Всадники черных лун

Он тщательнейшим образом проверил на ловушки угрюмое, сырое помещение, ничего не нашел, отпер один за другим довольно хитрые замки и тихонько приоткрыл створку, только чтобы прошел стерженек эндоскопа, и с ликованием увидел огромный, круглый подвал башни, заставленный сундуками и бочками. Рик знал, что в бочках хранятся монеты, слитки и сырое золото, в сундуках же — разные симпатичные вещицы, за которыми он сюда и наведался...

Он отжал, чтобы не скрипела, и потянул на себя тяжеленную дверь, чуть ли не в две ладони толщиной. Затем проник вовнутрь и начал работать, обследуя драгоценности в сундуках.

В конце концов он выбрал для Наташи с Линдой диадемы, украшенные желтым камнем, одинаковые нагрудные украшения, браслеты и очень богатые серьги. Видно, ювелир их делал для сестер Халрика, потому что они лежали аккуратными кучками на дне почти пустого сундука, эти три одинаковых набора драгоценностей. Один из многочисленных карманов куртки принял гостинцы для Юулги. Рик вздохнул: "Пара горстей побрякушек послужит приятным вознаграждением Аласо за затраченное на нравоучения время."

Рик подивился отсутствию дорогого оружия и иных ценностей, но не обратил на это большого внимания, выскользнул из подвала и помчался вверх по лестнице, торопясь проникнуть в зарешеченную половину третьего этажа. Он вытянул скобы, удерживая люк коротким ломиком, затем плавно опустил прямоугольник паркета, чтобы не вызвать грохота падения крышки люка, и заперев дверь в кабинет, заскользил бесшумно как фамильное привидение по давешним проходным комнатам к лестничной площадке.

Решетка была на месте, сплошная и грубо вмазанная в выдолбленные для этого стены. Рик слегка улыбнулся. Он знал, что на той башне двери имелись и на первом, и на втором этаже. А раз старшая сестра Халрика прошла к нему, то значит и на третьем этаже есть своя дверь.

Он подумал: "Правда, она наверняка охраняется... ну да что за печаль? Мне и так пока чудовищно везет. Даже как-то обидно за короля. Но почему все так нелепо? Купца средней руки обокрасть труднее, чем замок Боридов." — так думал Рик, уже почти небрежно открывая замок в двери, ведущей на винтовую лестницу башни. Во мраке, рассеиваемом секретным фонарем, он увидел пыльные ступени со следами вверх. Только вверх. Ступени вниз остались нетронутыми. Рик прикрыл не запирая за собой дверь и чувствуя себя неуловимым бесплотным призраком, просочился этажом выше, где на брошенной на пол шкуре под дверью спал дюжий слуга. Волшебный жилет вора, имел контраргументы и против такого. Открыв тюбик со специальным снадобьем, Рик легким движением пальцев у ноздреватого носа отправил парня в мир его грез, да так плотно, что когда, с кряхтением, оттащил его вместе со шкурой, чтобы открыть дверь, тот даже не пошевельнулся. Вор тщательно вытер о несвежую ливрею руки, хотя и не чувствовал, что хоть частица сонной мази попала на них. Затем, прослушав и осмотрев дверь, без проблем попал в вожделенное крыло дворца, обещая себе, что ни в коем случае не купится ни на каких девок.

В темном свете он видел все те же проходные комнаты, скользя по ним, заглядывая в пустые неубранные комнаты. В одной он увидел спящих вместе сестер Халрика и похрапывающую рабыню у них в ногах, В другой спала древняя старуха служанка, оставленная сестрам королем. Она беспокойно ворочалась и вздыхала во сне. Затем снова несколько пустых комнат, и почти у самой решетки он замер — на диване свернулась Рисси, оголив высовывающуюся из-под легкого одеяла согнутую ногу почти до колена. Рик подкрался и ощутил теплый живой запах ее тела, очень похожий на запах кофе. Одернул себя: "Не отвлекаться!" и эндоскопировал комнату, обитую матрасами, без мебели. В углу комнаты полулежала Этли, подобрав измятое платье до пояса и широко расставив полусогнутые ноги, сосредоточенно себя удовлетворяла, слегка посапывая от возбуждения носом.

