Печать ворона

Иван пошел во двор, присел на скамеечку и уставился на ее окна. 'Идти ту-да? И что? Изображать ревнивого мужа? Да ведь она мне не жена. Просто... Про-сто я люблю ее. И все. А теперь... А может, ничего и нет? Может, там ничего не происходит? Да, они там чай пьют или крестиком вышивают... Стоп! Сейчас я увижу. Должен увидеть!'

Как вестники мрака, сгустившегося в душе, вороны были всюду. Две птицы сидели на заборе у детского сада, еще одна прогуливалась по двору, и сразу не-сколько оккупировали соседнее дерево. Ивану не составило труда призвать бли-жайшего, сидевшего на рябине. Иван сосредоточился, разглядывая птицу. Во снах он видел их глазами, вместо рук чувствуя черные крылья, и знал: если захочет, станет одним из них. Значит, время пришло.

Иван уставился в черные глаза птицы. Сила его желания заставила ворона вздрогнуть и медленно расправить крылья. Как камень, брошенный в черную воду, Иван нырнул в глаза ворона, и реальность, расплывшись размазанными кругами, перестала существовать. Теперь он видел глазами ворона, стал с ним одним целым... Новый мир, окружавший его, был удивительным и странным, переливался иными цветами и звуками. Он слышал зов неба и гулкое молчание асфальта, шепот деревьев и потусторонние звуки огромного человеческого гнезда, называемого городом. Он чувствовал сладкий запах падали из помойного бачка, понимал надоедливое чириканье воробьев и видел души людей, спрятанные под покровами тел и одежд...

Иван взлетел и сел на ветку у окна. Окно кухни было не зашторено, и там никого. Ворон переместился левее, прыжками двигаясь по узкому карнизу, и через тюлевые занавески Иван заглянул в спальню. Они лежали на кровати и, судя по резким движениям, Кир старался вовсю. Иван смотрел, ощущая, как сердце стяги-вают тугие стальные обручи. Что теперь? Как жить? Он двинулся вперед, и ткнул-ся клювом в стекло. Кир оглянулся. Аня тоже привстала, так что Иван видел ее грудь...

— Это ворона, — сказал Кир, поворачиваясь к ней. Они повалились на смятые простыни. Иван смотрел, чувствуя странное раздвоение. Один Иван кричал и бился о прозрачную стену, другой глядел спокойно и расчетливо. Он знал, что они заплатят...

Ворон камнем упал вниз, и Иван очнулся. Его мир был намного хуже, потому что в нем люди не видели душ друг друга, а значит, могли обманывать и преда-вать.

Уже темнело, в доме одно за другим зажигались окна. Когда свет вспыхнул в ее окне, Иван встал. 'Ладно, пора идти. Хорошо, что теперь я знаю все. Дейст-вительно, хорошо'. Он сам удивлялся, что не злится на нее. И это правильно. Глядя глазами ворона, Иван увидел и познал ее душу, в один краткий миг разгля-дев то, на что у людей уходят годы.

Теперь он не мог и не смел ее винить. Он был слеп и не видел. К тому же в том, что они рассорились, есть и его вина. Если бы он любил по-настоящему, то простил бы Ане тот каприз, а он не простил. Он ревновал, значит, подсознательно не верил, и разве это любовь? Иван пытался представить, как Аня качает его ре-бенка, и не смог. Усмехнулся. Какая это любовь? И он не злился, а значит, она в безопасности.

А вот Кир... Ему, козлу, мало баб! Надо у друга занять! Погоди же! Иван еще не придумал, что сделать с Киром, а над головой хлопали новые крылья. Стая со-биралась. Они чуяли настроение хозяина. Иван посмотрел на машину приятеля. Разбить? Для начала. А потом...

От внезапной мысли он замер. Они... Почему всегда они? Почему он сам не может встретить Кира вот здесь, у парадной, и двинуть в зубы? Почему? Разве он не сможет? 'Нет, — ответил себе Иван, — смогу. Наверно, смогу. Но что изменит-ся? Все уже случилось. И все-таки он мой друг... Был моим другом. Я знаю Кира с детского сада. Мы немало пережили, учились, даже дрались вместе. Вместе с дев-чонками гуляли. Но если я стану драться, прилетят они...' 'Он предал тебя, — сказал кто-то внутри, — и должен быть наказан!' — 'Не смертью же?' — 'А как? Разве другое наказание его исправит?' — 'Вряд ли. Если только кастрировать'. — 'Хорошая мысль!'

