Поцелованная Смертью (черновик)

— Нет, мне тепло.

— А мне при виде тебя становится холодно.

Макарова, одетая в атласную ночную рубашку лазурного цвета, улыбнулась.

— Скоро погреемся.

— Шутишь, да? А у меня душа не на месте... Правильно ли я сделала, помогая тебе?

— Правильно, — твердо заявила Лиля. — Ты ведь тоже не хочешь смерти Кира.

— Не дай Ночь, с тобой что-то случится, брат меня никогда не простит... и мама, которую я обманула, тоже. И потом, мне не верится, что Мара может убить Кира — какой же это нужно обладать силой?

— Что дано однажды, может быть забрано назад. Я верю в это, Ань, а еще знаю, что у нас все получится.

Данилевская застонала.

— Мне бы твою уверенность! Что мы делаем, Лиль?! Посвящение проводит наставник и сильные стихийники, образуя полный круг! Для твоего ритуала мало того, что за час отыскалось лишь два сильных огневика, так и будет нас всего пятеро, включая тебя!

— Значит, образуем пирамиду, что еще лучше, — усмехнулась Макарова. — Ведь, если верить учению Платона, строении стихии Огня имеет вид пирамиды.

— Ты невозможна... Приехали, первая остановка. Ты куда?! А одеться?

Девушка послушно накинула бежевый плащ Ани. Десять минут у них ушло на покупку толстых белых свечей, и вскоре автомобиль, фактически угнанный у Лидии Булатовой, мчался по мокрой дороге.

На выезде из города они еще раз остановились — в этот раз купить Лиле, осознавшей, что она голодна, пиццу по-охотничьи. Глядя, как любимая брата с аппетитом ест, Аня не выдержала.

— Ты так спокойна... совсем не переживаешь?

— Переживаю, но малыш-то кушать хочет, — улыбнулась светловолосая девушка, вытирая салфетками руки.

— И по поводу звонка не сомневаешься?

Из серых глаз Макаровой исчезла теплота.

— Тут без вариантов. На Мару нужна управа, я не верю, что она от нас отстанет.

Аня, опасаясь, что их затея лишь усугубит ситуацию, мучительно размышляла в поисках повода для отмены посвящения Огню. И внезапно ее осенило. Как она не подумала об этом раньше? Ведь все просто!

— Лиль, ритуал провести не удастся. Я и забыла, что на тебе сдерживающие браслеты.

Журналистка ухмыльнулась.

— Это дело пяти минут. У меня в сумке валяется УМО, то есть универсальная магическая отмычка.

— Где ты ее взяла?

— У бабушки — ты даже представить себе не можешь, какие вещи можно отыскать у артефактчика в кабинете, если задаться целью, — без стеснения призналась о неблаговидном поступке журналистка.

— О Ночь, Лиля! Откуда ты вообще узнала о магических отмычках?!

— Наставник рассказал и даже показал, как с ими пользоваться ими.

Данилевская закусила губу. И не могла эта сумка невестки затеряться во время аварии?! Еще и в больнице ее Кир оставил, тогда как порванную, измазанную глиной одежду ему пришлось выбросить. И Петрович, молодец, позволил ученице узнать о запрещенной вещи.

— Я так понимаю, с помощью УМО ты уже снимала браслеты? А зачем, если не секрет?

— Секрет, но тебе расскажу. В мае я помогала одному призраку стать хранителем города.

— Некромантский ритуал?

— Ага, высшего порядка.

Лиля выглядела довольной, и собеседница могла понять ее чувства: недоученная огневичка с неразвитым некромантским даром прыгнула выше головы. Есть повод для довольства и гордости собой.

— Удачно? По тебе вижу, что все прошло, как надо. Это, выходит, что у нашего города раньше не было хранителя?

— Был. Во время Второй мировой войны он развоплотился, исчерпав свою магию, когда пытался остановить захватчиков. А вообще у больших, старых, разрастающихся городов может быть несколько хранителей.

— По количеству районов? — удивилась Аня.

— Типа того. Если хочешь, расспрошу Федора конкретней.

