Осколки Прошлого

— Спасибо, — поблагодарил я.

Доктор напомнил мне, чтобы я воздержался от активного использования пси-сил до вечера, а потом, попрощавшись, ушел в противоположную дверь. Та была прозрачной, и я увидел, как он спускается вниз по лестнице. Надо будет потом туда сходить. Как любопытно-то...

Я повертел кристалл в руках. Что-то мои мысли совсем не туда свернули. Потом со всем разберусь.

Я повесил кристалл себе на шею. В памяти вдруг всплыла ярко освещенная пещера. Черная густая пыль клубится в воздухе, а Лилиана дрожащими руками вешает на шею младенцу, собственноручно сделанный кристалл.

Я не обратил внимания на эти воспоминания, и спокойно постучался в дверь.

— Да, Артур, заходи.

За дверью без надписей прятался обычный рабочий кабинет. Такой мог бы быть и у архитектора, и у инженера, и у какого-нибудь историка. Шкафы с книгами, стол в центре, за ним окно.

За столом сидел мистер Каетан. И меня опять посетило смутное чувство, что я встречался с этим человеком. Видимо это было довольно давно, потому что я так и не смог его вспомнить.

— Привет, Артур, — сказал он, — Присаживайся.

Он указал на стул напротив своего стола. А когда я к нему подошел, он вдруг встал и протянул мне руку. Я немного удивлено глянул на него, но руку пожал.

— Меня зовут Вим Каетан. Теперь я представился по всей форме, — он чуть наклонил голову вбок и чуть улыбнулся, — Ты разве не помнишь меня?

Я помотал головой и сел на стул. Рассмотрел Вима внимательнее.

Спокойное и чуть заинтересованное выражение лица, тонкий нос, аккуратная прическа. Очки с явно простыми стеклами окончательно дополняли образ, который я видел в древних фильмах. Интересно, зачем ему эти очки? Только для имиджа?

Я осознал, что помимо знакомой картины энергообмена в теле Вима, смутно вижу мерцающий вокруг него ореол стального синего цвета. Он навевал странные ассоциации с умиротворенным и сытым дикобразом, у которого старательно приглажены все иглы. Но, казалось, только последует опасность, и колючки тут же распушаться, встопорощаться, и мгновенно пресекут любую угрозу.

Я не сразу понял, что вижу ауру. И вот тут я удивился. Ауру других людей, пусть даже такую нечеткую, видеть раньше я не мог вообще. Откуда только все это взялось?

Забавно, аура Вима, похожая на спящего зверя, совершенно не вязалась с его внешностью. Он был похож на филолога или учителя, какими их показывали в старых фильмах. Ну, или психолога. Как интересно... Такое несоответствие внешности и ауры я раньше увидеть не мог. А теперь эти шоры начинают спадать, и мир вокруг станет в разы интереснее.

За размышлениями я и не заметил, что пристально разглядываю собеседника. Наверное, не очень вежливо... Но извиниться я не успел.

— Как твое самочувствие? — вдруг доброжелательно спросил Вим.

— Нормально, — без капли робости ответил я. — я бы сказал, даже прекрасно.

— Артур, я психолог, — после некоторой паузы начал он, — Моя работа заключается в том, чтобы помогать людям справиться с разными проблемами или даже болезнями разума.

Я разулыбался:

— Я знаю, чем занимаются психологи. У меня есть... подруга. И она психолог.

— Ты, наверное, говоришь о Лил. Я знаю, что ты живешь один, в стороне от людских поселений, а она для тебя, что-то вроде частного учителя.

Вим, не скрывая, сделал какую-то пометку в журнале, который лежал перед ним на столе.

— Не обращай, внимания, — заметив мой взгляд, пояснил Вим, — Просто делаю пометки для себя.

Я изобразил детскую обиду, надув щеки и отведя взгляд. Сказал нарочито капризным голосом:

— Лил тоже так делает...

Вим негромко рассмеялся.

— Уел ты меня, парень... Уел, — отсмеявшись произнес он, — Не думай, что мы будем тебя тут мучить, или еще хуже, копаться в мозгах. Конечно, нет.

Вим откинулся на своем кресле и продолжил:

— Понимаешь, в наше время кома чрезвычайно редкое явление, и происходит обычно в совсем необычных обстоятельствах. Как, например, в твоем случае, который вообще говоря уникален в нашей медицинской практике. Дело в том, что кома сильно влияет на разум человека, почти всегда — не самым положительным образом. Поэтому, нам нужно отслеживать потенциальную угрозу для человека, потому что не всегда она явная.

— Я просто задам тебе пару вопросов, стандартных для этих случаев.

Мне показалось, что его аура беспокойно шевельнулась при этих словах, но внешне он оставался абсолютно спокойным.

Вим зачем-то глянул в свои записи, делая вид, что сверяется с чем-то, а затем спросил:

— Скажи, тебе ничего не снилось после того, как ты потерял сознание из-за кристалла?

Я непроизвольно погладил шрамы у себя на руке, и изобразил задумчивость.

— Да нет... — соврал я ему, глядя прямо в глаза, — ну иногда... Что-то бессвязное. А какое это имеет значение?

Вим, не скрываясь, сделал еще одну пометку у себя в журнале.

— Иногда из-за шока у людей бывают разного рода неприятные сны. А псионикам бывает опасно переживать подобное. Но давай пойдем дальше. Не заметил ли ты чего-то необычного в себе? Непривычные ощущения, или может мир вокруг кажется другим?

Тут я врать не стал:

— Лил должна была вам рассказать, что я очень слабый псионик. Что не могу использовать правильно свои силы, и у меня проблемы даже с совершенно элементарными вещами.

— Да, Лил рассказала все что знает о тебе, — кивнул Вим, внимательно глядя на меня из-под своих очков.

Я не сдержал радостной улыбки.

— А теперь... Смотрите!

И я поднял папку с его документами в воздух. Силой мысли подкинул ее к потолку, не удержал — и из нее стали сыпаться листы папируса. Кабинет стал напоминать растрясенный снежный шар, только вместо микроскопических снежинок с громким шорохом опадают исписанные листы папируса.

Я не расстроился, пролеветировал папку обратно на стол. И, упиваясь своими возможностями, стал силой мысли собирать все листочки обратно.

— Раньше так никогда не получалось! — сказал я, когда закончил уборку.

Вим одобрительно наклонил голову, наблюдая за моей демонстрацией. А затем, принялся искать в своей папке нужный листок, видимо я перепутал там весь порядок.

— Извините, пожалуйста. Я, наверное, неприлично себя веду. Просто не смог сдержаться, — сказал я.

— Это ничего, — задумчиво проговорил Вим, который нашел, наконец, нужный лист и опять принялся в нем черкать.

Его аура снова заходила ходуном. Приглаженные "иглы" встопорщились и неуверенно затрепетали, не зная расправляться ли им в "боевую позицию", или все же успокоиться. Чего это он?

Однако, когда он закончил свои записи, и поднял голову, в его взгляде читалось одобрение пополам с удивлением.

— Удивительно... Могу понять тебя. После стольких лет застоя, ты вдруг сделал такой большой шаг. Молодец.

Я победно улыбнулся.

— Хм... Даже не знаю. А как насчет мыслеречи? Я слышал, у тебя были проблемы?

Я, почти не задумываясь, продекламировал через мыслеречь:

— Один не разберет, чем пахнут розы...

Другой из горьких трав добудет мед...

Кому-то мелочь дашь, навек запомнит...

Кому-то жизнь отдашь, а он и не поймет...

Не могу сказать, почему из всего, что я когда-то учил для Лил, мне вспомнился именно Омар Хайям. Но я прочитал его с таким воодушевлением, будто выступал перед огромной аудиторией.

Реакция Вима была той же — легкое удивление, с ноткой одобрения во взгляде, и беспокойное шевеление сине-стальной ауры.

Вим задавал еще много вопросов. Смысл большей части мне был не до конца понятен, и все так же после каждого вопроса Вим неизменно черкал что-то в свое папку. Меня уже давно разбирало любопытство, что же он там пишет. Но он понятно дело, не станет мне ее показывать.

В конце нашей беседы, речь вдруг зашла о Лил. Вим спрашивал меня, как я к ней отношусь, нравится ли мне с ней проводить время и дальше в том же духе. Я, немного сбитый с толку таким поворотом, сбивчиво отвечал. А когда, наш разговор подошел к концу и Вим уже собрался меня отпускать, он сказал:

— Ну, до встречи, Артур. Увидишь Лил, передавай ей от меня привет. Очень талантливая девочка.

— Девочка? Ей же... — сказал я и вдруг замолк.

До меня вдруг начало доходить то, о чем я никогда раньше не задумывался. Но Вим отвлек меня:

— Возраст это такая вещь... Когда разменяешь девятое столетие, тебя иногда заносит. И трехсотлетние иногда кажутся детьми. А привет Лил, ты все-таки передай. Тем более встретитесь вы быстрее, чем ты думаешь.

Вим мне подмигнул.

— Лил уже здесь? — с затаенной радостью воскликнул я.

— Да, ждет в Лазурном Саду, когда я тебя отпущу. Ну а так как я вопросов сегодня к тебе больше не имею, то...

— Спасибо! До свиданья! — выпалил я, и поспешил к выходу из кабинета.

За спиной я расслышал, как добродушно усмехается Вим. Пусть его! И его странную ауру, и его странные вопросы. Я спешил к Лил.

Однако чтобы добраться до этого самого Лазурного Сада, мне пришлось изрядно поплутать.

В пансионате оказалась странная архитектура. Лазурный корпус, или Восстановительный, если официально, большим прямоугольником опоясывал Сад, который я раньше видел из окон. К нему вел один единственный выход, да и тот находился на противоположном от меня конце здания. А лестницы и переходы могли свести с ума любого — так они плутали, порой, непредсказуемо уводя в какие-то дебри.

Я, наверное, мог бы так еще долго плутать, среди полупустых коридоров, если бы не вспомнил о кристалле, который дал мне доктор Розмари. Только в нем я разглядел план этого гигантского лабиринта, и прочитал издевательскую пометку: "В первое посещение или в случае указания лечащего врача рекомендуется пользоваться системой гиперпорталов".

Я разулыбался, пеняя себя за недальновидность, а местных архитекторов за безумную планировку. И ведь хотел уже сигать из окна в кусты, надеясь на то, что с теперешними умениями смогу немного помочь себе левитацией.

В кристалле так же содержался ключ-код для вызова местного окна гиперпортала. И вот что странно, с ключ-кодами моя проблема никуда не исчезла. Мне пришлось минуту попотеть, переминаясь у стойки портала, чтобы запомнить код и оформить его в правильный мыслеобраз.

Но сделал я все правильно: вокруг меня замерцали искры гиперперехода и через секунду я уже был в Лазурном Саду, прямо у той самой главной лестницы, к которой стремился последние двадцать минут.

Сад не зря назвали Восстановительным, да и Лазурным тоже. Тут росли серьезно модифицированные растения, и все теплого синего цвета разных оттенков. Они давали сильный ненаправленный поток пси-энергии. Сам воздух тут казался густым и сладким от налитой в нем силы.

Жаль только, что я перестал замечать цвета потоков в псиэфире. Теперь я видел его более академично, так как учат всех детей Видящих — не разноцветный дым, а линии различных оттенков белого. Радовало то, что это компенсировалось силой, которая, наконец, во мне проснулась.

Лил у входа не было. Я, ничуть не расстроившись этому, энергичным шагом пошел в глубь Сада. Хотя он больше был похож на маленький парк, или что правильнее — скверик. Под тихими лазурными кронами деревьев, по голубоватой низкой траве слегка припорошенной искристым снегом гуляли люди. Совсем немного, но я с любопытством посматривал на каждого.

Навстречу шла женщина. Молодая, не больше 300 лет ей, наверное. И на лице такое удовлетворенное спокойствие. Ауры я видел все еще довольно блеклыми, но вполне явственными. И у нее она была сочно зеленого цвета, с пляшущими огоньками желтого и оранжевого. Как красиво...

Мимо меня, молча, целеустремленно пронеслась парочка детей лет тринадцати — мальчишка, с белой и пляшущей словно пламя, аурой, и девчонка, со смуглой кожей и немного узкими глазами. И ее ауры я не видел. Закрывается? Дети оббежали меня с обеих сторон и шурша листьями скрылись в кустах василькового цвета. Все-таки биологи, вырастившие это, были слегка безумны. Отчего такой странный цвет?

Или вот, например, старичок, старше тысячи лет, по виду, лежит прямо на траве, на участке свободным от снега. Он удобно пристроился спиной к ближайшему дереву и читает книгу в серой обложке, мерно переворачивая страницу за страницей. Его аура — глубокого фиолетового цвета, — спокойно колыхалась вокруг, создавая впечатление старого и доброго вина, которое мерно качают в бокале. Когда я проходил мимо старика, он почему-то отвлекся от книги и глянул на меня. Я ему улыбнулся, на что он слегка удивленно поднял брови, но так же улыбнулся в ответ, и спокойно вернулся обратно к чтению.

Только отойдя от него на десяток шагов, я вдруг понял, что знаю этого человека. У меня ноги даже немного ослабели от этого понимания. Это был наш прошлый Координатор.

Я даже остановился от удивления и недоверчиво оглянулся. Старичок... Координатор почему-то уже не читал, а насмешливо глядел мне вслед. Я удивленно поморгал глазами, но не стал больше беспокоить человека, державшего Солнечную на плаву почти 500 лет. Все-таки он, скорее всего, приехал сюда за спокойствием, и мешать ему было бы большим неуважением. Я отвернулся и, немного даже заробев, пошел дальше.

Меня ждет Лил.

В моих поисках меня провожало приятное пение местных птиц и легкие голоса беседующих тут и там людей. Не смотря на то, что парк расположился прямо под открытым зимним небом, и деревья местами припорошены снегом, здесь было довольно тепло.

Спокойствие...

Можно было подумать, что я попал в рай. О прошлом напоминали только слегка чесавшиеся царапины на руке, которые доктора почему-то не заживили. Я не придавал этому особого значения.

Лил я встретил в самом сердце это сада. Уж не знаю, почему она не вышла меня встречать, скорее всего, не знала, что я уже освободился. А ведь Вим спокойно мог ей сообщить об этом!

Но Лил видимо и правда не знала.

Она расслаблено лежала на спине, удобно, словно в кровати, устроившись на переплетении крепких сучьев, в объятьях лазурной листвы, и сквозь просветы синих крон деревьев смотрела вверх на такое же синее небо. Лил подбрасывала высоко над собой оранжевый кристалл и затем ловила. Снова кидала, подправляла мыслью его полет, заставляя его выделывать немыслимые пируэты, и снова ловила. С ее губ не сходила странная, спокойная улыбка.

Такой, я не видел Лил никогда. Сердитой, серьезной, веселой, грустной или уставшей... Какой угодно! Но такой... умиротворенной— в первый раз.

Я стоял и смотрел на нее, наверное, несколько минут, ощущая, как сердце в груди ускоряет свой бег. Лил будто почувствовала мой взгляд, повернула голову в мою сторону и ее улыбка стала шире и светлее. У меня защипало в глазах. Боже мой, веду себя, как девчонка!

А через секунду, кристалл который Лил подкинула до этого вверх приземлился ей прямо на лоб, а потом свалился на землю, в снег. Лил чертыхнулась и, забавно и по-доброму ругаясь, принялась ловко слезать с дерева. Леветировать она не стала.

Я не выдержал и тихонько захихикал, такой смешной мне показалась вся эта ситуация.