1. Морские короли. Дороги судеб

Но это потом, а сейчас...

— Прочь пошел!

Эрико от души огрел мужика плеткой. Тот аж ахнул от неожиданности и выпустил девушку, которая уже не цеплялась за стремя, а просто смотрела на Эрико громадными синими глазами.

— Тьер, за что!?

— А ну пусти ее...

От неожиданности мужик разжал руки. Эрико наклонился с коня к очаровательнице и мягко спросил:

— Ты поедешь со мной?

Девушка прислушалась к его словам. Словно не понимая, о чем он говорит. Склонила головку, став при этом невероятно милой.

— Монтьер?

— Ты поедешь со мной? Я небогат, но крышу над головой тебе предложить могу. Все лучше, чем замуж за старого урода.

Синие глаза блеснули.

— Да, монтьер!

Эрико протянул руку. На его запястье сжались тонкие пальчики, и он одним движением поднял девушку в седло. Вот так...

К нему придалось гибкое тонкое тело, под тонкой тканью вздымалась и опадала пышная девичья грудь... Эрико сглотнул голодную слюну.

Хороша...

И тронул коня.

Позади остался растерянный мужик, опустивший плеть.

Позади остался дом, из которого выбежала малышка.

Позади осталась занавеска, прощально колыхнувшаяся на окне.

Предстоящий Эльнор наблюдал за спектаклем который лично написал, срежиссировал и поставил на сцене большого города.

Ему было известно, что Эрико Даверт падок на женскую красоту.

Ему были известны пути Эрико — от соглядатаев.

Оставалось просто подставить ему 'девушку'. Подходящая нашлась у содержательницы одного борделя.

Милая, красивая, хорошенькая гадина, насквозь больная 'ореховой болезнью'*, которую унаследовала от матери.

* ореховая болезнь — сифилис. Назван так из-за шанкров, которые похожи на засунутые под кожу орехи, прим. авт.

Что ж, Эрико Даверт, мне тебя даже не жаль. Несколько ночей с милой девушкой, которая вскоре сбежит от тебя— и довольно. А вот ты будешь гнить заживо! А твой отец будет за этим наблюдать и мучиться!

Мучиться так же тяжко, как страдаю я, вспоминая о своей несчастной дочери!

Эттан отнял у меня самое дорогое, что было в жизни — мое продолжение. Ну так я отберу его сыновей!

Тьер Эльнор довольно улыбнулся и направился вниз, в гостиную.

— Благодарю, Карло.

Здоровущий мужик, сейчас спешно снимающий грязную драную рубаху и надевающий новую, улыбнулся в ответ.

— Всегда к вашим услугам, монтьер.

— Тебе придется пожить здесь еще месяц. За аренду заплачено.

— Как прикажете, монтьер.

— Если сюда явится этот щенок... ты его запомнил?

— На всю жизнь.

Мужчина хмыкнул. Ему, всю жизнь проработавшему наемником, то на службе короны, то у какого-нибудь дворянина, которому спешно понадобились люди, умеющие лить чужую кровь, было смешно глядеть на Эрико.

Сопляк самонадеянный!

Да пожелай Карло — растер бы мальчишку по мостовой, там бы и косточки не хрустнули!

Плетью он замахиваться будет.... х-ха! Да когда б не тьер Эльнор, отнял бы Карло у мальчишки его плетку и в такое место запихал, что тот бы месяц на оное место не сел! Так-то!

Тьера Эльнора мужчина знал издавна, еще когда тьер только начинал свою карьеру Возносящего. А заодно занимался благотворительностью — работой в домах лечения для бедняков. Тогда-то Карло и попал к нему в руки.

Попал с нехорошей раной, которая грозила воспалением. Все лекари требовали отрезать руку, но тьер Эльнор не разрешил. Сам сидел рядом с Карло, составлял мази, накладывал повязки, которые вытягивали гной из раны...

Карло отлично понимал, что лучше ему сдохнуть, чем жить без руки — и тьер Эльнор рискнул вместе с ним. Пусть даже его вела жажда познания — разве это столь важно? Долги мы возлагаем на себя сами!

