Королевство белок

Береста вывели из покоя. У него часто билось сердце. Он чувствовал, что скоро увидит Ирицу.

Служители впустили Береста в маленький, светлый покой и заперли за ним дверь. Ирица лежала на кровати в одежде, и даже в волосах ее запуталось несколько сухих листков. Как будто ее перенесли сюда из сада, и никто больше не касался ее. Берест быстро шагнул к Ирице, так неуклюже, что споткнулся и упал перед кроватью на колени. Ирица была неподвижна.

Берест приподнял ее, поддерживая так, чтобы ее голова прислонилась к его груди.

— Ирица... я здесь...

Он крепко прижал ее к себе... Его как огнем обожгло: "Нет, не отпущу, нет!". Что он мог? Он ведь не был лекарем. Другое дело — она. Берест вспомнил, как Ирица исцеляла его раны прикосновением рук и своей лесной магией.

— Ирица... — охрипшим голосом повторил Берест. — Ты слышишь, как я тебя зову? Именем... именем, которое я тебе дал! Как мне помочь тебе, как мне тебя исцелить? Ведь у меня нет твоего дара! Ты сама держись за мою руку, возьми мою силу, ладно? — Берест крепко сжал ладонь лесовицы. — Ты же знаешь, как. А за меня не бойся: я вытерплю.

Бересту чудилось, он уловил еле различимый отклик ее души. Его начало трясти, как от озноба.

— Возьми мою силу, всю! — крикнул Берест.

Ирица не слышала его голоса в своем ледяном зимнем сне. Но ладонью лесовица почувствовала его тепло, как растение весной ощущает, что в нем пробуждается сок. Слезы полились из-под закрытых век Ирицы.

Берест заметил дорожки слез на ее щеках. Он понял, что она оживает. А лесовица уже почувствовала, что Берест здесь, рядом, слышала его голос и, стремясь к нему, просыпалась. Берест шепотом повторял ее имя. Ирица открыла глаза. Он глубоко вздохнул, поддерживая ее, пока она плакала, спрятав лицо у него на груди.

Ирица совсем согрелась. Она с удивлением ощутила, что жизненная сила передается ей не от дремлющих долгой зимой деревьев, а от Береста.

— Ты умеешь исцелять, как мы? — спросила Ирица с удивлением и спохватилась. — Не надо больше. Это твоя жизнь. Не трать ее.

— Ничего мне не сделается, — горячо заверил Берест.

Но Ирица ощутила, что ему самому стало холодно.

— Ты научился...

— Я сам не знаю, что я сделал, — признался Берест.

Ирица отстранилась от мужа, всматриваясь в его изможденное лицо и темно-серые, измученные, живые глаза. Берест положил голову на край кровати. Неожиданно Ирица поняла, что он уснул. Она наклонилась, прислушиваясь к его сну. Бересту все еще было холодно. Ирица укрыла его одеялом, села рядом и обняла. Берест глубоко вздохнул во сне и удобнее прислонился к ней. Она улыбнулась.

— Берест, милый мой... все хорошо...

А сама тревожно думала: "Что будет теперь с нами, что будет с ним?".

Вечером к ним явился Князь Тьмы. Берест уже знал от Ирицы, что это какой-то очень могущественный чародей, который называет себя владыкой Подземья.

— Что же мне с тобой делать, человек? — спросил Князь.

Берест стоял посреди покоя.

— Зачем отковал меня от столба?

Князь изучающе глядел на него. Раньше он не придавал значения мужу лесовицы. Он считал чудом, что лесовица стала женой Береста. Но Князь искал разгадку в ней самой, считая, что ее муж — всего только обстоятельство ее странного вочеловечения. Что могут смертные, чего они стоят? Силы людей ничтожны, век краток. Им не тягаться ни с демонами Подземья, ни с небожителями Небесного Престола.

Теперь Князь подозревал другое:

— Я хочу понять, как тебе это удалось — вочеловечить лесовицу и овладеть ее магией? Ты знал, что она умирает, но никто не мог тебе этого сказать. Ты сумел ее исцелить... Что ты еще умеешь, слабый человеческий маг?

— Что тебе надо от лесовицы?