Иван встряхнул головой, прогоняя морок. Он не может убить Кира. Не мо-жет ничего с ним сделать. Хотя бы потому, что это нечестно. Не он расправится с ним, а вороны. А что может он? Что есть он без них?

Иван растерялся. Посмотрел на воронов, сидевших на соседних деревьях, на стаю, готовую исполнить приказ, и понял. Понял, что он не только хозяин, но и часть их. А часть не бывает больше целого.

Между тем Кир вышел из Аниной парадной. Иван не стал его задерживать, всеми силами сдерживая готовившуюся ринуться вниз стаю. 'Бумер' мигнул сиг-нализацией, Кир сел, завелся и уехал. Иван продолжал сидеть. Ему казалось: ни-чего вокруг нет, а дома и проходящие люди — лишь тени, иллюзии. А он сидит в центре выжженной земли, а вокруг все мертво на десятки километров. Он один. Он совсем один. Но где-то за мертвой землей есть мама, есть Димка, есть кузина Ленка. И, наверно, им не все равно, что он потерялся в пустошах...

Соседка Мария уехала на дачу, дядя Миша отправился в очередной дально-бой, и квартира была пустой и безмолвной. Приходя с работы, Иван слонялся по комнатам, не зная, куда приткнуться и с кем поговорить. Сейчас он бы поговорил хоть с Марией, лишь бы не оставаться в напряженно звенящей тишине, которую заглушал даже телевизор.

Дядя Миша явился внезапно и не один. Сидя на кухне, Иван заметил высокую женщину, которую сосед мигом провел в свою комнату. Это была не Мария, а значит... Впрочем, Ивану было плевать. У них свои дела, у него — свои.

Незнакомка исчезла рано утром, а Иван, встретившись на кухне с соседом, сказал, как ни в чем ни бывало:

— Здорово, дядя Миша.

— Здорово, морячок! Как жизнь молодая? — сосед был на удивление весел и бодр. Насвистывая, он ставил на плиту чайник.

— Нормально, — улыбнулся Иван. Он был рад поговорить. Дядя Миша прекрасный сосед, с ним легко и просто, Иван ловил себя на мысли, что не отказался бы от та-кого отца. Правда, визит незнакомки подпортил его рейтинг.

— Ты не обижайся на Марию, — сказал сосед, остановившись возле Ивана. — Она хорошая, только язык без костей. Болтает много.

— Да на что обижаться? — не понял Иван.

— Ну, она же рассказала твоей матери, что ты девчонок водишь и все такое. Все никак понять не может, что ты взрослый парень, в армии отслужил.

— Да ничего, — усмехнулся Иван.

— Мать тебе ничего не сказала? — удивился дядя Миша.

— Чтобы предохранялся.

Дядя Миша засмеялся.

— Ну, ладно, морячок! Тогда ладно. Помню, меня мать застукала за этим делом, а мне еще шестнадцати не было, так гнала шваброй, что еле убёг!

Они посмеялись. А потом Иван спросил:

— Дядя Миша, можете на вопрос ответить?

— Могу. Хоть на два!

— Вас девушка когда-нибудь бросала?

— Меня? Нет. Попробовала бы бросить! — дядя Миша перестал улыбаться. — А я вот бросал. А что? Проблемы?

— Проблемы, — признался Иван.

— Разберись по-мужски, — сказал дядя Миша. — Подойди к нему и покажи вот это, — он продемонстрировал Ивану внушительный кулак с татуировкой на фалан-гах: 'Миша'. — Так просто отдавать ничего нельзя, запомни! Ты же в армии был — чего тебя учить?

— Понимаете, силой здесь ничего не решить.

Дядя Миша немного подумал:

— Значит, забудь!

— Легко сказать...

— Понимаешь, Ваня, все забывается, хочешь или не хочешь. И любовь и злоба. Все забывается. Я знаю. Чтоб ты понимал в семейной жизни.

Кир имел наглость позвонить. Иван хотел бросить трубку, но сообразил: Кир ведь не знает того, что знает он. И будет названивать снова. Он настырный.

— Слушаю.

