Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

Нет, так я не думал.

— Тебя будут окружать люди с непонятным тебе, но устоявшимся мировоззрением, диким для 'гражданки'. Ты никогда с таким не сталкивался, не знаешь, какую модель поведения с подобными людьми использовать. Маркиза не в счёт, она и для нас странная. Это конфликт?

— Конфликт.

— Ты попытаешься выработать эту модель, но нужно время, период адаптации, и в этот период будешь совершенно беззащитен. Но это только начало, самое первое, что тебя ждет.

Далее хуже. Конфликт половой. Все окружающие поголовно будут противоположного пола, притом, что рядом не будет никого твоего пола, на общении с кем вы оба могли бы построить циклическую защиту. Этот дисбаланс — кладовая конфликтов. И все они нанижутся на конфликт мировоззренческий.

Она улыбнулась, давая время осмыслить сказанное.

— Далее конфликт социальный. Наши девочки поголовно выходцы из низов общества, со всей присущей спецификой.

Пауза.

— Плюс, конфликт возрастной.

Пауза.

— Плюс, иерархический. Те, кто старше и принял присягу, вряд ли будет считать тебя равным себе. Отмечай, отмечай, это всё не само по себе, а нанизывается на предыдущие конфликты!

Снова пауза.

— Плюс, кому-то просто не понравится твоя рожа, нельзя ведь всем нравится? — Она усмехнулась. — В любом социуме возникают люди, к которым испытываешь или симпатию, или ярко выраженную антипатию, а значит, кто-то обязательно захочет поставить тебя на место.

Я вспомнил Оливию и её девочек, охрану её высочества. Пожалуй, здесь моя собеседница права, такие возникнут. Обязательно.

— Что получается? — издевательски усмехнулась Катарина. — Наложение конфликтов? Социального, возрастного, иерархического, мировоззренческого и полового? Не считая межличностных? Ну как, тебе нужен персональный куратор?

М-да, действительно, всё серьезнее, чем я думал. Я не могу охватить все проблемы, копнуть так глубоко, хотя, казалось бы, чего тут копать?

— Все, на кого ты сможешь опереться, твой будущий взвод, — продолжала она. — Пока непонятно, кто им станет, и только высшие силы знают, как у тебя сложатся отношения внутри коллектива. Всех остальных смело записывай в силы условно-враждебные. Одно могу сказать точно, твои девочки однозначно будут не самого высокого по местным меркам статуса, хорошо, если у них будет право свободного выхода за территорию. Но может не быть и этого. То есть, их возможности защитить тебя окажутся ограничены. А сам ты...

Вздох.

— Не обижайся, ты совсем не подготовлен к существованию в нашем террариуме. Ты можешь защититься от Кампоса и его дружков, дать в морду зарвавшемуся подонку, выйти против превосходящих сил, утопить кого-то в фонтане... Но здесь это не сработает. Это не мужской коллектив, Хуан, тут правят бал иные законы. Надо извиваться и жалить, как извиваются и жалят все вокруг, и уворачиваться от других жал. Только так можно выжить ЗДЕСЬ.

Конечно, она драматизировала, как обычно, вряд ли на самом деле всё так плохо. Но доля правды в её словах была, и что-то подсказывало, отнестись к проблеме надо со всей серьёзностью.

Катарина остановилась, подытоживая наш сегодняшний такой нелёгкий разговор:

— Я не всемогуща. Но вовремя дать нужный совет смогу. Остальное в любом случае будет зависеть только от тебя, как ты себя поставишь. Пусть моя помощь станет искуплением былого. Ты как?

Я улыбнулся.

— Договорились!

Это была победа. Моя первая победа. И я имел все основания немножко за себя порадоваться. Но, пожимая протянутую руку, отметил промелькнувшее в её реплике лаконичное слово 'террариум', произнесенное в отношении собственного коллектива. Родному коллективу просто так подобные ярлыки не вешают.

'Да попал ты, попал, Шимановский!' — подытожил внутренний голос.