Вот Карло свой и отдавал.

Чай, невелик труд, по просьбе тьера Эльнора доставить девушку из одного города в другой, да спектакль разыграть?

Несложно.

Пожить с месяц в Тавальене, помочь тьеру Эльнору — тоже труда не составит. Тем более, тьер Эльнор заплатил Карло достаточно, чтобы год прожить в Тавальене без забот и хлопот. Карло пытался отказываться, но тьер настоял.

Все же у него семья, дети, дочери подрастают, им приданое нужно...

Надо взять. За дело дают, все же на месяц от семьи кормильца отрывают, а то и подольше, если что не так пойдет. Но пока все прошло,, как по молитве, гладко, да сладко. Девку пристроили, сопляка в сети поймали, есть повод выпить?

Тьер Эльнор подумал — и согласился, что повод есть. Пусть Эрико сам идет в свою ловушку. Туда детям Эттана и дорога.

Пока — среднему сыну и дочери.

Младшего он тоже знает, как извести,, а старшего...

О, старшего сына Эттана Эльнор оставит напоследок! Слишком уж он важен Эттану. И — что греха таить — слишком умен. Осторожен, собран — опасная добыча. Его на пару крупных сисек не поймаешь...

Ничего!

У любого Даверта есть свое уязвимое место. И он найдет, как нанести удар Луису Даверту. Да так, чтобы мужчина от него уже никогда не оправился. А вслед за ним — и Эттан.

Туда тебе и дорога, мразссссь!

* * *

Домой Эрико попал под утро.

Надо было устроить Элиссу в гостинице, надо было ее успокоить — девушка не хотела отпускать своего спасителя, цеплялась за него, плакала...

И наткнулся на отца, сидящего с Луисом в гостиной.

Мужчины лениво перебрасывались костями, и на вошедшего поглядели примерно одинаково. Лениво, хищно, равнодушно.

На миг Эрико даже показалось, что перед ним оказались два страшных заморских кота, с которыми, как известно, охотятся воительницы Рандеи. Желтоглазые и безжалостные.

И им главное, что пришло свежее мясо, в которое можно запустить когти. Мужчина даже сглотнул.

— Я...

— Рассказывай, сын.

Эрико не обманывался мягкостью отцовского тона. Уж чем-чем, а добросердечием Эттан отродясь не страдал. По счастью, сегодня и у Эттана было хорошее настроение, и у Эрико неудач не случилось...

— Синяя чайка, значит... Меха?

— Да, отец.

— Подумай, что может пойти Лу в приданое, остальное реализуй, — распорядился Эттан.

— Лу?

— В приданое?

Эрико почувствовал слабое удовлетворение. Не один он удивлен — Луис тоже ничего не знал.

— Да. К Лусии посватался герцог Карста — для сына. Я собираюсь дать согласие, пусть девочка станет герцогиней.

— Она же еще маленькая! — вырвалось у Луиса.

— Зато какая партия, — задумался Эрико — Карст славится своим скотом. Мясо, молоко, сыр... Если породнимся, надо будет поговорить с герцогом о возможностях сбыта.

Эттан задумчиво кивнул.

— Пожалуй. Подумай пока, что мы можем предложить, и какой договор будет более выгоден для нас.

— Отец, Лу еще совсем крошка, — возмутился Луис уже громче.

И вновь Эрико позавидовал. Он никогда не осмелился бы так разговаривать с отцом! Никогда! А Луис — спокоен, только на смуглом виске резко бьется синяя жилка, показывая его волнение за сестру. Не за себя, нет. И это было еще одним поводом для зависти.

Эрико про себя точно знал, что сломался. Луиса удалось разве что согнуть, и то — как клинок из гибкой стали, никто не знал, как и когда он распрямится.

— Сначала заключим помолвку на полгода или на год. Потом брак, — снизошел до объяснений Эттан. — Тебя что-то не устраивает?

Луис выдержал тигриный взгляд, не дрогнув.

— Меня устраивает все, что идет на благо нашей семьи, отец.

— И почему я это терплю? — вопросил в пространство Эттан. — Вон отсюда, соплячье!

