Общий файл

Глава 20

—

Прошло некоторое время после знаменательной встречи, изменившей расклад сил в криминальном мире. Студенты усиленно готовились к первой сессии, и АЗМ лихорадило. Нет, умом все понимали, что отчисление не грозит никому, не для этого родители выкладывали огромные средства за обучение отпрысков, чтобы их резали на зачётах и экзаменах, но одно дело золотой диплом, а другое — медный.

Библиотекари сбивались с ног, выдавая книги студентам, резко взалкавшим дополнительных знаний. В коридорах постоянно кто-нибудь то повторял "Сто один способ правильно упасть в обморок", то декламировал сонеты. Практически оглохшие от непрекращающегося бубнежа фантомы переехали жить на чердак, отчего завхоз-домовой лишился сексотов.

Народ трясло, и особо нервные попытались оккупировать больничное крыло и там пережить напасть, но Пусик велел по утрам принудительно поить всех валерьянкой, и волна неврозов пошла на убыль. В общежитиях развернулась торговля шпаргалками, зельями и амулетами, усиливающими память. Особой популярностью пользовался товар от известной корпорации "Поле чудес", распространяемый её эксклюзивным агентом в академии Мамукой Базилевсом. Доходило до того, что страждущие спасения девицы пытались предложить агенту в качестве платы всех себя (а то и всю свою кровь до капли).

Впрочем, Общество "Блэк и Ко" тоже сполна испило предэкзаменационного мандража. Валькирия, ранее никогда не выпускающая из рук кинжал, теперь дневала и ночевала в обнимку с конспектами. Дроу замучил безотказного инкуба просьбами погонять его по "Совращению неприступных девиц". Нимфа повторяла весь курс. Полукровка, которой никак не давалась "Теория соблазнения" решилась на крайние меры — согласилась пойти на свидание с преподавателем по оному предмету. Правда, предварительно заручившись разрешением Тьмы. Матушка сначала хотела запретить, помня как Софа называла её "Блэкки", но потом, представив как Сапфо будет отбиваться от озабоченного профессора, дала добро и порекомендовала одеться посексуальнее. Даже вампир поддался всеобщему настрою и теперь в промежутках между торговыми операциями активно штудировал учебник "Пик ап — искусство съема".

Активнее всех готовилась предстать перед суровыми преподавателями дриада. Ей, как младшей дочери весьма многодетной семьи, позарез был нужен диплом об образовании высшей пробы. В противном случае шансы её на удачное замужество сводились к нулю. Ларка, и без того не отличающаяся упитанностью, за последние дни в буквальном смысле слова высохла, за что Чернушка стала звать её "Сухостой". Впрочем, в конец задерганная красотка отзывалась даже на "Верблюжью колючку". Только Химка и Тьма не поддались общей панике. Ангел, когда-то с блеском закончивший райскую семинарию и с успехом заменивший аспирантуру философскими диспутами с Люцифером и демонами (о том, что дебаты обычно начинались с банального "Ты меня уважаешь" Серхамиоль предпочитал забывать) недоумевал, как можно волноваться перед экзаменами, которые принимает не сам архангел Гавриил?

Ну а Матушке, как всегда, было пофиг. При своей феноменальной памяти она сама могла проэкзаменовать преподавательский состав. Другой вопрос, что Чернушка искренне не понимала, почему посетителей до обеда принято принимать в будуаре, всенепременно одетой в утреннее платье? Чем не подходит под эти цели её рабочая пыточная и любимый халат с пятнами крови и мозгов? Или зачем, к примеру, демонстративно блюсти девичью честь, а потом создать компрометирующую ситуацию, вынуждая мужчину жениться? Разве не проще взять его замок в осаду или начать шантажировать потенциального мужа каким-нибудь фамильным скелетом?

Но помня историю с неудавшимся исключением, она предпочитала не задавать неудобные вопросы, а тупо изучала учебный материал, не вдумываясь в содержимое.

