К черту! ( том 1)

— Мама знает, что я у тебя?

— Естественно. И знает, что я прошу тебя задержаться.

— И что сказала?

— Сказала, что соскучилась, но ты достаточно взрослая, чтобы принимать решения. — Он улыбнулся. — Ты, действительно, у меня совсем взрослая, доча.

От этих слов Вилла едва не расплакалась, но запретила себе, не при нем, потому что тогда... Она с нежностью всматривалась в красивое лицо императора... Тогда он бы понял, как много и всегда для нее значил.

Она запретила себе так же вспоминать прошлое, упрекам не было места в новых, таких хрупких еще отношениях. Настоящее — максимум, что можно позволить, а будущее придет, не спрашивая, и рассудит, ни с кем не советуясь.

Еще неделя, согласилась, а потом в Анидат.

— Ты хочешь вернуться из-за матери? — император не слишком обрадовался такой настойчивости. — Или мне поговорить с Уной и Лэйтоном?

Она не хотела вражды с новыми родственниками, хватит, что из-за нее едва война не началась. Из-за матери, пояснила, и еще хочет попросить герцогиню сделать ее легал.

— Легал? — Брови императора недоверчиво сдвинулись на переносице. — Но зачем?

— Я давно мечтала о крыльях.

Он всматривался в ее лицо, не пытаясь, — Вилла чувствовала, — проникнуть в мысли. Он, самый сильный из всех, кого она знала, давал ей свободу, пространство, а те, кому верила, копались в ее голове, как в песочнице.

Отмахнулась от навязчивых мыслей о прошлом.

Настоящее, напомнила себе.

И будущее, которое выбрала.

— Хорошо, — император поднялся, показывая, что утренняя беседа окончена.

— Ты согласен?

Она тут же прикусила язык: ну, какое ей дело, согласен он или нет. Но по довольному лицу императора было заметно: ему вопрос понравился. Он мягко провел рукой по ее волосам, уложенным горничной в замысловатую прическу из кос, приподнял лицо за подбородок, удерживая взгляд.

— Если это то, о чем ты мечтала, я сам тебя сделаю легал.

— Ты?! Но герцогиня...

— Я — император, — напомнил мягко и вышел из комнаты.

Она действительно забывала, кто рядом с ней. Забывала, даже обращаясь по титулу. Он был прост, доступен, открыт для нее и, казалось, прилагал все усилия, чтобы и она открылась.

— Император... — прошептала, глядя на дверь, за которой он скрылся, и тут же попробовала на языке еще одно слово: — Папа...

Первое подходило ему больше, второе казалось правильней. Как говорил Самаэль: надо смириться, что у папы статус выше, чем у шута, как она считала? Наверное, это проще, чем если бы сталось наоборот: думать всю жизнь, что отец император и узнать, что он — королевский шут.

Сменив расшитое бисером утреннее платье на джинсы и майку, а туфельки на кроссовки, Вилла вышла из замка. Первое ее появление в таком одеянии вызвало шок: слуги приросли к месту кто с тряпкой, кто с подносом, кто с чем; мачеха, нервно хихикнув, спрятала лицо в острый кулачок, а братец холодно поинтересовался, не считает ли она нужным немедленно подняться в комнату и переодеться.

Одежда была ношеной, той, в которой она прибыла из ГЗЖ, но Виллу так и подмывало сказать Лэйтону, что она в действительности считает о его вычурных нарядах с разноцветными шарфами, скрывающими шею почти до глаз, но заклятье... эх, заставило собраться с мыслями и ответить не по-хамски, но весьма категорично:

— Благодарю, императорское высочество, но нет.

Уже к вечеру ей доставили коробки с парой джинсов, грудой маек и рубашек, кроссовками, балетками, кедами, мокасинами и, — о, чудо! — носками. Правда, "к вечеру" — это условное выражение, в Ристет день состоял только из светового дня. Ни сумерек с прохладой и срывающимся ветром, ни ночи, обволакивающей тишиной и плотной тенью, ни утра, подкрадывающегося к ресницам, тревожа от сна.

Она привыкла к этой особенности, так же, как горожане привыкли к ее. Ну, ходит дочь императора, как подросток — кому какое дело? Их же не удивляли одежды Лэйтона? И сам император, простите, не выхаживал в длинной мантии и со скипетром. Только его жена придерживалась строгой официальности: длинные платья, застывшее надменной маской лицо, все конечности в драгоценностях и корона, которая, казалось, запуталась в роскошных пшеничных волосах.

Вот и сейчас, заметив Виллу в таком одеянии, она с кислым видом прошла мимо, глаза не выражали ничего. И кого расстроила ее реакция? Вилла обернулась — лицо мачехи едва не трескалось от высокомерия. И кто ей придумал такое имя? Уна — Голод. Наверное, какой-то маг постарался, угадать так точно нереально.

Мимо, визжа и оглядываясь, пробежала группа мальчишек. Эта картинка воспроизвела в памяти другую: девочка и догоняющий ее мальчик. Она, смеясь, несется по старому району Анидат, мимо школы, закрытой до утра, мимо пустующего ангара. Устав, прячется за деревянным забором, сдерживает тяжелое дыхание и смотрит в проем, высматривая мальчика. И вдруг...

— Ух! — прожужжало где-то снизу, ударив по ногам. Неожиданное падение резко выдернуло из прошлого. Напротив нее, протягивая чумазую ладошку, стоял темноволосый мальчик.

— С тобой все в порядке? А? Высочество? С тобой все хорошо, да?

Другой ладошкой он сжимал длинный черный шарф, которым усиленно тер глаза, щурясь от солнца. По тропинке, грозно что-то выкрикивая, спешил мужчина.

— Твой отец? — Вилла вернулась в вертикальное положение, отряхнула джинсы.

— Ага, — поморщился мальчик.

— В догонялки с друзьями играли?

— Ага, — он рассмеялся, и тут же расстроился. — Ох, и попадет же мне за тебя, высочество!

— Почему?

— Ну, мы же играли! А тут ты! И как раз мне под ноги! У моего отца моих братьев еще четверо, а ты у императора одна. Прощай, высочество! — Он смело сделал шаг навстречу наказанию. — Не поминай лихом, несколько дней моей заднице и так будет невесело. И почему он не в кузнице? Невезуха. Отряхнулись бы и разошлись, я же тоже чуть не упал.

Мужчина, приблизившись, с опаской посмотрел на Виллу, перевел строгий взгляд на мальчика, снова на Виллу.

— С вами все в порядке?

— Один-два синяка я переживу.

— Ну, а ты так легко не отделаешься, — мужчина сделал вид, что хмурится, но его добродушные усы отказывались притворяться. — Я так за тебя возьмусь, что...

— Что его заднице будет не до веселья несколько дней?

Вилла обменялась улыбкой с мальчиком.

— Не сомневайтесь, — кивнул мужчина.

Мальчик громко вздохнул, с надеждой посмотрел на Виллу.

— Как вас зовут? — спросила она мужчину.

— Гилберт.

— А тебя? — спросила мальчика.

— Как в анекдоте, — буркнул тот.

— Такое длинное имя?

Но шутка прошла мимо, мальчик угрюмо взирал на нее и чуть встревожено — на отца.

— Как в анекдоте, говорю, — продолжил бурчать, — когда туземцы тащат пленника, разводят костер, подвешивают над ним и спрашивают имя. Когда он удивляется, зачем уже это знакомство, они мягко, как и ты, высочество, поясняют, что для меню. Меня зовут Джой, но какая разница? Все равно ведь накажут.

И хитрый взгляд в ее сторону.

— Не сомневайся, — повторил его отец.

— А, может быть, — Вилла улыбнулась мужчине, — обойдется?

Он помолчал, не сводя сурового взгляда с заговорщиков, махнул добродушно рукой и сказал, что если бы не личная просьба принцессы, кто-то забыл бы как сидеть на целую неделю.

— Ты, надеюсь, извинился? — так, поворчал для приличия.

— А она тоже виновата! — весело рассмеялся мальчик и пока отец не передумал, убежал куда-то по тропинке.

— Простите его, — мужчина обернулся вслед пострельцу.

— Пустяки.

— Э, нет, хорошо, что Джой не слышит, а то в следующий раз двумя синяками дело не ограничится.

Вилла рассмеялась.

— Я — кузнец, единственный, но не поэтому лучший в городе. Если что понадобится, наш домик крайний вон у той тропинки. Запомнили?

Вилла проследила взглядом в указанном направлении. В этом городе сложно потеряться — не густонаселен и все как на ладони.

— Запомнила. Домик с зеленой крышей.

— Заходите, если что?

— Зайду.

Мужчина, попрощавшись, ушел, а на душе тепло осталось. И вдруг подумалось, что вот такого, проказливого и шустрого, она бы хотела сына, но вряд ли он у нее будет. Да и вообще странные мысли для той, у кого еще и мужчины не было.

Дальнейшая прогулка прошла без приключений, и через час она вернулась к обеду, за которым, — ну, условно, — собралась вся семья. Император во главе стола, императрица по правую руку, сын — по левую, Вилла занимала место, где свободно, то есть, пока все ютились в одном углу, чувствовала волю.

— Мне нравится, что ты налаживаешь контакт с горожанами.

Оп-па! Ну, конечно, император уже был в курсе утреннего небольшого происшествия.

— Я не пытаюсь здесь освоиться, так вышло.

Он послал ей хитрую улыбку.

— Джой сочинил песенку и теперь воспевает всем, кто готов его слушать, какая принцесса добрая.

— О, Господи...

— Не тушуйся, у мальчика нет слуха, поэтому желающих не так много. Приходится отдуваться его отцу. Ну, и твоему тоже.

Вилла вернула улыбку.

— С кем планируешь познакомиться после обеда?

Она с презрением рассматривала телячьи мозги на тарелке.

— Надеюсь, — сглотнула и отодвинула тарелку подальше, — не с умывальником.

Император, смеясь, приказал убрать ее тарелку, и новое блюдо выглядело вполне безобидно. Беседа возобновилась.

— То, что ты можешь увидеть вокруг замка — центр, город намного больше, чем кажется. — После жеста императора бокалы наполнили вином. — Попробуй, очень вкусное.

— Сыворотка правды?

Он бросил лукавый взгляд через кристальный бокал.

— Да, но из более ранних запасов, чем в Наб.

Не спрашивал, где она с ним познакомилась — знал, как и все остальное. Адэр предпочитал это вино, и однажды оно спасло ее от мысленного вторжения Ризгора в голову. Он тогда засыпал ее вопросами, зная, что ложь после вина исключена. А сейчас, любопытно, отец предложил вино просто так или что-то хотел уточнить для себя?

Она сделала глоток.

— Ты, действительно, хочешь стать легал?

Вот и проверили, но ответ дался легко:

— Да.

— Почему?

— Я уже говорила.

— Тебе нравится в Ристет?

— Да, но я здесь не останусь.

— Почему?

— У меня другие планы.

— Какие?

— Это слишком расплывчатый вопрос, а стопроцентно честно я могу ответить только "нет" или "да".

— Ты... хочешь жить в Городе Забытых Желаний?

— Не хочу.

— В Наб?

— Нет. Допрос окончен?

Он покачал головой:

— Нет.

— Что еще тебя интересует?

— Хочешь стать легал к концу этой недели?

— Так скоро? — воскликнула Вилла и спохватилась, что в голосе и толики радости не было. — Да, хочу, просто... ты просил меня эту неделю побыть у тебя...

— Я помню.

— Но я ведь еще даже не увиделась с матерью!

Уна приняла окрас чистого листа, Лэйтон едко улыбнулся, император молчал, но Вилла не считала, что принимать незаконнорожденную дочь в замке можно, а говорить о ее матери — нет. Если это табу или кому-то неприятно, она не против уйти сегодня.

— Пожалуйста, продолжайте, — Уна демонстративно вышла из-за стола.

— Продолжу, — вспыхнула Вилла, проигнорировав и солидарный уход Лэйтона. — Я хотела провести хотя бы несколько дней с матерью, перед тем, как стать легал. Прости, если это расстраивает твою семью, но для меня это важно.

Молчание затягивалось, тяжелый взгляд императора не отпускал, но она не передумает, не может отказать себе и матери в этой встрече, потому что после, кто знает, когда они смогут увидеться. Корри и легал редко пересекались, только в крайней необходимости или на городских праздниках, да и то жабы настойчиво советовали не провоцировать конфликты. Легал — избранные, корри — скажем деликатно, те, кому не достались крылья.

Ей нужны эти несколько дней до обращения, и отец должен понять!

Ресницы скрыли его глаза на секунду, император пожал плечами.

— Я понимаю. — Он взял Виллу за руку, сжал, выражая поддержку, делясь теплом и частицей силы. — Твоя мать будет приглашена на бал, который состоится за день до твоего обращения. Два дня не так много, но и не мало, к тому же, совет не пересекаться с корри — только совет, а не приказание. Или мы можем наделить тебя крыльями позже, когда ты будешь готова и я относительно свободен.

— Но...

— Легал тебя сделаю я.

Ясно, этот вопрос не обсуждается, да и герцогиня могла отклонить ее просьбу. Никому дважды не предлагают стать легал, а Вилла от такой чести дважды отказывалась.

— Я бы хотела, чтобы Дуана тоже получила приглашение.

— Я бы хотел, чтобы ведьмы здесь не было, но... хорошо, думаю, придворный маг за ней присмотрит. Она будет приглашена.

— И...

— Хватит, доча, — остановил мягко, — я не хочу притворяться ангелом.

Ей тоже не очень хотелось, но она согласилась. Главное, что в такой важный момент рядом будут мать и Дуана. В общем, жизнь не так плоха, как иногда прикидывается. У нее есть дар, который, по словам императора, только начинает раскрываться. И у нее будут крылья.

Лучезарно улыбнувшись, Вилла чмокнула отца в щеку, и поспешно покинула столовую. После ее ухода, император стер с лица ответную улыбку.

У нее будут крылья, он видел это еще до ее рождения. Большие, ухоженные, длинные, как фата невесты. Многие воины потеряют от нее голову. Но легал она будет недолго.

* * *

В следующие несколько дней Вилла познакомилась почти со всеми жителями центра, успела искуситься тающим на языке сливочным мороженым у молочницы, полакомиться круасанами у булочника, попробовать себя в гончарном деле и получить зигзагообразный кулон на тонкой серебряной цепочке у кузнеца.

От последнего подарка пыталась отказаться, но Гилберт сделал хмурое лицо, и даже кончики его усов осунулись.

— Все в городе знают, что он старался для тебя, высочество, — сказал Джой с обидой, — и если ты откажешься, подумают, что тебе не понравилось. Мой отец — лучший кузнец в городе, высочество, и мы можем себе позволить такие подарки. Пока можем, но когда подумают, что он стал плохо работать... эх... твой отказ нас разорит, высочество, понимаешь?

Она прекрасно понимала, что это шантаж, но кулон ей очень понравился, и если была хоть малейшая вероятность, что мальчишка прав... Она попросила Джоя застегнуть на запястье цепочку, и усы его отца взметнулись вверх.

А еще местный торговец подарил ей большую банку с ароматным свежемолотым кофе, которую Вилла, поблагодарив, припрятала. Ну, да, император об этом знал, за столом во время обеда посмеивался и спрашивал, какие повару дать указания насчет напитков: чай, лимонад, коктейль или есть другие пожелания?

— Если в замке кофе закончился, можно и воды, — ответила Вилла, но банка укрытия не покинула.

Император раскатисто рассмеялся и остаток обеда разделил внимание между Уной и Лэйтоном. Если Вилла говорила, они демонстративно молчали. Если говорили они, Вилла не вмешивалась. Одним словом, обеды были весьма занимательны.

Лэйтон неохотно делился новостями из Города Разбитых Зеркал, которым управлял, Уна неохотно слушала советы императора и намекала, что мальчик созрел для расширения границ власти. Мальчик, и правда, был весьма и весьма взрослым, ему давно перевалило за сотню лет, но почему-то складывалось впечатление, что мода интересовала его больше управления.