Эрико вылетел за дверь быстрее ветра, и еще успел услышать вежливое:

— Благодарю за приятно проведенное время, отец. Доброй вам ночи.

Как он не боится?

Зависть сидела где-то внутри. Сочилась желчью, тихо шипела, разъедая внутренности. Чего бы не отдал Эрико, чтобы так же сидеть рядом с отцом, чтобы удостоиться его похвалы, занять место Луиса. Но мечта оставалась лишь мечтой. Вместо этого — сделай то-то и то-то, и пошел вон, щенок!

И так будет всю жизнь. Тебе не тягаться с Луисом... пока он жив.

Эрико спешно придавил мерзкий внутренний голос, но шепоток не унимался. Зависть лелеяла его и холила.

Если бы не Луис, Эрико был бы старшим. Если бы не Луис, его могли бы любить больше.

Если бы не Луис...

Как он смеет занимать его место?! Отнимать у Эрико любовь родителей? Сестры?

Как он смеет...?

Ничего, Арден все видит. И возмездие его будет неотвратимо. А пока лучше все же не думать ни о чем таком. Вот о Элиссе подумать куда как приятнее — чем Эрико и занялся. И во сне он тоже видел пышные волосы и синие глаза. Ласкал упругую грудь, целовал алые губки, и тело под его руками покорно отвечало на ласки. А потом Элисса превращалась в змею и шипела все то же: 'как он ссссмеет?'. И Эрико просыпался в холодном поту, с криком отчаяния.

Ему безумно не хотелось додумывать мысль до конца, но где-то внутри она уже была.

Она не исчезнет.

Ах, если бы исчез Луис...

Род Карнавон

Единственное, что интересовало Алаис — это побег. И побыстрее. И подальше. В идеале так, чтобы ее сразу не начали разыскивать. Только вот как это сделать?

Города она не знает. Ей повезло, что столица Сенаорита — порт, хотя при чем тут везение? Морские же короли, и этим все сказано! Самые важные и развитые города были именно портами, поэтому, когда прошла эпоха королей и наступила эпоха королевств, именно они стали столицами. Ничего удивительного.

Итак, она может уехать из города.

Может уплыть.

Может... остаться!

Хотя последний вариант нравился женщине меньше всего. Остаться... ха!

А где?

Ей надо снять комнату, надо на что-то жить (ладно, это решаемо, кое-что из отцовских запасов она прикарманила, а обыскивать вещи своей супруги Таламир не стал), надо купить одежду, изменить внешность...

Внешность.

Пункт первый. Волосы.

Длиннющая коса радовала глаз, и отрезать ее очень не хотелось. Да и нельзя. Алаис не была суеверна, но мало ли? Есть куча поверий, связанных с волосами. И порчу по ним наслать можно, и человека по ним отыскать можно... нет уж! Господину Таламиру не останется ни прядки! Потом, возможно она и острижет волосы. А раз так... временно становится бесполезен порошок из хны. Прокрасить такую гриву — никаких средств не хватит! Значит...

А чего тут думать?

Нельзя стать рыжей — станем седой! В маскировке Алаис было далеко до мистера Ш. Холмса, но основную-то идею она знала? Краской нанести морщины, надеть вуаль поплотнее, и сделать вид, что она — старуха. То есть... о! Клюка и горб!

В качестве клюки можно использовать любую палку, прихрамывать поможет подложенный в обувь камешек, а горб... кто ей мешает сделать обыкновенный рюкзак, надеть его на голое тело под платье, накинуть сверху плащ — и посмотреть, как это будет выглядеть?

Остались мелочи.

Темно-синее траурное платье, вуаль, лицо.

Спустя три часа перед зеркалом, Алаис поняла, что либо у Холмса была другая краска, либо у нее — другое везение. Или просто автор все наврал!

Но как-то же люди маскировались?

А как выходят из положения здесь? Надо узнать подробнее.

И вечером Таламир был атакован женой с настоятельной просьбой. Алаис желала посетить лавку с разной косметикой, поскольку по глупости и не подумала захватить с собой материнскую, из Карнавона. А появляться при дворе абы как одетой, не накрашенной должным образом... да, и еще лавку с тканями. Можно?

