Чародейка Ознакомительный отрывок

— Грубая? — Поперхнулась смешком Джайна. — Ты всерьез рассчитываешь, что я буду сквозь пальцы смотреть, как ты путаешься с моим мужем?

Льдистые глаза Горивэи вызывающе сверкнули:

— До сих пор же отлично с этим справлялась? Что мешает и впредь придерживаться подобной тактики?

Джайна задохнулась от гнева.

Несколько минут они мерились взглядами. На хищном лице Горивэи не промелькнуло ни одного чувства, которое можно было бы истолковать для себя лестно.

— Я велю проводить тебя, Вэя, — устало вздохнула Джайна.— Следует признать, ты — загостилась...

На бледных щеках близнеца вспыхнул горячий румянец, губы вытянулись в ниточку. Выдержав паузу, позволившую овладеть собой в достаточной степени, чтобы сохранять взятый небрежно-язвительный тон, Горивя прошипела:

-Вот чего стоят все твои слова о вечной дружбе, сестрица! Но не думаю, чтобы ваш супруг, высокопочтенная, поддержал сей коварный план. Его Величество, принц Трионский, очень благоволит ко мне. Он не позволит вышвырнуть несчастную родственницу вон, будто ненужную ветошь.

Подскочив к Горивэе, Джайна отвесила полновесную пощечину. Голова соперницы мотнулась, словно у тряпичной куклы.

Терпеть подобное обращение не входило в привычки Вэи. Изогнувшись, она вкаталась Джайне в волосы.

Сестры сцепились, словно уличные кошки.

Именно эту картину и застал Рай, вальяжно вплыв в комнату свояченицы. Как истинный рыцарь, он не смог остаться сторонним наблюдателем. Схватив Джайну за талию, принц разорвал клубок из ног и рук, мелькающих в самой первобытной манере, меньше всего приличествующей принцессам.

Переведя взгляд с одной на другую, молодой человек брезгливо поморщился:

— Что, черт возьми, происходит?

— Разборки и дележка, — усмехнулась Вэя.

— Что не поделили-то? — Рыкнул он.

И осекся.

Джайна прямо заглянула в глаза мужу:

— Что ты здесь делаешь? — Спросила она.

Рай молчал, кусая губы.

— Оглох?! — Голос молодой женщины взвился вверх. — Ты без спроса вошел в комнату к моей сестре — по какому праву?

Рай силился принять возмущенно-оскорбленный вид:

— Прислуга сообщила мне, что ты здесь, и я ...

Смех Вэи свел на 'нет', и без того не слишком убедительно склеенную легенду.

— Вы — любовники, — обличительным тоном проговорила Джайна, наступая на мужа.

Она надеялась, что Рай станет отрицать. Но он молчал.

Конечно, Джайна подозревала. Она ожидала, боялась, готовилась принять удар. И все равно, грянув, он прогремел неожиданно. Ярость горячей лавой забурлила в сердце.

Серебреная Тигрица ударила всего один раз, наотмашь. То был нечеловеческий удар — ослепленная гневом, девушка не сдерживала природной силы метаморфа.

Рай был всего лишь человеком.

Ударившись о стену затылком, он съехал на пол, пару раз дернулся и неподвижно затих. Мертвенная бледность разливалась по его лицу.

Горивэя метнулась к распростертому телу. Опустившись на колени, сестра прижала пальцы к шее, нащупывая пульс. Затем подняла на Джайну глаза:

— Он мертв. Идиотка! — Рыкнула Горивэя. — Ты же мозги ему вышибла!

Взгляд Джайны бессмысленно скользил по отвратительно-белым склизким кусочкам вещества, оставшимся влажно мерцать на стене.

Черты Рая застывали неподвижной маской.

— Нет!!! — Взвыла Джайна, хватаясь руками за волосы.

Она не почувствовала боли, когда пыльцы вырвали прядь с корнем. Вэя, метнувшись к сестре, заткнула ей рот. Джайна поспешила вывернуться:

— Будь ты проклята! Все это из-за тебя! Если бы не ты, Рай был бы жив!

— Если бы не мы, ты хочешь сказать? — Жестко парировала Горивэя. — Что сделано, то сделано. Слезы ещё никого не воскрешали. — Развернув сестру лицом к себе, она несколько раз встряхнула Джайну. — Слушай меня. Слушай! Мы должны покинуть дворец как можно скорее. До того, как люди поймут, что произошло. В Синих Лесах у человечков не будет шанса до нас дотянуться. С Кланом им не справиться. Нужно бежать, Джей!

Джайна помотала головой. Она казалась невменяемой: расширенные зрачки, рассыпавшиеся, взлохмаченные волосы, запавшие щеки, блуждающий взгляд.

— Не будь дурой! — Шепотом 'рявкнула' Вэя. Говорить в полный голос она не решалась. — Другого выхода нет.

— Есть! — Выпалила Джайна. — Однажды я уже спасала ему жизнь.

— Но тогда он умирал — теперь мертв по-настоящему, — напомнила Вэя.

— Я попытаюсь. — Упрямо мотнула головой Джайна.

— Что ты собираешься сделать, скажи на милость?!

— Ты ведь этого хотела!? — Злобно зашипела Джайна. — Чтобы его не было в нашей жизни! Чтобы я принадлежала одной тебе?! Тебя не устраивало, что у меня может быть иная привязанность, иная страсть, иные помыслы?! Этого ты добивалась?! Этого?!

— Можешь не верить, но я бы предпочла иной расклад. — Холодно отозвалась Горивэя. — Сейчас уже не в тему, но Рай мне нравился. И я никогда не желала его смерти. Он не такой, как другие. — Голос сестры зазвучал совсем тихо, на грани слышимости — Был...

Повисла тяжелая, густая, перенасыщенная эмоциями, пауза.

— Я убила его, — повторила Джайна. Слова казались колючими, обдирали горло. Лицо Вэи выглядело нереальным. Ненастоящим. — Я убила его!

— Хватит! — Вновь рыкнула близняшка.

Злость Джайны стихла, сделавшись бесполезной, далекой, ненастоящей. Джайна не замечала, что бессмысленно кружит по комнате. Ею владела одна мысль: стереть следы событий последних часов. Любой ценой.

'Я должна все исправить', — вновь и вновь проносилось в мозгу.

— Джайна! — Голос сестры, плоский, отчаянный, не достигал сознания.

'Силы, здешние и нездешние, зримые и незримые, — верните Раю жизнь. Тот, кто приходил однажды из-за Грани, пусть явится вновь'.

Длинные черные волны, будто гарь от пожара, черными языками заполняли пространство.

'Призови меня!', — дышал голос. — Призови. Сейчас!!!'.

— 'Я призываю тебя, — раскинув руки в стороны, прокричала женщина. — Призываю: войди в мой мир!'.

Джайна будто превратилась в огромного отвратительного жирного паука. Бестелесные щупальца протягивались от её тела, сплетаясь в паутину. Нити удлинялись, утолщались, переплетались. В их перекрестье, словно белые самоцветы, горели холодные огни. Временами всполохи, подобные зарнице, разрезали темноту, подчеркивая её зловещую жуть.

Сила, мощь и зло таились в мрачной красоте паутины, висящей между мирами.

— Верни к жизни человека, которого люблю, — заклинала Джайна.

Сеть продолжала множиться и расти. Учащались ледяные световые всполохи.

— Не существует Силы во Вселенной, способной разрушенное сделать цельным; умершее — живым. — Вещал Голос. — Разрушения телесного характера, травмы, не совместимые с жизнью отпускают душу на волю, к тому, чей частицей вы являетесь, смертные. Ничто не способно повернуть это вспять, как нет Силы, способной остановить Время или вернуть Любовь.

— Значит, все безнадежно?

'В Пустоте возможно все, даже невозможное. Впусти меня и любимый тобой человек вновь поднимется и станет словно живой. Он сделается могущественнее и сильнее, чем был прежде. Впусти меня. Возвращайся, не закрывая за собой прохода. Я приду само.

Синие вспышки света мелькали беспрестанно.

Джайна не думала. И не рассуждала. Вернуть Рая, искупить вину! Не важно, пусть, если захочет, вернется к Вэе. Пусть делает, что пожелает.

Пустота удовлетворенно вздохнула.

Свившись в тугой кокон, похожий на гигантское вращающееся в пространстве веретено, паутина и вспышки устремились вниз. Острая боль пронзила тело.

Джайна, преодолевая острую муку, сходную с родовой, доползла до тела Рая, припадая к его устам, выдохнула в него Мрак. Нечто черное, кляксоподобное, щупальцеобразное вылилось из её уст, ноздрей, глаз и вползло в распростертое, успевшее окоченеть тело. Оно задергалось, словно висельник; подобно курице, только что потерявшей голову.

Затем медленно стало подниматься, принимая сидячее положение. С бескостной пластикой, то, что до смерти было Раем Трионским, встав на ноги, распахнуло глаза.

Горивэя, отпрянув, зажала руками рот, чтобы подавить рвущийся из горла вопль ужаса.

— Рай? — Позвала Джайна.

Молодой человек мигнул. А в следящее мгновение с шипящим свистом так быстро метнулся в тень, что даже метаморфам оказалось сложно отследить его движение

— Опустите шторы! — Прорычал он. — Немедленно опустите шторы!

Гардины задернулись сами собой, будто сдвинутые невидимой рукой.

Воцарившийся полумрак дышал напряжением и тревогой.

Джайна с трудом поднялась на ноги.

— Рай?!

Прыгнул он стремительно и точно, но не успел вцепиться Джайне в глотку. Черная, как смоль, пантера, метнулась между мужем и женой. Сцепившись клубком, мертвец и перекинувшийся метаморф покатились по полу, беспощадно полосуя друг друга.

Джайна, выйдя из ступора, кинулась на выручку к сестре. Оторвав от кровати длинный брусок, она вонзила его в спину Рая. Взвыв, мертвец поднял лицо с ощеренными клыками и наполненными пустотой глазами.

Со всхлипом девушка отступила, мечтая только об одном: умереть.

— Кто ты? Кто ты?! О, Светлые Силы, что же я натворила?!

Горивэя подскочила к ней:

— Бежим! Скорее!

Сестры покинули комнату через окно. Две кошки: серебряная, будто припорошенная инеем, тигрица и черная, как безлунная ночь, пантера.

'Проклятые сестры' наконец получили возможность сменить личину. Но это ничего уже не способно оказалось изменить.

На город опускались сумерки.

Глава 9

Начало конца

Над Трионом, словно опухоль, разрасталось чернильное пятно мрака. Темнота, непроницаемо-угрожающая, пузырилась над головой, заставляя даже маленькие волоски на коже подниматься в предвкушении гибели.

Сестры расстались с личиной кошки лишь в глубине леса.

— Думаешь, здесь можно чувствовать себя в безопасности? — Горивэя тревожно взглядывала на небо. Оно с каждой минутой становилось более низким, — громада облаков надвигалась с севера зловещим фронтом.

— Вряд ли, — отозвалась Джайна.

Резкий порыв ветра заставил деревья, точно разнотравье на лугу, перекатиться волнами. Полетели сучки и ветки. Тьму взорвало яркой, ослепительно-зеленой вспышкой. Неясного происхождения звук завибрировал, взлетая от низких до высоких нот, усиливаясь и разрастаясь.

Налетевший ураган обещал сорвать с мяса кожу. Расцвеченное огнями небо грозило лишить разума. Это был он — вечно ожидаемый, невероятный Конец Света.

Сестры обнялись, готовые принять неминуемую гибель. То, что в такой момент они были рядом: правое и левое крыло; ближе, чем друзья, больше, чем враги; — давало силы смириться с неизбежным.

* * *

Когда шальная смертоносная карусель остановилась, не стало леса — роща превратилась в непроходимый буреломник.

Сестры-близнецы оставались не просто живёхоньки, -на девушках даже царапины не было.

Вэя брезгливо стряхнула с пальцев паутину, — угораздило вляпаться. Недовольно поджимая губы, она пыталась пальцами кое-как разгрести сплетенное из колтунов гнездо, сплетенное бурей из её шикарных волос.

— Нужно вернуться в город, — поделилась планами на будущее Джайна.

— Это ещё зачем?! — Подозрительно вскинулась сестра.

