За оставшееся до занятий время я успела показать профессору несколько причёсок и узлов, сложных и не очень. Эрик вздрагивал каждый раз, когда я его касалась, или когда наши пальцы случайно встречались. Он отвечал скупо, охрипшим голосом, и не сводил с меня задумчивого, глубокого взгляда. Пришлось срочно вспоминать уроки изящных манер, быть весёлой и старательно притворяться, что не замечаю взглядов Эрика. В душе бушевал ураган. Он меня любит. Как боги допустили, чтобы на его долю выпало такое испытание? Или это проверка и для меня? Сердце замирало, когда я чувствовала на себе преданный взгляд Эрика. Он смотрел на меня, словно на сошедшую с небес богиню, а я не знала, как уменьшить его мучения. Мне и самой было тяжело. Эрик очень милый, он светлый и преданный человек, очень добрый, красивый, изящный и гибкий. А на уроках танцев и утренних тренировках от него невозможно отвести взгляд. Не просто так об Эрике вздыхали многие ученицы. Он замечательный, и любая была бы рада оказаться на моём месте. Только вот я совсем не радовалась. Сердце разрывалось на части, я искренне привязалась к профессору. Что же будет с нами?

— К сожалению, мне пора идти, профессор, — тихо произнесла я.

— Спасибо вам за всё, леди, — серьёзно ответил Эрик, глядя мне в глаза. Я кивнула и поспешила уйти, чтобы он не заметил навернувшиеся на глаза слёзы. Как тяжело смотреть, с какой нежностью и трепетом он касается ленты. Такая безделица, а Эрик ведёт себя, словно это самый дорогой подарок в мире.

Этим же вечером он появился на занятиях и за ужином с лентой, чем произвёл фурор. По чуть растрёпанным волосам было видно, что он продолжал тренироваться завязывать ленту и после того, как я ушла. Что же, у него почти получилось, только узел немного кривоват.

Тёмно-синяя лента смотрелась в волосах профессора очень элегантно, и тут же на Эрика со всех сторон посыпались комплименты и вопросы о том, где же его заколки. Профессор отшучивался, мило краснел и не знал, куда деваться от внимания. Ближайшие несколько дней новая причёска профессора стала главной темой для разговоров. Не так часто что-то происходит в закрытом, огороженном мирке Института, чтобы такую, казалось бы, мелочь обошли вниманием.

Утром я проснулась с улыбкой на лице. За окном было темно, в комнате Саня уже зажигала лампу. Было слышно, как комендант стучит в двери, чтобы разбудить спящих леди. Предвкушение ворочалось в груди нетерпеливым пушистым котёнком. Ох, неужели я сегодня снова увижу Александра! Может, он снова поцелует мне руку? При встрече возьмёт мои пальчики и запечатлеет поцелуй на тыльной стороне ладони. Как тогда, после театра. Наверное, мы снова будем сидеть рядом, он станет играть с моими волосами, а я осмелюсь провести по его щеке... А может, меня ждёт настоящий поцелуй?...

— Эй, Лира, не спи, профессор Олрид ждать не будет! Заставит бегать вокруг зала лишние пять кругов! — Саня в своей непосредственной манере запустила в меня подушкой, но я со смехом увернулась. Она права, пора собираться. — О чём мечтала? — полюбопытствовала подруга.

— О поцелуях, — честно созналась я. После того, как Саня не стала выпытывать имя моего ухажёра и обещала посильную помощь, я стала с ней откровенной.

— О поцелу-у-ях, — потянула Саня. — Здорово! Расскажешь потом? — подмигнула она мне, завязывать волосы лентой и убирая их в тугой узел.

— О чём? — не поняла я, надевая тренировочную форму.

— О том, понравилось тебе целоваться или нет, конечно! — возмутилась моей непонятливостью Саня. — Помоги завязать... Ага, спасибо. Ой, мы опять опаздываем!

— Саня, я не расчесалась, — я в панике стала расплетать ночную косу. Меньше мечтать надо было, верно говорят, что приличной леди нечего думать о поцелуях!

— Ох, горе ты моё. Садись на стул, сейчас быстро сделаю!

В зал мы забегали почти последними, но всё же успели к началу. Как хорошо, что зимой мы тренируемся в бальной зале основного корпуса, до поляны в лесу мы бы точно не добрались в срок!