И вот настал час икс. Вернее день первого экзамена. Присутствовать при таком знаковом событии решила вся свободная профессура во главе с ректором. По этой причине преподаватель, молоденькая воздушный элементаль, нервничала больше студентов, передавая последним свою панику. Стоя под дверьми кабинет, Ларка трагически заламывала руки и намеревалась уйти в зимнюю спячку. Пэрла на манер лягушки впала в анабиоз. Софа, стуча от страха зубами, грозилась разбудить родительские гены и превратиться в камень. Брунька взывала к Одину, обещая за помощь лично завалить волка Фенри?ра. Одна Тьма была спокойна как пригожий летний день, тем более, что никакие "Основы светской беседы" не могли заставить трепетать её сердце.

* * *

В это время мужская часть коллектива (за исключением Химки) теряла нервные клетки в другом крыле Академии, где им предстояло держать ответ по предмету "Принципы неявного убеждения и отказа".

Молодые люди втянулась в аудиторию и распределилась по одному за столы, распространяясь от задних рядов к экзаменационному столу. Поскольку руководство АЗМ в полном составе (и сопровождении группы светил из прославленной адвокатской конторы) убыло на экзамен женской группы, а точнее, экзамен студентки Блэк, мужской проходил в тёплой, дружественной обстановке.

Войдя в аудиторию, преподаватель, невысокий, худощавый гоблин, с лёгким презрением окинул взглядом экзаменуемых и спросил:

— Кто хочет тройку?

Лес рук вырос над столами.

— Давайте зачётки.

Собрав документы, экзаменатор быстренько заполнил ведомость и, насмешливо глянув на ожидающих, заявил:

— И что столпились? Придёте на пересдачу после сессии. Если хотите тройку на халяву, значит, не знаете и на двойку. До свидания, — и демонстративно засмотрелся в окно.

Толпа, составлявшая добрых две трети потока, заволновалась, но активное сопротивление оказывать не посмела и начала рассасываться. Через несколько минут, когда в аудитории остались только претендующие на оценку не ниже четвёрки, преподаватель аристократично шмыгнул носом, изящно утёрся рукавом и продолжил опрос:

— Встаньте, кто хочет пятёрку!

Нервная тишина повисла над поредевшими рядами. Химка, едва не согласившийся на тройку и отказавшийся в последний момент, представив ироничный взгляд подруги, в принципе не способной сдать меньше, чем на пять, задумался, но решил не наглеть. Большинство последовало его примеру. В результате претендующих оказалось всего двое: Мандос Илуватор и... Мамука.

Гоблин внимательно изучил обоих, чуть задумался, достал из принесённой с собой папки билет и с полупоклоном протянул его Мандосу. Тот небрежно взял украшенный вензелями листок, мельком взглянул, судорожно вздрогнул, вчитался внимательно, побелел и неуверенно запротестовал:

— Но это же невозможно! Тут какая-то ошибка!

Экзаменатор смутился.

— Да? Может быть, может быть... Я бываю иногда рассеян, уж простите, ради Тьмы, — забрал билет, внимательно его прочитал и, облегчённо вздохнув, отдал обратно Илуватору.

— Всё в порядке. Остальное можно спросить как дополнительные вопросы. Впрочем, если Вы не уверены в себе, можете придти на пересдачу.

Посеревший наследник престола обессилено упал на стул и невидяще уставился перед собой.

Преподаватель, тем временем, подошёл к вставшему Мамуке. Тщательно изучив студента спереди, он продолжил осмотр, обходя предмет интереса по кругу. Замкнув траекторию, гоблин посмотрел претенденту в лицо и улыбнулся. Вампир широко улыбнулся в ответ. Приняв, наконец, окончательное решение, гоблин протянул руку:

— Зачётку!

Получив требуемое, экзаменатор подошёл к столу, поставил оценку в экзаменационном листе, расписался, проделал то же самое с зачёткой и протянул её Мамуке.

— Поздравляю! Можете идти.

