Ушастый красавец осматривал всех рабов, буд-то кого-то искал. Я даже знала кого, и не успела рта открыть, как Ника воскликнула:
— Дядя! — и сорвалась с места. Буквально за секунду, преодолев разделяющее их расстояние она прыгнула, а мужчина подхватил её в полёте и крепко прижал к себе, зарывшись лицом в её волосы и что-то тихо заговорил на незнакомом языке. У меня от такой картины аж ком встал в горле, в носу защипало а на глаза навернулись слёзы. Они нашли её.
— Ну все, на выход— скомандовал один эзвен , подталкивая алаида к выходу. Ника, немного отстранившись, что-то спросила у своего дяди, на что он только с сожалением отрицательно покачал головой. Вскинув голову, мужчина встретился со мной глазами (они у него оказались невозможного изумрудного цвета)и, слегка поклонившись, с Никой на руках, двинул к выходу. Ника, с тоской глядя на меня, протянула в мою сторону ручку, буд-то хочет дотянуться. Я повторила её жест. Дверь с лязганьем захлопнулась, навсегда отрезав от меня это маленькое хвостато-ушастое чудо. Будь счастлива маленькая алаидка. Я тебя никогда не забуду.
Свет снова выключили. Я легла на место Ники лицом к стене и подтянула колени к груди. Хоть я и была очень рада за девочку, но мне стало почему-то очень тоскливо. И одиноко. Я соскучилась по своим манакрам, которые как-то быстро впечатались в моё сердце. Весёлый, как солнышко, Монор, вечно серьёзный и гиперответственный Зонад, ныне моя единственная подруга Дана и конечно капитан Рос. Я только сейчас поняла, что все эти тренировки были не для его личного удовольствия — посмотреть как я страдаю, а для того, чтоб я смогла как можно дольше продержаться в бою и выжить. Он беспокоился за меня, поэтому старался научить как можно большему. Я представила себе его лицо. Невозможно синий взгляд из-под длинных пушистых ресниц. Чувственные губы, до которых так и хочется дотронуться и поцеловать... А ведь он мне нравится. И всегда нравился, только я сама себе не хотела в этом признаваться. Со мной раньше никогда такого не было. Не до этого было. А может я наконец повзрослела для отношений с мужчиной? Только жаль, что я это слишком поздно поняла, ведь возможно я его больше никогда не увижу...
Вот так, с мыслями о единственном мужчине, который пробудил во мне какие-то чувства и желания я заснула. Всю ночь мне снилось, буд-то мы с Росом хотим поцеловаться, но каждый раз нам что-то мешает и отвлекает. Жаль, за весь сон мы так и не поцеловались... А так хотелось узнать каково это, пусть даже и во сне. Неужели я так и помру нецелованной?
Миск.
Признаться, я не ожидал от своей рабыни такой прыти. Бегает, оказывается довольно быстро. И зачем только ей понадобилось спасать другого раба? Каждый должен заботится только о собственной безопасности, а не рисковать собой ради непонятно кого. Хотя, иначе до меня не дошел бы аромат её эмоций. Находясь среди зрителей, я теперь мог с уверенностью сказать, что эмоции у моей рабыни самые яркие из всех присутствующих на арене и самые вкусные. Вторым по яркости был тот мелкий раб, которого она спасла. Может размер тела имеет значение? Признаться, я уже начинаю подозревать, что организаторы игр допустили оплошность и выпустили на арену детёныша. Но ведь это против правил? Не удивлюсь, что если он выживет, на вторую игру его уже не выпустят. Что странно, моя недоманакр испугалась за мелкого раба сильнее, чем за себя, когда на неё нападали животные. Как такое возможно: боятся за кого-то сильнее, чем за себя? Не понимаю. Что ею движет?
Пока я предавался размышлению, события на арене развивались своим ходом. Рабам не без помощи летающих существ удалось завалить ещё две туши. На третьем дело застопорилось. Последнего летающего воина тварь поймала лапой и уже собиралась закусить, когда в бой опять ввязалась моя рабыня. И ведь успела же. Что это она всех спасает?
— ой, как интересно!? — воскликнула Модена, как бы невзначай дотронувшись до моей руки. — Какая она вкусная! Если сегодня выживет, ты подаришь её мне? Я бы нашла ей лучшее применение, чем растрата такой вкусноты на арене — уже прошептала мне эзвенка на ухо, чтоб только я мог услышать, пододвинувшись ко мне почти вплотную, едва касаясь моего плеча своей грудью. Если бы моё внимание не было столь сильно приковано к действу на арене, её телодвижения произвели бы на меня должное впечатление и вызвали соответствующую реакцию, а так:
— Мне жаль, дорогая, но у меня самого появились на неё планы — сказал я прежде, чем понял, что так оно и есть. Тем более, недоманакр совершив невозможный кульбит, забралась на спину зверю, подползла к голове твари и воткнула кинжал во второй глаз. Всю арену накрыл последний вопль зверюги, сопровождающийся выбросом энергии боли, ярости, отчаяния и ужаса одновременно. Вкууссно...Наконец, тварь издохла, а моя рабыня, сидя верхом на огромной туше, подняла голову и посмотрела на наши ряды для важных персон и что-то сказала. Из-за гула и улюлюканий я ничего не услышал, кроме того она была ещё и далеко. Тут нас всех накрыло такой волной энергии разрушения со знакомым горьковатым привкусом ненависти, что у меня все волоски на теле встали дыбом и я быстро выставил щит. Мы такой энергией тоже с удовольствием питаемся, но не в таких количествах за раз! Кто не успел среагировать — теперь красовались потёками алой крови из носа, глаз и ушей — у кого откуда. У Модены пошла тонкая струйка из левого глаза и, создавалось ощущение, буд-то она заплакала кровавыми слезами. Я заботливо протянул платок.
Вот это я ошибся в своей рабыне! Думал полудохлое создание. Да в этом существе больше жизни, чем в десяти манакрах вместе взятых! Решено! Завтра же забираю её оттуда, чтобы ненароком не прибили моё сокровище — вернее кормушку. Сегодня к сожалению не получится, я обещал отцу своей будущей невесты, что проведу вечер у них в гостях.
Тем временем зрители, попавшие под ударную волну энергии, взорвались восторженными криками. Кто-то даже опьянел от переизбытка ТАКИХ эмоций.
Сегодня учредители игр приготовили нам ещё несколько сражений. Когда всё закончилось, мы с отцом Модены прокладывали себе путь к выходу, когда нам путь преградила группка ушастых алаидов. Их было четверо. Все высокие, тонкие, светловолосые, ну и конечно с пушистыми ушами и хвостами. Надо одного такого как-нибудь младшей сестренке подарить, пусть поиграет. Маленькие эзвенки любят таких милашек тискать. Жалко, долго не живут. Может тогда двоих? Чтоб с запасом. А они наверно сообразили, что поодиночке по нашим землям не стоит ходить, вот и сбились в кучку.
Тем временем самый старый и, наверное, главный из них обратился ко мне:
— Мэ-Ааррен Иринати тер Миск? — глаза ушастого напряжённо вглядывались в моё лицо.
— Он самый. Чем обязан?
— где бы мы могли с вами спокойно поговорить? У нас к вам предложение.
Любопытненько. И что же ушастые могут мне предложить? Учитывая то, что они знают моё имя, они знают и то, что я не простой наёмник.
Я слегка наклонился к повисшей на моём локте Модене:
— Дорогая, у меня возникли кое-какие дела. Отправляйся пока с отцом, я вас догоню. Тер Олеандр — я поклонился возможно будущему тестю, и, получив ответный кивок, пошёл с алаидами.
— Пойдёмте, тут рядом есть одно местечко...
Мы зашли в бар и, заприметив свободный столик в дальнем углу, направились к нему. Перед каждым появилось голографическое меню. Я после столь сытного энергетического обеда не хотел ни есть ни пить. У алаидов, судя по кислым рожам, тоже с аппетитом было не очень. В итоге ушастые заказали лишь водички. Я хмыкнул и... заказал тоже самое. Переговоры всегда веду на трезвую голову, а я и так слегка навеселе.
— Итак — вежливо улыбаюсь, от чего алаиды почему-то вздрогнули, кроме того, что постарше. И чего такие пугливые? Не был бы сыт под завязку, воспользовался бы моментом. А так продолжаю:
— Вы мне хотели что-то предложить. — кладу руку на стол и начинаю постукивать пальцами. Вернее когтями. Оторвав взгляд от моего маникюра, старикан приступил наконец к переговорам.
— Мы слышали, что на днях вы привезли на эту планету рабыню.
— Продолжай.
— Практически сразу вы отдали её на игры. Сегодня мы имели возможность увидеть её на арене. Вывод напрашивается сам собой: либо вам не нужна рабыня, либо вы нуждаетесь в деньгах. Мы предлагаем за рабыню сумму, которую вам бы выплатили, если бы она выиграла во втором туре. Согласитесь, это маловероятно, учитывая её комплекцию и физические возможности, не говоря уже о третьем туре.
Четыре пары глаз, разной степени зелёности уставились на меня.
— Она не продаётся.
— Двадцать процентов сверху.
— Нет.
— Тридцать.
— Вы уже слышали мой ответ. Кстати, а зачем вам она?
— Эзвенам такого не понять.
— А ты попытайся объяснить. Вдруг проникнусь и соглашусь. — Любопытно же, какие у них мотивы, что они готовы расстаться с кругленькой суммой за неизвестную рабыню.
— Вы наверно заметили, что сегодня на арене ваша рабыня спасла ребёнка из моего народа. Это моя внучка. С её... хозяином мы уже договорились и выкупили, но было уже слишком поздно — её вывели на арену. У вас обычно детей не выпускают, но тут произошла какая-то ошибка и её пропустили. Она бы этой игры не пережила... если бы не ваша рабыня. В наше время забота о ближнем и благородство крайне редкое качество. Мы надеялись на чудо и, малышке повезло. В благодарность мы хотели купить вашей рабыне свободу.
Молча смотрю на ушастых. Они что, серьёзно? В благодарность? Губы сами собой расплылись в улыбке, алаиды опять вздрогнули. Ничего глупее не слышал. И ведь не врёт, я чувствую. В одном он был прав — я их не понимаю. Хотя, мне плевать на их странности. Я со своей кормушкой, то есть рабыней, расставаться не намерен. С деньгами у меня проблем нет и не было, так что пусть алаиды занимаются своей благотворительностью где-нибудь в другом месте. У манакров, например. Те бы оценили.
— Чего вы хотите за неё? — вступил вдруг в разговор ещё один алаид. На лицо точная копия старика, только моложе. Близкий родственник. Возможно сын.
— У вас нет того, чего бы я хотел. Так что свою благодарность можете выражать другим способом. Помолиться, например — сказал я с усмешкой. — Ну а теперь, мне, пожалуй, пора. Личные планы, знаете ли.
Когда я уходит из бара, вся четверка дружно смотрела мне в спину. Я чувствовал их взгляды. Определённо, моя рабыня вызывает всё больший интерес. Сначала Модена, теперь эти. Что же в ней такого, кроме безумно ярких и вкусных эмоций? Во мне снова пробудилось любопытство, что и в первый день нашей встречи. Завтра с утра нужно будет обязательно её забрать.
Ева
Ночью, после того, как Нику забрал сородич я долго не могла уснуть. Всё думала о своей трудной жизни. С утра тело как всегда ныло после сна на полу, да и вчерашние нагрузки сказались болью в мышцах. Да уж, жить захочешь и не так скакать будешь. Завтрак нам принесли по расписанию. Чкок лично накладывал однородной бурды непонятного цвета по мискам. Я уныло стояла в середине очереди. Эзвенам было скучно на нас смотреть, поэтому, шмякнув на пол котёл и швырнув нам миски, они удалились, не забыв запереть дверь снаружи. Моя очередь уже почти подошла когда дверь со скрипом открылась, явив знакомого мне эзвена в сопровождении наших тюремщиков. Найдя меня глазами, эзвен рыкнул:
— Ты! Иди за мной.
Во мне сначала поднялась волна ненависти. С какой стати эта рогатая скотина так со мной разговаривает!? Я вообще-то, если захочу, имею право здесь остаться! Правда оставаться здесь мне не хотелось, но он то об этом не знает. Так с каких это щей он уверен, что я пойду с ним? Я гневно сузила глаза и... пошла на выход. Пожить ещё хочется, а здесь у меня шансов маловато. Правда, Чкока жалко. Уходить не попрощавшись не хотелось, поэтому, уже почти в дверях я развернулась, быстро подлетела к муравью и порывисто его обняла.
— Удачи тебе и береги себя — прошептала. Чкок сначала замер, но потом осторожно обнял меня в ответ.
— Ты тоже. Береги себя.
Больше не оглядываясь я покинула это страшное место. Надеюсь, Чкок выберется отсюда. Если нет... тогда пусть его смерть будет быстрой и безболезненной.
Пока шли, эзвен не проронил ни слова. Лишь когда сели в планолёт он брезгливо поморщился. Правильно. А что он хотел, что от меня после всего пережитого цветочками будет пахнуть? Я то уже к этому смраду почти привыкла, а вот для чувствительного носа эзвена запах пота, крови, испражнений и ещё бог знает чего (откуда мне знать что там у сокамерников ещё может вонять?) был отвратителен. Я от этого испытала лишь чувство удовлетворения. Дыши, рогатик, нюхай! Надеюсь, даже сможешь задохнуться!
К сожалению, мой враг не задохнулся и, за всю дорогу даже не чихнул. Жаль. Приехали мы в какой-то отель. Это я поняла по сверкающей вывеске. Эзвен, наверно, здесь снимал себе жильё.
Пока шли по серым коридорам, нам по пути попадались в основном эзвены разной степени рогатости, красноты и высоты. 'Мой' рогатик из всех виденных ранее мною был самым рогатым — в смысле рога у него были самые большие. Так и подмывало поинтересоваться, не женат ли он. По красноте его кожа была более насыщенного оттенка, да и по росту он был в основном выше большинства. И глаза, как я успела разглядеть в планолёте были зелёные, а не жёлтые как у всех. Интересно, почему он отличается от всех эзвенов, что я видела? Может это зависит от планеты? У людей тоже разные расы были, может и эзвены друг от друга отличаются? Эх, и почему я раньше не интересовалась разумными расами? Круглый был бы только рад меня просветить.
Когда дошли до нужной комнаты, эзвен провёл маленькой карточкой возле прибора у двери, после чего та открылась. Комната была в серых тонах. И почему я не удивляюсь? Дизайн эзвенам незнаком. Как и манакрам тоже. Нет нынче у современников чувства прекрасного.
Мы зашли в комнату. Я осталась стоять в середине помещения, разглядывая обстановку, а эзвен тем временем подошёл к стене, взял какую-то тряпку из открывшегося шкафа и швырнул в меня.
— душ там. — указал когтём рогатый нужное направление. Я развернула тряпку, которая оказалась полотенцем. Огромным.
— А переодеться во что? — решила понаглеть я. Рыкнув, эзвен снова полез в свои закрома. Сам он был одет в чёрные кожаные штаны (и как тока попа не преет?)и черную же тунику из под которой выглядывал хвост. С красной кисточкой на конце. Порывшись, рогатик кинул в меня что-то черное. Я развернула вещь, чтоб посмотреть. Это оказалась чёрная туника, практически копия своей сестры, что была одета на хозяине. Правда на мне это будет не туника, а платье. Сойдет.
Я направилась в ванную. Там сняв форму и активировав зеркало, я смотрела на свое тело, разукрашенное всеми возможными оттенками радуги. Синяки пестрели везде. За последние дни от нервного и физического напряжения я похудела, так что теперь рёбра можно было посчитать. Волосы потускнели, щёки впали. На лице выделяются лишь светло-карие глазищи. Красотка хоть куда. Тяжело вздохнув, я полезла в душ. Моющие средства были в избытке. Надеюсь, я ничего не напутала, выбирая что для волос, а что для тела лишь по запаху. Читать на эзвенском меня никто не научил. Закинув свою форму в стирку, ботинки в мойку для обуви, я от души поплескалась, стараясь смыть весь ужас прожитых дней. Туника оказалась мне длинной до колен, а рукава длиннее пальцев на руках. Их пришлось закатать. Жаль, у меня нет запасного чистого нижнего белья. Без него мне было как-то не по себе, словно я совсем голая. Но выбирать не приходилось, поэтому я босиком вышла из ванной. В воздухе витал вкусный запах чего-то съестного. Надеюсь, меня накормят, а то я ж своей законной бурды поесть не успела. Я пошла на запах. Эзвен нашёлся в соседнем помещении, которое оказалось кухней. На столе стояла тарелка, на которой что-то аппетитно лежало. Рот тут же наполнился слюной, а в животе заурчало. Эзвен в этот момент что-то наливавший в стакан, брезгливо глянул на меня. Как буд-то никогда не чувствовал голода, скотина. Крупнорогатая. Осмотрев меня странным взглядом с головы до ног, он процедил:
