| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Но ничего не вышло.
Джейсен вздохнул и покачал головой.
— Если б ты не был так зверски храбр, ты бы пережил все это.
— Э… ага. Точно. Наверно, — неуверенно начал Ганнер. — Но… эмм, Джейсен? Ты ведь понимаешь, что на самом деле я не мертв, правда?
— Это ты должен понимать, Ганнер. Ты мертв. Ты вернулся в ту комнату на концентрационном корабле, и это погубило тебя, — Джейсен устало осел у стены и потер воспаленные глаза. — Воины, бывшие при мне, собирались зарубить тебя на том же самом месте. Скрыться ты мог бы лишь только с моей помощью… и если бы я это сделал, если бы показал, что я все еще верен идеалам джедаев… пилот подал бы команду, и довин-тягун уничтожил бы корабль.
— И их самих вместе с остальными?
— Самоубийственные задания в почете у йуужань-вонгов. Вся эта ерунда о благословенном освобождении? Это не просто догма. Многие искренне верят в него.
И эта унылая, глубокая тьма в его взгляде вызвала у Ганнера недоумение: а сам-то Джейсен, не верит ли и он в это немного?
— Мы оба уже давно мертвы, Ганнер. А сегодня… — у Джейсена словно появились новые силы. Он оттолкнулся от стены и выпрямился — совсем как человек, который об усталости знает только понаслышке. — Сегодня мы просто прекратим дышать.
Ганнер ткнул ногтями себе в лицо, словно таким образом он мог втереть понимание под кожу.
— В таком случае почему ты не позволил им просто убить меня?
— Потому что ты мне нужен. Я могу использовать тебя. Потому что мы можем сделать так, чтобы наши смерти послужили нашим целям.
Джейсен объяснил, что подготовленное им "жертвоприношение" было обманом. Ничем иным, как предлогом для того, чтобы попасть в некое место, которое он называл Колодцем планетного мозга.
Ганнер понял, что "планетный мозг" был чем-то вроде органического всепланетного компьютера, выведенного йуужань-вонгами специально для того, чтобы управлять экологией их воссозданного мира. Джейсен неделями ломал голову над тем, как попасть в Колодец, который был все равно что укрепленный бункер, или, если на то пошло — непроницаемой черепной коробкой, предохраняющей планетный мозг от любых возможных повреждений. Йуужань-вонги — а особенно Ном Анор, бывший куратором Джейсена — не позволяли ему и близко подходить к Колодцу.
Они так до конца и не поверили, что Джейсен и вправду "обратился".
Ганнер мог их понять. Он вот до конца не поверил, что Джейсен не сделал этого.
— Я так долго ждал шанса хоть на десять минут получить доступ к планетному мозгу. Ты, Ганнер… это жертвоприношение… ты мой ключ к той двери. Все, что мне нужно — это попасть внутрь.
— Что такого важного в этом планетном мозге? Что ты собираешься делать там, внутри?
Джейсен замер; на его лице появилась несгибаемая дюрастиловая решимость, выдающая настоящего Скайуокера.
— Я, — сказал он с тихой, непоколебимой уверенностью, — собираюсь показать йуужань-вонгам, как на самом деле устроена вселенная.
Ганнер почувствовал, как по его коже пробежали мурашки, словно в Силу проникла какая-то холодная тень.
— Я не понимаю.
— Тебе и ни к чему. Повторяй за мной: я увидел свет Истинного пути, и иду к богам с радостью в моем сердце, полном благодарности за третий дар.
— Ты, должно быть, спятил.
Джейсен глубокомысленно кивнул, словно он уже потратил некоторое время, обдумывая такую возможность, и пришел к выводу, что и этого нельзя сбрасывать со счетов.
— Почему ты думаешь, что я буду помогать тебе в этом?
Джейсен впился в Ганнера своим дюрастиловым взглядом.
— Я не прошу, Ганнер. Я предлагаю. Мне не нужна твоя помощь. Через десять минут после того, как я доберусь до Колодца, мы оба будем мертвы, независимо от того, согласишься ты мне помогать, или нет.
— Ну и почему я должен?..
Джейсен пожал плечами:
— А почему ты не должен?