Вампир взял зачётную книжку, пошёл на выход, открывая её на ходу, глянул на страницу и на ходу торжествующе показал залу растопыренную пятерню. Мандос тут же взвыл:

— Почему?! Я протестую!

Преподаватель презрительно усмехнулся студенту:

— По заслугам! — и, чуть помедлив, снизошёл до разъяснения: — Уж если он сумел меня убедить отказаться от планов дать ему персональный билет, не говоря не слова, с женщинами тем более справится. Практика — критерий истины!

Раздавленный принц, ни разу в жизни не отказывавший женщинам иначе, как "Пошла вон, животное", обречённо склонился над листком бумаги.

Оглядев остальных, гоблин оскалился и распорядился рассесться равномерно. С картинными стонами и выражениями страдания студенты расползлись по новым местам, тщательно избегая Илуватора, словно зачумлённого, после чего, наконец, получили билеты и начали готовиться.

Химка, благодаря большой практике умевший весьма прилично улаживать проблемы с женщинами, довольно быстро ответил на первые два вопроса и задумался над заковыристой задачкой. Каким образом неявно убедить ревнивую жену пригласить в гости мужнину (причём абсолютно незнакомую ей) любовницу, а затем оставить их вдвоём на время, достаточное для ухаживания и последующего? Ангел начал рассуждать, но для модели ситуации катастрофически не хватало образа жены или хотя бы опыта представить себе нечто подобное.

Гром прочитал билет, иронично улыбнулся и начал строчить ответы. Потомственному дроу представленные ситуации казались простыми до банальности. Вот, скажем, лёжа на алтаре Ллос, убедить Верховную жрицу вместо жертвоприношения выйти за жертву замуж... Что, собственно, его отец в своё время и проделал. Впрочем, остальные находящиеся в аудитории его соплеменники реагировали на билеты примерно так же.

Лапа старательно переносил заученную мудрость на лист пергамента. Природа инкуба протестовала, не желая и знать о том, чтобы выражать свои планы женщине в неявном образе. Романтичная натура Лапапиндрусика просто кричала, что нельзя обманывать женщин. Образ отца, безмолвно стоявший перед глазами, заставлял стиснуть зубы и отвечать, преодолевая обе стороны своей сути.

Тем временем образовался первый отвечающий — незнакомый лично друзьям дроу из клана Уорден. Выслушав ответы на вопросы билета, преподаватель начал засыпать его дополнительными. Дроу стойко сопротивлялся, но теория в союзе с громадным опытом постепенно побеждали.

Химка начал перебирать знакомых ему женщин, пытаясь примерить хоть на одну роль жены.

Лапа закончил отвечать на вопросы и печально застыл, не зная, как решить задачу.

Гром ещё раз пробежал свой листок, проверяя, не забыл ли чего, и откинулся на спинку стула, успокоено следя, не подкрадывается ли убийца.

— Что ж, Дриззт, неплохо, в общем. Четыре, — подвёл первый итог экзаменатор.

— А плюс балл, как первому отвечающему? — напомнил дроу про великую традицию и основополагающий закон Мироздания.

— Это с учетом него, — успокоил гоблин.

Студент заскрежетал зубами, но, покосившись на охранные амулеты преподавателя, усилием воли подавил негодование, взял зачётку с оценкой и гордой походкой направился на выход.

Гром нервно бросился перечитывать написанное.

Лапа обречённо закрыл глаза.

Химка даже не заметил происходящего.

Экзаменатор окинул зал рассеянным взглядом.

— Ну, кто следующий? Нет желающих?

Не дождавшись ответа, он встал и неторопливо стал прогуливаться по аудитории.

Возле одного из студентов, матёрого тролля, гоблин встал и спросил, указывая на вздутие в районе паха:

— А это что?

Тролль нецензурно ответил.

— Нда? — засомневался гоблин, которого подобным лексиконом было не смутить, внезапным рывком раскрыл ширинку на штанах студента и запустил туда руку. Студенты ошарашено засмотрелись на сцену, раздались неприличные смешки.

