Скорее всего, именно поэтому ДП и был таким раздолбаем, но рефлектировать по другой жизни сейчас не время.
— Когда мои читатели услышат про вашу попытку замять дело, министр, вам повезет, если они не выкинут вас из страны.
Амелия Боунс, давняя жертва насмешек Скитер, улыбается:
— Вам будет трудно публиковать рассказы из Азкабана.
— Вы не посмеете!
— Ваш талант не зарегистрирован, и вы использовали его для шпионажа за секретным совещанием. Шэклбот, Скимджер, возьмите, пожалуйста, мисс Скитер под стражу. — Боунс замолкает и добавляет: — Конечно же, с вашего разрешения, министр.
Фадж легонько качает головой:
— Амелия, давайте не будем торопиться. Уверен, мы сможем достичь некоторого взаимопонимания. Рита не станет писать статью, которая подстегнет бунт, а мы совершенно точно не запрем её на нижних уровнях Азкабана с дементорами у дверей её камеры по двенадцать часов в сутки. Здесь же собрались разумные люди.
Мерзкий запах идет не от трупа Крауча-младшего. Это вонь грязной политики.
* * *
Сделка заключена, уступки сделаны, и "официальная" история начинает обретать очертания. В этой истории неидентифицированный Пожиратель Смерти попытался низвергнуть Барти Крауча-старшего ради убийства некоего Гарри Джеймса Поттера. Во время стычки Пожиратель Смерти погиб, а я, Хмури и Барти Крауч-старший были ранены. Убийство приписали Аластору Хмури. Министерство по частичному описанию объявит в поиск неназванного сообщника — по слухам, это крыса-анимагус. Что переориентирует силы безопасности, брошенные за пределами страны на поиски Сириуса Блэка, — они снова понадобятся в Англии. Приказ "немедленно применить поцелуй дементора" отменят, чтобы мистера Блэка всё-таки смогли бы допросить.
Госпожа Скитер напишет "эксклюзивную" историю для завтрашней газеты, а мне придется сказать ей пару фраз о своем тяжелом испытании — похоже, самое близкое подобие к правде во всей статье. Неофициально же она зарегистрируется в качестве анимагуса, заплатит штраф и согласится на приговор с отсрочкой наказания на два года, если подробности событий этого дня останутся в тайне. Она также откажется от серии оскорбительных историй, выдвигавших на первый план широко известную по слухам и главным образом скандальную социальную жизнь Амелии Боунс.
Мы с министром Фаджем, возможно, даже с Альбусом Дамблдором на заднем плане, появимся на великолепной фотографии, иллюстрирующей историю, — улыбающийся и заботливый министр у моей больничной койки — сразу же, как только сюда доберется фотограф Риты — и как минимум в одном из моих высказываний я упомяну работу министра в положительном свете. Министр сделает заявление касательно того, что неизвестный Пожиратель Смерти обманом втравил меня в участие в Тремудром Турнире, и призовет Визенгамот увеличить ассигнования на отдел департамента охраны правопорядка в ответ на усиление активности темных магов. Кроме того, в свете как последнего, так и прошлого событий министр планирует представить меня к ордену Мерлина третьей степени, который мне торжественно вручат на Рождественском балу.
Вообще-то я был против, но Фадж хочет выжать из меня всё возможное в плане рекламы — выдоить как корову, и это, в конце концов, лучше, чем смотреть на снимок, где он пожимает руку Люциусу Малфою.
Амелия Боунс начнет тайное следствие по делу Сириуса Блэка и в течение шести месяцев вынесет рекомендацию, по которой мистера Блэка необходимо вторично заключить под стражу, чтобы, наконец, дело дошло до суда, который раньше так и не состоялся. Любые упреки по данному вопросу будут направлены администрации Багнольда и, разумеется, Барти-Краучу-старшему, который уйдет на пенсию по медицинским показаниям под предлогом восстановления здоровья после всего случившегося. Когда он всё-таки придет в себя, то вынужден будет жить с осознанием того, что Фаджу в любой момент может понадобиться отвлечь публику — тогда личность Пожирателя Смерти подтвердят, и он станет козлом отпущения.