Мы вынырнули из коридора в помещение с нумерованными дорожками. Нас уже ждали четыре человека, естественно, все в парадной ангельской форме с офицерскими знаками различия. Двоих я не знал, двоих видел раньше. Мишель, сеньора Тьерри, белокожая блондинос с золотыми волосами, и сеньора, являющаяся её полной противоположностью — смуглая, с невозможно чёрными густыми длинными волосами ниже лопаток, что при её работе и необходимости прятать это богатство под шлем — роскошь. Та самая сеньора полковник, что встретила меня возле школы и силой направила внутрь.

Она держалась наравне с Мишель, я бы даже сказал, чувствовала, что имеет моральное право отдавать ей приказы. Это сразу бросалось в глаза. Вокруг неё, невидимый никому, но ясно ощущаемый, витал ореол власти.

Катарина при виде этой сеньоры остановилась и растерялась, но быстро пришла в себя. Явно не ожидала её здесь увидеть.

— Крутая, да? — поддел я. — Эта сеньора?

Осторожный кивок.

— Мишель рядом держится скованно. Неужели круче главы корпуса?

— Её зовут Гарсия, — усмехнулась моя спутница. — Она доверенное лицо королевы. Они с Мишель обе из её взвода. Всё-то ты подмечаешь! Ладно, пошли, зоркий сокол.

Подходя, услышал, как Мишель кивнула этой сеньоре в нашу сторону:

— А вот и он.

Та обернулась.

Мои колени задрожали. Нет, первую секунду она смотрела нормально, с некой усталостью и даже ленцой. Но ровно секунду. Потом ееё взгляд затуманила сталь, чуть не пробившая меня навылет.

— Да-да, он-он, — произнесла Мишель, противненько улыбаясь. — Я же говорила, ты будешь удивлена.

Сеньора спрятала эмоции, вмиг обуявшие её, дальше я не мог прочесть в ней ничего, кроме деловитой сосредоточенности. И злости. Но слава всем высшим силам, злости не на меня.

— Он пришёл сам, — продолжила Мишель, храбрясь. Ей тоже было не по себе. — Ты можешь проверить, тем более, это уже неоднократно проверяли другие. Решать тебе, но я считаю, мы должны дать парню шанс.

Сеньора Гарсия пыталась подобрать слова, как-то ответить, но пока получалось не очень. Она не знала, как реагировать на ситуацию, сомневалась, и меня начали пробирать пакостные мысли.

'Это что, она скажет 'нет', и всё? И канитель с похищениями и магазинами окажется напрасной? Получится, зря я выкладывался до изнеможения две недели подряд? И, наконец, напрасно встал в такую рань сегодня, хотя мог мирно поспать ещё несколько часов? Меня никто никуда не возьмёт, пока она не разрешит?'

'Нет, — одёрнул я сам себя. — Такие вопросы в компетенции одной лишь королевы. Сеньора полковник может наложить запрет на испытание СЕЙЧАС, но отменить его совсем не властна'.

Последняя мысль успокоила.

Наконец, сеньора полковник (они обе полковники, но к этой прицепилось), смогла что-то сформулировать:

— Почему на нём белый доспех?

Мишель неуверенно пожала плечами:

— А что такое?

— Он женский.

— Он универсальный. К тому же, у нас нет других.

— Он женский, — настаивала сеньора. И, видимо, так и было, потому, что Мишель недовольно сжала губы. — А ещё он белый. Не подобает парню ходить в том, что для парней не предназначено.

— И всё-таки, он универсальный, — не сдавалась Мишель. — А белый... Нет у нас других. Не делать же под заказ только потому, что он мальчишка?

— Нет, не надо под заказ, — бескомпромиссно покачала сеньора Гарсия головой. — Но в таком ему ходить не следует. Пойдём со мной.

Это мне. Бросив фразу, сеньора быстрым шагом направилась в сторону створок, в которые мы только что вошли. И Мишель, и Катарина облегченно выдохнули. Оставалось лишь семенить следом, крепче сжав оружие.

Зайдя за поворот, сеньора полковник перестала сдерживаться, пробормотав в адрес Мишель пару ласковых. Я пытался понять, что могло послужить причиной такой злости, а заодно решил держался как можно дальше, чтоб не попасть под руку. Вроде объектом такого отношения не являлся, но бережёного...

