Счастье за медяк

Веська проглотила наживку и грудью ринулась на защиту чести кухарки "Счастливого бугая". Как бы там ни было, но качество готовки влияет на количество довольных постояльцев, от которых зависит как ее заработок, так и приработок.

— У нас отлично готовят, господин! Попробуйте сами. Вам придется по вкусу! — затараторила служанка. — Наемникам не понравился один посетитель. Вот они и пристали к нему.

— И чем же этот посетитель им не угодил? — допытывался эльф, одновременно читая весины мысли.

— А, он какой-то полукровка. Полуэльф что ли, — последовал пренебрежительный ответ.

— Полуэльф? — переспросил Кэйэриз с наигранными удивлением и заинтересованностью, будто сам эльфов в глаза не видел, и знать не знает, как они выглядят.

— Ай, — отмахнулась девица и под нос пробубнила. — Понавесил на себя побрякушек вроде амулетов, сам такой важный... Дурак ушастый.

"Может, и не дурак. Я бы на тебя тоже не позарился", — подумал эльф, снова улыбнувшись. Вслух же произнес:

— Видимо он ничего не понимает в красоте.

Помощник Старшего Советника восхищенно посмотрел на служанку. Веська совсем растаяла и затеребила пальчиками сережку.

— Вы, словно, мысли мои читаете, господин, — сказала она с наигранным смущением.

"Читаю, читаю, — мысленно согласился Кэйэриз. — Только давай по существу думай". Его глаза странно блеснули.

— А если честно, они из-за меня подрались, — неожиданно для себя выпалила девица и осеклась. Тут же почти скороговоркой продолжила: — Да-да. Будет знать козел ушастый, как мною пренебрегать. Надо же он с Нэви развлекался, а со мной даже не поздоровался. Думал, я это терпеть буду? Вот и получил по ушам маг недоделанный, так, что еле оклемался! На лошадь с трудом влез, чтобы за своей бестолковой девицей податься. Да зачем она ему нужна такая страшная? Явно из-за денег. Она, представляете, золотыми при всех раскидывалась.

— Девицей?

— А... говорит сестра. А на самом деле ну какая она ему сестра? Она же обычная потаскушка!

— А ты у нас честная и порядочная, — подал голос со своего табурета вышибала. Не то, чтобы он прислушивался к разговору, но уж слишком громко Веська произнесла последние слова.

— Любезный, — обратился к нему эльф, — а тебе не надо ничего проверить во дворе? Время ведь позднее.

— Может и надо, — проворчал Бренек, досадуя, что не помнит, делал ли обход постоялого двора перед тем, как закрыться на ночь. Он нехотя поднялся и вышел во двор.

— Значит, этот полуэльф путешествует с подругой? — полюбопытствовал Тенерин, когда за вышибалой захлопнулась дверь.

— Да не знаю, как они там вместе путешествуют, но вот девка эта уехала одна с рассветом. Марти говорит, что Нол ругался самыми последними словами, когда узнал об этом.

— Нол?

— Ну да. Энолан, — подтвердила Веська и подвинулась вместе с табуретом ближе к собеседнику.

— Значит Энолан, — задумчиво повторил эльф, гадая с какой прихоти Великой Богини ему так везет. — Так куда, говоришь, они направлялись?

— Я? Я не говорила. А, ну, да... Может быть... не знаю, — расстроено пролепетала девица, боясь, что посетитель потеряет к ней интерес. — Хозяин знает. Наверное...

Эльф пристально посмотрел ей в глаза. А ведь точно не знает. И куда только смотрит человеческий Создатель! Великая Богиня, заткни уши, закрой глазки, поставь ментальный блок! Ну и фантазии у этой дурочки! Что бы он, да с ней и такое!

— С наемниками-то что сделали? — поинтересовался Кэйэриз, пытаясь направить мысли девицы в более приличное русло. Но та оказалась крепким орешком.

— А что им сделаешь? — пожала плечами служанка, отчего ее платье опустилось еще ниже. — Посидят пару деньков в амбаре у старосты. Штраф селу заплатят и пойдут на все четыре стороны.

— Кто староста? — Тенерин отвел взгляд от творящегося бесстыдства. Эльфийские женщины, даже самые распутные, никогда не позволят так открыто предлагать себя. Вероятно, людской Создатель, зная порочную сущность своих творений нарочно наделил их впечатляющими формами, чтобы те не так легко расставались с одеждой в общественных местах.

— Дядька Гуверт.

— Где живет?

— Если господин захочет, ну когда мы проснемся утром, я провожу, — предложила Веська, с обожанием глядя на собеседника. — А чего вы не едите?

Слово "мы" оказалось последней каплей терпения эльфа. Борясь с желанием придушить навязчивую девицу, Кэйэриз встал и поднял со стола поднос с нетронутым ужином:

— Знаешь, я решил в комнате поесть.

Служанка тут же оказалась на ногах и вцепилась двумя руками в поднос с другой стороны:

— Я помогу. Вы, господин, поди, с дороги устали.

Кэйэриз действительно устал с дороги, но больше устал созерцать выставляемые на показ сомнительные прелести и читать похотливые мыслишки глупой девчонки, особенно после того, как вытянул из нее все, что хотел знать.

— Что ж, помоги. Но только отнеси еду и ничего более, — загадочно улыбнувшись, эльф сверкнул глазами.

— Ничего более... — эхом отозвалась Веська, заворожено глядя на мужчину своей мечты. Затем выхватила из его рук поднос и заспешила к лестнице.

— Ничего более, — прошептала служанка, расставив блюда с едой на столе в комнате красивого постояльца. Потом схватила поднос и стрелой выскочила в коридор.

Лишь услышав хлопок двери и звук проворачиваемого в замке ключа, Веська опомнилась:

— Как это ничего более?!

Убедившись, что навязчивая служанка ушла, эльф бесшумно выскользнул в полумрак коридора. Прошло не так уж и много времени с тех пор, как Илисса из Бренвенера покинула постоялый двор. Наверняка еще можно отследить остатки ее ауры. Сгодится и это, раз полукровка выдохся. Только вот придется проверять каждую комнату. Осмотревшись вокруг и запомнив расположение дверей Кэйэриз вернулся в свою. Нет смысла красться в потемках, вручную снимать с помещений ауры постояльцев, когда обладаешь немереной магической силой. Что мешает воспользоваться заклинанием собственного изобретения, не раз выручавшим помощника Старшего Советника. Все спят, а всплеск магии настолько ничтожен, что его никто и не заметит, даже если намеренно будет отслеживать.

Эльф стянул кожаным шнуром волосы в низкий хвост, чтобы не мешали. Убрал все со стола и застелил его сдернутой с кровати простынёй. Пальцем прочертил на ней расположение комнат, оставляя светящиеся красные линии. Затем, прошептав заклинание, поочередно прикоснулся к изображению каждого помещения, вызывая эфемерные картины произошедших за сутки событий, пока не нашел нужное. Знакомая девушка с шикарной русой косой, собрав вещи, вышла за дверь. Это все, что удалось разглядеть Тенерину. Изображение, зависшее над белой тканью, оказалось бледным и нечетким, словно какой-то очень сильный амулет защищал Илиссу из Бренвенера. Но, несомненно, это была девчонка, которую искал эльф. Попробовать снять отпечаток ауры Илиссы в комнате, где она ночевала, можно, а затем запустить поискового зайчика. Будь, Кэйэриз магом послабее, даже бы не пытался отыскать кого-то по столь ничтожному следу, прикрываемому очень сильной чужой магией. Но везение его не покинуло — помещение сейчас было свободно.

Замок глухо щелкнул, повинуясь наложенному заклинанию. Тенерину удалось тихо отворить дверь, норовящую скрипнуть в самый неподходящий момент, и зайти в комнату. Вытянув руки вперед и закрыв глаза, он принялся считывать остатки ауры Илиссы. Что ж, не много, но полученного хватит, чтобы выследить девчонку.

Так, а тут что? Эльф приблизился к столу. На том месте, где ранее стоял тазик с родником, ощущался едва уловимый магический след. Мда... У паршивца смекалки не занимать. Нашел сердобольную девицу с сильным защитным амулетом и под этим прикрытием бросился в бега. Глупец! Кэйэриз повел головой, словно разминая мышцы шеи. Мивар даже в ночном кошмаре не может представить, что его ожидает, когда окажется в руках Тенерина.

Щелчок пальцами и в воздухе завис маленький светящийся шар, рассеивая темноту. Эльф огляделся в поисках случайно забытых вещей. Но комнату уже успели хорошо прибрать, даже таз тщательно вымыли. Ну что ж, больше никаких зацепок. Придется довольствоваться тем, что есть.

Тенерин вернулся в свою комнату и растянулся на кровати, положив руки под голову. Рассвет наступит еще не скоро и есть время поспать, а утром он навестит старосту и потолкует с наемниками. Вдохнув неожиданно приятный аромат свежести, исходящий от белоснежного постельного белья, эльф закрыл глаза.

Солнце клонилось к закату, медленно исчезая за высокими пушистыми елями, отбрасывающими длинные неровные тени на колышущуюся на легком ветерке траву. Двое наемников, учинивших драку в "Счастливом бугае", с удрученным выражением на лицах сидели, прислонившись к почерневшему и потрескавшемуся от старости стволу березы. Препоганейшее настроение усугубляло наличие на запястьях омерзительных украшений, которыми их каким-то хитроумным способом снабдил высокий незнакомец с властными пронзительно синими глазами.

— Дирк, я не уверен, что следовало заключать сделку с тем мужиком, — не выдержал тягостное молчание, темноволосый наемник, левую щеку которого пересекал кривой шрам.

— Ланк, прекрати скулить! Когда тебе норовят свернуть шею и одновременно между ребер ножиком тыкают, становишься до неприличия сговорчивым! — осадил товарища Дирк и с досадой плюнул в траву, стыдясь своей давешней беспомощности.

— Не нравится мне он, — настаивал тот.

— Он не баба, чтобы тебе нравиться!

— Не из простых он, хоть неприглядные шмотки на себе таскает.

Дирк что-то буркнул невнятное в ответ.

— Ты его кинжал видел? — не унимался Ланк.

— У меня на заднице глаз нет! — вызверился Дирк при упоминании товарищем о его поражении.

— Похоже, эльфийская работа, толком не разглядел. Но точно — дорогу-у-ущий.

— Откуда тебе, отрепью трактирному, о таком знать? — криво усмехнулся предводитель наемников.

— А я мальчишкой на златодела учился, много драгоценностей перевидал, пока мастер жив был. А как тот с перепоя помер, меня тут же на улицу вышвырнули... Я ведь сирота, а мастер мне родным дядькой приходился.

Помолчали. Каждый подумал о своем.

— Один нас четверых, как слепых щенят раскидал. Захотел бы — убил. Пикнуть бы не успели, — заметил Дирк, сорвав подсохшую травинку.

— И я о том же. Странный он какой-то. Не человек это, — оживился Ланк и посетовал: — Ох, и влипли же мы!

— То-то и оно, — Дирк отбросил в сторону травинку и потер место на куртке, куда ранее упирался клинок высокого незнакомца, а ныне зиял разрез с окровавленными краями. — Лучше уж поиметь девкино золотишко и саму девку, да еще за работу плату получить, чем гнить в какой-либо канаве.

— Ты хоть сам веришь в то, что говоришь?

— Ланк, заткнись и не трепи душу. Самому тошно, — огрызнулся здоровяк. — Тешь себя надеждой, что условия сделки будут выполнены.

— Если живы останемся.

— Именно, — Дирк посмотрел на левое запястье, вокруг которого обвилась ярко-зеленая змейка.

Гадинка почувствовав недовольство человека, подняла голову и угрожающе зашипела, обнажив два тонких ядовитых зуба. Одновременно с ней зашевелилась и ее товарка, плотнее стиснув руку Ланка.

— Чё не так? — гаркнул на свое "украшение" здоровяк. Змейка захлопнула пасть и, опустив голову на хвост, замерла. — Вот тварь, чуть в штаны не наделал.

— Вот не пойму, зачем мы ему понадобились, когда он сам мог с ушастым справиться?

