"Лиса" из рода Ривас

— Вы просто-таки кладезь бесценных знаний, первородный.

Это его замечание я решил оставить без ответа. Немного помолчав, куратор продолжил:

— К сожалению, сейчас позиции ордена в Бритстане пошатнулись из-за ситуации в Спинии, поэтому я не могу гарантировать, что мне удастся спасти Стокпорт.

— Очень жаль. И что же Вы хотите от меня?

— Может быть бритстанцы согласятся не трогать Стокпорт, если Вы поделитесь с ними какими-то своими секретами?

— Вы сами-то в это верите, сэр?

— Главное, чтобы Вы не вздумали поверить, первородный. То, что знаете Вы гораздо больше, чем положено пусть даже и первородному одарённому Ваших лет, уже не секрет ни для кого из заинтересованных лиц. Так что Вас будут стараться спровоцировать на раскрытие информации, которой Вы владеете. И самое лучшее для Вас — уехать из Истока хотя бы на год. Такая возможность предусмотрена Уставом Истока. Я не думаю, что прошение из Берлина не присоединится к нашему по первой Вашей просьбе.

Я уже говорил, что внимательно изучил Устав Истока? Так что ответ на это предложение у меня был уже готов:

— Во-первых, окончательное решение принимает всё-таки сам Исток, а во-вторых, пусть эта возможность останется на самый крайний случай.

— Что ж, не смею настаивать, первородный. В таком случае прошу Вас ни во что не вмешиваться и всегда иметь под рукой это, — с этими словами он положил на стол небольшой знак викторианцев.

— Просьба о помощи со встроенным маяком? — Предположил я.

Куратор, кивнув в знак подтверждения, откланялся.

* * *

Вечером трудного дня я прилёг на кровати прямо в одежде и стал оценивать свои впечатления об Истоке.

А Исток бурлил. Публикации в прессе сначала Тхиудаланда, а затем и других континентальных стран произвели в Бритстане ошеломляющее впечатление. Нет, первой реакцией было категорическое отрицание. Но, к моему глубокому тайному сожалению, у короля Бритстана хватило ума не отрицать очевидное, а признать ошибку своих теоретиков. Впрочем, в ловушку, приготовленную им нами с высокородным Себастьяном они с восторгом вляпались всеми четырьмя лапами, несмотря на всю немудрёность этой ловушки.

Естественно, первое, что приходит в голову после того, как мысль о разнообразии и единстве магической энергии прочно утверждается в твоём сознании, это идея о том, что неплохо было бы разделить поток энергии, идущий от конкретного человека, на составляющие. Мысль тем более здравая, когда вспоминаешь, что человек в принципе может выделять чистую энергию какого-либо плана ну или направления. Однако, высокородный Себастьян поверил мне на слово, ну и смог убедить короля Тхиудаланда в том, что сделать такой артефакт, который смог бы выделить из имеющейся смеси энергии какую-то одну конкретную невозможно. Ну, по крайней мере в Гиперборейской империи этого так и не смогли добиться. Впрочем, превратить любую имеющуюся смесь разных планов магической энергии в энергию нейтральную в Гиперборейской империи научились. Но, к сожалению, я не знаю, как.

Так вот, в Тхиудаланде громко заявили, что смогли сделать экспериментальную установку для разделения энергии. Мало того, там всерьёз начали делать образцы оружия, рассчитанного именно на чистую энергию. Эффективность такого оружия явно превышала эффективность обычных боевых артефактов. И Бритстан поверил. И как было не поверить, когда Тхиудаланд был готов представить образцы чистой энергии. А поверив, естественно, тут же бросился догонять. Что и было целью, поскольку это отвлекало его, хоть и большие, но отнюдь не бесконечные силы от решения гораздо более насущных задач.

Но самый большой удар был нанесён, как и предполагалось, по идеологии Бритстана. Лишившись такого прекрасного повода вмешательства в дела других государств, бритстанцы как бы на полном ходу уткнулись в стену, вынужденно приостановив свои экспансионистские планы. А в эти планы уже было вложено немало сил и средств. Но, с другой стороны, если агрессия, прикрывающаяся заботой о сохранении магии, может вызвать, да и по правде говоря, вызывает разброд и шатания в лагере потенциальных противников Бритстана, то вот отсутствие высоких гуманистических целей позволяет всем без особых проблем объединиться против агрессора. И я только мысленно поаплодировал мудрости короля Бритстана, который предпочёл потерять эти деньги, но не попадать в глупое, если не сказать больше, положение со второй антибритстанской коалицией за три года.

Однако, я нисколько не переоценивал значение нанесённого удара по Бритстану. Армия, и, особенно, флот этой страны чересчур хорошо отмобилизованы и обучены, на их содержание, особенно содержание флота, тратятся чересчур большие деньги, а количество майоров и полковников, которым "очень хочется немножечко повоевать" превышает всякие разумные пределы. Так что немного оправившись и разработав новую стратегию, переход Бритстана в наступление неизбежен. Другое дело, что у разрушенной при моём скромном участии концепции войны, как "принуждение к сохранению магии" было несколько неоспоримых преимуществ. Во время моего последнего визита в Люксембург высокородный Фриц, граф Кобленц подробно очертил мне их все.