— Говорят, ты пришёл сюда сам? — произнесла она, когда мы прошли вниз и вверх несколько лестниц. Я кивнул.

— Так точно, сеньора. Сам.

— И что же тебя подвигло на столь безумный и глупый поступок?

Я решил не юлить. Не с ней.

— Безысходность, сеньора. Мне больше некуда податься. Срочно потребовалось научиться защитить себя, а кто ещё на планете научит этому? И кто научит лучше?

— А как же специфика? — усмехнулась она. — Условия? Традиции? Это как бы... Не мужское заведение!

— Так и есть, сеньора, — кивнул я. — В этом заведении всё держится на голой традиции. А традиции имеют свойство рано или поздно меняться, или хотя бы нарушаться. В том числе традиция брать сюда одних девочек. Так почему бы не со мной и не в этот раз? — Я выдавил лучезарную улыбку.

— Логично. — Она скупо рассмеялась. — А ты наглый юноша!

— Стараюсь! — подобрался я.

— И от кого же тебе срочно понадобилось защититься? Уж, не от Кампосов ли?

— От них самых, сеньора. — Я опустил голову.

— Если мне не изменяет память, перед моим отъездом ситуацию с Кампосами разрулили. — В её голос закрались ледяные нотки. — Ты сам разрулил в школьном фонтане. А мои люди после этого поговорили с Виктором, объяснив, что его сын неправ, и ему не стоит вмешиваться в молодёжные разборки. Как же так?

Мне захотелось сжать кулаки от досады.

— В фонтане была победа, сеньора, но победа в битве. Войну в целом я проиграл. Несмотря на вмешательство сильных мира сего и ваш разговор с Кампосом-старшим.

— А мне больше не хочется проигрывать войны! — с жаром, какого не ожидал сам от себя, закончил я.

Она понимающе кивнула.

— Правильно, войны надо выигрывать. Битвы не обязательно, а войны надо. Это закон любой победы, полностью тебя поддерживаю!

Вздох.

— Конечно, это не умаляет глупость твоего поступка, но что сделано, то сделано.

— То есть, вы допустите меня до испытания? — напрягся я.

Она обернулась и насмешливо бросила:

— А ты хотел бы его пройти? Ты всё ещё хочешь к нам? Мне рассказали красивую историю о том, как тебя пытались привлечь, какие средства использовали. И после всего ты пришел сюда вновь? Смысл?

— Смысл? — Я грустно усмехнулся. — Понимаете, сеньора, и тогда, и сейчас, мною двигало одно и то же чувство — безысходность. Просто тогда оно было неосознанное, необдуманное, я чувствовал его, переживал, и бросился в первый же пришедший в голову омут. Глупость, но клянусь, если бы пришло на ум другое, я был бы сейчас не с вами. В данный же момент моя безысходность осознанная. Я могу отказаться, и жить дальше счастливо, какое-то время. Но следующую войну я проиграю, и это знание пребудет со мной вечно. Что лучше, знать об опасности и быть несчастливым, или не знать, и жить счастливо? До первой войны? Ответьте вы, как боевик и опытный человек? Как бы поступили вы?

— Тебе интересно мое мнение? — Сеньора рассмеялась, правда, сквозь призму некой серьёзности, я забавлял её, но относилась она ко мне с подчеркнутым уважением. — Почему?

— Ну, интересно же личное мнение доверенного лица королевы?

— Хорошо. Я думаю, ты поступил правильно. — Смешок. — Я сама бы поступила также. Разница лишь в том, что мне никогда не пришла бы в голову мысль заявиться сюда. А тебе пришла. Поэтому, да, лучше быть несчастным, но знать об опасности. То же самое тебе скажет Лея, если ты ее об этом спросишь. Ну, вот и пришли!

Перед нами стоял гермозатвор со странной символикой — кондором, но голубым, в голубом же круге на белом фоне. Сеньора полковник приложила к глазку браслет, створки поехали вниз и вверх соответственно.

Вошли. К нам сразу кинулась фигура в доспехах без шлема с винтовкой наперевес. Этой сеньоре было под тридцать. Старая гвардия. На рукаве её красиво смотрелась голубая повязка с белым контуром того самого голубого кондора в круге.