"Ну чего взять с несчастной сумасшедшей?" — подумал Рик, чувствуя, что сейчас с ним точно что-то произойдет: "Одно из двух. Или лопнет бронированный гульфик, или то, что он закрывает, разлетится вдребезги!" — мрачно подумал вор, извлекая эндоскоп из скважины, и снова подошел к Рисси. Девушка во сне улыбнулась. Рик потянулся за тюбиком, мрачно думая:

"Нет, блин, без траха не обойтись. Засни, подруга, посильнее, чтобы не шуметь, когда я тебе впихну от души!", и помазал сонной мазью кончик ее носа.

Ничего не произошло. Девушка продолжала все так же улыбаться подрагивающими полными губами, хотя должна была провалиться в глубочайший сон. Затем она поморщилась и стерла мазь тыльной стороной ладони. Рик с пронзительной яркостью вспомнил, как Дэвид пожал плечами на его вопрос, на всех ли подействует снадобье: "Ну, я его делал для ахайцев. Конечно, не на всех, то есть не на всех неахайцев. Но для этого надо иметь очень неахайский обмен веществ, Рик. Нужно, чтобы организм сильно отличался своей химией."

Рик напрягся: "Уголек — не ахайка?! Да, это уже стоящая новость! Ладно. Я знаю другой рецепт, попроще, одинаково хороший для всех, имеющих голову. К черту химию!"

Он бесшумно достал короткий, но достаточно увесистый ломик и со знанием дела причинил сотрясение, отправившее его темноволосую знакомую в отключку. Затем изготовил из подручных вещей кляп, связал на спине руки. Не удержался, задрал повыше подол. И сразу оставил все свое трепетное ожидание в прошлом. Женские части настолько отличались от знакомых ему, что Рик передернулся, укутал поплотнее ноги девушки, связал их тоже, и перебросив через плечо, быстрым неслышным шагом ринулся прочь из дворца, не стараясь скрыть свой уход.

"Вот она и расскажет, что знает. Наверно, Эн Ди с Дэвидом заинтересуются такой находкой. Боги, неужели мой дружок был в этой воронке?!" — думал Рик, ожесточенно доставая отмычку. Девушка висела через плечо, как тряпка. Замок скрипнул, дверь подалась, впуская чистый, холодный предутренний воздух. Рик выскользнул на черное крыльцо, закрыл за собой дверь. Утренний холод царапнул по лицу, по рукам. "Этак она быстро очухается, пора делать ноги!" — встревоженно подумал вор, спеша к знакомому месту. Рисси застонала, пошевелилась. Рик запоздало прикрыл звероглаз и выудил из кармана повязку. Все сразу окунулось в предутренний серый сумрак.

— Будешь пищать — убью, — сообщил ей Рик, скидывая ее у стены и привязывая веревку. Глаза девушки расширились.

— И я не шучу, девка. Небось, узнала своего "возлюбленного"? Ну, помалкивай.

Вздохнул, прихватил из-под задубевшего за ночь дерна рукоятку, нажал нужный рычажок и переступая ногами по стене, полез вверх. За ним тянулась вниз тонкая, но очень прочная веревка к лежащей связанной Рисси. Оказавшись на стене, быстро переправил начинающее дрожать от холода девичье тело наружу. Затем спустился сам, повернул второй рычажок, отцепляя грязный лоскут наверху от камня, и быстро вобрал в устройство тонкую, но такую надежную нить. Затем, запихав подъемник в свой обожаемый жилет и подхватив дрожащую девушку, почти беззвучно ринулся по пустым безжизненным улицам. Через недолгое время, чувствуя кожей, как начинает просыпаться город, слыша, как шаркают в одном доме башмаки, как надсадно закашляли в другом доме, Рик остановился перед домом Аласо и постучал условленным стуком.

Старик еще не спал. Рик прошел со своей ношей к нему.

Видя переброшенную через плечо черноволосую девушку в домашнем платье, добрейший отец рассмеялся:

— Ну вот и заполучил себе девку! Откуда пожаловал?

— Из дворца, — Рик скинул на пол свою ношу, проворчал ей, — Обещание остается в силе. Последнее время мне разонравились болтливые, ясно, ты? Лежи, молчи и грейся.

Повернулся к добродушно поглядывающему на него старику:

— Двое суток был в гостях у короля.

Брови старика слегка приподнялись, он молча махнул рукой на стул возле стола:

— Тогда садись, ешь, пей и рассказывай. Голоден?

