Но не она. И... не он. Тот, другой посетитель, гость, дворянин.
Среди этого чванливого благородства, роскошной презентации и страсти титулов и званий я видела еще одного человека. Он выделялся среди всей этой неугомонной суеты своей презентабельностью, стойкостью и сдержанным спокойствием, которое чувствовалось, кажется, в каждом его движении, каждом его шаге, в полуулыбке, скользившей по губам. Спокойный и уравновешенный, этот мужчина создавал впечатление человека, который уже перестал кому-то что-то доказывать, а оттого парадоксально и был тем человеком, к чьему мнению все прислушивались.
Я видела его, когда он приехал, наблюдая за прибытием новых гостей, родовитых дворян, аристократов от макушки до кончиков пальцев, из своего укрытия за дальней дверью, ведущей в зал приемов. Именно там должен был состояться торжественный ужин в честь Совета. Высокий, около сорока пяти лет на вид, не красивый, но статный, с черными волосами, в которых уже мелькала седина, сдержанно непринужденный и откровенно молчаливый. Очевидно, уставший говорить впустую и предпочитавший делать.
Позже от Лейлы я узнала, что его звали Димитрий Мартэ?, он являлся близким другом Штефана Кэйвано. В год смерти Бернарда Кэйвано на Совете, собранном по инициативе Исаака для оспаривания завещания, именно Димитрий Мартэ? выступил в защиту младшего Кэйвано со своей поддержкой и уверенностью в том, что никто иной на трон Четвертого Князя претендовать не имеет права.
Этого мужчину я видела в зале приемов, куда подавали ужин, и там же я увидела ее. Кассандру Мальво?.
Сердце трепетало в груди, когда я, подхватив в руки подносы с лакомствами, вопреки его запрету вышла в зал к гостям. Самовольно, не спрашивая разрешения, уверенная в том, что этого разрешения не получу. Я рискнула. Это был шанс. Наверное, единственный, чтобы его упускать. Такого больше не представится.
И меня не волновало, что меня ждет наказание. По крайней мере, в тот самый момент.
— Ты с ума сошла, Кара! — воскликнула Лейла, пытаясь ухватить меня за руку. — Да он убьет тебя!
— Я сама себя убью, если останусь здесь, — бросила я, решительно вырвавшись из ее рук.
— Сумасшедшая! Ты даже не представляешь, что он с тобой сделает за непослушание! — кричала мне вслед Лейла, но я ее не слушала, решительно направляясь к двери.
О, я представляла, что он сделает. Очень хорошо представляла. Только что это меняло? Он все равно сделает это. Ни за что. Так пусть же я пострадаю хотя бы за попытку вырваться из его лап.
— Кара! — кричала задыхающаяся Лейла. — Кара, вернись! Ты даже не представляешь, что будет!.. Там же...
Но я не услышала ее последних слов, больше не обращая на них внимания, выскользнула из кухни.
И сейчас стояла ни жива ни мертва, слушая, как стучит в груди сердце.
Помедлив у дверей, слушая бешеный стук сердца, я, вскинув подбородок, сделала тот роковой шаг в пропасть, чувствуя, как огонь поглощает меня в свои объятья. Ноги подкашивались, руки дрожали, но я медленно продвигалась к столам, за которыми восседали Князья и аристократия. В груди кололо.
Пути назад не было, как и шанса на отступление — пропасть взирала на меня холодными серо-голубыми глазами демона. Жесткими ледяными глазами монстра, принявшего человеческий облик. Взирала глазами демона Кэйвано, пронзавшими меня одновременно адским пламенем и арктическим холодом.
В зале так же находился тот, другой. Который назвался другом Князя, но таковым не являлся. Вийар. И он тоже увидел меня сразу. Как и Штефан Кэйвано.
И если глаза Кэйвано сузились, а лицо задышало яростью, то губы Вийара расплылись в улыбке. И эта хищно-плотоядная улыбка, обращенная в мой адрес, меня покоробила. Сердце, забившись раненой птичкой в груди, застучало где-то в висках.