Сеньора вытянулась, отдала честь. Без подобострастия, просто так положено. Моя спутница ответила тем же.

— Вольно! Иди следом.

И мы вновь двинулись по коридору втроём. Створки гермозатвора за нашими спинами встали на место.

— Это территория наказующих, — пояснила сеньора Гарсия. — Ты знаешь, кто такие наказующие?

Я отрицательно покачал головой.

— Внутренняя служба безопасности корпуса. Название уходит сутью в понятие 'наказывать'. Изначально мы наказывали тех, кто оступился, ослушался приказа или своими действиями подставил под удар интересы королевы.

— Утилизация, — блеснул я интеллектом. — Вы это так называете.

Сеньора Гарсия кивнула.

— Ещё нас зовут зондер-командой. Мы не подчиняемся Мишель, и вообще никому не подчиняемся. Только королеве лично. И занимаемся не всегда одними лишь бойцами корпуса. Даже не так, бойцы корпуса ввиду малочисленности лишь наша вспомогательная обязанность, когда-никогда отвлекающая на себя внимание. На этой планете и без ангелов много тех, кто оступается... — Глаза ее недовольно блеснули.

'Ей не нравится то, что она делает, — понял я. — Но она знает, что выбора нет'.

— Заходи.

Ещё одни створки разъехались, теперь уже вправо и влево, и мы вошли в помещение, которое можно было назвать 'костюмерная'. Или кладовая, но со спецификой хранения. Здесь, развешенные на специальных приспособлениях, компактно висели различные наборы доспехов и скафандров. Серые безликие, серые и зелёные армейские. Красно-жёлтые хаки марсианской республиканской армии. Лазорево-голубые парадные личной стражи его величества императора Владычицы Южных Морей. Чёрно-синие и чёрно-серые хаки с русским триколором и андреевским флагом на шевронах, морская пехота государства Российского. Красно-жёлтые Национальной армии Китая. Сине-бело-красные австралийские королевские. Да тут их!!!

Сеньора уверенно прошлась вдоль стеллажей и указала на отсек, в котором висело около трёх десятков одинаковых чёрно-синих доспехов с эмблемой департамента безопасности и золотым орлом на шевронах.

— Выбирай любой. Тот сдашь назад. Отведи его потом к 'полосам смерти', — последняя фраза предназначалась сопровождающей нас сеньоре. Та молча кивнула. Сама же сеньора Гарсия быстрым шагом двинулась назад, не говоря мне больше ни слова.

Я повернулся к ближайшему доспеху и провел по нему рукой. Клёво!!!

* * *

— Мишель, ты понимаешь, что есть такое понятие, 'некогда'?

Мишель понимала. Но твёрдо стояла на своём. 'Ты должна там присутствовать'. 'Обязана'. 'Ты — один из самых влиятельных офицеров, глава наказующих, твоя обязанность, присутствовать на всех эпохальных событиях'.

Она была согласна с этим, да, принятие первого мальчика в качестве эксперимента — событие эпохальное, знаковое. Но ей действительно некогда. Она прилетела всего несколько часов назад, ещё не пришла в себя после невесомости, кориолиса и посадочных перегрузок. А дела не ждут. Лея снимет голову за простой. Как бы Елена ни относилась к этому проекту, она признавала, что он гениален, а саботировать гениальное не поднималась рука.

В общем, дел невпроворот, и она с удовольствием пропустила бы вступительное испытание этого мальчишки, взятого на свой страх и риск офицерами. Которые, впрочем, учитывая автономию корпуса имеют на это право — Лея вряд ли будет против (если конечно он сам подписался добровольно, смертничек). Но на него будет можно посмотреть позже, в записи, как и пообщаться с ним самим, если выживет. Поставить на место, чтоб не возгордился, протестировать, можно ли использовать в дальнейшем или оставить гнить с Мутантом. Но Мишель вцепилась, как клещ, и она не смогла отлипнуть. К тому же, аргументы эта белобрысая бестия подбирала убедительные, уповала на обязанности, долг, а не эмоции. Этого дрессированная лучшей подругой-трудоголиком Елена перенести не могла.