Какая-то важная мысль молниеносно промелькнула в голове. Поймать беглянку не получилось — внимание темноволосой магички переключилось на красную машину, стоящую на краю леса.

— Лиль, кое-что я не успела тебе рассказать. О четвертом маге для ритуала, точнее магичке. Понимаешь, из знакомых огневиков, которых можно пригласить на посвящение, и при этом они не заложат Главе Совета, если вдруг откажутся, я отыскала только троих. Юлю и Ярослава ты неплохо знаешь. А вот Малинкина... кхм, — Данилевская прочистила горло, — Малинкина немного знает Кира.

Макарова вопросительно вскинула брови.

— Брат встречался с ней. Недолго. — Анна помолчала и уточнила: — Очень недолго, правда.

— И что?

— Хотела, чтобы об этом ты узнала от меня, а не Малинкиной, любящей говорить гадости.

— Да мне по барабану, что она скажет, Ань, не переживай. Когда мужчина действительно дает понять своей женщине, как сильно любит, ее не заботят его бывшие. Если же она продолжает волноваться о его прошлом, сложное у них будет будущее.

— А ты, оказывается, философ, — улыбнулась Данилевская с облегчением.

Светловолосая магичка хмыкнула:

— Ага, доморощенный...

Когда девушки, припарковавшись у дерева, вышли под мелко моросящий дождь, двери красного авто открылись, выпуская из салона кутающегося в вязаную кофту Ярослава и высокую шатенку в джинсовом костюме. Девушка двигалась плавно, выверенными движениями, длинные каштановые волосы подпрыгивали за спиной идеально завитыми локонами — и как только не потеряли объем от влаги. Макияж, длинные алые ногти, шлейф аромата сладких духов — казалось, она собралась не на прогулку в лес, а на вечеринку, перепутав стиль одежды, и вместо вечернего платья впрыгнула в "джинсу".

— Лиля, ты уверена, что хочешь пройти ритуал с нашей помощью? — Сразу накинулся на журналистку дизайнер ее свадебного платья. — Для тебя же лучше, если здесь будет Виктор Петрович и Любовь Захаровна, да и...

— Приве-е-ет, — радостно пропела шатенка, перебивая Ярослава. — Я так обрадовалась твоему звонку, Анютка! Забыла меня совсем, подруга, а ведь когда-то мы были почти как сестры.

Данилевская скривилась. И резко отрезала:

— Не заливай, Малинкина, у тебя нет подруг, даже родная сестра от тебя отказалась.

Шатенка, вмиг погрустнев, перевела взгляд на Лилю и прошептала:

— Вот так вот... никто меня не любит, никто со мной не дружит... Остракизм одним словом.

— И кто виноват? — поморщилась Данилевская и посоветовала: — Не слушай ее, Лиль, Малинкина сама посеяла то, что сейчас пожинает.

Макарова, которой явно завладело любопытство, вскинула брови. А Ярослав Тимошко возмущенно отчитал шатенку, назвав неблагодарной.

— Несмотря на твой сложный характер, с тобой постоянно общаюсь я, так что нечего тут на жалость давить.

— Ну, еще бы, я твоя лучшая модель, — протянула весело Малинкина и, уже глядя на Аню преданным взглядом, добавила: — Но вскоре все изменится, правда? Я помогу вам, вы — мне. И первым шагом к моему возвращению в общество станет Кирюськина свадьба, лады?

— Нет. Это слишком много.

— Ты за помощь хочешь приглашение на свадьбу? — удивилась Лиля. — Ладно, я не возражаю.

— Ты — чудо! — взвизгнула Малинкина и, усмехнувшись, показала Ане язык. — Мы идем? А то мне уже не терпится начать.

— Хочешь — иди. А мы ждем Юлю.

— Анютка, не будь колючкой, лады?

— Заткнись, Малинкина, — потребовала хмурая брюнетка и предупредила невесту брата: — Ты еще пожалеешь, что разрешила придти ей на свадьбу.

— Знаешь, после Мары другие женщины для меня ангелы. Кстати, о Маре, что-то ее не видно...

