Надо сказать, трактир сильно отличался от остальных зданий в городе. Вопреки традициям местной архитектуры, строительным материалом здесь послужила не грязь, а вполне добротные бревна. Перед нами возвышалась крепкая двухэтажная постройка, отдаленно напоминающая крестьянскую избу. Разве что окон было побольше, да и вряд ли добросовестный селянин мог довести своё жилище до столь жалкого состояния. Трактир отнюдь не выглядел старым, но вездесущий грибок уже начинал отвоёвывать стены у осыпающейся красной краски. Покамест, правда, бревна не успели окончательно прогнить, здание стояло, фундамент не просел, и даже крыша не успела завалиться, но каждый, кто имел представление о собственном доме, отчетливо понимал, что всё это до поры до времени. Ремонтом здесь, по-видимому, никто не занимался, и даже слыхом о таком не слыхивал. То ли гоблины были слишком ленивы, чтобы работать, то ли свято чтили домовых, кои, как известно, не переносили в домах никаких перестроек и изменений. Лично я предполагал первое.
Обозрев трактир, Люция сморщила нос:
— Фуууу, — произнесла девушка, — чем это оттуда так смердит?
Принюхавшись, я отметил, что Люция, не в пример мне — мужлану, отметила ещё одну неприятную особенность местного заведения. Воняло из трактира так, что хоть святых выноси! Жупель, правда, не понимал нашего возмущения.
— Да это же кваказябку гонят! — обрадовался он, охотно поставив нос по ветру, — пойдемте скорее, пока всю не вылакали!
Мы с Люцией переглянулись. Я, как бедный светлый брат, привыкший к постам на хлебе и воде, отнюдь не желал вкусить неведомой "кваказябки", не говоря уже о принцессе, привыкшей к куда более роскошному столу.
— А здесь можно поесть нормальной человеческой пищи!? — требовательно спросила она.
— Это лучшее место в городе! — заявил Жупель, — здесь готовят самое вкусное из всего, что бегает, летает, плавает и ползает на болоте!
Люцию столь хвалебный отзыв ничуть не воодушевил. Меня, кстати, тоже.
— А как насчет говядины? — спросила она.
— А где ты здесь видишь корову? — удивленно произнес гоблин.
— Вон знак корчмы! — сказала девушка и указала пальчиком в сторону.
Действительно, чуть дальше по улочке расположилось ещё одно заведение. В отличие от большинства местных домов, оно не только напоминало, но и являлось норой. Лестница уходила глубоко вниз под землю. Очевидно, временами гоблины всё же выдалбливали в каменной глыбе, на которой стоял их город, небольшие шахты. В конце концов, им же требовались прохладные места для хранения продуктов. Почему бы одно из таких и не приспособить под корчму. Неподалеку от входа в каменную нору стоял высокий деревянный столб, к которому был приколочен круглый щит с изображением большой черной коровы.
— Это не корчма! — сказал Жупель.
— А что? — требовательно спросила Люция, — предупреждение о том, что скотина может выбежать на дорогу?
На миг гоблин, казалось, действительно смутился.
— Нет, — буркнул он, делая вид, будто внимательно рассматривает землю.
— И о чём же говорит знак?
— О том, что здесь можно раздобыть телку!
Люция, видимо, не поняла. Я же, заново бросив взгляд на нору, заметил упавшую на землю вывеску, на которой кривыми буквами было выведено: "Три распутные эльфийки!". Ниже надписи под слоем грязи просвечивал наипохабнейший рисунок — три молодые девы вытворяли такое! Спасением для моего сана послужило лишь то, что частые дожди и влажность привнесли на изображение элементы жесткой цензуры. Я захотел сплюнуть, помолиться и заклясть позорище именем святого Великомученика Феофана, но проклятые глаза отказались мне служить, упорно разлагая душу.
В этот момент Люция снова прочла мои мысли, и тут же поняла значение слов гоблина. Лицо принцессы вспыхнуло от злости!
— Нет, госпожа ведьма, там тоже подают харчи, — заметил гоблин, — но сперва надо это.... Заказать главную услугу или самой наняться, а я думаю, что....
Люция резко подалась вперед и схватила Жупеля за ухо. Диво, но увертливый гоблин не успел отстраниться.
— Я не в том смысле, что вы не годитесь для такой работы..., — произнес гоблин.
Ухо сжали ещё сильнее.
— Ой-ой, да я не про то, что вы внешне не подходите, госпожа, — заверещал гоблин, — вы диво как красивы...
Странно, но давление на ухо спало. Почувствовав спасение, Жупель продолжил льстить.
— Просто вы не достойны ходить в такие места! Тамошние гоблинки вам не конкурентки, там рыбы зеленые, да ещё и облезлые. Ни рожи, ни кожи! А у ВАС-то! Рожа! Кожа! Задница! Всё при Вас! АААААААА.....
В следующий миг гоблин заорал от дикой боли. Концовка речи ему определенно не удалась. Жупель затрясся, но рука его к кинжалу не потянулась, посему прохожие не обратили на нас никакого внимания.
— А где питается наместник Белеза? — спросил я.
— АААААА... Дык в трактире, — произнес гоблин, пытаясь вывернуться, — там и для людей харчи готовят, но обычно их заранее заказывают.
Люция разжала пальцы, Жупель мигом отскочил на безопасное расстояние и, сделав плаксивое лицо, принялся потирать распухшее ухо.
— С этого следовало начинать, — сказала принцесса и решительно направилась в сторону трактира.
Я двинулся вслед за принцессой, гоблин поспешил за нами. Чудо! Но покрытая болотным мхом и плесенью парадная лестница нас выдержала. Обогнав Люцию, я поспешил открыть дверь. Не пристало Её Высочеству делать это самой, равно как и шляться в компании гоблина по болотам, обучаться черной магии у злобного колдуна, убивать благородных князей и ещё много чего. Но ей говори, не говори, всё равно не послушает!
— Не бурчи! — зло произнесла Люция.
Я поспешно свернул поток мыслей. Интересно, почему она всё время меня "слышала", в то время как мне это удалось только один раз, когда я захотел узнать про магические кристаллы? Возможно, здесь и крылась причина. Мы обменивались только теми мыслями, которыми действительно хотели поделиться друг с другом, но, по тем или иным причинам, не решались произнести их вслух. Люция отнюдь не желала со мной откровенничать, моя же душа бурлила. Я так и не решился высказать принцессе своё искреннее мнение по поводу её поступков! Не было у меня права судить особу королевского рода. Но моя родина, мои друзья, мой князь....
Я осекся, вовремя отбросив эмоции. Люция снова чуть было не прочла мои мысли! Нет, так дело не пойдет. Мне следовало быть максимально осторожным, даже когда я просто думал о ней. Люция права, раз уж взялся помогать — помогай! Смысл кряхтеть и жаловаться? Да и, как писал Святой Великомученик Феофан Мироблюский в своем четвертом томе: "Будучи свинопасом, поучать короля, всё равно что рассказывать отцу и матери, как лучше детей делать!". Или я боялся высказаться не потому, что она — знатная принцесса, а я — босяк церкви Божьей, а потому что боялся выставить себя слабаком и нюней? Вполне возможно, но думать об этом как-то не хотелось.
Согласно облупившейся деревянной вывеске, трактир носил название "Вздернутый эльф". С конька крыши свисала добротная пеньковая веревка, завязанная в характерную петлю. Никого в ней, правда, не было. Неужели любому случайно забредшему в город эльфу предлагалось повеситься здесь самому? Вряд ли. Гоблины не могли лишить себя удовольствия вздернуть "остроухого поганца" собственноручно, а веревка висела просто так, на всякий случай, дабы, если что, долго не искать.
