Фэнтези 2016 Кинопольский Волк

— Будет хорошо, если этот Господь покажет вам обратный путь, — заметил оборотень, — Здесь место такое, не для посторонних. Оштрафовать могут. Комиссия Матейфель, слышали о такой?

— В этом мире нет посторонних. Господь послал нас всех сюда, чтобы мы следовали его путям.

— Вас могут найти.

— Мне не страшно, как не страшно вам. Ведь вы не боитесь, хотя вас тоже могут найти.

Воцарилось неловкое молчание. Волченя решил выручать положение.

— Наши родители работают в заповеднике, — сообщил он, — Так что нас искать не надо. Если надо, мы сами найдёмся. А вот вы, я уверен, в заповеднике не работаете. По-моему, вы из Церкви Воссоединения.

— Да, вы абсолютно правы. Я рад, что даже здесь, в глухом лесу есть мальчики, которые слышали о нашем слове и о нашей миссии. Меня зовут Варфоломей Гудзенко, я служу в ней и, как могу, открываю людям глаза на великую истину, которую возвестил миру Иисус.

— И что это за истина? — осведомился соломенноволосый.

— Истина в том, что свет христианской веры проникает теперь в самые отдалённые, самые порабощённые страны. И несмотря на то, что течении долгих лет на этой земле правила кровавая коммунистическая диктатура, насаждавшая атеизм, уже сейчас начинается духовное возрождение нашей страны.

Бог её не оставит, он всегда был с ней и незримо помогал её лучшим детям в борьбе с красной чумой. Белогвардейцы шли в бой, осенив себя крестным знамением и диссиденты выступали за возрождение церкви, за духовное обновление народа. К счастью, период правления красной сволочи уже подходит к концу. И сквозь мрак и разруху мы уже видим первые лучи света, которые падают на нашу исстрадавшуюся землю.

Во время своей речи Гудзенко просто преобразился. Лицо посветлело, плечи расправились и он сразу стал казаться выше ростом. Экстаз переполнял его. Казалось, он сейчас взлетит, раскинет руки, обнимая весь мир, и скажем ему нечто невероятно важное. Что-то, что мы так долго ждали и хотели услышать, что-то, что даст ответ на все неприятные новости последних двадцати лет. Достаточно дослушать до конца и сразу всё станет ясно — и что было, и что будет, и куда надо идти, и даже по какой дороге.

— Задумайтесь, какие ужасы творились здесь, в этом лесу, каких-то шестьдесят лет назад. Здесь убивали лесных братьев, прибалтов, осмелившихся выступить против сталинской диктатуры и сразиться за свободу своих народов. Настоящие европейцы, они сражались за свободу и демократию, беспощадно расправляясь с кровожадными коммунистическими завоевателями. Ещё долго даже после войны свободолюбивые прибалты боролись против кровавого знамени на своей земле.

Жаль, что сил у них было мало. Пришлось ждать столько лет, прежде, чем их подвиг был оценён потомками. Но им не победить. Красные могут выжечь всю землю, убить всех, кто стремится к свободе и европейскому уровню жизни — но всё равно находятся и найдутся отважные борцы за свободу.

И церковь всегда поддерживает их, чем может. Страстное желание сражаться за свободу и привело меня в Церковь Воссоединения и заставило просить для себя пасторского служения. Благодаря ней каждый из нас может противостоять чекистской заразе. Хотя может она, к сожалению, не так много, как хотелось бы и как нам необходимо.

— А почему вы пошли в Церковь Воссоединения? — осведомился Лакс, осторожно озираясь на своих спутников. Те стояли, скорее озадаченные, — Ведь в той, которая официальная у вас было бы больше возможностей помогать людям. Она и богаче, и влиятельней.

Гудзенко покачал головой.

— Прежде, до кровавого Октябрьского переворота, который, как теперь уже достоверно известно, был организован шпионами Лениным и Троцким на деньги кайзеровской Германии, Русская Православная Церковь была действительно величайшим благом для страны. Славянофилы и офицеры, святые и черносотенцы — все лучшие люди Российской Империи поддерживали её и любой страждущий мог найти в ней утешение.

Но после кровавой узурпации власти красными ситуация изменилась. Красная Армия, армия цвета крови не щадила честных священников, осмелившихся поднять свой голос против демонической власти. Всех истинно православных людей, защитников европейских идеалов и демократии, которым не посчастливилось покинуть страну и избежать красного террора, предстояло сделать непростой выбор. Либо пойти на перемирие с незаконной властью и покориться ей, либо погибнуть.

Только когда кровавому режиму стал напрямую угрожать его бывший союзник Адольф Гитлер, был создан Московский Патриархат — церковь дьявола, омерзительное порождение товарища Сталина, садиста и расстриги. С самого своего основания она была филиалом Лубянки. Эти люди прячут погоны под рясой, но из широких рукавов смотрят окровавленные руки. Я почти уверен, что там нет ни одного человека, который не получил бы денег от сотрудников органов. Они прикрываются авторитетом уничтоженной их же руками церкви, которая сохранилась лишь за рубежом, в свободном мире, среди тех приходов, которые не приняли омерзительную унию с чекистской церковью, называющей себя православной. Именно поэтому бессмысленно сотрудничать с ними человеку, который действительно хочет помочь.

Помочь могут только церкви свободного мира — такая, как Церковь Воссоединения, основанная в Южной Корее, прекрасной стране, долгое время бывшей одним из немногих бастионов борьбы против коммунистической угрозы на Дальнем Востоке. Вы знаете историю церкви?

Ответа не последовало.

— Церковь Воссоединения с Иисусом была основана в страшное время, — лицо Гудзенко помрачнело, словно солнце, накрытое лёгкой тучкой, — в эпоху тяжелейшего нравственного испытания. Коммунисты во главе с кровавым упырём Ким Ир Сеном наступали с Севера, выжигая землю и уничтожая женщин и детей. Тысячи беженцев шли по дорогам.

В эту кровавую эпоху только молодые протестантские пасторы, такие, как отец Вальтер Ким, могли прийти на помощь и помочь несчастным. С риском для жизни они пересекали фронт и рассказывали им правду о свободе, вере и ужасной лжи, которую распространяют так называемые красные. Так миллионы корейцев были спасены из коммунистического рабства. Рассказывают, что даже первый президент независимой Кореи, великий Ли Сын Ман, особенно отметил их усердие и наградил его одной из высших наград Республики. Однако отец Вальтер не остановился на достигнутом и продолжил свою проповедь сначала в Корее, а затем и во всём мире.

В каждой стране, освобождённой от коммунистического рабства и безверия, от ужасающего, всеиссушающего атеизма, Церковь Воссоединения стремится посеять свои семена. Так они пришли в Россию и успехи их были столь значительны, что привели официальную церковь в бешенство. Всё чаще и чаще запрещаются молитвенные собрания, чинят препятствия для аренды помещений и публикуют чудовищные статьи, в которых возводят на честных христиан напраслину.

Однако посмотрите на меня. Разве я делаю вам что-то плохое? Разве я убеждаю вас отказаться от чего-либо? Я даже не призываю вас войти в Церковь Воссоединения, хотя для меня нет никаких сомнений, что такие умные ребята, как вы, сможете сделать правильный духовный выбор. Я лишь хочу посмотреть на ваших друзей, которые лежат там, за забором. Ведь им тоже требуется помощь. Я уверен, они будут рады прослушать Библию в правильном переводе, без искажений, которыми вас кормит продажная церковь, называющая себя Православной.

— Здесь кроме нас никого нет, — с трудом произнёс соломенный, — ни других детей, ни других взрослых. Лагерь вообще заброшенный. Мы последние. Вот он, — тут он внезапно ткнул пальцем в Волченю, — самый последний и может подтвердить. Никого здесь нет и не было.

— Если какие-то дети потерялись, можно Апраксину позвонить, — добавил Лакс, — Хотите, звякнем?

— Ребята, обманывать — нехорошо. Лгать своим друзьям — это первый шаг к тому, чтобы стать коммунистом. Не может быть такого, чтобы в лагере никого не было. Если в лагере никого нет — зачем же вы пришли сюда?

— Посмотреть. Нам интересно.

— Ребята, мне тоже это очень интересно. Хотя если задуматься, пионерский летний лагерь — это чудовищно. Я уверен, что после победы настоящего, демократического президенты в ещё уцелевших лагерях будут созданы музеи лживой коммунистической пропаганды, пыток и беззакония, куда будут водить детей.

Неспроста и пионерский лагерь, и лагеря ужасного ГУЛАГа назывались одним словом "лагерь". Вы ведь наверняка слышали о ГУЛАГе, хотя скорее всего слышали ложь. В наше время, когда прислужники погибшего кровавого режима как и прежде остаются безнаказанными, а многие из них находятся у власти, сказать всю правду, увы, почти невозможно.

А ведь детские пионерские лагеря — учреждение в чём-то напоминающее ГУЛАГ. Именно в них уродовали чистых детей, развращали их, превращали в зомби, вбивали им в голову идеалы партии, Ленина, Сталина и других кровавых бандитов. Ребёнок привыкал заранее к коммунистическому аду с обязательной символикой, обязательными мыслями, обязательной одеждой и очень скоро не мог жить иначе в стране, которую сумасшедшие партийные экспериментаторы превратили в огромный концлагерь по северокорейскому образцу. И даже сейчас, когда благодаря усилиям всего свободного мира правда стала известна всем, мало кто в неё верит.

Но я вам скажу, что Гражданская Война не закончена — война продолжается и ещё много времени пройдёт, прежде, чем будет взорвана окрашенная кровью жертв гранитная пирамида ужасного Мавзолея и когда будут выброшены из-под Кремлёвской Стены все эти сталины, калинины и королёвы, вожди режима и его вертухаи! Война между советским и подлинно свободным, между палачами и жертвами — она продолжается до сих пор. Вы тоже в ней учавствуете, я в ней участвую, и мне хочется верить, что мы — на одной стороне.

Соломенный не отвечал, раздавленный потоком этой теологической мудрости. Гудзенко шагнул вперёд, приближаясь к распахнутой калитке.

— Я понимаю, ребята, вы запуганы. Я тоже был запуган. Всё время моей жизни в Советском Союзе было непрерывным потоком страха, хотя и теперь бывшие чекисты и их пособники продолжают нас уверять, что там были и хорошие стороны. Людей арестовывали и убивали за любую попытку раскрыть правду о бесчеловечном режиме.

Поверьте мне, я много лет прожил в СССР, и за эти годы, я вас уверяю, не только нанюхался, но и наелся этого добра вдоволь. К сожалению, даже после краха этой системы не было произведено судов и показательных расстрелов, не были открыты их архивы и была раскрыта лишь малая толика их чудовищных преступлений. Суд над коммунистической системой и категорический запрет пропаганды коммунизма, социализма и других подобных омерзительных учений — дело будущего, которое непременно наступит.

И вас есть шанс ему помочь. Чтобы бороться со злом, надо его чувствовать и знать. Поэтому мы порой осведомлены о планах современных чекистов намного лучше, чем они сами. Мы узнали, что где-то здесь, в заповеднике, держат несчастных детей, которые страдают от одной тяжёлой болезни. Церковь Воссоединения готова взять на себя все расходы по её лечению — ведь лекарство давно уже известно и им пользуется весь цивилизованный мир — но чекисты готовы допустить скорее гибель детей, чем принять помощь от ненавистных им носителей свободы и демократии. Эти люди смотрят на мир сквозь лазерный прицел автомата Калашникова.

Но я знаю, что вы не такие. Возможно, вам что-то рассказывали, пытались как-то промыть мозги, но я вижу по вашим глазам, что вы не поверили в их ложь. Церковь Воссоединения тоже не боится никакой лжи, она знает, что сам Бог на её стороне.

— Она может ошибаться, — попытался спасти положение соломенноволосый, — А вдруг Бога нет? Получается, Церковь наступает без прикрытия?

— Ребята. — Гудзенко улыбнулся — ласково и всепрощающе, — Я тоже помню этот старый, омерзительный спор, есть Бог или нет. Кровавая коммунистическая власть не желала видеть никого выше себя и надеялась жить вечно, поэтому страстно мечтала уничтожить Бога, стереть из человеческих умов саму идею о возможности его существования.

Знаете ли вы, что каждый священник, рукоположенный в Советском Союзе, должен был сдать экзамен по учению Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина, а Библию два раза пнуть ногами? Я не стану с вами дискутировать по этим вопросам, потому что вы, рождённые во времена ещё пещерного атеизма, не могли, разумеется, ознакомиться с правдивыми доказательствами существования Божия. Но я вам приведу несколько доступных примеров.

В конце концов, нет никаких сомнений, что атеизм эта та же религия, а большинство американских учёных верят в Бога. Давайте сравним Северную и Южную Кореи. В Северной Корее запрещены любые религии, ей жители падают от голода прямо на улицах городов, под портретами улыбающегося выродка Ким Чен Ира. В то время как в Южной живут чудесные, добрые, очень богатые люди. Всё мировое сообщество восхищается успехами южного корейского государства, его демократичностью, свободой и религиозностью. Там более сотни различных церквей, и Церковь Воссоединения лишь одна из многих.

Напротив, кровавая клика, захватившая власть на Севере, осуждается во всём мире. Именно поэтому мы должны молиться за Северную Корею. Молиться, ибо её жертвы совсем не напрасны. И чтобы не допустить превращения России в Северную Корею, вы тоже должны поверить и бороться с кровавым коммунистическим отродьем. Потому что от вас, детей, зависит очень многое. Прошу вас, поверьте!

— Поверили мы или не поверили, а в лагере никого нет. Нам нечего вам показывать.

— А дети?

— Нет никаких детей!

— Но я же вижу, что вы сами из них. И вы не можете скрыть то, что открыто. Вот, к примеру, этот славный мальчик с непослушными чёрными волосами, — Гудзенко указал на Лакса. — Я вижу, что он весь в синяках, а правый глаз у него подбит. Даже сейчас он только молчит и трясётся, до смерти запуганный своими мучителями. У него нет даже нормальной одежды, да и вы сами ходите босиком. Неужели вы думаете, что по вам не заметно, каким издевательствам вы подвергаете. О, даже за границей бывшего советского человека легко узнать. Ваши хозяева настолько самоуверенны, что разрешают вам гулять без поводков. Но зачем вам хозяева? Не лучше ли бросить этих хозяев подыхать в их собственном навозе и быть с друзьями, которые желают вам только добра.

— Что тебе здесь надо?

Альф стоял в проёме, похожий на бешенного быка, которого выпустили на корриду. Его лицо побагровело, а руки била такая дрожь, что, казалось, он вот-вот перекинется.

— Простите, я кажется...

— Проваливай, пока егерей не позвал!

Соломенный неслышно нырнул обратно в проём. Лакс последовал за ним. Варфоломей хотел ещё что-то сказать, но калитка захлопнулась и лязгнул железный засов.

— Проваливай, выродок!

Альф выдохнул, плюнул на ворота и пошёл к корпусу. С каждым шагом к нему возвращался прежний беззаботный вид. Недоумевающие оборотни последовали за ним. Уже достигнув лестницы, Альф обернулся и крикнул, так, что в лесу зазвенело.