— Зачем ты приходила ко мне ночью?!— гневно спросил я, не опуская Йенталстуакрахта. Клинок продолжал искажать мир вокруг себя. В Энхоре такого за ним не замечалось, значит, я был за его пределами.

— Тебе, наверное, приснилось. Я всю ночь проспала на печи.

— Не ври мне. Ты была здесь в образе какого-то зверя. Ты оборотень! И служишь Великому Саусесану.

— Что?!— Губы старухи затряслись, но я не очень-то поверил ее игре.— Да как ты только смеешь говорить мне такое! Я приютила тебя, накормила! Ведь могла же бросить в лесу ночью. А ты наговариваешь! Неблагодарный, да если бы я в какого зверя могла оборачиваться, то съела бы тебя давно!

— Ты просто не захотела познакомиться вот с этой зачарованной сталью.— Я направил острие меча на Наишамагу, и узрел ее истинную сущность. Хаоситская тварь смекнула, что окончательно разоблачена, и с оглушающим визгом прыгнула на меня. В этот раз я не растерялся, встретил ее тем самым приемом, которым убил разъяренного беурга. Тело бородавчатого чудовища отскочило от меня со скоростью пробки от бутылки шампанского. Создание, порожденное чуждым разумом, вертелось на полу, истошно крича, пока не превратилось в серый дым. Комната наполнилась смрадом. Я перевел дух, мысленно поблагодарив, что Йенталстуакрахт явился на помощь даже в это неизвестное место. Дверь спальни уже выглядела не так, как прежде. Она белела прямо на глазах, словно ее красил невидимый маляр. Я толкнул дверь ногой и вновь очутится в таинственном коридоре с водой. Сейчас он показался мне не таким пугающим.

Волшебный клинок Аархина Маггорайхена вел здесь себя также странно, как в доме Наишамаги-оборотня. Да, Дима, не скоро ты забудешь старушку, которой помог донести хвороста. Я ради интереса, и чтобы отвлечься от образа напавшей на меня твари, окунул меч в воду. Она зашипела змеей, а вокруг Йенталстуакрахта образовался сухой участок земляного пола. Жидкость, а водой я считать ее после этого уже не мог, стала сторониться магического оружия. Все вокруг было творением Хаоса.

— Эй, я здесь!— Крик девочки заставил меня грязно выругаться. Марина бы оценила выданный мной пассаж. Девчонка стояла возле другой двери, почти в самом конце этого же коридора. Она не дождалась меня и опять ушла в очередной ненастоящий мир. Я понимал, что меня заманивают дальше, где Великий Саусесан приготовил мне следующую ловушку. Но бросать бедняжку нельзя. При этом я был стопроцентно уверен, что выбраться отсюда смогу только тогда, когда девочка будет со мной.

Я добежал до двери, за которой беглянка скрылась в этот раз, и коснулся дерева клинком. Белая краска в тоже мгновение словно слезла от мощного растворителя, но за ней я наблюдал лишь уже знакомую серую туманность.

За вторыми вратами в неведомые дали меня ждал замок. Я находился во внутреннем дворе, а передо мной стоял с виду крепкий донжон, сложенный из крупных булыжников. Вокруг было серо. Небо заволокли тучи, а в ногах клубился легкий туман. Вдруг откуда-то из марева вынырнула девочка и со смехом побежала в башню. Я тут же сорвался с места. Девчонка вбежала в открытые ворота и бросилась вверх по винтовой лестнице. Я ускорился, но, даже перепрыгивая через несколько ступеней, все равно никак не приближался к той, из-за которой попал в эту передрягу. Смех девчонки отражался от стен, эхом гуляя по башне. В этой реальности я вновь был внутри своего тела, и натренированностью н'шаста, само собой, не обладал. Дыхание мое быстро сбилось, а пот покатился со лба. Лестница скоро закончилась, и я с размаху влетел в металлическую дверь. Великолепно, хоть нос, слава Порядку, не сломал. Я отдышался и стал искать взглядом беглянку. На площадке, куда привел подъем, ее не было. Но я точно не слышал, как закрывалась дверь, если девчонка воспользовалась ею. Неужели, Дмитрий, ты думаешь, что в этом мороке все действует по обычным природным законам, осадил я сам себя? Здесь вообще черте что творится. Я дотронулся мечом до металла, но ничего не изменилось, он лишь чуть бесшумно вздрогнул, поэтому я смело отворил загадочную дверь.