В то же самое время несколько учебных дисциплин Хогварта — такие предметы, как зельеварение, чары, трансфигурация и гербология — проспонсируются пожертвованиями из персональных сундуков Фаджа (в качестве части министерского свежеиспеченного "комитета по высоким стандартам нашей образовательной системы"). Под лозунгом "Будущее Волшебной Британии!" до мирового уровня будет модернизирована и больница.
На следующей встрече МКВ Альбус Дамблдор зачитает заявление министра Фаджа, в котором будет выражаться беспокойство по поводу волны активности темных магов и призыв быть бдительными всем членам этой уважаемой организации.
Наконец, двухсотпятидесятилетнее наказание Сортировочной Шляпы Хогвартса за причинение смерти ученику будет смягчено за — гм, "хорошее поведение". Однако она не получит купания и чистки посредством трио обнаженных вейл. Если она действительно того желает, то должна сама найти способ заплатить за поездку на знаменитый вейловский курорт в Тоскане, как и за любое соответствующее лечение по прибытии на курорт.
После обета молчания — а "мистер большая польза" Альбус Дамблдор послужил и связующим звеном, и хранителем клятвы — комната начинает пустеть. Шляпа у меня на голове, практически все ушли. Фадж убрался одним из последних, вместе с фотографом, напомнив о том, что хранилища Поттеров почти настолько же полны, как и Малфоев, а вот позорного клейма не имеют, и что к следующим выборам я уже стану совершеннолетним.
Как бы то ни было, после принятия костероста я ещё не вою от боли только благодаря Шляпе. Даже после приема зелья сформированные кости будут слабыми — расти им ещё целых семь дней. Скорее всего, я не смогу толком ухватиться за метлу во время гонки. Это может меня задержать, но я справлюсь.
— Лично я полагаю, что это был наиболее обоснованный запрос, Шляпа. Никогда не думал, что увижу, как правдой будут... полагаю, лучшее слово — "торговать".
— Нам надо обсудить плату за мои услуги советника, ЭйчДжей. Пятьсот галеонов и поездка в Италию.
— И как это я не догадался к чему идет дело?
— Выиграешь — получишь целую тысячу и сможешь тогда заставить их вычистить твою отощавшую худосочную плоть.
— Как насчет Милли Булстроуд в ванной Миртл с жесткой щеткой и ведром горячей мыльной воды?
— Только если она будет голой, а ты с ней потрахаешься.
— Фу, как низко, Шляпа.
— Если бы я пыталась быть "низкой", я бы показала тебе ещё и соответствующий мысленный образ, мудак. Я, так сказать, в хорошем настроении. Свобода мне по душе.
— Это потому что свобода не имела с тобой дела вот уже двести лет. Дай ей денек-другой...
— Извини, Гарри, — прерывает Дамблдор. — Вижу, у вас со Шляпой серьезная беседа, но я хотел бы перебить тебя и попросить минуту твоего внимания.
— Чем могу помочь, сэр? — нейтрально интересуюсь я.
— Помимо всего прочего, мне любопытно, как эта карта попала в твои руки?
Будь я мстительным, то ткнул бы пальцем в близнецов, но я сам позабочусь о них.
— Как-то раз она попалась мне на пути.
Из его глаз исчезает мерцание.
— У меня также имеются вопросы о ранах молодого Барти. Даже не проглоти он яд, полагаю, долго бы он не протянул. Должен задать тебе вопрос: как тебе удалось его устранить? Минерва выразила беспокойство по поводу твоих умений в трансфигурации.
Прежнего Гарри стерло бы в порошок. Класс защиты был практически полностью уничтожен. Возложить на остальных ответственность за бойню не получится.
— Полагаю, придется сделать признание. Во время сражения с дементорами в один прекрасный момент мою магию как будто откупорило, и я стал сильнее, чем прежде. Я будто получил силу, о которой никогда не подозревал.