Во-первых, многие, по выражению графа "прекраснодушные болваны" были готовы встать под знамёна Бритстана, сражающегося "за прогресс против косности и гнусности" их собственных государств.

Во-вторых, в рамках фогенной теории разрабатывалась концепция "связывания" "плохой" магии с помощью создания умертвий. Кстати, именно из этого разговора я узнал, что вообще-то количество умертвий, которые могли быть у каждой армии, было конечным и определялось межгосударственными соглашениями. Другое дело, что тип этих умертвий никто не удосужился определить. Так что это могли быть как призраки, так и те же возгулы. Естественно, что в Бритстане, как в самом богатом государстве, предпочтение отдавалось именно более сильным умертвиям. А эта концепция позволяла оправдать появление на твоей стороне практически любого количества низшей нежити.

В-третьих, подобный всеобщий повод к войне позволял Бритстану не ограничивать себя в выборе цели для нападения. Всего, оказывается, было четыре варианта, названных по сторонам света. Но если "северный" вариант — нападение на Исландию — зависел, прежде всего, от позиции Горынычей, которые могли попросту не пропустить корабли Бритстана к Исландии, а "южный" был косвенной причиной моего появления на Земле, то вот "восточный" Бритстану никто не мог помешать осуществить. Как я понял, именно нападения на Нуоррик больше всего и опасались в Тхиудаланде.

Про "западный" вариант граф сказал только то, что у Бритстана есть хорошие возможности получить Иверию и без войны. Так что за подробностями по этому вопросу я решил обратиться к Норманну.

Что же касается дел, творящихся внутри Истока, то как верно заметил сэр Стивен, лучшее, что я могу сделать — по-тихому саботировать всё происходящее. Конечно же, у меня появились некоторые мысли по поводу того, как бы мне радикально сократить срок обучения в Истоке, но это не план, а так — намёки на намёки.

За этими всеми прикидками и расчётами я так и не заметил, как заснул.

Глава 16

Уж не знаю, на что давил, ну или как вариант, что выкручивал сэр Стивен бритстанцам, но Сабина на следующий день была с нами, хоть и имела несколько бледный вид. Увидев нас, она буквально-таки вцепилась в мой пиджак:

— Серж, ну хоть ты скажи, что происходит?!

Пришлось уговаривать её не волноваться, убеждая, что куратор встал на её сторону, а с той силой, которая стоит за нашим куратором, поостерегутся связываться. Это её несколько успокоило, впрочем, не настолько, чтобы не прекратить приставать ко мне. Конечно же, я её понимал, но взять на себя ответственность за эту девочку не мог, и прежде всего потому, что она действительно могла быть важной деталью в тех планах, которые, по моим прикидкам, вынашивал король Бритстана. Нет, если бы я сам хотя бы имел возможность в любой момент послать Исток ко всем демонам, можно было бы попытаться, а так я скорее не помогу, а помешаю сэру Стивену. Моей же помощью будет эффективное оружие против демонов, которое я предоставлю викторианцам... за плату, разумеется.

До конца учебного дня ничего особенного более не произошло, а вот после окончания занятий я стал разбираться в той информации, которая за это время накопилась в библиотеке. И вскоре наткнулся на любопытный документ — порядок сдачи выпускных экзаменов школы Исток экстерном. Самым любопытным в этом порядке было то, что досрочное прекращение ученичества в школе должен подтверждать камень выбора. Причём из самого описания ритуала следовало, что если бы камень выбора, настоящий камень, а не та подделка, с которой я уже сталкивался в Истоке, был разрушен, то это привело бы к очень большому количеству разных неблагоприятных эффектов, от нарушения работы защиты школы, до локального Армагеддона. Конечно же, это ничего не доказывало, но давало мне некоторую надежду на то, что камень ещё существует. А значит и возможность закончить школу экстерном даже без согласия современного преподавательского состава тоже. Так что я задал поиск информации по уже отработанной методике и пошёл спать.

На следующий день, с самого утра ко мне подошла Ингрид и попросила о приватной беседе. Это меня несколько заинтриговало. Ранее Ингрид не проявляла какого-то интереса ко мне. Поэтому, попросив у Си её артефакт против подслушивания "во временное пользование" (сам я, к сожалению, воспроизвести столь тонкую и многоплановую работу пока не могу) на обеде мы ушли в парк. Оставив Аликс неподалёку проследить, чтобы нашему разговору ничто не помешало, я создал с помощью палочки, но заклинанием Гиперборейской империи два кресла и пригласил свою собеседницу присесть. Она кивнула каким-то своим мыслям и воспользовалась моим приглашением:

— Благодарю за согласие выслушать меня, первородный.