Я никогда не принимал наркотиков, расширяющих сознание, но подозревал, что мир под их воздействием похож на то, что предстало передо мной дальше. В пустом пространстве, которое сверкало всеми цветами радуги, в воздухе плавали платформы, будто взятые из древней игрушки про водопроводчика Марио. Металлическая дверь захлопнулась за мной, и я остался в этом совершенно упоротом мире. Воздух казался тут осязаемым, а вокруг заморгало с удвоенной силой, словно на кислотной дискотеке. Девчонка сидела на одной из платформ, которая вращалась вокруг незримой оси, выше меня метров на десять. Я посмотрел вниз. Да, падать отсюда будет долго. Подозреваю, что даже бесконечно. Ближайшая летучая плита была чуть выше той, на которой я стоял. Что же, нужно подниматься. Я с предельной осторожностью наступил на платформу, но она даже не покачнулась. Я как сайгак начал прыгать среди всей этой наркомании в сторону девочки. Беглянка, что уже было не удивительно, не стала меня дожидаться и забралась еще выше.

Наша гонка среди безумия цветов и летающих плит продолжалась недолго. Девчонка исчезла в арке, которая раскинулась на самой громадной платформе из всех, что летали здесь. Я, ни о чем уже думая, нырнул в неизвестность вслед за ней.

За аркой сюрреализм, слава Порядку, закончился. Я был в комнате, где стоял большой кожаный диван, а на стене висела 'плазма' метра два диагональю. На диване восседал мужчина с самым поразительным лицом во всей вселенной. Оно постоянно менялось. Мне казалось, что я смотрю на молодого человека с длинным носом, а в следующую секунду я видел на его лице морщины и лишь один глаз. Мужчина был одет в обычную земную одежду. Майка, шорты и мягкие тапочки. Этот многоликий Янус поманил меня к дивану и жестом предложил сесть. Я хотел направить на него Йенталстуакрахт, но тут он заговорил со мной:

— Дмитрий, это не обязательно.— Голос его был такой же разный, как и лица. Ему бы к нам на эстраду, глядишь, стал бы лучшим пародистом, и обогнал бы в популярности Максима Галкина. Хотя Галкин давно уже дурью мается, а не пародиями.— Если бы я хотел убить тебя или причинить иной вред, я бы сделал это раньше.

— Кто ты?— спросил я, конечно, зная ответ. Садиться рядом с этим существом, я не решился бы за все богатство Энхора и Земли.

— Тот, кого называют Великим Саусесаном. Но для тебя я — Калар. Это имя данное мне при рождении.

— Я полагал, что тебе больше нравится зваться Хаосом.

— Это имя дал мне старший брат. И я ношу его тоже, но лишь до того момента, как стану единым богом для всех миров.

— Выпив их досуха?— и откуда во мне такая наглость появилась? Передо мной был сильнейший враг всего светлого, а я веду себя так, будто разговариваю с обычной уличной шпаной, с которой легко справиться кулаком.

— Ты еще много не знаешь в моем противостоянии с Порядком, поэтому твою необдуманную дерзость я прощаю.— Калар поднял руку, в которой я увидел обычный пульт дистанционного управления, и включил телевизор. Я посмотрел на экран, где уже демонстрировалась моя битва с беургом. Следом шло бегство от храмовников, когда меня спутали с гануром, а потом дошел черед стычки с тем жеманным убийцей магов.

— Ты отлично справился с трудностями в реальном мире и выдержал испытания в моем.

— Старушкой-оборотнем меня не одолеть,— сказал я.

— Наишамагу сгубила близость человеческой плоти. Она всего лишь должна была привести тебя сюда, но не удержалась от трансформации. Гибель моей верной слуги я тоже прощаю.

— Где девочка, за которой я пришел?

— Пришел?— Великий Хаос расхохотался, хотя мне слышалось, что смеялась добрая сотня людей.— Это я привел тебя сюда, убедиться, что ты достоин.

— Достоин чего?

— Быть рядом со мной, а не с прислужниками Порядка. Девочку я, конечно, отдам. Но она меня совсем не интересует. Целью был ты. Я пока что ослаблен, поэтому и собрал все крупицы своей силы, чтобы перетащить тебя в мое измерение.

— А почему я должен быть на твоей стороне?— спросил я, покрепче сжав рукоять зачарованного меча.

— Потому что я — не зло, как тебе пытается внушить Аархин Маггорайхен,— ответил Калар, его лицо на какой-то момент приобрело черты н'шаста.— Я лишь другая сторона правды. В твоем мире даже говорят — у медали две стороны.

— Но твои злодеяния и то, что творят твои верные последователи в Энхоре, почему-то свидетельствуют о другом.

— На войне как на войне — жертвы всегда есть, и всегда — с обеих сторон. Я не пью души и энергию ради насыщения. Я забираю и сохраняю их для нового мира, где не будет лживых законов моего отца. Поверь, если бы ты оказался в теле хаосита, а не в теле последнего Хранителя Порядка, ты бы сейчас рассуждал по-другому.

— Не знаю, вряд ли бы мне хотелось убивать.

— А что, по-твоему, храмовники не убивают? У хаоситов тоже есть семьи, и они плачут, когда гибнут их родичи. Ты упрям и не хочешь видеть очевидного.— Калар выключил телевизор.— Мой отец не изначален, Порядок лишь следствие изначального хаоса. Не меня, естественно. А того беспорядка в пустоте, который был задолго до появления отца. Уничтожив мою телесную оболочку, мои дорогие родственники сами создали новый Хаос. Мои жизненные силы смешались с частицами изначального хаоса, и я родился заново. При этом я видел все прошлое Вселенной и видел, как Порядок без сожаления поглотил те миры, что существовали до него. Вижу, ты поражен.

— Нет,— слукавил я. Но ведь Аархин говорил, что Порядок создал первые миры. Как же так получается? Хотя верить на слово Великому Саусесану нельзя. Свою сущность убийцы он не отрицал, а его слова наверняка только ложь.

— Не пытайся обмануть меня, я чувствую твое смятение. Мой отец построил миры на обломках прошлых, так почему же я не прав, когда хочу построить свои на обломках его творений? Присоединяйся ко мне, Дмитрий.

— Даже если все, что ты говоришь — правда, я откажусь. Уходи куда-нибудь и возводи свои миры там. Оставь в покое жизни людей, которые заселили миры Порядка давным-давно.

— Что же, я не из тех, кто будет уговаривать.— Калар поднялся с дивана, и вся обстановка комнаты мгновенно изменилась. Прямо как в Акл-Миратэ. Мы находились теперь на вершине плоской горе, а вокруг блуждали густые облака. Рядом в нескольких шагах лежала спящая девочка.— Но я предложу тебе альтернативу.

— Да неужели?

— Моих сил на это еще хватит. Я готов вернуть тебя прямо сейчас домой.

У меня перехватило дыхание. Похоже, здесь Великий Саусесан не врал — он действительно был способен исполнить это.

— А что станет с Аархином?— поинтересовался я, пытаясь отбиться от слова, которое словно вирус поразило мой мозг. Домой, домой, домой.

— Его разум погибнет, скрывать от тебя это не буду. Подумай, что тебе дороже: жизнь мага из далекого мира или близость твоих друзей и родных? Шанс у тебя один, если я не отправлю тебя сейчас, позже уже не смогу. И не стану.

— Тогда ответь мне, ответь на последний вопрос. Когда ты поглотишь Энхор... После ты примешься за мой мир?

— Ты умный мальчик,— сказал Калар и улыбнулся тысячей улыбок.— Когда-нибудь придет и ваша очередь. Но, думаю, не при твоей жизни.

— Тогда верни мне девочку и убирайся!

— Как пожелаешь.

Я оказался в комнате, где на кровати лежала девочка. Перенос в Энхор пролетел незаметно, ох уже эти энергетические штучки. Я, наконец-то, вспомнил глаза малышки, полные завораживающей пустоты, но сейчас все было иначе. На меня испуганно смотрели большие детские глаза.

— Ты в порядке?— спросил я, а в голове внезапно застучало металлом о металл.

— Да, мне кажется, я спала и видела кошмар.— Голос бедняжки дрожал.

— Не только ты его видела, но все беды теперь позади.

— А с вами все хорошо, месэр?— девочка потрогала меня за руку. Я прислушался к себе и понял, что понятие 'хорошо' сейчас также далеко от Дмитрия Ладыженского, как планета Земля. Поэтому не стал врать и ответил ребенку правдиво:

— Думаю, нет.— А затем я почувствовал, как огромное желание упасть в обморок стремительно накрывает меня жгучей волной. И немедленно потерял сознание.

Глава восемнадцатая

Хашайя принимала ванну. Она лежала в каменном резервуаре ромбовидной формы, наслаждаясь обжигающей водой. Над ней поднимался пар, плотный, словно утренний туман. Шайя давно приучила тело к высоким температурам; любой неподготовленный человек с криком бы одернул руку, опустив ее в такую воду. Воздух вокруг благоухал нежной хвоей — Хашайя добавила в купальню несколько капель душистого масла. Среди стеклянных бутылочек, в которых хранилась ароматизированная жидкость, можно было найти ароматы персиков, апельсинов, дикой мяты, полыни, сирени и вишневого дерева. Но Хашайя всегда предпочитала во время купания ощущать вокруг себя сосновый лес. Этот свежий запах успокаивал ее, расслаблял и дарил чувство безмятежности.

Чуть в стороне от Хашайи располагался внушительных размеров бассейн, где раньше вдоволь плавали обитатели Тайного Убежища н'уданов. Сейчас он пустовал, отдаленно напоминая бойцовскую яму перед следующей дракой. Ходили слухи, что однажды кто-то из н'уданов крепко напился и в итоге захлебнулся в бассейне. За это сам Великий Саусесан приказал использовать труп бедолаги в качестве пустышки. Впрочем, справедливое наказание. Если ты готов глупо расстаться с жизнью, вместо того, чтобы посвятить ее служению истинному повелителю Энхора, то цена тебе — грязь под ногами бродяг.

Горячая вода и аромат хвои спустя какое-то время убаюкали Шайю. Она погрузилась в сладкую дремоту, несмотря на то, что прекрасно выспалась ночью. Хашайя не знала, сколько продолжался ее полусон, но, когда она пробудилась, вода еще не успела остыть. Ну и славно, проснуться в еле теплой ванне — что может быть ужаснее этим ленивым утром?

Прикрыв глаза, Хашайя опустилась под воду с головой. Она постаралась задержать дыхание на столько, на сколько это было возможно физически, а когда, наконец, вынырнула, обнаружила, что теперь не в одиночестве. Сквозь густой белый пар Шайя разглядела силуэт. Надеюсь, это не Долговязая смерть, пронеслось у нее в голове. Хашайя бы предпочла увидеть здесь другого участника их хаоситской троицы. Это казалось забавным, но общество Ритайлины с недавних пор стало для нее не таким мерзким. Все познается в сравнении, не зря эта поговорка злободневна в любую эпоху.

— Кто пожаловал?— спросила она, выжимая волосы.

— Я пришла выяснить, не сварилась ли ты тут заживо.— Бывшая Хранительница Порядка словно выплыла из тумана. На ней была кремового цвета рубаха без рукавов и зеленая юбка до пола, украшенная орнаментом в виде зигзагообразных линий. Ритайлина аккуратно присела на край купальни.

— Как видишь, я жива и здорова, обо мне можешь не беспокоиться.

— Как твое восстановление?— поинтересовалась Рита. В вопросе не чувствовалось обычной для нее издевки, поэтому Шайя решила ответить:

— Лучше, чем я ожидала.— Она подняла руку из воды и прикоснулась к Источнику. Хотя настоящим прикосновением это было сложно назвать, Хашайя все-таки дотянулась до жизненного родника. Совсем чуть-чуть, но даже этого хватило. Энергия вокруг руки слабо запульсировала; пар, окружавший ее, постепенно сгустился в подобие снежного кома. Шайя протянула к нему энергетическую нить, тонкую, готовую порваться от малейшего колебания, и легонько толкнула шар вверх. Он медленно достиг украшенного фреской потолка, ударился о поверхность и растекся, словно молочный кисель по сторонам.