Лиля, прищурившись, вглядывалась в сторону, откуда они приехали. Но серая пелена из мелкого дождя закрыла дорогу.

— Кто такая Мара? — как бы между прочим поинтересовалась шатенка.

— Не твое дело, — грубо отбрила ее Данилевская.

Девушка широко улыбнулась, демонстрируя идеальной белизны и формы зубы.

— Ты до сих пор дуешься на меня из-за брата? Или Сени? — И доверительным тоном объяснила Лиле: — Когда учились в десятом классе, Анютка влюбилась в водника с параллельного, а он выбрал меня. Се ля ви, как говорят французы.

— Зар-р-раза, — процедила Данилевская.

— Не обижайся, но если твой парень сворачивает шею при виде других девушек, нафиг он тебе такой нужен?

Ярко накрашенные голубые глаза Малинкиной глядели на Анну с искренним недоумением: мол, сделал благое дело, так почему меня за это ненавидят?

Неизвестно, во что бы вылился разговор, если бы не появление Юлии.

— Всем привет. Извините за опоздание, не рассчитала время, — повинилась рыжеволосая магичка.

Ее привез напарник по магическому патрулю Антон. Мрачный парень, нехотя поздоровавшись, принялся выгружать из багажника сетки с дровами.

Подойдя к Лиле, Зимина тревожно заглянула ей в глаза.

— Ты как? Настроение боевое?

— Боевое, только не таким я представляла свое посвящение.

— Лиль, не важна обертка, главное, что внутри, правильно? У тебя все получится и без поросших мхом церемоний и вышитого балахончика.

Прислушивающийся к разговору девушек модельер хлопнул себя по лбу.

— Вот я дурак! Я же захватил ритуальную одежду!

Из багажника красной машины парень извлек несколько пакетов. Один сразу получила Макарова, на остальные он указал с извинениями.

— Выбирайте, сами понимаете, шилось не на вас, так что не обессудьте.

Белоснежную рубашку до колен и с длинными рукавами украшала по вороту вышивка оранжевой нитью. Древние знаки должны защитить адепта, просветить его разум. Поколебавшись, Макарова ночную рубашку снимать не стала. И Юля с Аней последовали ее примеру, натянув красные балахоны поверх одежды.

Из того что осталось Малинкина выбирала придирчиво и намеренно долго, а когда закончила, подошла к Антону. Толкнув носком кроссовки сетку с дровами, поинтересовалась:

— Тошик, мы же не шашлык собрались жарить? — И, покосившись на Лилю, прошептала: — Хотя, кто его знает...

Данилевская переменилась в лице. И сжала руки в кулаки. Шатенка, стоящая к ней спиной, точно почувствовав ее настроение, отскочила за спину Юли.

— А вообще, ребятки, вы молодцы, что купили, не хватало еще сучки собирать по лесу. Да и отсырели они, буду дымить.

— Этого не хватит, — возразил Антон, — придется добавлять сушняком. Чтобы не дымили, я подсушу магией.

— А ты в курсе, что тебе присутствовать на ритуале нельзя?

Воздушник одарил Малинкину строгим взглядом.

— Тебе вообще в приличном обществе появляться запретили. И что? Ты бессовестно нарушаешь запрет.

— Ну, так запрещал Мирослав, а он больше не Глава Совета, — заулыбалась девушка.

— Малинкина, ты неисправима... Народ, я знаю одну классную поляну посреди густого орешника — идеальное место для вашей, кхм, затеи.

Плохое настроение, улетучившееся во время пикировки с шатенкой, вернулось к парню. Окинув напарницу, стоящую рядом с Лилей, печальным взглядом, он подхватил сетки с дровами "воздушной петлей" и повел товарищей в лес.

* * *

Дракон тоже должен спать. Особенно, если бодрствовал двое суток, не смыкая глаз даже на пару минут.

Чтобы разыскать племянницу, у Бранда оставались считанные часы, поэтому на отдых он выделил ограниченное время. Своеобразное наказание самому себе за то, что не поверил подсказкам прорицательницы, которая советовала искать в черте города. Он же, уловив всплеск огненной магии за его пределами у реки, мигом помчался в ту сторону. И с восьми вечера до семи утра рыскал по берегу, выискивая остаточные следы.

