Несчастный рейс 1313 - Том первый

— Ги-ых! — встрепенулась Кейко, мгновенно из зеленой ставшая фиолетовой. — Эмм... Ум... Э-хе-хе-хе... А... Кто бы это мог быть, эмм... Банька-сан, разве вы будете, эм, эксплуатировать несчастную утомленную и шокированную японскую школьницу?..

Страдальчески сморщившись, она попыталась отползти назад, припадая к каменному полу.

— Канэчна, буду! — с каким-то странным акцентом заявил русский, деловито укладываясь на пол пещеры. Прямо перед носом у Кейко. — Поэксплуатировать школьниц — это же милое дело!

— Пх... — Кейко едва не хватил удар, когда мускулистая спина буквально уткнулась бедняжке под нос. — Э... Ой...

— Я... пожалуй, пойду... — осторожно заметила Амико и тихонько удалилась, смущаясь не меньше подруги.

— Предательница!.. — прошипела Маэми. — Кхм, так, эм... Вам где массаж, в плечах или, э?..

— В везде!.. — решительно заявил Иван. — Особенно ребра хрустели. И поясница. Плечи тоже, конечно, можно!

— Кхе, ага, угу...

И Кейко коснулась мягкими девичьими руками могучей мужской спины. Особого опыта у нее не было, однако старание вкупе с базовыми знаниями делало свое дело. Она осторожно помяла Ивану холку, помассировала круговыми движениями плечи и руки, продолжила спускаться, на память контролируя процесс по направлению тока лимфы. После настала очередь ребер, к которым Маэми прикоснулась совсем без уверенности.

— Я, эм... вам раны не задеваю?

Иван, опущенное лицо которого скрылось между бугрящихся могучими мышцами предплечий, лишь пробормотал что-то совершенно невнятное. До нее донеслось только:

— ...И подумать не мог... ...растечься лужицей... ...счастье...

— Эмм... Б-банька-сан? — встревоженная Кейко склонилась над спиной русского, пытаясь дотянуться до мощных мышц над ключицами и невольно коснувшись его боком. — Вы чего?

В голосе девушки зазвучала неподдельная тревога. Уж не задела ли она что-нибудь сломанное? А вдруг началось внутреннее кровотечение?..

— Мне конец, — повернув лицо с зажмуренными глазами в сторону Кейко, четко и раздельно произнес он. — ...Умираю! Фронтовики, наденьте ордена...

— В-в-в-вы чего?! — не на шутку испугалась она.

— Кейко-сама! Эти ваши пальчики... они слишком хороши для нашего грубого тварного мира! — сладострастно простонал Иван. — Я больше ни о чем не жалею!..

— И... ой... — Маэми сделалась совершенно алой. — Ну, вы скажете тоже... Просто массаж, ничего такого... а... правда приятно?

— Су-у-у-у-гоку кимочи-и-и-и-и! ..

— Вы так не ревите, как медведь, — зарделась Кейко. — А то прямо... я не знаю... Вообще...

Она вся как-то размякла от столь бурной похвалы, никак не походившей на обычные разудалые шуточки.

Самым удивительным было то, что на щеках Ивана, который сперва начал балагурить по накатанным рельсам, вдруг и в самом деле протянулись мокрые дорожки. Он смущенно шмыгнул носом, утерся, и пробормотал:

— Нет, етитская сила, не могу я с тобой иметь дело, Кейко-тян. Только собрался поглумиться, и тут на тебе... почему-то вдруг вспомнилось, как я валялся с жуткой ангиной, температурил, и моя до смерти занятая мама сидела и гладила по голове... Не понимаю, как так получается?.. Какая-то вредная ояшка, которая дернет потом в свою Японию и даже открытки не пришлет... и вот, поди ж ты...

Последнее заявление не на шутку задело Кейко. Она осторожно помяла расслабившиеся плечи Ивана. Сидя рядом она не могла дотянуться так, чтобы, как следует, размять шейные мышцы, поэтому, воровато оглянувшись, осторожно уселась на широченную спину верхом. Русский напрягся от неожиданности и замер, но, как ни удивительно, не отпустил ни единого пошлого комментария. Кейко, немного освоившись, принялась с двойным усердием разминать могучие мускулы.

— Да чего вы... Хотите поглумиться, так глумитесь. Я к вам привыкла. И вообще... — к счастью, Иван не видел, насколько сейчас похожа на красный сигнал светофора растерянно бормочущая девушка. — Я кому попало массаж бы не делала. Вы вообще хороший. Вот. Кхм, э, да... Так что чего это вы переживаете? Все же хорошо.

— Удивительное дело... но почему-то уже и не хочется глумиться, а хочется... как бы даже совсем наоборот... — задумчиво, словно в ответ на собственные мысли, пробормотал он. — ...Но нельзя. Такая, понимаешь, дилемма...

Стремясь уйти от неловкого момента, Кейко сползла подальше в сторону ног и принялась трудолюбиво массировать жесткую мужскую поясницу. Иван пробормотал еще тише:

— О том, что... ну-у-у... никто не назовет хорошим спасателя, домогающегося к спасаемым. А-а, ладно, не бери в голову... охо-хо-хо!.. А можно еще пониже?..

— Д-домогающегося? — ручки Маэми дрогнули. — Д-до меня еще никто никогда не домогался. Ну, кроме того случая, про который рассказывала. А чего это вы до меня... домогаться... хотите?

— 'Бабушка, бабушка, а зачем у тебя такие большие зубы'?.. — уныло пробурчал Иван. — Да ладно, не бойся. Не буду я ни к кому домогаться. А уж чего я там хочу или не хочу — никого не волнует. Тем более, дилемма-то и не одна. Как говорится: 'не было ни гроша, да вдруг алтын'...

— Странный вы все-таки, Банька-сан, — пробормотала Кейко, наминая Ивану поясницу. — Похожи на медведя, только не настоящего, а плюшевого. Совсем нестрашного. Так что я и не боюсь больше ваших этих... домогательств. И вообще. Может, я и не против...

Она снова покраснела.

Судя по тому, как настороженно дрогнули уши, Иван не пропустил то, что сказала Кейко. Пальцы ее неожиданно ощутили, как его мышцы напряглись на пару мгновений... но потом снова расслабились. Сделав вид, что ничего не слышит, русский уткнулся носом в руки и замер, лишь сонно пробормотав:

— Все... усталый воин спит...

Кейко, всерьез смущенная разговором, размяла уставшие руки.

Внезапно в убежище повеяло неприятным холодным ветерком. Обернувшись, Кейко увидела, что Амико с весьма странным интересом приглядывается к подруге, все еще сидящей на обнаженной мужской спине.

Иван же, как ни удивительно, и в самом деле провалился в глубокий сон — бессонная ночь, ранения, побои и драки вычерпали досуха даже его огромный запас энергии.

— Ами-тян, — несколько нервно шепнула Кейко. — Ты чего?

— ...Я? — столь же нервно отозвалась Акеми. — Да ничего. А ты как?

— Н-нормально.

— Ага... Тогда пойдем, отдохнем?

— А-ага...

Маэми тихонько слезла со спящего русского. Обе девушки явно чувствовали себя неловко.

Мальчишка-бирманец тоже свернулся клубочком на сухих листьях поодаль и сладко посапывал.

Девушки устроились в сторонке.

— Как ты себя чувствуешь, Кейко-тян? — весьма странным голосом спросила Амико.

Кейко не ответила сразу. Судя по всему, этот простой вопрос вдруг заставил ее задуматься — а как же, собственно, она себя чувствует?

— Знаешь... странно чувствую, — наконец, выдавила она. — Не понимаю, на каком я свете. Нет, конечно, ноги болят, руки болят, все болит, в животе бурчит... но такое чувство... словно ноги не касаются земли...

— Вот как, — Амико приложила палец к подбородку. — Хм... Это очень интересно. Очень. Когда ты так себя почувствовала?

— Интересно?.. — смущенно усмехнулась Кейко. — Ну... наверное. Наверное, интересно. А почувствовалось это... да конечно, когда я бежала без памяти вниз по ущелью, этого еще не было. Точно, не было. Но знаешь, чем дальше я уходила, тем медленнее получалось... словно какая-то резиночка растягивалась, растягивалась... и когда я поняла, что еще шаг — и она лопнет навсегда... я остановилась... и словно опять услышала твой голос... ты говорила 'иди, если хочешь'... и мне стало так... пусто. И знаешь, почему-то еще и голос Баньки-сана что-то добавил, кажется, по-своему, по-русски... И я поняла, что больше не могу ни шагу сделать... — Кейко всхлипнула, — ...А потом... потом встретила этого парнишку, и вот тут все завертелось...

— Кейко-тян, — Амико вдруг улыбнулась. — Я поняла бы, сбеги ты. И не держала бы зла. Но ты вернулась. И спасла нас, за это я тебе благодарна.

Слезы хлынули из глаз Кейко неостановимым потоком. Она бросилась на грудь к Акеми и зарыдала, вцепившись в ее порванную матроску.

— Если кто-то кого-то и спас, то это ты! Ты мне показала, как нужно упираться до конца! Ты, и Банька-сан...

— Ну-ну-ну, — Амико материнским жестом погладила подругу по голове. — Вот всегда ты так, сначала совершишь какую-нибудь яростную неистовость, а потом в слезы. Все равно это ты нас спасла. Не знаю, смогла бы я так на твоем месте.

— Вот уж ты бы смогла все, что угодно! — пылко воскликнула Кейко. — Я все видела! Мы ведь подобрались по кустам как раз, когда вас там пытали. И как тебя мучили, и как ты его... его...

Кейко снова залилась слезами.

— Что же ты так разрыдалась? — Амико говорила ласково и мягко. — Долго же, наверное, держалась. А я не сделала ничего особенного, правда. Ведь не бросить же мне было... его.

— Да!.. — вдруг встрепенулась Кейко. Подняв мокрое лицо, она впилась взглядом в лицо подруги. — Вот об этом я и хотела спросить. Тогда, после бомбежки... ты ведь не ушла вместе со мной... Почему?..

— Почему? — Амико опустила взгляд. — Если честно, то я даже не знаю, не до конца. Не хотелось убегать после того, как... как он показал, что можно не бежать. И, наверное, как у тебя — стало ясно, что я что-то навсегда потеряю, если уйду. Это все Иван-сан. Я просто... просто не могла его бросить. Потому что... не могла.

— Не могла бросить... потому, что он тебе нравится? — утерев глаза рукавом, с какой-то напряженной, звенящей решительностью вдруг спросила Кейко.

— Нравится? — Амико в задумчивости коснулась пальцами лба. — Хм... Ни разу не думала в таких... категориях. Он спас нас, он защитник. Я очень благодарна и привязана к нему. Но нравится ли...

Внезапно вспомнилось прикосновение, короткое отчаянное касание ее руки могучей дланью русского в соседней клетке. И то, как замерло сердце.

— Н-наверное, — неуверенно произнесла Акеми. — Наверное, нравится.

— Ты всегда была... слишком честной... — опустив голову, пробормотала Кейко. — Но хорошо, что ты сказала...

— А что такое, Кейко-тян? — в голосе Амико появилась прежняя настороженность.

— Я тоже пытаюсь разобраться, понять, что происходит... потому что никогда раньше у меня не было такого сумбура в голове!.. — жалобно проговорила Кейко. — Этот жуткий гайдзин... почему я не могу думать ни о чем другом? Почему я и боюсь его и... и... и... хочу оказаться рядом... слушать, как он громыхает своим голосом... смотреть в его странные глаза... чувствовать, как он прикасается ко мне... Я не знаю, что все это значит!!!

— Кейко-тян, — Амико погрустнела. — Мне знакомы такие симптомы.

— Потому я тебя и спрашивала!.. Я же не слепая! И нужно быть совсем дурочкой, чтобы не догадаться — если ты готова остаться с ним на смерть и издевательства, значит... значит это не просто так!.. Брось эти глупости про благодарность за спасение! Неужели нельзя быть честной перед самой собой?! — почти кричала Кейко.

— Успокойся, — Амико покачала головой. — Да, он мне нравится. Вероятно, под влиянием обстоятельств я влюбилась. Да. Но что это дает?

— Как что?! — брызжа слезами, закричала Кейко. — ...Я тоже влюбилась! Под влиянием... этих самых проклятых обстоятельств! Что теперь делать?!

Она схватилась за голову и принялась раскачиваться, причитая:

— Подумать только! Мало было угодить в лапы террористов, которые чуть не убили и чуть не изнасиловали, так еще и влюбиться в русского боевого киборга! Это ж надо быть такой дурой!.. Мама, мама, прости свою глупую дочку!..

— Тихо, тихо, — Амико успокаивающе положила подруге руку на плечо. — Я, если честно, не вижу ничего страшного.

— Ничего страшного?! Да это же просто ужас какой-то!!! Во-первых, он наверняка выберет тебя, стойкую красавицу Ямато Надэсико, а не меня, очкастую серую мышку-ботаничку! Кому я нужна, когда рядом ты, вся такая абсолютно совершенная!.. А во-вторых, если он извращенец в душе — что очень, очень вероятно! — и если у него фетиш на девочек в очках или ботаничек, то я умру от страха, стоит ему посмотреть на меня своими бесстыжими славянскими глазищами! У них же даже глаза светлые, как у демонов! А что хуже всего, у меня сразу ножки ослабеют и подкосятся, и я даже убежать не смогу! Мама, мама, спаси меня, дурочку!

— Кейко, прекрати истерику, — с серьезным видом Амико положила ладонь на макушку Маэми. — Во-первых, не принижай себя. Ты очень привлекательна. Во-вторых, пора перестать пугаться Ивана. Мы уже разобрались с его моральной устойчивостью. Ты ведь даже делала ему массаж только что, а он только вздрагивал.

— Но ты все равно красивее!.. — прохныкала Кейко и высморкалась в рукав. — А насчет моральной устойчивости ты сказки не рассказывай. Все мужики такие — как им захочется, так сразу сцапают и... и все!.. Может быть, разумнее будет сразу самой сдаться? Ой!.. — она прижала ладошки к щекам и глаза ее стали как плошки. — А ведь и правда, я ему спину разминала, дурочка! Но, почему же он не набросился? Может быть, Банька-сан и вправду киборг? Вон, его топили-топили, били-били, стреляли-стреляли, а ему хоть бы хны!

— Во имя всех богов, Кейко! — Амико не выдержала и рассмеялась. — Не говори глупостей. Иван-сан просто сильный и выносливый. И не тронет девушку без ее согласия.

— Да уж, если б он хотел, уже давно бы тронул, и мы бы ничегошеньки не смогли сделать. Правда, он что-то такое говорил, типа 'матрос ребенка не обидит'... Или это только к мальчикам относится?.. — Кейко задумалась, а потом испуганно приложила руку ко рту. — ...Постой, а если... если вдруг взять и согласиться?.. Тогда он возьмет, и?.. Ой-ой-ой! Какой кошмар!

— Кейко, прекрати безобразничать, — Акеми посерьезнела. — Никакого кошмара я не вижу. И вообще, из нас двоих бояться положено мне. Мне до сих пор... стыдно...

— Ну, в целом я согласна. Раз ты симпатичнее, то любой мужик сначала тебя сцапает, — кивнула Кейко, и в ее тоне послышалось какое-то странное извращенское удовольствие. — Если только не мегане-фетишист. Только погоди, чего это тебе стыдно?..

— Я не о том, — Амико стиснула зубы. — Это меня изнасиловали. И Иван-сан это практически видел. И мы встретили того человека в лагере. Он убежал, когда ты убила тюремщика.

— Правда?.. — Кейко замерла. — Ну... жаль, что он мне не попался под руку. И чего же ты боишься? Что мерзавец вернется... или Банька-сан сочтет тебя за шлюшку? Может, он и киборг, но уж точно не идиот!

— Н-нет, я не думаю... — Амико помедлила. — Не думаю, что Иван-сан будет как-то плохо ко мне относиться, но... Но я не могу вот так взять и забыть то, что случилось.

— И правильно не думаешь. Он, вообще-то, говорил об этом открытым текстом. Я все слышала в точности. — Теперь уже Кейко осторожно погладила подругу по плечу. — И... может быть, это и не мое дело... и вообще звучит цинично... но навряд ли найдется лучшее забывательное средство.

— Нет! — почти испуганно вскинулась девушка. — Ни за что. Я не собираюсь искать ничего, чтобы... забыть. Это неправильно. И совсем уж неправильно использовать Ивана-сан ради каких-то таких целей.