Рисунок 3 замка Тоолсе.
Каково же было удивление сдавшихся пехотинцев, когда ворота их замка, закрытые перед ними, распахнулись перед десятками русских всадников, которые въезжали в замок, спрыгивали с коней и разбегались по нему, рубя немногочисленных его защитников. Через сорок минут замок был не только полностью очищен от гарнизона, но уцелевшие его обитатели согнаны во двор форбурга, обысканы, связаны и усажены на землю. Казна фогта изъята из хранилища, а управляющий замка и казначей фогтии, как ранее и их коллеги из Раквеле, забраны для более вдумчивой беседы. Пока сотня кавалеристов захватывала замок, оставшиеся три сотни пехоты с кавалерией так же не торопясь, обстоятельно, приступили к сбору трофеев в городке, порту и судах находящихся в гавани. Предварительно переловив или перестреляв ту сотню кнехтов разбежавшихся по склонам замкового холма.
Сбор, упаковка, перенос трофеев, сбор, сортировка и 'упаковка' полона продолжалась в течении трех дней. К вечера третьего дня подошли суда с трофеями из Раквеле. И вот тут то и начался праздник победы. Ни Черный ни другие 'витязи' не препятствовали пьянки. Посильно и сами участвовали, только смотрели, что бы посты и патрули были выставлены и сменены вовремя, в должном количестве и не пьяные. Войско гудело два дня. За это время 'витязи' примерно оценили добычу, она была по местным меркам огромна. Взяли 70 штук различного вида кораблей, без учета судов русских купцов, которых в обоих портах оказалось одиннадцать человек, в основном большинство из Великого Новгорода, но пара были из Пскова, трое из других городов, один из них даже из Нижнего Новгорода, и что его сюда занесло, попаданцы даже и не пробовали узнать. Дела купеческие, где больше прибыль там и купцы. Вот на этом и было решено сыграть. Черный вместе с Полухиным, Брусиловым и Воротынским собирались на следующий день встретиться с купцами, с каждым по отдельности, и переговорить с ними о сложившейся ситуации и как купцам из неё выйти не только без убытку, но и с прибылью. А пока подбили предварительный баланс по трофеям.
Вид на развалины замка Тоолсе с птичьего полета (замок виден далеко в море, у начала длинной узкой косы)
Руины замка
Тоолсе.
Руины замка
Тоолсе.
Только монетами в двух фогтских замках, монастыре, ратуше, домах купцов и корабельных касс, взяли 126 000 серебряных талеров, а так же в монастыре и у двух наиболее богатых купцов выгребли 6 400 золотых обычных флоринов. Видимо заначка святых отцов и добропорядочных бюргеров на 'черный' день, и он для них наступил с приходом 'витязей'. Набрали очень много разной посуды из драгоценных металлов. Разного вида тканей от парусины и конопляной мешковины, до дорогущих шелка, парчи, бархата. Табун лошадей пополнился 360 лошадиной головой, из них боевых и условно боевых 125 голов. 200 тонн свинца, 170 тонн меди, 80 тонн олова, 300 тонн железа из него 190 тонн отличного шведского. На одном из нефов обнаружили шесть бомбард и двенадцать тонн пороха, по показанию капитана, и пушки и большая часть пороха предназначались замку Раквеле, а две тонны пороха капитан обязан был передать в замок Тоолсе. Ушкуйникам досталось просто огромное количества различного зерна и другого продовольствия. Про одежду, мебель и посуду из не драгоценного металла никто и не говорил. Все взяты суда загрузили так, что они чуть ли не черпали бортами воду. А среди них были с десяток коггов и полтора десятка нефов имевших водоизмещение в 300 тонн. Два нефа вообще имели водоизмещение в 500 тонн. В связи с наличием такого количества судов и наличием тяжелых, но компактных трофеев, решили отправить все металлы, ткани, оружие, зерно, а так же товары традиционного русского экспорта поташ, воск, мед, пенька, меха морем в Великий Новгород. Где экспортные товары продать, а остальные перегрузить на речные суда и перевезти по ближе к Уралу, как минимум до Казани. Да кроме не одушевленных трофеев был захвачен и живой трофей, полон в количестве 6652 человека обоего пола. Плюсом к ним шли 68 кнехтов из Раквеле и 101 кнехт из Тоолсе сдавшиеся в плен. Из них 51 раквеленских и 69 тоолских в дальнейшем поступили на службу к фестивальшикам. Да нашли на поле боя ранеными, но живыми, пятерых рыцарей, троих в Раквеле и двоих в Тоолсе.
Городок Кунда. 07-10 октября по новому стилю 1552 года от РХ.
На следующий день начали приглашать по одному русских купцов и обрабатывать их в нужном для попаданцев направлении действий. Купцам было предложено, оставить свой привезенный товар, а в свои суда загрузить товаром который они хотели закупить, но по цене на треть ниже действительной. Взамен купцов обязывали оказать некие услуги. Так новгородцы обязывались довести до Великого Новгорода караван судов с трофеями, оказать содействие в распродаже части трофеев, перегрузки оставшихся трофеев на речные суда и перевозки их как минимум до Казани, а освободившиеся морские суда, продать. Новгородцы были согласны с условиями, не понеся убытков, они получали большую прибыль, чем планировали. В свою очередь они предложили Черному со товарищами не везти назад в Великий Новгород поташ, воск, мед, пеньку, меха и другие экспортные товары, а перевезти их в любой порт Европы и продать в нем. Прибыль будет в два-три раза выше, чем от продажи этих же товаров в Новгороде. Двое из новгородцев Василий Юрьев и Павел Тимофеев вызвались сами, за 10% от прибыли, провести караван судов в Амстердам, благо оба бывали в этом порту, и продать товар, а заодно и суда. От такого предложения теперь уже сами попаданцы не смогли отказаться. И в этот же день в порту начались перегрузки трофеев. С самых большегрузных коггов и нефов в 300-400 тонн водоизмещения, в том числе и с одного самого крупного 500-тонника, перегружали загруженные в них ранее слитки металлов на более мелкие суда, могущие пройти не только по морю, но и по рекам и волокам. Вместо слитков в когги и нефы загружали товары традиционного русского экспорта. На девять судов набрали команды с одиннадцати русских кораблей. На русских судах недостаток в командах был восполнен из числа матросов с захваченных судов, пообещав им по благополучному прибытию в Новгород свободу и оплату рейса. На остальные суда каравана до Новгорода так же набирали матросов с захваченных судов, отдавая предпочтения имевших в Кунде или Раквеле семьи, которые становились заложниками, дополняя их псковичами, боевыми холопами и вызванными из Васкнарвы матросами, из состава экипажей ранее захваченных судов и перешедших на службу к попаданцам, принесших соответствующую присягу и заключивших ряд о закупе в 'судовые' холопы. И все равно экипажи судов оставались очень малочисленными. Благо, что все моряки и волхвы 'витязей', обещали хорошую погоду и попутный для новгородского каравана ветер в течении ближайших восьми дней. Остальные четверо новгородцев Ермил Карпин, Онисим Бухарин, Трифон Нестеров и Трофим Корелин обещали не только помочь довести караван до Новгорода, но и оказать помощь в продажи части товара, судов, покупке или найму речных судов и перевозки груза до указанного места. А так же взять на себя, за отдельную плату организацию 'магазинов' снабжения на будущем пути попаданцев на Урал. Ладьи двух своих товарищей, уходящих в Амстердам, они так же обещали довести до дома и передать их родственникам. Все шестеро принадлежали к купцам заморской сотни Пятницкой церкви на торгу, это конечно не Иванские сто, но по рейтингу новгородских купцов идут сразу за этой 'сотней' и слову данных купцов можно верить. У троих купцов из разных городов Руси — Кузьмы Бугрова из Нижнего Новгорода, Прова Афанасьева из Твери и Михаила Рукавишникова из самой Москвы, предложения бояр то же ни каких возражений не вызвало и они согласились поспособствовать своим новым знакомцам. По приезду к себе узнать, кто из окрестных крестьян согласен переменить место жительства и боярина. Смело обещать мигрантам подъемные в виде лошади, коровы, плуга, железной бороны и топора на семью, с отдачей через три года в течении десяти лет. Освобождение от боярских податей, на три года, но с обязательной продажей боярину излишков урожая и иной сельхоз продукции, по заранее договоренным твердым ценам. Кроме того помощь в проводки речного каравана с грузом до Казани и санного обоза до Урала. В ходе беседы Бугров поинтересовался, почему караван идет только до Казани, после её недавнего штурма и разорения Московским Великим князем Иваном Васильевиче, какой-либо торг там организовать не возможно. Но узнав, что груз надо доставить как можно ближе к реке Самара, впадающей в Волгу намного ниже Казани, немного призадумался, а потом и предложил довести груз до самого самарского устья. Где по его словам имелись пристани с крепостцой со служилыми людьми у места впадения реки Самары в Волгу. Крепостица и селение при ней, как утверждал Кузьма, называлась, Самар. И он сам её видел еще летом, перед самым уходом в Ливонию, проплывая мимо неё из Астрахани к себе в Нижний Новгород. Вот за это предложения попаданцы и ухватились.
Итогом переговоров было выделение Бугрову в счет оплаты услуг и его расходов одного малого речного ушкуя груженного ипрским сукном 'большое синее'. За что он обязался, построит в крепостице Самар два десятка временных складов. Технология постройки которых была проста и надежна. На приподнятый, на метр от земли настил к столбам крепятся плетеные щиты, обмазываются глиной смешанной с соломой. Крышу покрывают теми же плетеными щитами, обмазывают глиной и на неё укладывается кора. Таким образом, быстро, дешево Бугров обязался построить необходимое количество надежных амбаров для хранения не только металлов, но и зерна. Для охраны амбаром Кузьма нанимал до весны сотню охочих людей. Там же в Самар оставались зимовать команды купленных 'витязями' ушкуев и сами суда. Так же Бугров поинтересовался судьбой большого полона, захваченного в последнем рейде. Получив ответ, что люди им самим нужны и они собираются их вывести на свои земли на поселения, купец, замявшись попросил продать ему одну девку, уж очень она ему глянулась. В ходе дальнейшей беседы из Кузьмы все-таки выдавили данные по полонянке. Оказалась это единственная дочь и наследница раквеленского партнера Бугрова. Сам купец с женой не пережили штурма, а вот дочь попала в полон и даже не сильно физически пострадала, её даже не изнасиловали, просто избив, связали и отогнали к остальным пленникам. Где её Кузьма и увидел. Тем более сам он ещё не женат, молод только 25 лет исполнилось недавно, и на Марту глаз положил сразу, как увидел. Да вот её отец никак не хотел отдать дочь за 'дикого' московита. В ходе торгов за Марту, Бугров по интересов, где же, в какой местности бояре получили поместья. И когда узнал про Яик и Камень, задал закономерный вопрос, почему они собираются около Самар? И как они погонят зимой такой большой полон? Если на санях, где наберут столько саней и лошадей? Если пешком, то большая часть полона в пути перемрёт от холода и других трудностей пути. Из дальнейшего разговора выяснилось, что о водном пути из Волги в Яик через Самару (притоки Волги) и небольшую переволоку на Чаган (приток Яика) и в Яик, он ничего не знает, хотя что-то слышал про него. И тут же выдал идею, что лучше всего полон перевезти по воде. Загнал на лодии да ушкуи и плыви себе. И охрана и кормежка легче. Да и сам полон не устаёт, сидит да лежит, бока отлеживает, набирается сил для будущей работы на хозяина. Вот тут-то купчика и подловили, по старой армейской традиции, что инициатива наказуема её исполнением, Полухин на прямую предложил ему доставить полон до Нижнего Новгорода и продержать его там, без потерь в численности до весны. А по весенней воде и перебросить его с остальными грузами к боярам. От такого предложения купчин мало сказать опешил, он просто не знал, что ответить. И его можно понять. Отказать, кто их знает, что взбредет в голову этим странным боярам, можно и вообще домой не вернутся. Принять предложение, это за спасибо, в лучшем случае, навешать на себя такой геморрой. Если не дай бог мор или еще какая напасть на полон нападет. Это, какие убытки покрывать за врученный, но не сохранённый чужой товар. Видя мучения Бугрова, Черный решил сильно подсластить пилюлю. Предложил купцу забирать Марту не только без оплаты, но и в качестве приданного забрать все бумаги-документы покойного будущего тестюшки и церковную книгу кирхи, где крестили Марту, в которой записано, что у купца Иогана Гильдебранда и его жены Марии 1538 году Рождества Христова месяца мая числа 9 родилась девочка, названная в крещении Мартой. А так же выписку из магистратской книги граждан города Раквеле, в которой записано, что семейство купца Иогана Гильдебранда состоит из самого главы семейства, его жены Марии и единственной дочери и наследницы Марты. Выписка заверена малой печатью магистрата города Раквеле, подписями бургомистра города и секретаря магистрата и скреплена больной городской печатью. Благо и обе печати и сам бургомистр с секретарем попали к находникам и находились в относительно добром здравии. После озвучения предложения Черного, нижегородец дрогнул и стал склонятся в сторону принятия предложения. Окончательно переломило его сопротивление, дополнительное предложения о заключении с ним ряда на перевозку и временное содержания полона, с указанием минимального процента потер полона в ходе всех этих действий, за которые Бугоров, не несет никакой ответственности. И брошенные, как бы мимо ходом слова о наличии в документах покойного Гильдебранда информации о всех его активах и делах не только в Ливонии, но и во всей Европе и в Пскове с Великим Новгородом. О переходе всего наследства единственному наследнику — дочери и соответственно её мужу. После этого Бугров принял, все предложения 'витязей'. По составлению договора — ряда на перевозку живого товара, купец должен был позже встретится один на один с Брусиловым, очень уж лакомая он фигура, если правда у него все срастется с женитьбой и наследством покойного Гильдебранда, для разведки. Даже не он сам, как возможности официального прикрытия для подобного рода деятельности.
А Марту Кузьма отправился забирать сразу, с запиской от Черного о выдачи купцу Кузьме Бугрову одной девицы по имени Марта Гильдебранд без оплаты. Псковские купчики Андрей Карелин и Иван Свейковский так же выразили согласия с предложением 'витязей' и согласились оказать содействие в найме строителей— плотников, каменщиков, печников, для странных бояр и доставки этих работников до селища бояр на реке Яик.
8 октября рано утром, еще до свету, в сторону монастыря Кольк ушла конная сотня под командой Полухина в составе двух десятков 'витязей', трех десятков боевых холопов и полусотни псковских охочих людей.
9 октября из гавани вышел флот находников в количестве шестидесяти двух различных судов от коггов и нефов, до лойм и ушкуев с дракарами, увозящий в Великий Новгород добычу от последнего рейда. В последний момент, решив последовать совету Бургова и на второй неф 500-тонник, утрамбовали три тысячи пленников, остальные более трех с половиной тысяч распредели по другим судам, хоть по десятку, но впихнули. Для общего надзора с караваном старшими пошли на море Сенявин, на суше Ивлев-старший. С ними в качестве команд захваченных кораблей ушли две сотни псковичей и полусотня боевых холопов 'витязей'. А на следующий день с утра из Кунды в Васкнарву вышел обоз. Оставшихся полторы сотни бойцов: сотня боевых холопов и полусотня псковичей, едва хватило на сопровождение и охрану обоза с остатками трофеев, хотя его очень большая часть и была вывезена морем. Тем более охрана обозов не только вела обоз, но и методом 'невода' собирала окрестных сервов, забирая их с семьями, скотом, остатками урожая и другим имуществом и присоединяя к каравану. За спинами обозников всё горело и оставленные замки, городки с портовыми постройками, монастырь и хижины сервов в опустевших деревнях. Отдельно пылали башни замков Раквеле и Тоолсе на третьи этажи которых сложили трупы ливонцев погибших от пуль выпущенных из оружия 20 века, а второй и первые этажи забили запасами дров, находящихся в этих замкам и полив их смолой с маслом, зажгли. Превратив пару этих башен в своеобразные крематории по уничтожению трупов и засевших в них иновременных пуль.
