— Наследник же Джинни украл, и мы спасать пошли. А там василиск, — как само собой разумеющееся выдал Гарри, удивлённо взглянув на меня, не понимающую его умозаключений.
— Подожди с василиском. Почему спасать пошли вы, а не директор при поддержке авроров?
— Э-э... ну, он же писал, что она останется там вечно... — снова растерял свой гонор Избранный хулиган.
— А то, что это была ловушка, ты подумал? — грозно сведя брови, прошипела я. — А о том, что это обязанность профессоров и директора следить за безопасностью и организовывать спасательные миссии? Ты подумал, что всё могло оказаться ещё хуже и к Джинни могли присоединиться и вы? И подставить, таким образом, не только своего декана и директора, но и весь персонал школы, включая спасательную группу авроров, которая просто обязана была быть? — в каноне о ней ничего не было слышно, так они и не должны были открыто промаршировать через двери Большого зала, окончательно вгоняя всех в панику.
— С нами был Локхард...
— И сильно он помог? — скептически вздёрнула я бровь, подливая ребёнку чаю, пахнущего душистыми травами. — Ладно, переходи к василиску.
— Ну, там был молодой Вол... Том Риддл, и он натравил на меня василиска. Я бы не справился, он меня совсем не слушал, но Фоукс принёс Распределяющую Шляпу, которая дала мне меч Гриффиндора, и я убил змея. Потом пронзил клыком дневник, в котором прятался призрак Риддла, — несколько путано выдал Поттер в перерывах между увлечённым пережёвыванием маленьких пирогов, блюдо с которыми он захватил в единоличное пользование. Но, учитывая недавний срыв, этикетом я решила пренебречь.
— Ты хоть понимаешь, как бредово всё это звучит? — я устало потёрла виски и осуждающе посмотрела на гриффиндорца. — Особенно хватание ядовитых клыков голыми руками. Что-то мне подсказывает, что перчаток из драконьей кожи у тебя с собой не было.
— Мне уже всё равно было, он успел меня укусить, — просто ответил ребёнок, беззаботно пожав плечами.
— Бл... — невольно вырвалось у меня под изумлённым взглядом Поттера. Я надеялась, что это было преувеличением Роулинг, у нас же тут реальность, а в реальности до такого не должно было дойти. Это же билет в один конец, так и Избранного не сложно потерять по нелепой случайности.
— Не волнуйтесь, меня Фоукс спас. Директор говорил, что его слёзы могут помочь от любого яда. И он нас оттуда и вынес.
— А ты знаешь, что яд василиска из крови вывести невозможно? — ласково поинтересовалась у обескураженного ребёнка.
— Э-э... нет.
— А почему не поинтересовался? — вкрадчиво продолжаю давить на ничего не подозревающего ученика.
— Фоукс же залил рану слезами. Вот! — он продемонстрировал жуткий шрам на предплечье, всё ещё воспалённо-красный и не думающий рассасываться.
— Рябиновый отвар? — почти профессионально поинтересовалась я.
— Не помогает, — недовольно поморщился он. — Но почти не болит, правда!
— Знаешь, ты меня запутал, жертва самодеятельности. Вот давай сейчас проверим!
— Как? — удивился он, а я достала купленную в аптеке Мунго колбу с проявителем. — Что это?
— Тест-анализ на наличие в крови всякой гадости. Конкретное зелье или яд не определит, но вот наличие и степень опасности — вполне, — я вынула из кучи свитков и книг справочник Помфри и открыла на нужной странице. — Смотри, определяется по интенсивности цвета раствора согласно шкале. Проверяем?
Поттер с готовностью кивнул. А я, найдя на стеллажах похожую стеклянную колбу с притёртой пробкой, стерилизовала её заклинанием и, сковырнув переливающуюся эмблему госпиталя, отлила половину жидкости.
— Вот, сюда нужно накапать твоей крови. Стоп, — остановила я ребёнка с готовностью протянувшего руку. — Ничего не забыл?
— Клятву? — неуверенно спросил он. Я кивнула. — Но вы ведь профессор.
— И что? Много профессоров просят у тебя кровушки? — иронии в моём голосе хватило бы и на Снейпа. — Учись осторожности, ребёнок! Я, Сибилла Патриция Трелони, клянусь, что не использую кровь Гарри Джеймса Поттера во вред ему. Моя магия мне свидетель.
Вспышка. Удивлённые глаза Поттера. Надо же, работает. Хм. Гриффиндорец поспешно начал озираться, неуверенно зажав в руке чайную ложку. А я обречённо возвела взгляд в потолок.
— Палочка, Поттер, палочка. И заклинания забыл?
Гарри вздохнул и, вынув из кармана палочку, приставил к ладони. Я скептически приподняла бровь.
— Я, Гарри Джеймс Поттер, добровольно даю свою кровь, — правильно понял меня он. — Секо.
А силу заклинаний он дозировать явно не умеет. Кровь хлынула быстрым ручейком из широкой раны на ладони, которую Поттер немедля поднёс к колбе. Красная жидкость смешалась с прозрачным раствором, потемнев. Я проворно схватила его за руку и торопливо прошептала заклинание.
— Эпискей, — кровь свернулась, ребёнок восторженно уставился на меня, а я, вскочив, рылась на полках. — Безбашенный гриффиндорец! Дозировать силу надо! До-зи-ро-вать! — по слогам, как неразумному младенцу, вдалбливала я, не слишком надеясь на результат от моего ворчания. — Почти до кости рассёк!
Краем глаза я следила за подростком, индифферентно отнёсшегося к моим метаниям и с интересом рассматривающего жуткую, с моей точки зрения, рану. Вот только точка зрения Поттера с моей явно не совпадала, и наличие широкой царапины с ровно рассечёнными краями, косо пересекающей ладонь, его не слишком беспокоило, скорее, заинтересовал факт остановки крови заклинанием. Он даже рукой потряс, наблюдя, как набухают красные капли, готовые сорваться вниз.
— Держи! — наконец нашла флакон с рябиновым отваром.
Подросток профессионально выдернул пробку зубами и щедро плеснул на повреждённую ладонь содержимого. Жидкость слегка вспенилась с характерным шипением, как перекись водорода, а края резаной раны медленно стягивались, оставляя красный шрам, который должен пройти за пару повторных курсов применения чудо-зелья. Обожаю магию. Поттер тоже; в глазах искренний восторг, на губах блуждает едва заметная улыбка. Подарю ему, пожалуй, справочник целительских заклинаний, чисто на всякий случай.
Жидкость в колбе слабо бурлила, в очередной раз вызвав у меня недоумение странными реакциями, совершено не характерными в моём старом мире и совершенно не объяснимыми с точки зрения привычной науки. Но что я могу сказать? Магия. Непонятные метаморфозы крови и зелья постепенно улеглись, явив нашему взору чёрную непонятную жидкость с сизоватым отливом свернувшейся крови. Жутковатенько, однако. Мы синхронно склонились над справочником, сверяя получившийся оттенок с переливчатой индикаторной шкалой. Многоцветная диаграмма, раскинувшаяся на несколько страниц, включавшая в себя цвета и оттенки, о которых я ранее даже не представляла, нас слегка напрягла и обескуражила. Мы вновь покосились на содержание колбы, не изменившей свой пугающий глубокий чёрный цвет и сизый перелив, а затем вновь на шкалу.
— Здесь такого нет, — как-то по-детски обиженно потянул Поттер.
Спасибо, мистер Очевидность, а как же я не заметила. Последние оттенки шкалы диагностики, ушедшие в тёмные тона, заканчивались красивым матовым чёрным оттенком, словно в насмешку или для особо одаренных, этот последний штрих шкалы единственный мог похвастаться подписью "пациент мертв", дабы не тратить время на поиски расшифровки в многостраничной инструкции. Маги очень любят очевидность. А вот нашего результата и в помине не было. Мы с Гарри озадаченно переглянулись.