— Откуда я знаю, можно ли тебе доверять? Откуда я знаю, не стоит ли наброситься на тебя прямо сейчас? — Ганнер напряг подушечки ступней, становясь в позицию, из которой он мог прыгнуть в любую сторону. — Я знаю, что ты теперь сильнее, Джейсен — сильнее, чем я когда-либо был. Я почувствовал это на концентрационном корабле. Я знаю, что ты можешь убить меня, если захочешь. Но я могу вынудить тебя убить меня здесь.
Джейсен развел руками. На его лице было бесстрастное ожидание.
— Выбирай, и действуй.
— Выбирай? Что это значит: выбирай?
— Выбирай: умереть здесь ни за что, или умереть в Колодце планетного мозга, и тогда твоя смерть сможет изменить галактику.
Ганнер облизал губы.
— Но как, по-твоему, я должен решить? Откуда мне знать, можно ли тебе доверять?
— Ниоткуда, — выражение лица Джейсена снова смягчилось, и на губах промелькнул след характерной полуулыбки Соло. — Доверие, Ганнер, оно и происходит от слова "верить".
— Легко тебе говорить!
— Пожалуй. Хочешь знать, насколько я сам доверяю тебе? — он порылся в складках своей одежды. Когда его рука вынырнула, Джейсен протянул ее Ганнеру в открытом жесте. — Вот.
На его ладони покачивался световой меч. Ганнер моргнул. Протер глаза. Взглянул еще раз: меч никуда не делся.
— Возьми, — сказал Джейсен. — Найди ему применение, если иначе нельзя. Даже если ты решишь применить его против меня.
— Ты отдаешь мне свой световой меч?
Джейсен встряхнул головой.
— Это не мой, — он поднял руку. — Ну, давай же. Возьми.
— Тогда что же это? Подделка? Еще один трюк? Он что, должен взорваться в моей руке?
— Это не подделка, — сказал Джейсен с такой глубокой печалью, что она могла быть выражена только путем тихой, бесцветной лаконичности. — И не трюк.
И он в третий раз протянул световой меч Ганнеру.
— Он принадлежал Анакину.
— Анакину! — резкий, горячий удар сотряс все тело Ганнера, словно рядом с ним только что воткнулась молния. — Откуда у тебя световой меч Анакина?
— Друг сохранил его для меня, — Джейсен закатил глаза, словно сам удивился словам, вырвавшимся из его рта — и кивнул, нехотя соглашаясь с ними. — Друг.
Ганнер мог только смотреть, открыв рот. Хлопая глазами. Испугавшись.
— И ты хочешь отдать его мне?
— Тебе, должно быть, пригодится. Твой-то я уничтожил.
Дрожащей рукой Ганнер принял меч. Рукоять была теплой — из-за тепла тела Джейсена — гладкой и блестящей. Ганнер чувствовал меч в Силе, чувствовал, как тщательно подогнаны детали, чувствовал индивидуальность, которая делала этот меч принадлежащим исключительно Анакину. Словно он держал Анакина за руку. И еще он чувствовал провал: в том месте, где в его собственном мече находилась драгоценная "Коруска", у этого была лишь пустота, ощутимая при помощи Силы… а глаза видели сверкающий аметист, наполненный собственным внутренним светом. Ганнер нажал кнопку, и клинок развернулся в полную силу — сверкающий, ослепляющий, гудящий на такой частоте, что заныли зубы. Он осветил всю комнату ярким, неестественным пурпурным жаром.
— А ты? Где твой меч?
Джейсен покачал головой.
— Я не видел его с самого Миркра. И для того, что я собираюсь сделать, оружие не имеет значения.
— Но… но…
Глухой стук сотряс одну из стен, скрытую за огромным наростом, похожим на сморщенный рот с деревянными губами. Снаружи проникали тихие отзвуки голосов, рычащих что-то на гортанном наречии йуужань-вонгов.
— Вот и они, — сказал Джейсен. Он указал на световой меч, который Ганнер сжимал в руке. — Лучше спрячь его. Если они найдут его у тебя, то убьют нас обоих, — легкая ироничная улыбка появилась на его губах. — Я имею в виду, они убьют нас обоих раньше времени.
Ганнер медлил, оглушенный нереальностью происходящего. Его сон был куда как осмысленнее пробуждения. Он качнул мечом Анакина, словно забыл, что это за вещь.
— Ты должен помочь мне разобраться!..
— Просто запомни: я увидел свет Истинного пути, — повторил Джейсен — твердо, со значением, — И иду к богам с радостью в моем сердце, полном благодарности за третий дар.
Пока Ганнер стоял, беспомощно раскрыв рот, сморщенный зев на стене вдруг распахнулся в сторону обширного сводчатого зала. Ганнер дернулся, чуть не уронив меч Анакина в попытке отключить его и спрятать в одном из просторных рукавов своей белой одежды. В зале было полно покрытых шрамами йуужань-вонгских воинов, в настороженной готовности, обязательно с каким-нибудь орудием убийства в каждой руке. Прямо у проема стояла пара нервничающих, потеющих йуужань-вонгов из касты, которую Ганнер не мог распознать. Оба держали на поводу рептилеобразных существ размером с банту; эти существа присели на задние лапы, в то время как их когтистые лапы царапали зев прохода, чтобы он раскрылся пошире.
Несколькими шагами далее десяток или даже больше удивительно наряженных йуужань-вонгов, одежда которых сияла, переливалась и менялась в нескончаемом движении самой жизни, выстроились полукругом рядом с двумя примечательными личностями. Один из этих йуужань-вонгов носил гигантский шипастый головной убор, который, как Ганнер слышал, полагалось носить старшему формовщику; второй — улыбающийся безгубой, иглозубой улыбкой, знакомую Ганнеру из снов — был одет в длинную черную одежду.
Ном Анор.
Джейсен повернулся к ним без малейшей тени тревоги.
— Что означает это вторжение? — протянул он, снова придав голосу рокочущее звучание грозовых раскатов, присущее богу во плоти. — Как вы смеете беспокоить приносящего Свет?
Ном Анор протиснулся вперед и склонился к Джейсену, неожиданно прошептав:
— Очень хорошо, Джейсен Соло. Словно всю жизнь носил эту мантию, — потом он отступил на шаг и произнес чуть громче, чтобы было слышно тем, кто стоял рядом. — Существа-датчики внезапно лишились чувств. Мы обеспокоились. Все ли в порядке?
— Ваше беспокойство оскорбительно, — рявкнул Джейсен с замечательным высокомерием.
Брови Ном Анора подпрыгнули, словно он пытался скрыть улыбку, но старший формовщик и строй разодетых йуужань-вонгов — из касты жрецов, как предполагал Ганнер — похоже, восприняли все это вполне серьезно.
Некоторые явно вздрогнули.
— Ничто не совершается помимо моей воли. Если эти существа заснули, значит, это я так сделал!
Ганнер моргнул. "Надо же", подумалось ему, "Как он может взять да и выдать чистую правду за ложь." Джейсен величественно обратился к Ганнеру:
— Расскажи этим неверующим слабакам, что только что произошло в этой комнате.
Ганнер опять моргнул.
— Я, ээ… я… ээ, значит…
— Говори! Ибо я так велю! — он снова подмигнул — незаметно для всех, кто стоял в зале — и Ганнер пережил момент совершеннейшего просветления. Ему не надо было знать. Ему надо было лишь принять решение. Смерть ждала его в любом случае. Вопрос был не в том, умрет он или нет. Вопрос был в том, как он умрет.
— Я увидел свет Истинного Пути! — раздался на удивление сильный голос, учитывая, что в груди у него все трепетало, а живот чуть не прохватило. Спрятав ладони в рукавах, Ганнер сжимал меч Анакина, словно талисман, который мог поделиться своей силой. — И я… ээ… иду к богам с радостью в моем сердце… ээ… полном благодарности за третий дар!
— Так ли это? — беззвучно произнес Ном Анор, и в его глазах появился нехороший блеск, словно он ни на миг не поверил Ганнеру; но один из жрецов выкрикнул, чуть ли не подражая звуку рожка аэротакси:
— Тчурокк сен хаттазз ал'Йун! Тчурокк'тиз!
Воины дружно грянули в ответ:
— ТЧУРОКК!
"Прямо какие-то маленькие восторженные болваны, нет?", подумал Ганнер в смятении.
Их выкрик звучал как приветствие. Ганнер тихо прошептал Джейсену:
— Чего это они?
— Они предлагают мне жалкое подобие надлежащего уважения, — с королевским достоинством ответил Джейсен. — Слова означают: "Созерцай воплощение божества".
— Тчурокк сен джиидай Ганнер! Тчурокк'тиз!
— ТЧУРОКК!
— И я… это… им тоже нравлюсь, а?
— Не нравишься ты им, — подал голос Ном Анор, неугомонный в своей злобе, как какой-нибудь откормленный хатт. — Ты никому не нравишься; они просто воздают почести твоему добровольному пожертвованию во славу Истинных Богов.
— Да. Мое… эмм… добровольное пожертвование. Истинным Богам. Точно. Ну так… чего мы ждем?
— А ничего, — ответил Ном Анор. — Начнем, пожалуй, или как?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
БОЛЕЗНЬ ТЩЕСЛАВИЯ
Ганнер шел следом за Джейсеном, держась в одном шаге за его левым плечом и стараясь выглядеть торжественно и величаво, лишь бы не выказать страха. Он заставлял себя думать о чем-нибудь другом. О чем угодно. Если он не перестанет думать о том, насколько плачевны его дела, то прямо здесь рухнет на колени и вывернет наизнанку свои внутренности. Йуужань-вонги — которые, как он справедливо полагал, выкрикивали приветствия в его честь в том сводчатом зале — окружили его широким кольцом, держась на почтительном расстоянии порядка десяти метров от Ганнера.
Впереди, окруженные точно таким же кольцом почетной стражи, шагали Ном Анор и формовщик, бывший с ним в зале: крупный уродливый болван с пучком щупалец, растущих прямо из уголка рта. Процессию сопровождал строй воинов с разными причудливыми увечьями, несущих с собой всяческих существ всех мыслимых размеров и немыслимых форм; существ, которых воины похлопывали, стискивали и вертели на протяжении всего перехода, тем самым извлекая некий ритм из этих криков боли.
А позади жрецов, окружавших Ганнера и Джейсена, шагала парадная шеренга выстроившихся в строгом соответствии с рангом воинов, которые несли свои знамена — некие гибкие существа, на верхушках которых извивались многоцветные реснички, все разные, легко отличимые, сплетающие узоры, от которых тошнота Ганнера становилась еще невыносимее. Но было еще кое-что похуже.
Вся эта история подавляла его все больше и больше. И Ганнер ненавидел это.
Джейсен не замолкал ни на миг, делясь обрывками наблюдений о культуре и биотехнологиях йуужань-вонгов — тихим, почти шепчущим голосом, едва двигая губами, чтобы никто из их эскорта не заметил, что он говорит. Ганнер был способен понять едва ли половину из сказанного; и он не был уверен, что запомнил хоть половину из того, что понял. Он не мог сконцентрироваться на том, что Джейсен собирался ему поведать, а больше внимания уделял тому, чтобы не позволить трясущимся подкашивающимся ногам сбиться с шага. Да и какая разница, что он запомнил, а что — нет? В этой жизни он уже никому об этом не расскажет. Нет, не из-за страха ему было так плохо. Несомненно, он боялся смерти, однако он переживал это чувство и раньше… и без сбивающей с ног тошноты.
Ганнер стиснул рукоять меча Анакина в глубине рукава; и только ощущение гладкой надежной поверхности помогало ему сохранять лицо и не забрызгать рвотой полы одежды. Возможно, сама эта планета отчасти была причиной его подавленности. Он думал, что приготовился увидеть новый облик Корусканта; пока вел расследование, он слышал от беженцев на концентрационных кораблях десятки историй. Слышал о безумно разрастающихся джунглях, покрывших руины планетарного города. Ему рассказывали о великолепных орбитальных кольцах, которые кто-то из беженцев назвал "Мостом". Он знал, что йуужань-вонги изменили орбиту Корусканта, чтобы планета была ближе к своему солнцу. Но знать все это — совсем не то же самое, что и выйти из прохладной тени в бело-голубой полдень — режущий глаза, жаркий до того, что прошибает пот. Пот затекал в рот, в уши, тек рекой по спине; из-за него мокрые брюки липли к ногам.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