В любой лжи есть доля правды. Речь действительно может идти о силе, упомянутой в пророчестве. Он не знает о том, что я знаю, и, похоже, не собирается мне признаваться в том, что скрывает — это должно заставить его призадуматься. Вместо силы у меня есть знания, и благодаря этим знаниям я могу использовать свою силу.
Дамблдор задумывается:
— Травмирующие события часто пробуждают в волшебнике или ведьме самое лучшее. У тебя их было больше, чем достаточно. Не прочь продемонстрировать, если тебе не сложно?
Сосредотачиваюсь на образе в голове и произношу слова. Ближайшая ко мне кровать обращается львом. Удерживаю форму, пока он обходит его кругом, критически оценивая зверя.
— Отличная работа, Гарри. Есть небольшие погрешности в задних лапах и в хвосте, но это замечательный образец трансфигурации — он даже лучше творения твоего отца. Полагаю, время, проведенное этим летом с мистером Вудом, было весьма продуктивным, не так ли? В твоем запросе по поводу сортировочной Шляпы таилось гораздо больше, правильно?
— Виновен по всем пунктом, сэр. Мне нужен был чей-то совет по поводу того, что со всем этим делать. Шляпа была крайне полезна, и когда я не говорил с ней, то читал книги Олли. Шляпа очень любила изучать привычки прежних директоров. Несмотря на ее недостатки, она великолепно знает, как люди организуют свои мысли.
Во время объяснения его обычное, более веселое настроение возвращается.
— Теперь твое решение выбрать Шляпу в качестве советника становится понятнее. Когда это соревнование подойдет к концу, и я снова смогу тебе помогать, моя дверь всегда будет для тебя открыта. Если я буду занят, то, уверен, либо профессор Макгонагалл, либо профессор Флитвик всегда тебе помогут.
— Ловлю вас на слове, сэр.
— Ещё раз хочу сказать, Гарри, что очень тебе благодарен. Тьма встала у тебя на пути и бросила тебе вызов, и ты его принял. Большинство людей слепо видят лишь свет, игнорируя тени и всё, что скрывает тьма. Тем не менее, тебе не следует отгораживаться от твоих друзей и соседей по факультету. Как я понимаю, между тобой и факультетом Годрика произошло кое-что неприятное?
— По сравнению с сегодняшним днём это просто ерунда.
Он кладет руку на мое пока неподвижное плечо и мягко сжимает его.
— Действительно. Но не сомневаюсь, мой мальчик, что некоторые из них подойдут к тебе и выразят свое сожаление. Я просто хотел сказать, чтобы ты не спешил судить их слишком строго. Ищи во всём добро, и твой мир станет чуточку лучше.
— Постараюсь, сэр. Если возможно, я хотел бы, чтобы вы позволили кое-кому опознать Пожирателя Смерти.
— Мистеру Уизли или мисс Грейнджер?
— Вообще-то, Невиллу Лонгботтому, сэр.
— Невиллу? Зачем ему... о, конечно, дорогие Фрэнк и Алиса. Я обдумаю доводы за и против. Правда может облегчить его бремя или заново открыть старые раны, но твоя просьба благородна. Прежде чем принять решение, я хорошенько обдумаю этот вопрос.
Шляпа комментирует в моем разуме:
— Такое впечатление, что он так влюблен в звук своего голоса, что никакая трансфигурация его уже не спасет, преврати он его хоть в вагину, хоть в член, — об Альбусе всегда ходили кое-какие слухи.
Всё, что мне удается выдавить из себя после её бормотания:
— Спасибо, сэр.
— Вернемся к более неотложным вопросам. После того, как ты выйдешь из больницы, пожалуйста, поднимись завтра вечером в шесть ко мне в кабинет. Возьми свою мантию — сейчас уже холодает. Не сомневаюсь, ты с нетерпением ждешь возможности проверить вылеченную руку, так что можешь прихватить и свою замечательную метлу.