Ничего. Он не нашел абсолютно ничего.

Только кострище, где внезапно полыхнул магически усиленный огонь, разбросанные во все стороны обгорелые сучья и мусор. Повезло натолкнуться на дедушку, собиравшего после посиделок молодежи пустые бутылки. Он и рассказал, что вечером "жахнуло, потому что пацанва бросала в костер самодельные петарды, и чудо, что все с глазами остались". Оглядев место происшествия, Бранд определил, что взорвался старинный огненный амулет, случайно оказавшийся в земле под костром. "Детонировал" он не сколько из-за огня, а скорее потому что пришло его время. И детям действительно повезло уцелеть.

Разочаровавшись, Юрген захотел увидеться с Анной. Поэтому, зная, что она у родителей, поехал к ним, благо дорога от реки к их дому заняла четверть часа. Девушку он застал в последнюю минуту — вместе с матерью она собиралась в больницу сменить Кирилла.

Когда Бранд вызвался их сопроводить, Лидия, отругав его за беспечность, заставила посмотреть в зеркало.

— Не знаю, в чем причина, но выглядите отвратительно, Юрочка, — заявила она. — Если не пойдете спать добровольно, вкачу тройную дозу сонных чар — гарантировано вырубит минимум на сутки.

Вздохнув, экс-гонщик покладисто поднялся на второй этаж, в отведенную ему гостевую спальню. Он не опасался Аниной мамы, заклинания которой вряд ли пробили бы его защиту. Но она сказала правду: выглядел он непозволительно утомленным.

А усталость — это потеря контроля над сущностью. Утрата контроля в свою очередь — это смерть всему живому на многие километры вокруг. Поэтому он не имел права рисковать.

Тревога вкралась в сон, заставив Бранда резко подскочить с кровати. Оглядевшись, мужчина не сразу вспомнил, где находится.

Беспокойство не унималось, холодя сердце.

Закрыв глаза, он несколько секунд сидел неподвижно. Затем глухо произнес:

— Куда же ты влезла, принцесса?

Быстро переодевшись, вышел из спальни. Судьба ему благоволила — на выходе он столкнулся с Кириллом.

— Твоя сестра еще в больнице?

— Да, а что? — напрягся чувствительный к чужим эмоциям оборотень.

— Пока ничего. Так, смутная и ничем не подкрепленная тревога. Я с тобой, не против?

Булатов не возражал.

К моменту, как они оказались возле здания больницы, Кирилл проникся настроением гостя. И в палату вошел настороженный волк в человечьем обличии.

Лиля все так же неподвижно лежала в кровати, в кресле дремала мать.

— Где Аня? — прошептал Юрген.

— Может, вышла купить кофе?

— Не допив предыдущее? — На тумбочке, стоявшей у постели больной, Кир увидел два пластиковых стаканчика, и напиток в одном из них остался нетронут.

Проведя ладонью на тем стаканом, что полон, Бранд задумчиво произнес:

— Кофе приготовлено чуть больше двух часов назад.

— Сразу после моего ухода, получается.

Булатов присел на краешек кровати и осторожно коснулся Лилиного лба губами. Почему-то он опасался высокой температуры, которая может нанести вред плоду, хотя целитель заверял, что физически Макарова абсолютно здорова, и причиной долгого сна послужило психоэмоциональное напряжение. Проверка показала, что жара у невесты нет, и вервольф, не вставая с постели, вернулся к разговору с Юргеном.

— Дозвонился?

Экс-гонщик покачал головой.

— Она выключила телефон или находится вне зоны покрытия сети.

— Странно все это, — задумчиво произнес оборотень, который не мог успокоиться, даже оказавшись рядом с невестой. — Почему Аня ушла, не предупредив меня? Она ведь видела, что мать устала.

Покосившись на дремлющую Лидию, мужчины заговорили тише.

— Может, я и параноик, но не перестану волноваться, пока не увижу твою сестру.

— Значит, у нас одинаковый недуг: уйти, не предупредив, не в характере Ани.