— Привет, Ванюха, как дела? — затараторил Кир, не давая Ивану ответить. — Слушай, поехали на пикник, ко мне на дачу! Отдохнем по-человечески, шашлыков пожарим, а то эти рестораны уже вот где! Бери Аню, я тоже кого-нибудь пригла-шу.

Иван хотел отказаться, но губы сказали:

— Ладно. Когда?

— В эту субботу. Ты не работаешь?

— Нет.

— А в воскресенье?

— Тоже нет.

— Зашибись! А то вдруг на ночь придется остаться. Тогда я за тобой заеду. Давай!

— Давай.

Слушая гудки, Иван медленно положил трубку на телефон. Так будет лучше. Надо разобраться сразу, и со всеми, на месте.

На пикник Кир, как и обещал, ехал не один. Иван думал, он возьмет под-ружку, но Кир снова оказался непредсказуем. Помимо Ивана и Ани в машину сел угрюмый небритый парень, живо напомнивший Ивану какого-то известного актера.

— Челентано, — представил его Кир.

— Настоящий? — засмеялась Аня. Иван невольно улыбнулся. Действительно, по-хож. Еще бы шляпу.

— Нет, русский. А вообще его Сергей зовут.

— Можно просто Серж, — проронил парень.

— А почему вы такой хмурый? — спросила Аня. Кир расхохотался. Серж улыбнул-ся. Улыбка делала его гораздо привлекательней.

— Работа такая, — сказал он.

— А чем вы занимаетесь? — не унималась Аня. Ивану стало неловко за ее любо-пытство, хотя когда-то он любил ее за эту непосредственность.

— Маркетингом, — выдавил Серж, и Кир вновь покатился со смеху.

'Бумер' черным ядром несся вперед, обгоняя попутные машины. Аня бол-тала без умолку, Иван с грустью любовался ей... Любил ли он ее теперь? Наверно, нет. Любовь не существует сама по себе, думал Иван, она питается ответным чув-ством. И за любовь тоже надо платить. Платить любовью. Иначе она умирает.

Машина свернула с шоссе на проселочную дорогу и уверенно двинулась дальше. Видимо, Кир хорошо знал дорогу, не боясь разбить дорогую иномарку на местных ухабах. Ехали минут пятнадцать и, наконец, впереди показалось озеро с несколькими коттеджами на берегу.

— Все, приехали, — сказал Кир. Он подрулил ко второму дому и остановился у ме-таллического, решетчатого забора с воротами.

— Вы идите пока, — сказал хозяин, ключом открывая замок, — я сейчас машину загоню.

Иван, Аня и Серж выбрались наружу. Здесь было красиво. Десятки сосен выстреливали вверх мохнатые кроны, за их коричневыми стволами виднелась си-няя гладь большого озера.

Гости толкнули калитку и вошли. Как ни странно, дача Кира была неболь-шой, уютной и не походила на дворцы новых русских. Рядом с крыльцом распола-гался обложенный камнями очаг с несколькими гладкими колодами-стульями. В тени яблони стоял закопченный мангал.

— Как тут красиво! — сказала Аня и посмотрела на Кира. — А где у вас туалет?

— Зайди в дом, там увидишь.

Иван заметил, как приятель провожает взглядом Аню, поднимавшуюся по крыльцу.

— Хорошую ты бабу себе нашел, Ваня, молодец! — сказал, оборачиваясь, Кир. — А помнишь, как мы с тобой, бывало...

Он махнул рукой и засмеялся. Иван даже не улыбнулся. Он хорошо помнил, что видели глаза ворона. Он снова задумался о том, зачем поехал с ними. Надо объясниться, хотя и так все понятно. 'Наверно, глупо, — думал Иван, — но это надо сделать. Надо сказать. И освободиться'.

Потом были шашлыки, салаты из помидоров и огурчиков, и водка с мартини. Опьяневший Иван смотрел на Аню, весело щебетавшую с Сержем, и думал, с трудом перекатывая скользкие валуны мыслей. Интересно, когда придет ночь, Аня ляжет с ним или с Киром? Она любит трахаться и готова всегда, а во время секса стонет и двигается так страстно... Но сейчас Иван вспомнил: в постели она нико-гда не произносила его имя... Интересно, почему? И почему он не придавал

этому значения, а вспомнил лишь сейчас?

А, может, она ляжет с Сержем? А что, парень он интересный, загадочный, на Челентано похож. Иван усмехнулся и посмурнел. Зачем он поехал? Былые до-воды казались теперь пустыми и бессмысленными словами. Зачем он здесь? И главное, что будет делать, если... Злоба накатилась внезапно, и Иван почувство-вал, как стремительно трезвеет. Будет забавно посмотреть на эту компанию, когда прилетят они. Его слуги. Он мог бы заставить Кира молить о прощении, но... Что, что это изменит? Все уже было. Все случилось. Он проиграл, а проигрывать надо уметь, это значит не раскисать, как баба.

— Что-то ты грустный, Ваня? — спросил Кир. — Пил, что ли, мало?

— Наверно, — сказал Иван и, взяв бутылку 'Абсолюта', налил полную рюмку. И выпил. Аня посмотрела на него. 'Как все-таки она красива, — подумал Иван. — И что? Оказывается, не это важно'.

— Ты чего, Ваня? — спросила она.

— Я знаю все, — сказал Иван. Пары водки во рту стали нестерпимо горькими, но он не стал закусывать. — Понимаешь?

— Что... ты... знаешь? — она все поняла, Иван видел это по глазам.

— Знаю, что вы с Киром... — он не смог выговорить дальше и посмотрел на нее. Аня опустила взгляд. Кирилл почувствовал что-то и повернулся к ним.

— Што случилось? Щего вы? — он жевал веточку зелени и потому шепелявил.

— Ты знаешь, что случилось, — сказал Иван, еле сдерживаясь, чтобы говорить спокойно.

— Что? — удивленно спросил Кир.

— Ты был у нее в квартире. Ты спал с ней. Я все видел!

— Как ты... — выдала себя Аня, но Ивану было не смешно.

— Чего ты, Иван, какая квартира? О чем ты? — разыгрывал непонимание Кир. Иван предвидел, что так будет. Он слишком хорошо знал Кирилла. По части лице-действа в училище ему не было равных.

— Я все знаю, Кир! — выкрикнул Иван в лицо приятелю. — Понимаешь, знаю! И кончай ломаться!

— О чем он говорит, Аня? — Кир так просто не сдавался. К тому же он был уве-рен, что Иван берет его на испуг. Он не мог знать, что Иван видел глазами ворона. — Ваня, ты чего-то... сам не свой. Выпей водочки, — он протянул Ивану почти пустую бутылку. — Допивай, я сейчас еще принесу.

Серж молча ел шашлык, позыркивая и не вмешиваясь в происходящее.

— Значит, не хочешь признаться? — повысил голос Иван. — Ну, ладно, делай вид, что ни при чем, если тебе это удобно! Ты и в училище так делал, когда пакостил учителям! А ты, Аня? Зачем ты это сделала? Что он даст тебе? Ты у него будешь одна из многих, а у меня была единственной!

Кир сидел молча, глядя куда-то в сторону. Аня слушала, и глаза ее блесте-ли.

— Я ничего тебе не скажу, Аня, ты только ответь: почему? А вообще-то я и сам вижу, — горько произнес Иван.

— Ничего ты не видишь, Ваня. Посмотри на себя: ты изменился! Раньше ты был другим, веселым, интересным, — Аня решила играть в открытую, и Кир недоволь-но поморщился. Ох, уж эти бабы, быстро же она раскололась! — А сейчас ты дру-гой! Злой, угрюмый, думаешь постоянно о чем-то. Тогда, помнишь, ты мне звонил, ты мне нагрубил, и я плакала. Ты даже не позвонил и не извинился! Ты мне пер-вый перестал звонить. Я ждала. А ты... Откуда мне знать, может, ты бросил меня? Мне тяжело с тобой, Иван, понимаешь!

— А с ним легко? — спросил Иван, кивая на Кира. Кирилл молча кривил губы.

— А с ним легко, — согласилась она. — Я не знаю, что с тобой, Ваня, но если бы ты хотел, то рассказал бы мне все, и я бы поняла...

— Ничего бы ты не поняла! — отрезал Иван. Все, поговорил! Добился! Амба!

Аня заплакала. Иван смотрел на нее без сожаления.

— Я хочу домой, — сказала она сквозь слезы. Кир недовольно покрутил головой:

— Слушай, Аня...

— Кир, отвези меня домой! — повторила она, прижимая к глазам платок.