Монтьер, пожалуйста...

Таламир подумал — и разрешил. Разумеется, с охраной, как же иначе.

Алаис радостно запрыгала на месте, получила в ответ снисходительный взгляд (какой же ты ребенок, дражайшая супруга) — и принялась активно благодарить мужа. Тем самым способом — увы. Но выбора не было. Таламир решительно хотел наследника, так что приходилось соответствовать.

* * *

На следующее утро любящие супруги разъехались из дома. Алаис — по лавкам, закупать все самое необходимое, шить платье для придворного приема, знакомиться с торговцами.

Управляющий?

Вот еще не хватало!

Чтобы ее обкрадывали все, кому не лень?

Ладно — ее! А ее супруга? Нет-нет, так дело не пойдет! Доверившись постороннему человеку, можно договориться до того, что за фунт сахара два золотых платить начнешь!

Ант Таламир отправился во дворец.

Придворный этикет диктовал свои правила. Например, герцог Карнавон мог прибыть во дворец в любое время, особенно если у него доверительные отношения с королевой.

Герцогиня Карнавон сначала должна быть представлена всем на малом приеме, а потом уже она могла бывать при дворе. Поскольку раньше ее никто не видел, ей требовалось личное дозволение королевы. Вот за ним-то Таламир и отправился.

Он успел вовремя.

Лидия уже проснулась, уже привела себя в порядок, и собиралась выходить к завтраку, когда ей доложили о прибытии герцога. Думала королева недолго, и кивнула слуге.

— Зови!

Бросилась к зеркалу, поправила кружева на платье, коснулась рыжих волос — и встретила Таламира во всем блеске и очаровании зрелости, умело приукрашенной косметикой.

— Друг мой!

— Ваше величество, — галантный поклон. — Вы не просто очаровательный, вы разбиваете мое несчастное сердце вдребезги.

— Полагаю, этим должна заниматься ваша жена?

В голосе Лидии чувствовался легкий холодок. Как ни уговаривай себя, что ты королева, ты красива, ты умна... все же, отдавая своего любовника более молодой женщине в лапки, вдруг начинаешь остро чувствовать свой возраст.

— Ваше величество! — Таламир смотрел с таким укором. — Если бы вы ее видели! Несчастная девочка...

— Вот даже как? — в голосе проскользнула легкая изморозь. — Но брак с вами — разве это не счастье? Вы ведь все сделаете для своей супруги?

— Все я могу сделать только для своей королевы. Королевы не только моей страны, но и моей души, сердца, разума, — Таламир попытался припасть горячим поцелуем к тонким пальчикам — не позволили. Пока. — А жена... Ваше величество, она — страшная!

И прозвучало это так искренне что Лидия мигом простила ему брак! Но не до конца, пока еще не до конца.

— Страшная?

— Кости и кожа, — честно признался Таламир. — Волосы как седые, а глаза, словно у кролика.

— Ночью все кошки серые, даже белые, с красными глазами, — королеву опять цапнула ревность.

— То и хорошо, что ночью. Что бы я при свете дня делал, ваше величество, ума не приложу, — так искренне признался Таламир, что Королева простила его окончательно. Хотя, справедливости ради, мужчина слегка привирал.

Да, Алаис была не красавицей. Но черты лица у нее были правильные, волосы густые и длинные, а краски...

А сколько женщин извлекает их из баночек на туалетном столике? Да и правильно подобранная одежда творит чудеса. Алаис могла все подобрать правильно, так что отвращения к ней Таламир не испытывал. Любви не было, это верно, но и раздражения супруга не вызывала. Вопреки утверждениям, главным в семейной жизни оказывались вовсе не титьки, а ум и такт.

Дальше разговор уже пошел намного легче, и даже закончился приглашением для Таламира на вечерний бокал вина. Верность королева не хранила, этого не было, но фаворит, которого она взяла на замену, ей уже изрядно поднадоел, так почему бы и не вернуть Таламира?