После тренировки я долго наводила красоту. Ополоснуться в душе, переодеться, переплести волосы. Я покусала губы, чтобы они выглядели ярче, и тут же смутилась своих действий. Саня фыркнула и увела меня завтракать со словами, что бурчащий желудок не украшал ещё ни одно свидание.

Завтракала я, словно опаздывала на собственную свадьбу. Саня хмыкала и просила хотя бы немного жевать. Я шикнула на подругу, но последовала её совету. Я как раз доедала пирожок с вареньем, когда к нашему столику подошёл племянник леди Амалии. Я не стала дожидаться его слов, спросила первой:

— Меня зовут в кабинет ректора? — мальчик кивнул. — Спасибо, Юнг, я сама дойду. Ты ведь ещё не завтракал? — он покачал головой.

— Ты что, завтрак — главный приём пищи за весь день! — нахмурилась Саня. — Я видела, там ещё пирожки остались, вкусные, на десерт тем, кто съел кашу, — подмигнула она мальчику. Я попрощалась с подругой и поспешила в административный кабинет.

Ковёр послушно ложился под ноги, когда я шла, придерживая юбки, по коридорам. Сердце радостно трепыхалось в груди, я не замечала ничего вокруг, ведомая мыслью о скорой встрече. Я увижу Его...

Дверь кабинета открылась, выпуская леди Амалию. Я коротко вежливо поприветствовала её и прошла в кабинет. Дверь за спиной закрылась, и я ахнула, когда сильные руки подхватили меня и мир закружился ярким калейдоскопом. Я рассмеялась и обхватила Александра за шею.

'Как здорово, когда ты смеёшься, радуешься. И ещё приятнее, когда рада мне. Ты ведь ждала нашей встречи?'

'Очень', — честно ответила я. Зачем скрывать, если он и так всё видит? Александр улыбнулся, поставил меня на землю и поцеловал. Его губы мягко коснулись моих и я замерла, теряясь в незнакомых ощущениях. Тепло, нежно, ласково и очень осторожно Александр прижимал меня к себе. Я всегда считала, что поцелуй — просто прикосновение губ, и потому очень удивилась, когда Александр коснулся моей нижней губы языком, а потом легонько обхватил губами. Я испуганно отпрянула, и Он тут же отпустил, глядя нежно и чуть с сожалением. Ох. Мои щёки залил румянец, и я опустила взгляд. Сердце стучало, словно пыталось выпрыгнуть из груди.

'Птичка моя', — улыбнулся Александр. — 'Я сегодня ненадолго, еле вырвался из дворца. Посидишь рядом? Иди сюда'.

Александр подвёл меня к дивану, и я присела на краешек, а Александр откинулся на спинку. Сбоку от дивана стояла коробка с эмблемой модного магазина, а на столике перед нами был кувшин с ягодным напитком, сушёные фрукты и блюдо с пирожками.

'Знала бы ты, как мне тебя не хватает, изо дня в день, каждую минуту. У правителей нет выходных, нет отдыха. Я должен следить за собой, за словами, за жестами каждый миг. Ты моя единственная радость. Как прошла твоя неделя?'

Я рассказывала, мысленно и вслух, и не заметила, как расслабилась и Александр, приобняв меня, притянул к себе ближе. Как же здорово вот так быть рядом, чувствовать его тепло, ощущать его аромат. Немного лесной, хвойный запах туалетной воды, морозная свежесть после улицы. И глубокий нежный взгляд тёмных глаз, в котором я теряю себя...

Я хвасталась, что сдала экзамен по военному делу, рассказывала о новых приёмах, выученных на тренировках по самообороне, без утайки рассказала про разговор с Эриком. Александр чуть напрягся при этом, рука на моей талии дрогнула, и я вопросительно посмотрела на него. Александр нежно улыбнулся и покачал головой.

'Я просто завидую тем, кто может проводить с тобой больше времени, чем я сам. Хочешь, ещё съездим в театр?'

Я согласно кивнула. Было бы замечательно. Александр поцеловал меня в макушку и потянулся к коробке.

'Я хотел бы подарить тебе весь мир, окружить всеми благами, которые только могу дать, осыпать драгоценностями, но понимаю, что ещё не время. Я не могу подвергать тебя опасности, мы будем скрывать твоё существование и мою привязанность так долго, насколько это будет возможно, душа моя. Для твоей безопасности, милая, слишком многие хотели бы видеть своих протеже на твоём месте. Но я не в силах совсем ничего тебе не дарить, это так приятно, радовать тебя. Поэтому вот, держи, это тебе', — и Александр протянул мне коробку. Я с любопытством заглянула под крышку и ахнула. Невесомый воздушный шёлковый шарф, с кружевом и вышивкой жемчугом.

— Это потрясающе, — выдохнула я, доставая подарок. Нежная ткань струилась в ладонях, вызывая улыбку. Поддавшись внезапному порыву, я встала и, отойдя на несколько шагов, накинула шарф на плечи. Александр с интересом наблюдал за мной. Я улыбнулась, присела в реверансе и закружилась перед ним.

— Мне к лицу этот палантин, Ваше Величество? — поинтересовалась я. Александр гибким движением поднялся и протянул мне руку.

— Вы прекрасны, леди, — ответил он, серьёзно глядя мне в глаза. Я зарделась. — Позвольте пригласить вас на танец?

Я вложила пальцы в его ладонь, и он нежно обхватил мои пальцы, давая уверенность и опору. Он положил вторую руку мне на талию, я придерживала юбки, согласно этикета. Шаг, второй... Мы танцевали под слышную только нам музыку. Александр стал напевать, мысленно и вслух, и это меня очень позабавило. Чтобы Король, и мурлыкал себе под нос! Он вёл спокойно и уверенно, отсчитывая такт, и я шла за ним, доверяя себя в этом танце. В дверь постучали. Я от неожиданности вздрогнула, и Александр привлёк меня к себе.

'Это за мной, птичка моя. Мне пора'.

'Так скоро?' — я подняла на него растерянный взгляд, и Александр, улыбнувшись, коснулся моих губ пальцем, мягко обвёл их контур. От этого жеста сердце сбилось с ритма, а дыхание застряло в горле.

'Увы. Я буду очень ждать следующей встречи, душа моя'.

Александр наклонился и легко коснулся губами моих губ. А потом стремительно вышел, прихватив пальто с вешалки у двери. Я осталась стоять посреди кабинета, потерянная, озадаченная. Кольнуло чувство одиночества, потери, но я прогнала это ощущение прочь. Тряхнула головой, перевела дыхание и решительно направилась к лестнице.

Я еле дождалась вечера, чтобы рассказать всё Сане. За ужином мы с ней загадочно переглядывались, жалея, что в течение дня не было возможности переговорить наедине. Наконец, занятия кончились, ужин прошёл, для учениц настало свободное время. Отказавшись от приглашений посидеть в комнате соседок или в общей комнате, мы с Саней, сославшись на усталость, поспешили к себе. Едва закрыли за собой дверь, как я повалилась на кровать поверх покрывала, как была, в платье. Кажется, я начинаю понимать, почему Саня иногда так делает!

— Ну что? — с нетерпением поинтересовалась подруга.

— Ага! — счастливо отозвалась я.

— Что, по-настоящему? Прямо так взял и поцеловал? — Саня присела на краешек своей кровати.

— Сначала подхватил меня и кружил по кабинету, потом поставил на ноги, посмотрел прямо в глаза и... Ах! — я прижала ладони к горящим щекам.

— Ух, ты! И как оно? — Саня подалась вперёд, и ждала ответа, затаив дыхание.

— Очень волнительно, — честно созналась я.

— А Олика говорит, что мокро, — озадаченно отозвалась Саня. Я рассмеялась.

— Так может, её кадет просто сам ещё не умеет целоваться? — я села и хитро посмотрела на Саню.

— Да уж, удивляюсь, как их ещё не поймали. Прямо в бальной зале, в нише за шторой!

— А мне она говорила, что за пышным цветком в кадке, — нахмурилась я.

— Ой, да она всем разное говорит, — махнула рукой Саня. Залившись краской, посмотрела на меня и прикусила губу.

— Спрашивай уж, — улыбнулась я, начиная разбирать причёску.

— А он... Ну, языком... — Саня смущённо почесала нос.