Я лишь кивнул в ответ. Такое обращение ясно показывало, что тема беседы не будет касаться школьных дел. Ингрид же продолжала:

— Не знаю, известно ли это первородному, но народы Кельтии и Иверии очень близки. Настолько, что любые поползновения к захвату одного из этих двух государств, заставляет второе тут же встать на его защиту. И, поскольку сейчас существует реальная опасность для Иверии со стороны Бритстана, Кельтия никак не могла остаться в стороне. К сожалению, флот Бритстана скорее всего не позволит армии Кельтии высадиться в Иверии, но вся иная возможная помощь Иверии будет оказана. Мало того, эта помощь, хоть и с подачи Кельтии, но будет оказана и другими государствами. Ведь ни для кого не секрет, что агрессивные планы Бритстана явно не ограничиваются Иверией.

Так она распиналась ещё несколько минут, пока я не прервал её жестом руки:

— Всё это прекрасно и удивительно, но при чём здесь я?

— А разве Бритстан не является врагом первородного?

Ух ты! Вопрос "в лоб", совершенно не подходящий ни к формату разговора, ни к предложенному ею самой типу общения! Что ж, на прямой вопрос — прямой ответ:

— Насколько я знаю, нет.

Вот здесь она ощутимо сбилась. Очевидно те, кто натаскивал её на этот разговор, не предусмотрели такой вариант. И она прокололась:

— А в Белопайсе считают иначе.

Ого! Уже только эта информация стоила того, чтобы начинать этот разговор. Стоит ещё больше надавить на Ингрид:

— И откуда в глухой провинции далёкой Спинии так хорошо знают настроения Белопайса?

— Глухой провинции?! — Прямо таки "взвилась" из кресла Ингрид. — Да моя бабушка много лет была посланницей в Белопайсе!

Я позволил себе на миг залюбоваться девочкой, нависающей надо мной в позе "руки в бока" с красным от гнева лицом. Очевидно, намекнув на провинциальность Альхерри, я задел что-то личное в её душе. Но любуйся — не любуйся, а исправлять положение надо:

— Прошу прощения, Ингрид. Говоря о провинциальности, я не имел в виду ничего плохого. В конце концов я и сам провинциал из Ипра.

— Да уж, провинциал, — пробурчала девочка в ответ, впрочем, уже не столь враждебно, — сам-то и вассала за собой в школу смог протащить (внутренне я улыбнулся, вспомнив, как на самом деле "протаскивалась" в школу Аликс) и невеста — принцесса, и денег полный мешок, и вон что в магии можешь. — С последними слова она кивнула на кресла, немного смутилась и села обратно, нахохлившись, как замерзающая канарейка.

Меня так и подмывало спросить: какую именно принцессу она мне прочит в невесты, но решил не сбивать её с настроя откровенности. Так что просто откинулся в кресле и закрыл глаза. Моя тактика сработала очень быстро; в конце концов, именно Ингрид надо было до конца исполнить порученное ей:

— Что ж, если первородный не считает Бритстан своим врагом, то мне остаётся только удалиться. — Так и не дождавшись моей реакции на это заявление, Ингрид "сдалась". — Или же, может быть, первородный сообщит, при каких условиях он изменит своё мнение?

Да, пославшие Ингрид люди гораздо умнее, чем я подумал вначале. Действительно: зачем поручать ребёнку вести серьёзные переговоры, как не для того, чтобы выяснить позицию другой стороны до начала торга об условиях сотрудничества. И если любой взрослый может попросту послать эту девочку, требуя равного партнёра по переговорам, то я сей возможности лишён. Итак, что мне рассказали. Некая группа в Кельтии, ну или в Спинии, заинтересована, чтобы Бритстан потерпел поражение в случае атаки на Иверию. Эта группа имеет через бабушку Ингрид выход на Белопайс. И из Белопайса приходит некая информация о том, что группе было бы полезно присмотреться к такому слабому и несчастному мне, в качестве гирьки на "их" стороне весов. Причём мой "вес" в этой информации был явно преувеличен. Ладно, об этом позже, а то Ингрид уже проявляет признаки нетерпения:

— На сегодняшний день я являюсь убеждённым противником любых попыток изменить сложившийся в Европе статус-кво. И действую сообразно своим убеждениям.

Что называется — "понимайте меня, как хотите".

Ингрид на некоторое время замерла, вероятно обдумывая сказанное мной, однако, все её робкие попытки открыть рот с целью вытащить из меня что-либо более определённое, разбивались о мою недоумённо приподнятую левую бровь. Так что разговор я мог записать себе в актив: ничего не сказал, но получил немного информации. На большее в моей ситуации было бы глупо рассчитывать.

В тот же день я подошёл к Норманну и пригласил его поговорить. Фырканье Сабрины — обычную реакцию на то, что Норманна от неё кто-то уводит — я полностью проигнорировал, чем заслужил её неприязненный взгляд.

Отошли мы недалеко, но артефакт Си я вновь активировал:

— Норманн, ты не мог бы мне рассказать про ситуацию с престолонаследием в Иверии?

— Зачем тебе эта информация? — тут же насторожился тот.

Оглядев его с ног до головы, я продолжил успокаивающим тоном:

— Ты неправильно понял. Мне не нужны тайны двора Иверии, достаточно и общедоступной информации.

Норманн бросил на меня ещё один настороженный взгляд, но я почувствовал, что он несколько расслабился: