Безграничье. Тайна пророчества

— Аоррилла, — шепнула Санма, узнав древнюю богиню.

В приступе боли граф закричал.

— Что случилось? — ласково спросила Зотна.

Волшебник посмотрел на запястье, от которого исходила адская боль, но на нем не было и следа раны.

— Не знаю. Очень больно.

Тело и главное сердце Иревда сопротивлялись древней магии, и эта борьба причиняла страшные страдания.

— Посмотрите на меня, — шепнула Зотна, обхватив руками лицо Иревда.

— Только не смотри в глаза, — взмолилась Санма, хотя наперед знала, как все будет на самом деле. — Помогите же ему кто-нибудь!

Но улица, как назло, была пустынна.

Иревд посмотрел на Зотну и радостно улыбнулся. В его глазах промелькнул незнакомый блеск. В них с новой силой забурлила жизнь, чувства, интерес, но исчезло осознание себя и это больше всего напугало Санму, ведь если уже тогда магия Зотны и Аорриллы возымели такую власть над волшебником, то страшно представить, что происходит сейчас.

— Боль прошла.

— Конечно, милый. Конечно...

Лица торжествующей Зотны и влюбленного Иревда скрыл черный дым и Сейтейлос показал новое видение.

— Пожалуйста, простите меня. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать свою преданность и отплатить за вашу благосклонность, — говорила Зотна, стоя на коленях посреди библиотеки. — Иревд почти согласен.

— Мои верные дорки постоянно следят за каждым твоим шагом, — ответил ей уже знакомый голос мага, — и, если что-то пойдет не так, сразу приведут тебя ко мне...

— Покажи мне темного мага, — сказала Санма, выпуская в шар всю свою магию и силу. Сейчас она была убеждена, что это именно темный маг хозяин Зотны. Для того чтобы покорить Аорриллу нужно быть очень сильным, на это способны единицы. — Покажи его лицо!

— Я справлюсь. Верьте мне... — Лицо Зотны стало уменьшаться, шар удалялся от нее. Перед взором Санмы выросли два кресла и стеллажи, полные книг. Когда кресла скрылись в правом углу вещуна, из левого вынырнул край сквозного окна.

— Довольно! Еще один арк, Зотна. Ты должна заставить его сделать это.

Сердце Санмы забилось в бешеном ритме. Сейчас она увидит лицо таинственного темного мага!

— Я выполню вашу волю, — прогнусавила Зотна.

— Мне пора. Дорки нашли тайного слугу...

Сейтейлос пытался пробиться и показать лицо мага, но ему словно мешала неприступная стена. Он постоянно бился о невидимую преграду и картину в шаре отбрасывало назад. Волшебного пророка пробила дрожь. Он так прыгал на золотых ножках, что грозил упасть и разбиться о землю.

Но и это не остановило Санму. Она была слишком близка к разгадке и просто не могла отступить.

— Покажи мне его лицо! — грозно приказала волшебница. — Сейчас же!

Вещун послушался и рванулся в новой попытке. На этот раз перед ним встала преграда невероятной мощи. Изображение будто кто-то отбросил, и оно полетело через комнату. Размытые образы мелькали перед Санмой: бледное испуганное лицо Фэналин, дрожащая фигурка Зотны... Внутри шара что-то зашипело и черный дым, пульсирующий блестящими молниями, застелил его. Из Сейтейлоса вырвалась волна красного света и ударила Санму в грудь. Женщину отбросило, как тряпичную куклу...

Санма со стоном открыла глаза, и взгляд остановился на волшебной защите, трепещущейся над самим лицом. Затылок сильно саднило, видимо женщина ударилась головой, но защита смягчила удар. Несколько долгих гартов вспоминала, что произошло, а затем резко вскочила и подбежала к шару.

— Как ты? — едва не плача спросила Санма, хотя уже и сама видела страшные последствия. На правом круглом боку шара находилась длинная трещина, начинавшаяся из самой его глубины. — Извини, знаю, как тебе больно, но я должна была попытаться. Несколько дней, ну может немного больше, и ты восстановишься. Мы тебя вылечим. Сейчас принесу хрустальный порошок. Он тебе поможет. Подожди немного. Спасибо, ты так мне много показал, хотя и мало хорошего. Жаль, теперь мысли Зотны будут надолго закрыты от нас, — женщина тяжело вздохнула. — Ничего, что-то придумаем. Да и к тому же ты хранишь в себе ее воспоминания, может это поможет нам переубедить Иревда...

Сейтейлос тихо загудел.

— Да, ты прав. Магия Аорриллы слишком сильна.

На этот раз шар издал протяжный звук похожий на болезненный всхлип.

— Все, все бегу. Подумаем об этом завтра.

* * *

*

25-й день арка Ликвара V.

Городское имение графа Иревда алт Ниарна.

Коанор.

Но следующее утро не дало новых идей. Поэтому Санма приняла единственное, по ее мнению, правильное решение и теперь, когда волшебница стояла в тени того самого дуба, под которым некогда пряталась Зотна, уже было поздно что-либо менять. Через дорогу возвышался особняк графа алт Ниарна Дивный, в который он переехал несколько дней назад из загородного поместья Ротгард, чтобы быть ближе к дочери. Высокие кованные железные ворота не скрывали дом и, сквозь их просветы, женщина могла прекрасно разглядеть аккуратно подстриженные кусты, цветочные клумбы и сам особняк, удивительно светлый на фоне зелени. Красивая белая лепнина Дивного, служившая рамкой двустворчатым дверям, расходилась лиственными рукавами по стенам, огибая кольцами узкие окна. За ними лепнина резко обрывалась, переходя в грубо отесанные камни, необычно сочетавшимися с ней. Одна сторона дома была круглой, отчего еще более неожиданно переходила в треугольную крышу, которая в свою очередь "быстрой волной" спадала ко второй более строгой стороне Дивного.

Санма позволила себе немного полюбоваться особняком, но, помня о своей главной цели, вскоре неторопливо перешла дорогу. Женщина остановилась у красивой калитки и посмотрела на нолли. Небольшая каменная фигура старика, укутанного в объемные синие одежды, подняла на Санму стеклянные глаза.

— Нари Санма Дан, — ответила она на безмолвный вопрос нолли.

Старик кивнул, и маленькая сухая ручка указала на калитку, позволяя пройти.

— Спасибо.

Калитка самовольно отворилась, позволяя ступить на мощеную камнем дорожку. Где-то позади дома хлопнули двери, и навстречу Санме выбежала молодая служанка.

— Доброе утро, — поздоровалась она, склонившись в поклоне. — Нолли известил о вашем приходе.

— Доброе утро. Мне нужно поговорить с гроу Иревдом. Надеюсь, что он дома?

— Да. Прошу вас, нари, следуйте за мной.

В холле их уже ждали старая графиня и ее невестка Зотна.

— Нари Санма, мое почтение, — хриплым голосом проговорила Айдаза алт Ниарн и закашлялась.

— Доброе утро, — выступила вперед Зотна, наградив быстрым, полным омерзения взглядом старую волшебницу.

Санма бросила ей короткое приветствие и подбежала к Айдазе. Она с нежностью взяла тонкие старческие руки в свои и поразилась тому, как они холодны.

— Что с вами?

— Все хорошо. Не волнуйтесь, нари, — отмахнулась Зотна. — Мама, идите в свою комнату.

— Что с вами? — повторила Санма, проигнорировав разглагольствования Зотны.

— Ничего страшного, — сквозь кашель ответила дэрати Айдаза. — Просто немного простудилась.

— Будьте добры, не обижайтесь на меня, но в вашем возрасте даже такая болезнь может иметь серьезные последствия. Вам срочно необходимо выпить горячего чаю и зелье от простуды.

— Нари Санма, это пустяки. Лучше рас...

— Здоровье — не пустяки. У вас есть невестка, и она наверняка с удовольствием возьмет на себя положенные обязанности, именно нари зотна, а не вы, супруга гроу Иревда.

— Извините, но кто дал вам право распоряжаться в моем доме? — едва сдерживала злость Зотна.

— Вот и займитесь своим домом, а не перекладывайте все дела на старую больную женщину, — ответила Санма и обернулась к служанке: — Приготовь крепкий чай и добавь туда немного зарта-травы. Она хорошо помогает от сухого кашля. Думаю, у вас должно быть зелье от простуды. Три больших ложки помогут дэрати Айдазе. Но сначала отведи госпожу в спальню и уложи в постель.

Молодая девушка с некоторой опаской взглянула на Зотну и, только когда та величаво кивнула, обняла старую графиню за плечи и повела к лестнице.

Дэрати Айдаза хотела что-то сказать, но новый порыв кашля не позволил ей этого сделать, потому она лишь благодарно улыбнулась.

— Мне нужно поговорить с графом, — обернулась к Зотне Санма.

Графиня какое-то время просто смотрела на волшебницу, будто пытаясь выведать, что она задумала, но затем все же сказала:

— Он в кабинете. Я проведу.

Пройдя в конец коридора, они оказались перед дубовой дверью. Зотна вошла не стучась. Санма же из чувства такта осталась стоять на пороге.

— Любимый, к тебе пришли.

— Кто? — послышался из глубины комнаты удивленный возглас волшебника.

Зотна бросила на Санму короткий взгляд и немного отошла, пропуская в кабинет.

Иревд встал из-за стола, приветствуя гостью.

— Здравствуй, Санма. Давно мы не виделись, — с легкой грустью добавил мужчина.

— Да, многое изменилось с тех пор, как убили Мэдвиса.

Улыбка графа померкла.

— Иревд, мне нужно с тобой поговорить, — предупреждая учтивые речи о скорби, проговорила беловолосая волшебница.

— Разумеется. Присаживайся, — указал на кресло перед столом мужчина.

— Наедине.

Выражение его лица на миг застыло, но, что-то решив, Иревд виновато улыбнулся жене.

— Зотна... — начал он, но, не сумев придумать, как оправдаться, замолчал.

Тонкие брови графини сошлись на переносице, алые губы сжались в тонкую линию.

— Хорошо, любимый, — наконец ласково сказала она. Несомненно, у нее были совсем иные планы, но в этот раз присутствие Санмы не позволило волшебнице надавить на Иревда и потому пришлось смириться.

Санма почувствовала такое желание ее унизить, что не смогла сдержаться и повелительно произнесла:

— Да, Зотна, я хочу чаю. Будь добра, принеси, — величественно посмотрела на графиню женщина, но решив, что переходит черту, да и не стоит злить графа раньше времени, добавила: — либо дай слугам соответствующее распоряжение.

Санма неотрывно следила за волшебницей и поэтому не могла видеть, как за ее спиной Иревд подал какой-то сигнал супруге, но это успокоило разбушевавшийся нрав Зотны. Она гордо вскинула подбородок и коротко кивнула:

— Сейчас служанка принесет.

Санма прикусила нижнюю губу, потому что едва не бросила ей вслед:

"Мне сахар, а не яд".

Дверь громко хлопнула и Санма снова посмотрела на графа. Не давая ему времени на пустые слова, повторила:

— Мне нужно серьезно с тобой поговорить.

Раз решилась, нужно идти до конца.

Лицо Иревда потеряло краски, став мертвенно бледным:

— Что-то случилось с Фэналин? Я лишь несколько дней назад с ней говорил.

— Нет, что ты! — поспешила успокоить его Санма и встала позади предложенного ранее кресла, опершись руками о его спинку. — С ней все хорошо, но Фэналин тоже имеет отношение к нашему разговору. Самое прямое.

— Санма, не пугай меня, что случилось?

— Я все расскажу, только прошу, спокойно выслушай меня до конца, хотя бы во имя дружбы наших семей или вашей с Мэдвисом.

— Хорошо.

Женщина ненадолго задумалась, не зная с чего начать. Но так и не смогла найти правильных слов, а потом говорила то, что было на сердце.

— Ты сделал Фэналин очень несчастной.

Иревд ничего не ответил, но Санма заметила, как он вздрогнул.

— Она не может понять, почему ты настолько влюблен в Зотну, что перестал замечать все вокруг, особенно своих родных.

— Но Зотна тоже родная для меня, — удивительно, но терпеливо ответил мужчина, хотя Санма и ожидала всплеска гнева. — Я люблю ее.

— Об этом я и говорю.

— Что ты имеешь в виду? — в голосе графа уже промелькнуло раздражение.

— Первое, о чем ты подумал, была она. Почему не сказал, что мои слова неправда и Фэналин ты любишь не меньше, чем Зотну?

Санме казалось, что Иревд сейчас сорвется и закричит на нее, но он почему-то промолчал и женщина продолжила.

— Ты никогда не задавался вопросом, почему настолько сильно любишь Зотну?

Граф снова ответил ей мрачным молчанием.

— А я знаю почему. И не думай, что это естественная любовь. Она замешана на магической силе.

— Санма, а тебе не кажется, что моя любовь — это мое дело?

— Кажется. Но теперь твоя любовь затронула не только тебя и твою семью, но и мою, поэтому я обязана вмешаться. Пожалуйста, просто молчи и слушай. В конце все равно выбирать тебе. Зотна использовала против тебя древнюю магию. Магию Аорриллы. Ты ведь знаешь, кто она такая и богиней чего является?

— Да, — еле слышно прошептал граф.

— Помнишь свою первую встречу с Зотной?

Ответом уже в который раз стало молчание.

— Помнишь, каким адским огнем жгло запястье? Как болело сердце? Это сила Аорриллы проникла в тебя. Я видела, все это в Сейтейлосе. Видела, как Зотна приложила хрустальную фигурку Аорриллы к твоему запястью, как она вошла в кожу. Ты помнишь это?

Снова молчание. Это даже начало нервировать Санму. Почему он молчит?

— А помнишь, как Зотна попросила тебя посмотреть в ее глаза? Ты помнишь, как их глубина и красота поглотили тебя. В тот же миг боль прошла, на смену ей пришла любовь, которая с каждым днем становится все сильнее, пока не достигнет ужасной силы.

Иревд смотрел на нее, едва дыша, и Санме показалось, что взгляд его немного прояснился. Слова волшебницы все же достигли его сердца.

— И ты забудешь обо всем вокруг, лишь Зотна будет важна для тебя. Ничто не станет для тебя преградой, даже смерти детей.

На какой-то момент глаза мужчины стали абсолютно ясными, в них появился ужас, но... вскоре они вновь остекленели, наполнились непониманием. Связь была утеряна.

— Иревд, только ты должен разорвать волшебство Аорриллы, чтобы снова стать свободным. Никто не способен тебе помочь, лишь ты сам. Но знай, если не сумеешь освободиться от этой губительной привязанности к Зотне, пострадают другие и в первую очередь твоя семья. Помни...

Тихий стук в двери остановил Санму. В кабинет вошла служанка, нагруженная подносом. На нем стоял большой фарфоровый чайник, две чашки и ваза с печеньем и пирожными.

Иревд едва заметил девушку, сверля пронзительным взглядом Санму.

— Пошла вон! — вскричал он, и первое мгновение Санме показалось, что граф обращается к ней... хотя может так и было.

— Извините, — пискнула побледневшая служанка и, поставив поднос на стол, выбежала из комнаты.

— Я надеюсь, ты уже высказала все, что хотела. Могу ли я теперь могу взять слово? — необычайно спокойно, даже учтиво спросил граф у Санмы.

— Нет, не все. У меня еще есть, что рассказать.

Не слушая, Иревд поднялся из-за стола, будто желая показать свое превосходство над ней:

— Так вот, хочу, чтобы ты знала. Я не желаю больше слушать ни слова. Прощаю тебя в этот раз, лишь только благодаря доброй памяти об императоре Мэдвисе. Но больше не появляйся в моем доме.

— А Фэналин?

— Пусть поступает, как хочет. Мне все равно.