— Да кто ж этих магов поймет. Может и не мог, — произнес Дирк, а затем неожиданно рявкнул с нескрываемой болью в глазах: — Ненавижу этих уродов! Жечь их всех надо! Жечь! Ненавижу!

Ланк удивленно уставился на предводителя:

— Дирк, я тоже не доверяю этой братии, но у тебя, вижу, зуб на них имеется, — нерешительно заметил он, опасаясь вызвать очередную вспышку гнева.

— Еще какой! — согласился тот. — Я ж раньше кузнецом был. Жениться хотел. Да вот проезжал через нашу деревню один маг. Задержался на несколько дней и зачаровал мою Любчу. Позабыла она про меня, только того ублюдка и видела, а потом с ним ночью сбежала. Я ее больше года искал, но она, как в воду канула вместе с тем магом. Когда хозяин меня нашел — всю шкуру кнутом содрал, прямо на том месте, где поймал. И подыхать на лесной дороге оставил. Меня Беззубый подобрал, с тех пор мы с ним не на одном ратном поле мечами отмахали.

— Да-а-а, дела, — почесав затылок, сочувственно протянул Ланк. Видать не его одного безысходность привела в ряды наемников. Его товарищи Зелко и Варн могли бы поведать не менее трагические истории своих жизней. Но они предпочитали молчать. А теперь вот остались с тем колдуном. Живы ли?

Озвучить свой вопрос он не успел: змейка на его руке зашевелилась, подняла голову и уставилась не мигающим взглядом на человека. Неожиданный плевок ядом в лицо. Ланк не успел зажмуриться, как белесая пелена застлала глаза. А затем он провалился в небытие.

Илисса целый день дулась на спутника. Мало, что поиздевался утром, так и не согласился остановиться на ночь в Кажутках. Он, видите ли, не желает больше оставлять ее без присмотра. И теперь она вынуждена по милости остроухого конвоира снова ночевать в лесу. В довершение ко всему, он всю дорогу теребил одну из висящих на шее побрякушек и с недовольной рожей пялился на нее. Да, в конце концов, она ведь девушка — создание слабое и нежное, которое надо любить, защищать и лелеять, а не тащить по лесам через всю страну. Хотя любить... От него этого не дождешься, так же, как и лелеять... И защищает он ее с пятого на десятое. Жива и слава Создателю. А то, что на ее голове может вскоре целый зверинец завестись, его мало волнует. Нолу то что — руками волосы пригладил — и прическа в порядке. А ей — попробуй расчесаться. И хватило же наглости мерзавцу в ответ на ее жалобы предложить побриться налысо. Ух, как Илисса его ненавидит! И с чего это она решила, что он ей симпатичен? Наверно, наваждение, насланное беспокойными духами. В здравом уме Нола любить нельзя. Ни под каким соусом.

Нол же все это время злился на спутницу. Его раздражало ее нытье. Хотя какое там нытье... Всего-то несколько жалоб и просьб. И возмущенное выражение на симпатичной мордашке. Вот это и выводило парня из себя больше всего. С какого перепуга он нашел Илиссу привлекательной? Но ему жутко хотелось смотреть на нее непрерывно. Энолан уже со счета сбился, сколько раз проверил наличие различных амулетов, а в особенности от любовных приворотов. Просто сумасшествие какое-то. Никак происки подлого стража Леса забвения. Одна надежда, что магия ослабнет по мере удаления от волшебного места или со временем. А если нет, то папа наверняка знает, как снять "проклятие", но захочет ли... Тоже еще вопрос. Главное не натворить чего-нибудь непоправимого пока они находятся в пути.

Путешественники, выбрав получше место, стали готовиться к ночлегу. Никто не стремился завести разговор. Ограничивались короткими вопросами или ответами и то лишь по необходимости. Илисса продолжала обижаться, а Нол — "тайком" поглядывать на нее. Только ложась спать, для разнообразия, девушка показала спутнику язык в ответ на очередной, вроде как украдкой брошенный им взгляд. А тот улыбнулся, обнажив клыки, которые прямо на глазах выросли до устрашающих размеров. На этом и отошли ко сну.