— Я уточню у специалистов, что это значит, — осторожно заметила я. — Но ты только никому об этом не говори, ладно?
Мелкий согласно кивнул, серьёзно глядя на меня. Отличаться от остальных он очень не любил, а полученный результат выбивался из ряда среднестатистических магов, точно так же, как внезапно вскрывшийся дар змееустости. Иногда появляющаяся в зелёных глазах совершенно недетская обстоятельность и рассудительность меня откровенно пугала; настоящий комок противоречий, который неизвестно в какую крайность мотнёт, и главное, каждая черта по отдельности имеет своё лаконичное и вполне закономерное объяснение, проистекающее из трудного детства или специфического круга общения. Но вот всё вместе... сложная наука — психология, тут даже черти марсианские не одну бутылку вылакали, чтоб только разобраться в вывертах человеческого сознания. Но, кажется, даже им это не слишком удалось. Куда уж мне.
— Значит, это не я был виноват, да? — как-то жалобно спросил Поттер, возвращаясь к мучавшему его вопросу, с затаенной надеждой глядя на меня.
— Косвенно — ты, — без жалости припечатала я изумлённого гриффиндорца, несмотря на то, что новое перетряхивание озвученных фактов застало меня врасплох. — Квиррелл и Локхард пострадали по собственной дурости, но и тебя там не должно было быть. Проблемы безопасности школы — прямая ответственность директора и его заместителей. А никак не учеников. Что ты вынес полезного и разумного из всего нашего разговора?
— Что на первом курсе должен был послушать МакГоннагал, а в прошлом году сообщить ей же, что догадался, где Тайная комната, — вздохнул он, опуская глазки в пол, и разве что ножкой шаркнуть не вышло, слишком уж удобно он развалился на пуфике.
— Уже лучше, — благосклонно кивнула я, подливая ребёнку травяного отвара. — Главное, чтобы ты эту простую истину не забыл к концу и этого года, а то, как показывает практика, определённые даты без странных происшествий не обходятся. Хеллоуин пережили, осталось только окончание учебного года пережить и от дементоров не скопытится, — последнюю фразу я пробормотала под нос, но чуткий мальчишка всё равно услышал и округлил в изумлении глаза. Какие он выводы сделал, не понятно, но уж больно сосредоточенно кивнул в ответ, опять бросив совершенно недетский взгляд. Впрочем, с его-то жизнью детство юного героя на пути к свершениям закончилось у зеркала с камешком в заначке, что бы там по данному поводу ни вещал директор со своей отдалённой колокольни.
— А посоветоваться с вами можно? — в который раз за вечер он огорошил меня непредсказуемым вопросом.
— По поводу очередной шалости или мести недругам — нет, — моментально сориентировалась и строго посмотрела на ученика, копируя взгляд Минервы. Но, видимо, неудачно, Поттер только поморщился.
— Да нет, — отмахнулся от моих инсинуаций. — Я у Хагрида адреса выпросил, тех, кто мне колдографии прислал. С трудом, но выпросил. Написал. А они мне воспоминания отправили. Серебристые такие, в склянках. И я не знаю, что делать, — расстроенно вздохнул он.
— Угу. Вот ты и попался на незнании матчасти. Я тебе книги из личной библиотеки зачем давала? — опасно прищурившись, мельком прикинула кару, что обрушу на эти стоящие дыбом вихры, что явно заменяют непутёвому мозг.
— Да знаю я про думосброс, — демонстративно надулся гриффиндорец, бросив на меня косой взгляд. — Вот только где его достать?
Резонно. Я задумалась. Как решить проблему, я прекрасно знала. У меня подобный артефакт был в Гринготтсе, точно знаю, что есть у директора и декана Слизерина, у остальных, подозреваю, тоже. А собственно говоря, что я теряю и что теряет история, если я приоткрою одну из тайн на пару лет раньше? Поттер ведь умный мальчик и не забудет моей заботы и поддержки. Не забудет ведь? Я расчётливо покосилась на подростка, встретив его открытый ждущий моего решения взгляд. Вот ведь маленький поганец, уверен, что я решу его затруднения одним щелчком пальцев. Ну-ну.