Я сглотнула, не сводя глаз с коварного соблазнителя, коим, я была уверена, этот Вийар и являлся. Он смотрел на меня, не отводя глаз, очень внимательно, пристально, насмешливо, раздевая донага. Я почти не дышала, когда он, приподняв подбородок, откинулся на спинку стула и, немного наклонив голову набок, бросил быстрый взгляд на сидящего рядом с ним... Штефана Кэйвано!
Мое сердце едва не остановилось, когда я, проследив за его взглядом, увидела, что Князь тоже смотрит на меня, не отрываясь. И его глаза цвета холодной голубой стали вовсе не смеются, но блестят от гнева.
Я поняла, меня ждет наказание. Я нарушила закон. Я, кажется, вообще переступила грань дозволенного.
Но сейчас у меня не было времени на то, чтобы жалеть себя, передо мной была иная цель, вытекающая из этого преступления. Поговорить с Кассандрой Мальво? и уговорить ее выделить мне время. А потому я, окинув быстрым взглядом зал приемов, где никто, кроме Кэйвано и его друга, не обратил на меня внимания, я увидела ее. К счастью, она сидела на противоположной от Штефана стороне длинного стола и, казалось, была поглощена не ужином или живыми разговорами, кружившимися в комнате, а собственными мыслями. Ее красивое лицо было задумчиво прекрасным, бровки немного сдвинуты к переносице, а глаза сощурены и устремлены в пространство.
Я подошла к ней и поставила поднос на стол, расставляя лакомства и закуски дрожащими руками.
Сердце стучало в груди так сильно, что казалось, вот-вот вырвется изнутри. Мои руки тряслись, когда я, едва касаясь пальцами рукава ее платья, тронула Княгиню за локоть, обращая на себя ее внимание.
Она обернулась, окинув меня взглядом самых невероятных глаз на свете — глаз цвета фиалок.
— Госпожа Кассандра, — проговорила я, борясь с хрипотой и заиканием, — позвольте переговорить с вами? — черные брови Княгини взлетели, выдавая ее изумление, а я, покосившись, поспешно добавила: — Наедине.
Я мысленно молилась, чтобы она не потребовала оставить ее и не наказала за возмутительный поступок, как обращение рабыни к госпоже. Но Княгиня не обманула моих ожиданий.
— Когда? — после непродолжительного молчания, совмещенного с кратким, внимательным осмотром меня с головы до пят, спросила девушка, слегка вздернув бровки.
Я сглотнула, не веря в свою удачу. Она согласилась? Неужели согласилась?!
— П-после... после ужина, — пробормотала я, оглядываясь по сторонам, и боясь быть обнаруженной за разговором с Княгиней. — В Северном крыле, меня отправили туда.
На ее лице мелькнула тень, губы дернулись, но глаза и их выражение оставалось бесстрастным.
— Хорошо, — кивнула она. — Как тебя зовут?
— Каролла, госпожа, — запинаясь от переполнявших меня чувств, выдавила я.
Княгиня вновь кивнула, окинув меня еще одним взглядом, теперь уже немного заинтересованным, что я сочла хорошим знаком, и я, поклонившись, удалилась. Лелея в груди надежду на то, что не все потеряно.
Я ходила, почти не дыша, так же выполняя и свою работу. Кэйвано, занятый гостями, так не пришел для того, чтобы объявить о своем наказании, но его появления я не боялась. Я ждала ее прихода, а потому нервничала и то и дело бросала взволнованные взгляды по сторонам.
А вдруг она меня обманула? Вдруг она не придет? Как быть, если расскажет о нашем коротком разговоре Штефану? Что, если я ошиблась в ней? И неужели нет... и шанса на спасение?
Я задохнулась от испуга, краска прилила к моему лицу, а в горле возник острый ком.
Но Княгиня меня не обманула. Она пришла. Вечером, после ужина. Одна.
— О чем же ты хотела поговорить со мной? — послышался за моей спиной тихий женский голос.
Я вздрогнула от неожиданности и резко обернулась с загоревшимся в глазах восторгом.
— Вы пришли, — не смогла сдержать я улыбки, глядя на Кассандру с благоговением.
— Пришла, — кивнула девушка, подходя ко мне со сцепленными в замок руками. — И хочу знать, чем же ты меня хочешь... удивить.
И тогда я испугалась, дыхание участилось, как и сердцебиение, а пульс замолотил в запястья.
А вдруг она не поможет? С чего я вообще взяла, что она может помочь? Она — Княгиня, прежде всего. А я — рабыня, я — никто для нее, как никем являюсь и для Штефана Кэйвано.
И есть ли надежда, что она не пожалуется на меня Князю? Он не простит, он накажет. Мне и так не избежать наказания за ослушание, но если он узнает, что я беседовала с Кассандрой Мальво?, он будет жесток в своих способах отмщения за своеволие.
Но другого такого шанса мне уже не представится. И нет ни смысла, ни времени, чтобы гадать.
— Госпожа Кассандра, — начала я тихо, — я не знаю, как просить вас... И не знаю, какие слова подобрать...
— Говори, как есть... Каролла, верно? — мягко перебила меня она, глядя на меня с простодушием.
Этот голос вселил в меня надежду. Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Вы знаете, что я... рабыня в доме Кэйвано, — начала я тихо, отчего-то смутившись, и опустив взгляд. — Но мне... я... я не могу находиться здесь. Меня выкрали из дома, меня похитили и продали на аукционе.
— Но ты понимаешь теперь, куда попала, Каролла, — сказала Княгиня. — Здесь нет места законам, которые правят людьми в твоем мире. Здесь свои правила и устои. И, попав сюда, ты должна им подчиняться.
— Я понимаю это, — скованно проговорила я. — Я знаю, куда я попала. Я осознаю это, но...
— Хочешь свободы?
— Это самое ценное, что у меня было, — свобода! Но и ее у меня отняли. Насильно, понимаете?!
— Это не новость, Каролла, — покачала головой Кассандра. — Подобное происходит каждую неделю, едва ли не каждый день по всей территории Второй параллели. Ты — лишь одна из, не более того.
— Я не хочу быть одной из, — горячо заявила я. — Я хочу заслужить свободу. Снова. Неужели я не имею на это права?
Кассандра пожала плечами, будто уверенная в том, что ничем не может мне помочь.
— Это решать не мне. Не я твоя хозяйка, а Штефан Кэйвано. Он, купив тебя, стал властителем твой судьбы и твоей свободы.
— Но именно этого я и не хочу! — воскликнула я, метнувшись к ней. — Чтобы он был моим... властителем.
— Штефан? — сощурилась Княгиня, а потом задумчиво добавила: — То есть, ты хочешь сказать, что...
— Я хочу попросить вас... выкупить меня у Штефана Кэйвано, — откровенно произнесла я, решившись. — Пожалуйста...
Кассандра смотрела на меня долго и пристально, просто молчала, не произнося ни слова. А меня била дрожь, пронзая даже кончики пальцев на ногах.
— И почему ты выбрала меня? — умные фиалковые глаза пронзили меня вопросом.
Я смущенно опустила глаза. Сглотнула, боясь запнуться или сказать что-то не то.
— Я слышала, что вы... более благосклонны к рабам, — выдавила я из себя. — Что вы выступали на Совете за то, чтобы отменить рабство...
— Ходят подобные слухи? — иронично скривилась Кассандра Мальво?. — Интересно... — протянула она.
— Так вы поможете мне? — с придыханием спросила я, глядя на Княгиню с надеждой в глазах.
Девушка взглянула на меня очень пристально, разглядывая лицо, скользя взглядом по шраму на щеке, по губам, поджатым и немного подрагивающим, а потом покачала головой.
— Я не могу помочь тебе, Каролла, — откровенно призналась она. — Кэйвано не продают рабов, все об этом знают.
— Но можно ведь попробовать... — сдавленно прошептала я, чувствуя боль в груди. — Можно ведь...
— Послушай, я видела, как он смотрел на тебя, — мягко перебила меня Княгиня. — Даже если бы он и продал кого-то, это была бы не ты.
— Он мною еще не наигрался? — горько воскликнула я, глядя на Кассандру.
— Возможно, что так, — пожала та плечами. — Вероятнее всего, так, — поправилась она. — Мне жаль, что я не могу тебе помочь, Каролла.
Слезы подступили к глазам неожиданно, готовые вот-вот скользнуть по щекам. Единственная надежда на спасение, единственный упущенный шанс, растоптанный шанс заслужить свободу. Всё пропало!
— Я понимаю, — прошептала я, ощущая, как болит сердце. И я, действительно, понимала.
Я пробыла в рабстве у Кэйвано месяц, но уже понимала, что он не тот человек, с которым стоит спорить.
— Откуда у тебя этот шрам? — участливо спросила Княгиня, тронув меня за плечо. — Это... Штефан?
Как бы мне хотелось солгать. Сказать, что это сделал именно он. Может, тогда Кассандра сжалилась бы надо мной и поговорила с Кэйвано. Но... Лживые слова не сорвались с моего языка. Почему? Почему!?
— Нет, это не он, — не глядя на леди Мальво?, пробормотала я и отшатнулась от нее, отворачиваясь. — Это... с детства. В детском доме были не очень дружелюбные дети... — и горько усмехнулась собственным словам.
— Ты из детского дома? — казалось, была удивлена Кассандра.
Именно таких, как я, выбирают для вас, мелькнуло в моей голове. Одиноких и забитых жизнью...
— Да, — ответила я, силясь не заплакать. — Я буду бороться за свою свободу. Я слишком много отдала за нее и не отдам ее просто так теперь, по прихоти властителя судеб... но не моей судьбы, — и двинулась вперед. — Простите, что побеспокоила, — и, пытаясь не сорваться на бег, быстрыми шагами поспешила по коридору.
Даже не догадываясь о том, что Кассандра Мальво?, глядя мне вслед, приняла для себя решение.
Решение, о котором мне пришлось пожалеть уже на следующий день.
Совет подошел к концу на следующий день. Князья и дворянство стали разъезжаться, и уже во второй половине дня никого из Совета и представителей высших кругов в особняке не осталось.
Я занималась своей работой в Северном крыле, как мне и было приказано, ожидая прихода Князя. Он не навестил меня вчера, чтобы лично высказать неодобрение моим поведением и наказать за своеволие, но я знала, что это не оттого, что он забыл. Смешно. Этот человек никогда ничего не забывает! Он просто был занят гостями. Настолько занят, что не счел нужным наказать меня через посредников, например, руками Максимуса, он жаждал лично присутствовать при экзекуции. Он, черный демон, желал быть участником моего падения. Снова. И от осознания этого становилось страшно до дрожи в теле.
Неизвестность пугала, она рвала меня на части. Я вздрагивала от каждого постороннего шага, каждого шороха, прислушиваясь и с замиранием сердца ожидая, когда же придет Лейла и накажет мне идти к нему.
Но он вновь испытывал меня на прочность. Он ждал. Он выжидал. Моей окончательной капитуляции.
И когда минул уже четвертый час по полудни, я почти сошла с ума от ожидания. Видимо, все шло по плану, как он и рассчитывал. Безжалостный, бесчувственный негодяй уже наказывал меня!
Но я не знала, на что способен этот человек. Даже не догадывалась. И я его недооценила.
Он не стал передавать приказ через Лейлу. Он лично пожаловал за мной.
Я убирала одну из гостевых комнат в Северном крыле, меняя простыни и застилая одеяло, когда вдруг услышала чьи-то быстрые приближающиеся шаги и застыла на месте. Сердце трепетало, руки задрожали, а дыхание участилось, прерывистое и поверхностное, не дающее насыщения.
Это он. Я знала, я чувствовала. Это он. Он пришел за мной!
Я уставилась на дверь, ожидая, что та вот-вот распахнется, и она не заставила себя ждать.