— Есть немного, — улыбнулся Рик, достал прихваченные драгоценности и вывалил сверкающей кучкой на стол, — Надеюсь, они слегка развлекут вас, добрейший отец, пока я перекушу?

— О, да ты просто примерный мальчик, Рик Хаш! — сказал Аласо, придвигая поближе драгоценности, — Я горжусь тобой. Конечно, кушай. Ты заработал мое доброе отношение, а не только этот скромный завтрак. Значит, Халрик все же пригласил тебя?

— У — кум, — помотал отрицательно головой Рик с набитым ртом, прожевал и пояснил, — Но тогда я сам себя пригласил.

— А девка — тоже из дворца?

— Да, добрейший. Пусть думают на нее, — нашелся Рик.

Аласо рассмеялся:

— Неглупо. Очень даже неглупо. Если ты и дальше будешь таким же хорошим мальчиком, то у меня будут кое-какие серьезные предложения... Да, ты подаешь большие надежды. Что ты думаешь предпринять сейчас? Ведь ее начнут искать.

— Да, добрейший. Я предполагал сунуть ее в мешок и поразвлечься уже за Разломом. А там — продать на южный парусник, — вспомнил Рик байки Шима, — Вырезав язык.

Аласо скривился, почесал за ухом:

— Это уже не очень умно, но уж пусть будет по-твоему. Лучше всего было бы отдать земле, когда она тебе надоест. Мертвые, как ты знаешь, не очень болтливы.

Кивнул головой:

— Хорошо. Но тогда я вычту ее стоимость из твоей доли.

Рик усмехнулся:

— Добрейший отец, надеюсь, там останется десятка два желтеньких за постоялый двор?

— Разумеется. Вот... — Аласо отсчитал монеты, — Вот двадцать гуланайдоров, на карманные расходы до безопасного Хаона. А там ты уж не пропадешь со своими талантами.

— Конечно, добрейший отец, — слегка поклонился Рик, ссыпая истертые гуланайдоры в поясной карман, — Надеюсь, ваши люди найдут мне подходящий мешок, чтобы затолкать мою добычу?

— Приезжай, когда все уляжется, — улыбнулся и кивнул Аласо, — Мне отрадно смотреть на хороших мальчиков. Ты мне немного напомнил своего учителя, Боласа в юные годы. Ах, как летит время!

Сердечно распрощавшись, вор вышел, неся на плече большой мешок и быстрым шагом добрался до постоялого двора. Там он расплатился с хозяином, грустно сообщив, что вконец проигрался, собрал свои немудрящие пожитки, навьючил серого и помчался по уже слегка подсыхающему Тракту в сторону Герцогства.

Только под вечер он постепенно перевел коня на шаг, передвинул к себе привязанный сзади мешок и дал Рисси глотнуть свежего воздуха. Она закрутила глазами и замычала. Рик усмехнулся и вытащил кляп. Девушка отплевалась от ворса одеяла, подвигала затекшими мышцами челюстей и спросила:

— Зачем ты это сделал? Ты вообще понимаешь, что ты сделал, придурок?

Рик лениво отвесил ей оглушительную затрещину. Рисси потрясла головой и долго всматривалась в его бесстрастное лицо. Потом спросила:

— Что со мной будет? Только больше не бей меня!

— Тогда молчи, а то придется устроить тебе затычку из одеяла.

— А не много ли на себя... — начала она, но Рик отвесил ей затрещину другой рукой, и она замолчала, отвернув голову вниз, разглядывая проплывающую обочину Тракта. Потом неожиданно тихо заплакала, еле слышно шмыгая носом. Рик равнодушно поглядывал по сторонам. Уже темнело, и на западе начал подниматься над горизонтом невысокий здесь шрам Разлома...

— Дорожная стража. Стой! Кто таков, куда едешь? — хмуро прохрипел юноше десятник, в то время как один из его бородатых подчиненных одной рукой схватил за поводья основательно нагруженного коня, другой же поднял фонарь, оценивающе поглядывая на многочисленные сумки и порядочных размеров вьюк позади седока. Всадник внутренне усмехнулся, представляя, как солдат переводит дорожный сбор в кружки вина.

— Посланник нашего Герцога. Еду из Миррор.

— Подорожную!

Юноша не испугался косматых, больше смахивающих на бандитов, чем на солдат, коренастых вояк, рассмеялся:

— Да мне ее король давать не стал. Слыхали, какую подорожную он посольству Герцога выписал? Так что... Найдем другой выход?

— Это в мешке чего? — спросил стражник и звучно хлопнул по привязанному вьюку. Оттуда вырвался девичий вскрик. Стражник сально ухмыльнулся, — А — а... Ясно. Рабыня.

— Ну да, рабыня, — пожал плечами Рик, — Постель греть, а что?

— Нет, ничего, — рассмеялся стражник, — Товар больно дорогой. Думать надо.

Трое замолчали, и Рик видел напряженную работу начальственной мысли на челе десятника. В конце концов он изрек:

— Им по три, мне пять желтых. Итого, выходит, двенадцать, дюжина ровно.

— Три, три, и вот... — отсчитал он монеты и подмигнул десятнику:

— Дюжина?

— Дюжина. Проезжай... — благодушно подмигнул тот, — Что ж мы, не люди, не понимаем?

— Может, и еще возить буду, — напоследок обронил Рик, — Теперь цену знаю!

— Что же, счастливо добраться! — раздалось в спину, Рик кивнул и похлопал коленями серого, прося двигаться поживее. Конь печально вздохнул и немного прибавил шаг.

Рик подвинул к себе мешок и высунул голову Рисси на воздух.

— Если сильно замерзнешь — скажи. Выпущу побегать следом за лошадью, чтобы согреться.

— Ты дикарь! Ты придурок, Рик Хаш, — прошипела она, сузив свои черные глаза, — Ты сейчас наживаешь себе смертельного врага. А я могла бы сделать тебя богатым и...

Рик снова отвесил ей затрещину, потом вынул бластер и приставил ко лбу, слегка надавливая и покачивая:

— Может, я и дикарь. Только я очень не люблю, когда мне напоминают об этом таким тоном, ясно? А теперь заткнись, крыса. Иначе в твоей башке появится дырка побольше, чем между ног. Будешь говорить, когда я захочу слышать ответ на свой вопрос. Да или нет?

— Д-да... — пробормотала она, расширенными глазами рассматривая ствол оружия, чужого этому миру.

— Вижу, тебе знакома эта крошка, — сказал Рик, нехорошо усмехаясь, — И ты знаешь, что ей можно делать, моя Маленькая Мышка. Так что сиди тихо, веди себя хорошо.

— Вот и жалей... — вздохнула она и осеклась, увидев его движение. Рик остановил на полузамахе руку, спрятал бластер и сообщил:

— Кажется, тебе просто нравится, когда тебя бьют. Так вот, к твоему сведению, мне противно слышать твой голос, Вдарь-меня-снова, Рисси или как там тебя еще. И не думай, что ты представляешь для меня особую ценность. Я уже знаю, что вас там много, и не поленюсь съездить еще за одной мышкой. Вот так обстоят дела, лапочка.

Она сердито засопела и замкнулась в угрюмое молчание на всю ночь.

— Хо, явился не запылился! — встретила Рика на пороге Мартышка Ло-рарараа в облике Ди, — Что-то быстро. Хотя я уже успела соскучиться. Чего привез?

— Да так, кое-что, — проворчал Рик, снимая с усталого серого мешок, — Нужна клетка. И ошейник с цепью. Слабо?

— Ффа! — отмахнулась Мартышка, поглаживая пыльную конскую морду, — Уже стоит. Возле столовой на Тарнане. Что у тебя за трофей? Я поухаживаю за твоим коньком. Устал, бедный! Небось, загоняли малыша совсем... Да еще с такой неподъемной тяжестью.

Конь заморенно вздохнул и потянулся к возникшему из складок платья куску хлеба. Мартышку лошади обожали за постоянные взятки хлебом. Сейчас серый нетерпеливо переступал копытами перед отпираемой Ло решеткой в подворотню, где с обратной стороны дома имелась комфортабельная конюшня на четыре стойла, к обустройству которой понемногу приложили руки все, кто задерживался в риковом доме. По твердому убеждению Дэва, лошади в доме Рика жили получше, чем люди. Поэтому далеко не всегда лошади выходили из своего стойла с охотой, чтобы кого-то везти на себе черт-те куда по разбитым дорогам Ахайя.