Внутри трактир выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Окна, неизвестно для чего прорубленные при постройке, оказались намертво заколочены, закрывая от посетителей не только убогий вид города, но и солнечный свет. Возможно, гоблинам просто нравилось сидеть в полумраке. К тому же разглядывать заплеванный пол, подозрительные красные пятна на стенах и пыль на столах при ярком освещении было слишком уж сомнительным удовольствием, даже для нелюдей. Под потолком трактира висело большое, утыканное едва тлеющими лучинами деревянное колесо, призванное играть роль люстры.
В ранний час посетителей во "Вздернутом эльфе" оказалось немного. У входа, подпирая стену, в полудреме стоял орк-вышибала. При виде нас краснорожий нелюдь только удивленно моргнул, но к дубине своей не потянулся. Опасными буянами мы определенно не выглядели. Забавное совпадение — насколько я знал, в трактирах, корчмах, избах-едальнях, тавернах и прочих питейных заведениях всех рас вышибалами служили те, кого как раз и предполагалось из подобных мест выдворять. По-видимому, во всех уголках мира владельцы трактиров считали наименьшим злом — заплатить одному дебоширу, наняв его разбираться с бывшими дружками и собутыльниками, нежели страдать сразу от всех окрестных бугаев.
Недалеко от орка, под столом, в луже пролитой выпивки напополам с собственными слюнями, а может и кое-чего попротивней, мирно спал маленький пузатый гоблин. Подушкой ему служила тарелка, заполненная странным зеленым салатом. Перебравший своё гость противно похрапывал. Жупель недоуменно уставился на пьянчугу, особенно на его толстый кошелек, который, о чудо, никто даже не потрудился срезать с пояса! В глазах контрабандиста тут же мелькнул алчный огонь, но здравый рассудок помог Жупелю сдержаться и ещё раз внимательно осмотреть пьяного собрата. Заметив на груди выпивохи маленький серебряный значок в виде гадюки, контрабандист презрительно фыркнул.
— Помощник советника, — пояснил гоблин, — как навоз плодятся, потому что он самый и есть! Не воняет, только если не трогать! А иначе стража наведет шум на всю округу!
Грустные-грустные глаза владельца трактира, мирно стоявшего за стойкой, подтвердили догадку Жупеля. Видимо, только высокое положение перебравшего постояльца объясняло, почему он до сих пор спит именно здесь, а не в ближайшей канаве с нечистотами, без кошелька и половины одежды. Во всяком случае, все остальные гости "Вздернутого эльфа" определенно ещё могли стоять на ногах. За большим столом в центре отдыхали четверо молодых гоблинов, неторопливо поедая из общей тарелки странную студенистую массу. У стойки, попивая отвар, мирно сидел одинокий старик.
— Приветствую, господин и прекрасная леди, — поприветствовал нас хозяин.
Улыбка у него вышла несколько натянутой, но всё же заискивающей. Не каждый день гоблин видел людей. Но вот нашего спутника владелец определенно узнал.
— Бородавка! — рявкнул он, — давненько не имел неудовольствия любоваться твоей напыщенной мордой.
— С твоего позволения, Хрюндук, я — Джузеппе Бородовачи, — пояснил Жупель.
— Ты трепло заурядное! Господам с благородными именами я могу налить и в долг, а ты к ним вот уж точно не относишься.
— Ну, вот и обслужи нас! Не волнуйся, друг, сегодня я при деньгах.
— Беременный василиск тебе друг, — буркнул Хрюндук.
Тем не менее, наметанный взгляд гоблина ещё на входе оценил богатую, хоть и несколько поистрепавшуюся одежду Люции.
— Присаживайтесь, — сказал нам гостеприимный хозяин, — во "Вздернутом эльфе" мы обслуживаем: быстро, качественно и недорого. Можете выбрать любые два пункта.
— Вы подаете еду для людей? — подозрительно спросила Люция.
— За деньги хоть из людей! — гордо произнес Хрюндук.
Принцессу последнее заявление не слишком обнадежило, тем не менее, девушка поспешила направиться к одному из наиболее чистых в заведении столиков, хотя, возможно, тот был просто хуже освещен. Хрюндук поспешил махнуть рукой разносчице — молодой, костлявой гоблинке, обряженной в рваный, нелепый фартук. Местная "красавица" мигом подскочила к Жупелю.
— Привет, красавчик, — промурлыкала она, — как последние сделки? Гульнем?!
Жупель улыбнулся во все свои десять или около того кривых зубов и поспешил хлопнуть гоблинку по заднице.
— Сперва дела, дорогуша! — заметил он.
Разносчица театрально надула губки, изобразив подобие разочарования, но Жупель и бровью не повел.
— Принеси-ка нам, радость моя, графинчик кваказябочки и три стопочки, — заявил гоблин.
— Что это всё-таки за гадость? — спросил я.
— Народное пойло, — пояснил Жупель.
— Мне лучше воды, — встряла Люция, я согласно кивнул.
— Это трактир, — заметила официантка, — воду можете и в окрестной луже похлебать!
Люция вспыхнула! Щечки её покрылись гневным румянцем. С подобным обслуживанием принцессе ещё сталкиваться не приходилось. Жупель, вспомнив про своё распухшее ухо, поспешил остудить нрав принцессы.
— Она права, госпожа ведьма, — пояснил контрабандист, — здешняя вода не для вашего желудка, а вот после кваказябки даже голова наутро не болит! Почти....
Я печально вздохнул. Видимо, нам и вправду ничего другого не оставалось. С проблемой нехватки чистой воды сталкивались во всех крупных городах всех рас, не исключая известных всему миру чистоплюев — эльфов. Ещё на заре первых цивилизаций данную трудность решали с помощью спиртного. Гномы варили пиво, половинчики и люди отдавали предпочтение вину, эльфы нежным ликерам, кентавры обожали наливку из луговой клюквы, орки потребляли молочно-белую бражку, гоблины, видимо, отдавали предпочтение кваказябке. Несмотря на всем известный побочный эффект, свойственный при неуемном потреблении любого из вышеуказанных напитков, все спиртовые жидкости при разбавлении очищали воду от заразы. Во всяком случае, именно грязная вода, как правило, становилась первопричиной всех эпидемий чумы, моров и отравлений; от пива же ещё никто ничем не заразился. Правда, многие мудрецы поговаривали, что спирт был отнюдь не подарком Светлого Владыки, а гнусным извержением Хаоса, на что Святой Великомученик Феофан Миролюбский всегда возражал: "Душу разлагает ересь, а не доброе вино!".
— Ну, значится, графинчик кваказябки, — моргнула разносчица, — чем закусывать будете?
— Да сухарей каких-нить. А что ещё есть? — спросил Жупель, — я сегодня богач!
— Омлет из яиц василиска! — улыбнулась официантка, — только сегодня и только сейчас. Всего пятьдесят золотых порция!
Я поперхнулся. Мы явно не настолько богаты! Жупель, надо отдать должное, тоже умел считать.
— Тащи омлет из яиц гадюки! — сказал он, положив на стол серебряную монету.
— Бородавка, ты — нахал, — поморщилась разносчица, — у нас три охотника на гадюк в болотах пропали, а ты суешь гроши.
— Если на твоего хозяина работают бездари — это целиком его вина, — улыбнулся гоблин, — не строй мне глазки, как кобра-девственница, все знают, что гадюк разводит шурин Хрюндука, а потом выдает их за яйца гарпий, а то и василисков!
— А ты откуда знаешь? — ужаснулась гоблинка.
— А кого, по-твоему, эти жлобы наняли доставить ценный груз в Алиссию, когда тамошнему коллекционеру-извращенцу захотелось в свой питомник гарпию?! То-то видать мужик удивился.
Жупель подло расхохотался. Разносчица пожала плечами.
— Я не буду кушать яйца гадюки! — встряла Люция.
Контрабандист уже по привычке почесал больное ухо.
— У вас ничего не осталось с тех пор, когда здесь "гостили" солдаты Белеза? — спросил он у гоблинки.
Разносчица кивнула.
— И сейчас ещё иногда наместник захаживает, — сообщила она, — можем пожарить рыбу.
