорит, что это из-за проклятья. Оно делало вас слишком агрессивным. Когда Ливси начал вправлять вам мозги, он заметил темные эманации и удалил их, но теперь невозможно избавится от сотрясения. Придется потерпеть, сэр.

— Но кто, кто хотел избавиться от меня?

— Неизвестно, сэр.

— Две недели... Да это же Топпер! Проклятый ублюдок всегда завидовал мне! — Рикман и Ливси переглянулись. Никакого Топпера они не знали, но уж лучше он, чем они. — Капитан, — внезапно окрепшим голосом сказал Кловз.

— Да, сэр? — насторожился Ливси.

— Вы спасли мне жизнь. Я этого так не-е-е-е, — полковника вновь скрутил приступ рвоты, и он свесившись с койки щедро полил сапоги целителя, — не забуду! — закончил Кловз, после приступа.

— Сэр, — заглянул в палатку лейтенант Брукс. — Подполковник Нэн, пришел извинится за неподобающее поведение.

— Извинится? — удивился Кловз. — Какой благородный человек! Впустите его.

— Сэр, — поздоровался Нэн, — позвольте представится...

— Не стоит, подполковник, мне уже рассказали о вас. Прошу прощения за то, что так налетел на вас. Я вижу ваш глаз не сильно пострадал.

— Глаз?

— Простите меня сэр, я распорядился, чтобы наши целители тот же час сняли отечность, пока не напухла гематома, — сказал Рикман, в то время, как Ливси яростно мигал подполковнику невидимым Кловзу глазом.

— А, да сэр, они справились на славу, хотя признаться голова еще гудит.

— Не так как у меня, подполковник. Ваш удар просто сокрушил меня. Вы боксировали?

— В колледже, сэр.

— Видно вы были прекрасным бойцом.

— Выиграл несколько медалей...

— Не скромничайте, сэр. Впрочем, мне сказали вы пришли извиняться?

— Да, сэр.

— Не стоит. Напротив, это я должен извинится. Перед вами, и тем лейтенантом.

— О, лейтенант Гринвуд уже наказан, сэр.

— Да?

— Да сэр, ведь он сломал ваш стек!

— А, ну да... Рикман, будьте добры проводить... — Кловз слегка позеленел, а расторопный подполковник схватил Нэна под локоть и даже успел повернуть к выходу, когда командира вновь стошнило. Оба офицера мгновенно оказались снаружи.

— Что за цирк? — спросил Нэн.

— Импровизация капитана Ливси, — ответил Рикман. — Значит, так. Придурка смертельно прокляли, а ваш удар позволил выявить растущее проклятье. Проклятье сняли, но вот теперь нельзя вылечить его от сотрясения.

— Ловко. А что с моим глазом?

— Так ведь это Кловз на вас напал, в глаз дал.

— Понятно, а почему?

— Так ведь из-за проклятья.

— А нельзя признать его не способным командовать?

— Много возни. Пускай уж лучше наш доблестный командир отлеживается и радуется спасенной жизни, а мы давайте пробежимся по тому, что известно о Леже. Какими силами располагает враг, да что это за враг в конце концов.

Глава 70

Шон был в бешенстве. Сначала, когда его выбрали новым денщиком, он наивно полагал, что будет теперь купаться как сыр в масле. Да и уважения от солдат прибавится, но поскольку Кловза в бригаде презирала последняя собака, капралу тоже ничего не доставалось. Хотя нет, были глупые шуточки пополам с жалостью и насмешкой. И черт с ним с увольнением от занятий. Раньше у Шона даже при самом насыщенном дне со стрельбой, маршем, и штыковыми упражнениями, оставалась еще куча времени на отдых. А теперь... То подай ублюдку то, то принеси это, почему, мать твою, задержался!

— Я-тя, говнюка лично удушу. Выродок ты благородный... — бормотал он себе под нос, идя от повара с очередной порцией печеных перепелов и бутылкой белого вина подмышкой. Предыдущую, господин полковник благополучно сожрали, и так же благополучно вытошнили на ковер, который Шону еще предстояло отдраить.

Весь лагерь, кроме часовых уже спал. Спали все незанятые рядовые и офицеры, уж тем более спал повар, которого Шону пришлось будить. Да Шон и сам с превеликим удовольствием уснул бы. Не успел еще он дойти до палатки, как в голову ворвалась мысль. Конечно же не из разряда прекрасных, или гениальных. Он воровато огляделся. Здесь, среди простых солдатских палаток его никто не мог заметить.

Шон поставил поднос с перепелами на землю, схватил покрепче торчащий в пробке штопор и потянул. Хлопнуло. Шон замер, но, похоже, вымученных дневным маршем солдат, такой слабый звук не потревожил. Денщик щедро приложился к горлышку, залпом всосав едва ли не полбутылки.

— И как только этот компот может стоить семнадцать фунтов за бутылку! — про себя поразился он. — А, да и черт с ним. — Шон расстегнул ширинку и постарался восполнить потери жидкости в бутылке собственной мочой. Но чертов полковник сегодня так загонял, что парень не имел времени и на глоток воды, потому бутылка оставалась немного не полной. — Можно долить водой... — Подумал Шон, а после вспомнил, что у него еще припрятано полбутылки отличного белого рому. Возможно, если ублюдок напьется, он наконец-то уснет. — Да, — решил Шон, заткнул бутылку пробкой, и в тот же миг за спиной что-то гулко ударилось о землю. Не успел он обернуться, как чья-то крепкая рука сунула под нос влажный платок. Сладкий, дурманящий запах ударил в голову и ноги Шона подкосились. Звезды в глазах поплыли, а веки налились тяжестью и сомкнулись.

— Просыпайся мой дорогой.

— А-а-а-пчхи! — За первым чихом последовал второй, а после и третий. Но вот жуткий смрад, обжигающий ноздри и глаза отступил и Шон начал приходить в себя. Он попытался было поднять руку протереть глаза, но та отказывалась повиноваться. Вернее это только так казалось, поскольку и руки и ноги Шона были привязаны к корявой, выбеленной временем и солнцем колоде. — Ты кто? — Спросил он склонившуюся над ним фигуру с длинными вьющимися волосами.

— Вампир. — В подтверждение своих слов, незнакомец поднял правую руку указательным пальцем вверх. Медленно из него высунулся длинный, узкий, почти не согнутый коготь. Этим же когтем вампир ткнул Шона в бок. Не ударил, а так, пустил каплю крови, дал почувствовать остроту.

— А зубы? — неожиданно для самого себя спросил Шон.

— Клыки, парень, клыки.

Вампир начал медленно закатывать левую штанину Шона.

— Это зачем?

— Чтобы никто не заподозрил. Запомни, осторожность, прежде всего.

— Что уж сейчас запоминать, если ты меня досуха выпьешь?

— Не буду я тебя пить. Ты мне послужишь.

Вот теперь Шон действительно испугался. Он дернулся, набрал полную грудь воздуха, чтобы закричать, но вампир одним ударом по дых заставил забыть об этом намерении. А пока незадачливый денщик глотал воздух, вампир впился в голень. Длинные верхние клыки пробили кожу и уперлись в кость, а вот короткие нижние вошли в мышцу. Длинные клыки вампиры использовали именно для кормления, а вот короткие нижние выпускали только для обращения. Вампир напряг челюсть, и сквозь тоненькие, почти не видимые дырочки у самого острия клыков прыснул яд. Здесь важно было не переборщить, иначе человек просто умирал.

Вампир втянул клыки и, сплюнув, брезгливо вытер губы платком.

— Ублюдок, — прошипел Шон, превозмогая жуткую боль, что сотрясала все тело.

— Сильный, — он вновь сплюнул. — Это хорошо. — Несколько минут вампир наблюдал за тем, как закатываются глаза солдата, как выступает пена на губах и он припадочно бьется затылком о дерево.

— Ну, вот и все, — вампир приложил два пальца к горлу солдата и нащупал слабый пульс. Теперь человек был полностью в его власти. Он замахнулся, и отвесил звонкую оплеуху. Голова денщика слабо качнулась.

— Проснись!

— Й-я не сплю, ты говняный... — Еще не успев договорить, Шон перешел на хрип от жуткого приступа боли.

— Теперь, тварь, — сказал он это без злобы, словно констатировал всем известный факт, — я твой хозяин и говорить со мной надлежит уважительно!