Потом легкомысленно усмехнулась:

— Хотя, что это я спрашиваю — и без того понятно, 'зачем'. Ну? — Пожала она плечами. — Почему бы и нет, если тебе от этого станет легче?

Панорама не радовала. Всюду одна и та же картина: разрушения, трупы. Трупы и разрушения. Сестры успели насладиться сим зрелищем сполна, хотя тот, кто занял тело Рая, не заставил долго ждать своего появления.

— Джайна? — Полыхая зеленым огнем в невидящих черных глазах, улыбнулся монстр. — Договор соблюден. Я — здесь, вольный действовать по-своему усмотрению. Пришел мой черед показывать фокус-покус, — растянулись алые губы, — чтобы все было честно, я возвращаю душу твоего любимого в это тело. Прощайте, дорогие девочки. Приятно иметь с вами дело.

Темное мерцающее облако расплылось, развеиваясь черным дымом. Какое-то время мертвец оставался неподвижным. Спустя миг глаза его открылись.

Джайна встретилась взглядом с Раем. Её Раем. Настоящим. Но в нем горела непримиримая, обжигающая ненависть.

— Сука! — Прорычал муж хрипло.

Девушка молитвенно сложила руки:

-Я не хотела! Клянусь! Рай, я понятия не имела...

— 'Не хотела'?! — Выдохнул принц яростно. — Ты считаешь это достаточным оправданием? Ты... у меня нет слов! Глупая безмозглая курица! Ты прокляла меня, мой народ, саму землю — все отдала демонам. А сама надеешься уйти чистенькой?

— Рай, не надо!

Но её просьбы мало значили для новоявленного вурдалака. Его жажда и гнев оказались сильнее, — Рай и прежде был склонен скорее казнить, чем миловать. Горло обожгло, словно раскаленным железом. Мир закачался. Его заволокло туманом.

Межличностные конфликты, нарушенные клятвы, былые привязанности, — все уходило на второй план; терялось за выжженными изнутри коробками домов с провалившимися крышами; мертвыми узлами искореженных деревьев.

Необычные, невозможные ещё вчера длинные зигзаги ярко-изумрудных молний, соединяли черное небо и обескровленную, выжженную землю.

Пепел. Кругом — пепел.

Разве могла она такое натворить? Она, всегда предпочитавшая прямые дороги, ярко освещенные солнцем? Да откуда силы взялись?! Она же просто любила. Просто хотела быть счастливой. Быть рядом с тем, кого любит. Как же могло всё так безнадежно закончиться?

Ветер дул с прежней силой, не усиливаясь, не ослабевая.

Ветер? Разве бывает 'такой' ветер? Он — порыв; а не вечно ноющий, растревоженный нерв...

* * *

Джайну мутило. Горло болело так сильно, что Серебренная Тигрица с трудом глотала.

Фигура богини родилась из очередного всполоха. Высокая и стройная. Треугольное личико казалось крохотным, потерявшимся среди нескончаемой черноты. Платье едва колыхалось, словно его белизна отказывалась жить по законам нагрянувшего ужаса. И только заполненные светом глазницы двумя лунными дорожками крошили мрак.

— Я предупреждала тебя, Джайна, — укорило божество. — Ты не захотела меня слушать. Вы, люди, порой бываете ослеплены эгоистичными желаниями. — Свет из глазниц ударил по девушке, заставляя прикрыть глаза. — От рождения тебе и твоей сестре было суждено привести Короля Мертвых в этот мир. Одна из вас станет править мертвыми, вторая послужит равновесию. Но если вы обе останетесь в этом мире, его существованию придет конец. Ещё до рассвета все население города умрет и обернется плотоядной нежитью. Кто-то сохранит остатки разума, но большинство превратится в ужас, неописуемый словами. Твоя сестра, сама о том не подозревая, уже заражена злом. Не пройдет трех ночей, как она вольется в число не успокоенных, расхаживающих по земле. Люди с их верой в простые святыни окажутся не в состоянии противостоять грядущему.

— Чего ты хочешь от меня? Что я должна сделать?

— Убей сестру и мужа.

— Никогда! — отшатнулась Джайна.

— Только смерть Горивэи и Рая восстановит утраченное равновесие.