Понимаю: что-то затевается, но делаю вид, что я глупый подросток.
— Куда мы пойдем?
— Боюсь, прошло слишком много времени с тех пор, как я садился на метлу, и я подумал, что ты будешь не против полетать в подходящей компании. К сожалению, полет продлится не слишком долго — завтра я должен быть во Франции. Мой друг Николас всё-таки прекратил цепляться за этот бренный мир, и его вдова горюет по нему; её время также подходит. Я попытаюсь её подбодрить и сделать её последние дни на земле чуть терпимее — привезу-ка я ей одного пса, которого видел тут недавно. Запретный Лес в Англии — не самое походящее место для такой собаки, к тому же в прекрасном замке во французской глубинке его характер и перспектива вполне могут претерпеть значительные изменения к лучшему.
Он не теряет времени, желая вывезти Сириуса из страны.
— О! Буду счастлив составить вам компанию. Перед гонкой необходимо попрактиковаться.
— Конечно, я с нетерпением жду нашего совместного путешествия. А теперь мне надо идти и попытаться найти замену профессору ЗОТИ. Легенда о наложенном на должность проклятии ещё раз подтверждается. Боюсь, после месяца пыток Аластор в очень плохой форме. Для восстановления здоровья и разума ему потребуется немало времени.
— Могу я забрать карту?
— Со временем, Гарри. В связи с таким количеством новых людей в замке она, возможно, мне очень пригодится. Уверяю, я хорошенько позабочусь об этой ценной реликвии.
Напрасная трата времени. Я знаю достаточно, чтобы сделать что-то подобное. Отличный вызов моим способностям. Морщусь, когда кости снова вжимаются в только что созданную плоть, — так больно вдвойне. Дамблдор использует момент в качестве предлога для прощания и желает мне спокойного вечера.
* * *
Следующий день выдается хлопотным. Когда меня отпускают из больницы, выслушиваю всякие вздорные "предположения" о случившемся. Обведя взглядом Большой Зал, вижу кучу разглядывающих меня людей. Слухи, должно быть, обросли невероятными подробностями и превратились в нечто несусветное. Седрик кивает мне и улыбается.
Кручу левой рукой, показывая Гермионе два новых шрама в своей коллекции. Она, похоже, расстроена тем, что пропустила одно из моих "приключений", но это далеко не обычное столкновение с троллем в старом туалете. Два человека проведут в больнице немало времени, а ещё один мертв.
— Уверена, здесь кроется нечто большее, чем ты мне говоришь, — продолжает она подлизываться ко мне, таща меня на следующий урок.
Пихаю её в ближайший чулан и вдохновенно вру. Сомневаюсь, что сказал бы ей правду, даже если бы не дал клятвы. Она заслуживает правды, но не сегодня.
— Гермиона, я бы тебе сказал, если бы мог, но тебе ведь знакомо понятие "обет молчания"?
— Разумеется, Гарри. Оно означает, что человек связан клятвой не говорить о... О, вот почему ты не... прости, Гарри. Я пристаю к тебе, а ты не в состоянии сказать о том, что произошло. Я так рада, что с тобой уже все в порядке! — Она ещё раз крепко меня обнимает.
Забавы ради шепчу ей в ухо:
— Ты понимаешь, что если кто-то откроет дверь, то обнаружит нас в весьма компрометирующей позе?
Она взвизгивает и отскакивает, свалив несколько вещей и подняв тем самым шум. Смеюсь:
— Великолепно, Гермиона, теперь практически все на этаже точно знают, что в этом чулане кто-то есть!
— Прекрати надо мной смеяться!
— О, хорошо. — Мы поднимаем палочки и убираем бардак. Хоть рука и болит, настроение у меня хорошее. Я знаю, кто пытался меня убить, и этот человек меня больше не побеспокоит. К вечеру Сириус будет во Франции, в безопасности, а Дамблдор если и вмешивается в мои дела, то не слишком сильно.