Внезапно преподаватель извлёк из штанов руку, держащую целую пачку хитро свёрнутых шпаргалок.

— Жду на пересдаче, — бросил он троллю и пошёл к столу. Понурый студент, которого внезапно подвёл испытанный метод, обречённо собрал вещи и направился вон.

Химка, отвлечённый разыгравшейся драмой от задачи, вспомнил забытые на подоконнике шпоры и вздохнул с облегчением.

Гром, как и большинство студентов, постарался запомнить, как были уложены шпаргалки тролля. На будущее пригодится. Не все преподаватели — гоблины, в конце концов.

Лапа, уверивший себя в неминуемом грядущем провале, безучастно уставился перед собой.

Вернувшись к столу, экзаменатор тупым гоблинским взглядом уставился на студентов. Те, у кого ещё не пропало желание пользоваться шпаргалками, постарались избавиться от него (желания, то бишь) понадёжнее. Внезапно в поле преподавательского зрения попал спокойный, как сытый удав (ибо нервы давно закончились) Лапа.

— Смотрю, Вы уже готовы? Прошу, — пригласил гоблин следующую жертву.

Первый вопрос инкуб изложил настолько исчерпывающе, что для дополнительных вопросов не осталось ни малейшей зацепки.

На второй вопрос он ответил так же полно, однако преподаватель, не умея и не желая сдаваться, попытался выявить хоть какие-то пробелы в знаниях Лапапиндрусика, пройдясь по ним частым гребнем. Память, близкая к идеальной, подкреплённая старательностью и усердными попытками добраться до сути изучаемого, выдержала испытание с честью.

— Что ж, перейдём к задаче. И как же Вы будете поступать в изложенной ситуации?

Лапа, понявший, что на первый вопрос он отвечал так плохо, что даже пытаться вытянуть его было бесполезно, а второй провалил по полной программе (иначе почему бы экзаменатор так тщательно пытался узнать от него хоть что-нибудь), молча, трагически и безнадёжно посмотрел в глаза судие. К задаче он даже не приступал.

Едва не впервые в жизни (хуже было только тогда, когда целый месяц пришлось пить исключительно эльфийскую водичку, по недоразумению называемую вином) пронятый до глубины души гоблин аж передёрнулся. Такого блестящего ответа на поставленную задачу ему ещё не встречалось. Поставив "отлично" в зачётку и ведомость, расписавшись, экзаменатор встал и, пожимая студенту руку, сказал:

— Очень приятно было работать с Вами. — И уже всей аудитории объяснил: — Вот ради таких бриллиантов мы и терпим вас, быдло.

Лапа на автомате взял зачётку, попрощался, вышел за двери и попал в лапы вампиру.

— Ну, сколька?

Не дожидаясь ответа, Мамука вырвал зачётку из рук, открыл и восторженно выкрикнул:

— Пят! Маладэц, я всэгда в тэбя вэрил!

Тем временем пытающийся смоделировать жену Химка, исходя из довольно логичного тезиса "жена — это женщина, которая живет с тобой под одной крышей, ведёт общее хозяйство, но не мать и не экономка", совершил непоправимое: представил в этой роли Чернушку. На лбу выступила испарина, ноги предательски задрожали, а в мозгу неожиданно родилась противоестественная мысль: "Да ну её, эту любовницу". Ангел потряс головой, избавляясь от наваждения, несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая сбившееся дыхание, и, от греха подальше, огласил желание идти отвечать. В конце концов, теория готова, на "отлично" он не претендует, и есть надежда на импровизацию и вдохновение.

Гром, услышав Химкину инициативу, решил идти следующим. В конце концов, нельзя заставлять товарищей ждать себя. А то могут и выпить всё.

Теорию ангел ответил на твёрдую четвёрку. Но без задачи выше тройки экзаменатор не поставил бы. А в голове, как назло, представилась молчаливая насмешка Матушки. И Серахимиоль пошёл ва-банк.