— Хорошо, я отвечу, — в раздумье произнес Князь Тьмы. — Ты наделил ее своей сущностью: она стала говорить по-человечески, сделалась твоей женой... Наверное, если вам удастся уйти отсюда живыми, то и дети у вас будут. Обладающие свободой выбора, как люди, и одновременно — магией земнородных, — Князь Тьмы, казалось, размышлял вслух. — Это новая раса, которой не задумывал Вседержитель.

Берест внимательно слушал.

— Ну? Что ты молчишь? — спросил Князь Тьмы.

— Жду, — проговорил Берест.

— А хочешь, бери свою жену и уходи? — неожиданно предложил Князь. — Научи меня, как ты заставил земнородную изменить сущность — и отправляйся к себе на родину. Ведь мы можем понять друг друга. Тебе нужна именно эта лесовица, а мне — власть над земнородными вообще. Я не трону твою жену. Дай мне ключ к твоей власти.

Лесовица быстро и тревожно посмотрела на Береста. Что будет с ее лесными сестрами и братьями, если Князь Тьмы возьмет над ними власть?

Берест повел плечом.

— А может, я сам не знаю, в чем тут диковина. Я это не нарочно сделал. Как же я тебя научу?

Князь Тьмы встал и подошел ближе к нему.

— Я разберусь, — тихо сказал он. — Только позволь мне увидеть все это твоими глазами. Открой для меня свою душу, позволь войти в мир внутри тебя.

— Что ж ты меня просишь, сильный чародей из Подземья? — произнес Берест. — А сам не можешь, без спросу?

Князь Тьмы ответил:

— Мое могущество здесь ни при чем. Ты — человек, и обладаешь свободной волей. Если ты станешь сопротивляться мне, то я разрушу твой мир. Это бы ничего, — Князь Тьмы усмехнулся холодно и зловеще. — Но я боюсь не успеть разгадать твою загадку.

Берест опустил голову.

— Стало быть, у меня есть мир, созданный мной самим? Я могу открыть тебе ворота в него, ты найдешь то, что тебе нужно, и уберешься?

— Все верно.

— А как знать, что ты ничего больше с собой не прихватишь?

Князь Тьмы вдруг засмеялся.

— А что у тебя есть еще, что нужно было бы мне! Вы, смертные букашки, так часто мните о себе невесть что.

— Как насчет подумать? — шевельнул бровью Берест.

— Завтра утром я приду за ответом, — согласился Князь. — Не боишься за себя — пожалей жену.

Он вышел. Берест остался молча стоять, склонив голову и сжав правую руку в кулак.

Ирица не сводила с него глаз. Условие Князя Тьмы казалось ей страшным, невозможным. Неужели Берест, ее Берест, откроет ему путь в свой мир?

— Ты не должен впускать его в свою душу! Берест, поверь мне! Не слушай его. Он убьет тебя, он все равно тебя убьет, даже если получит то, что ему нужно.

"Мы и так у него в руках оба", — сказал себе Берест.

— Ирица, есть у меня одна задумка... — издалека начал он. — Помнишь, ты... хм... стащила на хуторе нож, чтобы вырезать наконечник стрелы, который засел у меня в ране? Ты спряталась в саду, отвела глаза хозяйке и даже ее собаке... Ты бы могла сделать то же самое сейчас?

Ирица серьезно посмотрела ему в лицо.

— Нет. Я не смогу ни убежать, ни спрятаться. Князь Тьмы сильнее меня, он меня найдет.

— А если бы его не было, Ирица?

Лесовица отвечала:

— То мы бы спрятались в саду. Я бы сделала так, чтобы нас никто не заметил... отвела глаза, как ты сказал, — подтвердила она. — Только он здесь. Кругом, повсюду. Я везде чувствую его власть.

— Власть... — повторил за ней Берест. — А если бы его власть на время ослабела?..

— Что ты задумал?

— Ирица!

Она с тревогой вслушалась: в его голосе ей чудилась затаенная боль.

— Я тебя завел сюда, и я тебя выведу. Делай, как я говорю, ладно?

— В чем же мне тебя слушаться, скажи? — отозвалась Ирица.

Лесовице так хотелось во всем положиться на Береста, но ее беспокоило что-то, что она не могла объяснить. Ей казалось, что он сейчас надолго прощается с ней.

— Как ты ослабишь его власть? — Ирица подняла голову. — Тебе с ним не справиться, и нам вдвоем — тоже...

— Это мне тут с ним не справиться, — обронил Берест. — А я впущу его в свой мир, в свою душу. Вот там посмотрим, кто кого одолеет! — заговорил он горячо. — Там все по-моему, а не по его! Разве я себе не хозяин? Откроюсь ему. Пусть заходит. А назад ему вырваться не дам. Не так скоро он меня осилит, будет меня помнить... — Берест свел брови. — И ты, Ирица, когда почувствуешь, что его сила ослабла, сейчас же возьми у него ключ, открой дверь и беги в сад. Спрячься, отведи глаза страже. Они тебя поищут и не найдут. А ночью ты выйдешь из города. Ирица, милая... Я как стоял прикованный у столба, видел: ночами тут по улицам никто не ходит, выбраться тебе будет нетрудно. А за городом лес, там тебе и подавно никто не страшен.

У Ирицы сжалось сердце. Она привыкла слушаться Береста. Он увел ее из лесной глуши жить к людям, и поэтому часто решал за двоих. Но сейчас Ирица ни за что не хотела сделать, как говорит муж.

— Берест, ты не понимаешь, кто он! Он владыка Подземья. Он говорит, что после смерти держит души людей в тюрьме. За обман он убьет тебя и заключит в своей темнице. Берест, я не хочу... Я ни за что тебе не позволю!

— Что же, нам двоим пропадать? Ты лесная птица моя, ты лети на волю, — Берест, наклонившись, шепотом говорил это ей.

— Нет, нет, — повторяла Ирица. — Не надо мне воли, ничего мне без тебя не надо. Не оставлю я тебя с ним, не пойду никуда одна! Не спасай меня такой ценой. Помни, если тебя он в живых не оставит, то и мне жить незачем.

Наутро Бересту предстояло дать свой ответ. Князь Тьмы появился на рассвете. Когда, повернув ключ в замке, он вошел, то увидел, что Ирица сидит на постели, а Берест стоит посреди покоя. Князь понял, что он вскочил на ноги, услыхав шорох ключа. Не хотел, чтобы "чародей из Подземья" видел, как они обнимаются на прощанье.

— Хватило ли тебе времени на раздумье?

Берест кивнул:

— Хватило.

Ирица до боли вцепилась пальцами в край кровати. Вчера он утешал ее, говорил: "Не бойся, милая, не бойся. Не пойду с ним на сговор, пусть будет по-твоему". Ирица поверила, что заставила его отказаться от смертельной схватки с Князем Тьмы. Под утро Берест ненадолго уснул, а Ирица сидела рядом с ним на постели. Она накрыла его одеялом, как и в ночь накануне. Ей не хотелось спасения такой ценой, какую Берест собирался заплатить. Им вдвоем, обоим надо разделить ту участь, что их теперь ждет...

— Я согласен, — произнес Берест.

Князь Тьмы медленно протянул Бересту руку...

Казалось, двое товарищей приветствуют друг друга рукопожатием.

"Он обманул меня!" — с ужасом поняла Ирица.

Лесовица была готова броситься, чтобы расцепить их руки, разорвать их смертельную связь. Но она точно приросла к месту.

Вдруг Берест зашатался, точно пьяный, а Князь, прекрасный и всесильный, начал оседать на колени. Оба врага упали, но их руки остались сцеплены мертвой хваткой. "Берест поймал его в ловушку?!" — Ирица кинулась к Бересту, чтобы его разбудить. Она думала, может быть, им удастся теперь убежать вдвоем. Но Берест, как мертвый, ничего не чувствовал и не слышал.

Только своим особым чутьем Ирица ощущала, что и тот, и другой живы: и Берест, и сам "чародей из Подземья", как называл Князя Тьмы ее муж. И страшная магия, которая всегда исходила от Князя Тьмы, сейчас почти не ощущалась.

Ирица понимала, что там, куда ей сейчас нет входа, — в душе Береста, в его мире, — Берест из последних сил держит чародея в ловушке. В отчаянии Ирица пыталась разнять их руки, но их хватка казалась нерасторжимой.

Наступила ночь, потом утро, но ни Берест, ни Князь не пришли в себя. Никто не заглядывал в покой, а Ирица все сидела на полу около своего мужа.

Энкино с трудом приподнялся, опираясь рукой на землю. Перед глазами плыли круги, ныло сердце. С самого рассвета он пытался встать и идти дальше, но это было выше его сил. Одежду он изорвал, продираясь через кустарник. Руки были исцарапаны в кровь. По-настоящему опасное место он, впрочем, миновал благополучно: переправился вброд через реку. Энкино шел по звездам на северо-восток, днем сверял путь по солнцу.

"Который же теперь день?" — думал Энкино. Последнее время сыпался мокрый снег, потом моросил дождь. Дрожащими руками Энкино нащупал в сумке книгу в драгоценном переплете. В ней он и отмечал свой путь. Энкино достал кинжал и сделал отметку. Потом в раздумье нацарапал букву "Л". Опять хотел встать, но голова закружилась так сильно, что он чуть не выронил кинжал. Он снова сел на землю. О букве "Л" Энкино уже позабыл. Только к полудню он поднялся на ноги, и, как в бреду, побрел дальше. "Где-то тут должна быть незримая и непроходимая граница, — думал Энкино. — Интересно... я что, ее пересек?".

Энкино понятия не имел, почему он до сих пор не стал добычей зверей. Может быть, звери просто боялись приближаться к заколдованному кругу, внутри которого обитал Князь Тьмы?

Он искренне удивился, когда однажды на рассвете вышел на лесную дорогу. Сердце не билось — оно разбивалось изнутри о грудную клетку. На кожаном переплете осталась маленькая карта. Энкино не мог бы рассчитать расстояние, зато отметил направление. Как всегда, еще с детства, ему казалось чудом, что мир можно описывать буквами и значками. В чем связь между картой и местностью, рисунком созвездий в книге и созвездиями, между наукой узнавать направление и самим направлением? Легко ли вообразить, что теперь у тебя в кармане весь пройденный тобой путь?

Заполдень Энкино добрел до деревушки. Он стал стучаться в калитку дома на самом отшибе. Вышедший на стук хозяин покосился на хламиду Энкино, превратившуюся в рванье.

— Ты откуда взялся?

— Из-за леса, — ответил Энкино, едва слыша собственный голос. — Что это за место?

Хозяин недоверчиво покачал головой:

— Мирлент, — и крикнул жене, чтобы вынесла бродяге поесть, хотя Энкино еще не успел попросить милостыни, только собирался.

— Далеко живет ваш лорд? — спросил тот.

— Два дня ходу. Смотри, ноги не протяни...

Потянулись предместья Мирлента. Это было маленькое графство: замок, окруженный стайкой деревень. За крепостной стеной, в тени замка, вырос городишко с узкими улицами, с собором на площади. Дряхлый нищий на ступеньках храма, где Энкино присел отдохнуть, злобно покосился на него.

— Тут мое место! Убирайся!

Энкино встал и посмотрел на него. Было несправедливо возложить на старика вину за все свои беды. Но Энкино так и опалило внезапной яростью. Он дорого бы дал за то, чтобы сбросить нищего со ступенек. Его удержала лишь промелькнувшая мысль о справедливости, а еще больше то, что ему не хватило бы сейчас сил никого ниоткуда сбросить. Но встретившись с ним глазами, нищий вдруг попятился и чуть не свалился со ступенек сам.

Энкино решил ждать возле храма. Тут можно встретить кого-нибудь из знати. На храмовой площади Энкино увидел статую. Он беззвучно вскрикнул и заслонился рукой. Ему совершенно отчетливо привиделось, что перед ним прикованный к столбу Берест. Только потом Энкино понял, что это юноша в доспехах, опирающийся на фрагмент колонны, похоже, один из местных святых.

Из храма выплыли разодетые леди. Они открывали изящно отделанные кошельки, сыпали в протянутые ладони нищих мелочь.

— Лорд Ганест! — средних лет нищенка дернула Энкино за рукав и указала на высокого сухощавого человека.

Энкино бросился навстречу ему из ватаги нищих. Те всполошились. Энкино высоко поднял книгу в драгоценном переплете.