— Есть один вариант, — покладисто отвечаю и заговорщески провожу открытой ладонью над гадательным шаром, в кристалле задрожали тёмно-синие мерцающие тени. — Только тайна есть сия великая...
Клиент готов и уже возбуждённо сверкает зелёными глазёнками, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения, готовый внимать сакральному чуду.
— Короче, — уже спокойным голосом обломала наивного гриффиндорца с неким чувством удовлетворённого злорадства. — Придётся топать ножками на восьмой этаж. Где картина с тролльим балетом, знаешь? — парень неуверенно кивнул головой. — Не заблудишься. С воспоминаниями жди меня там, — я посмотрела на механические часы, до отбоя ещё оставалось прилично времени, с ужином мы уже в пролёте, но Тикки явно не даст нам умереть с голоду, — через сорок минут. У меня ещё дела есть, и постарайся не попадаться никому на глаза. Всё, дуй отсюда!
К назначенному времени я не спеша поднялась знакомым путём, обводя всех встречных людей, что живых, что нарисованных, что эктоплазменных, рассеянным взглядом, каменным лицом с явным желанием рассеять туман над будущим каждого встречного. Встречные подобным желанием не обладали и стремились немедленно покинуть моё общество, а в идеале — вообще миновать его. Иногда дурная слава бывает до ужаса полезна. Поттер нетерпеливо топтался на восьмом этаже, нервно поглядывая на троллью компанию, завалившую неудачливого балетмейстера и использующую его в роли скамейки, усиленно спихивая друг друга из-за нехватки места. Скамейка с подобной постановкой вопроса была категорически не согласна и что-то протестующее мычала, но на подозрительные звуки чудища, рождённые больной фантазией наркомана, словившего приход, реагировали мало, больше их занимал малолетний студент, усиленно прячущий глаза и заалевшие щеки, но стойко сносивший их сальные шутки и не растворившийся с громким топотом в дали школьных коридоров.
Лёгкий взмах рукой, и охамевшие от скуки тролли резко становятся молчаливыми и двумерными, как и полагается уважающим себя персонажам фантасмагорического жанра живописи. Гарри смотрит на меня с выражением облегчения и признательности, открыто читающимся на его лице.
— Я открою тебе одну тайну Хогвартса, но пообещай, что ты не проболтаешься, — зловещим и проникновенным шепотом начала я.
— Обещаю, — проникнувшись моментом, также прошептал мне в ответ подросток, подозрительно оглядевшись по сторонам. Надеюсь, он запомнил мою импровизированную лекцию про слово волшебника?
— По легенде, эту комнату создала Ровена Равенкло, и она откроется тому, кто сможет чётко сформулировать свою нужду. Поэтому старательно ходим вдоль этой стены и мечтаем увидеть уютную гостиную с думосбросом. Начали!
Поттер важно кивнул и целенаправленно двинулся в указанном направлении, между бровей ребёнка пролегла тонкая складка, выдававшая его сосредоточенность, но при этом придававшая ему такой умилительный вид, что сосредоточиться уже мне было проблематично. Всё время пробивало захихикать. Но целеустремленности бравого гриффиндорца хватило на двоих, и при третьем заходе образовалась простая деревянная дверь. Ребёнок неуверенно оглянулся на меня, но, увидев мой поощрительный кивок, твёрдо потянул за ручку.
Маленькая уютная гостиная с диванчиками и низкими столиками мне понравилась. Самое оно. А стоящая посреди комнаты каменная чаша с рунами по ободку, установленная на массивной подставке, была великолепна.
— Итак, Гарри, воспоминания с собой? — Он вынул из кармана два флакона с искрящимся содержимым. — Отлично, один выливаешь сюда. Один, я сказала! Молодец! А теперь опускаешь лицо в чашу.
— В чашу? Опускать лицо? — растерянно переспросил он.