— Как тебе сказать, — задумалась я, чувствуя, как сильнее краснеют щёки. — То что Олика говорила, такого не было. Он просто коснулся губами моих губ, — Саня выглядела разочарованной. — А потом стал целовать по отдельности мою верхнюю и нижнюю губу, касаясь языком и прихватывая губами. Это очень волнующе... — выдохнула я. После таких откровений я была пунцовой до кончиков волос.

— Вот это да! Никогда о таком не слышала! — восхитилась подруга. — Тебе с ним очень повезло, он настоящий мастер, — Саня подмигнула, и я поняла, что сильнее покраснеть невозможно.

— А я всё думаю позволить поцеловать себя Лениниду, или нет? Но вдруг он с языком полезет, как рассказывала Олика? Я же просто не выдержу, это, должно быть, противно! До сих пор не понимала, зачем люди целуются, — Саня многозначительно на меня посмотрела. Я же поняла, что от смущения руки не слушаются, и вместо того, чтобы разобрать причёску, я окончательно запутала волосы.

— И ещё вопрос, что он обо мне подумает, если я соглашусь? Я ведь не какая-нибудь Олика, которая со всеми кокетничает! И не портовая девка, чтобы сама ему на шею кидаться! Так что я не знаю, что и делать, — горестно вздохнула Саня.

— А ты ничего не делай, — посоветовала я. — Не соглашайся и не говори об этом сама, а как он в следующий раз попытается, не противься. Ай! — я неудачно потянула шпильку, зацепившуюся за волосы.

— Точно! А после можно будет и поругать, чтобы не подумал чего, — хихикнула Саня. — Давай я тебя расчешу, сил нет смотреть, как ты над волосами издеваешься! Они у тебя такие красивые! — покачала головой подруга, отобрала у меня расчёску и села рядом на кровать.

Я долго не могла уснуть. Лежала, обнимая одеяло, и смотрела на полосы света, падающие от окна. Я целовалась. Не могу поверить! И это было здорово. А ещё руки, нежно, но твёрдо лежащие на моей талии, взгляд, полный нежности и непонятной мне тоски. И как он обвёл губы перед прощанием... Определённо, любовные отношения не приносят спокойствия юным леди.

Дни тянулись чередой. Александр стал передавать мне записки и подарки через стражей. Пирожные из модной кондитерской, конфеты, шампунь и чудесное дорогое мыло с нежным цветочным ароматом, крем для рук от королевского аптекаря. Я смущалась и радовалась каждой коробочке, с предвкушением и замиранием сердца открывая крышку — что там на этот раз? Мыло и шампунь я брала в мыльню и баню, и другие ученицы восхищались ароматом и количеством пены и спрашивали, откуда у меня такие вещи. Я пожимала плечами и отвечала, что отец привёз из столицы. Позже у одной из девушек появился шампунь с другим ароматом, в баночке с такой же эмблемой. Она пояснила, что родители подарили ей на день рождения, а когда она назвала цену баночки, все дружно ахнули. Я же подумала, что Король простых подарков не делает, и улыбнулась.

Эрик носил ленту, не снимая. Он был предельно вежлив со мной, держался учтиво, а я малодушно боялась заглядывать в его мысли. Порой он словно невзначай касался ленты, и его лицо озаряла улыбка. Я часто сидела в библиотеке с Эриком и профессором Джозефом. Втроём мы обсуждали книги из секции для преподавателей, иногда играли в шашки или шахматы, раскладывали пасьянсы, а порой Эрик или профессор Джозеф придумывали что-нибудь из ряда вон выходящее. Например, мы по очереди называли города южной части страны, а если возникал спор, где на самом деле находится город и существует ли такой вообще, долго нависали над разложенной на столе картой. Оказалось, что город Лазурный находится вовсе не у моря, как я считала, а на границе степей и гор. Зато город Сухостой, который назвал профессор Джозеф, стоял на самом берегу. Иногда Эрик приносил что-нибудь интересное, привезённое им из путешествий или полученное в подарок от друзей, побывавших в далёких странах. Однажды это был искусный расписной шёлковый веер, какой носили мужчины в восточных странах. Каркас был выполнен из тонкого металла, и потому веер часто использовался как оружие. Эрик показывал фигурку божка с западных островов, и смешной музыкальный инструмент, на котором играют с помощью губ и языка, издающий дребезжащие звуки, из северных снежных селений.